Хранитель

– Ты ослеп? – воскликнул Кирилл. – Красный!

Он махнул рукой на светофор. Парень потерянно поднял голову, посмотрел на Кирилла, проводил глазами пролетевшую мимо маршрутку. Рука с телефоном дрогнула, а краска схлынула с лица.

– Смотри по сторонам, – прошипел Хранитель и ткнул пальцем в экран мобильника. – Там только смерть свою найдешь!

– Я… – парень попытался подобрать слова, но не смог, лишь беззвучно открывал рот.

Кирилл сокрушенно покачал головой, развернулся и пошел к Алисе.

– Что ж… – улыбнулся он, глядя на нее. – Ты смогла! Молодец! Кофе!

– Почему он не поблагодарил тебя?

– Никто не благодарит, идем, – он махнул рукой в сторону перехода. – Ты сразу это уясни, чтобы потом не расстраиваться. Это просто работа, не более.

– Я слышала обрывками… – Алиса едва поспевала за ним по ступеням.

– Для этого я тебе и нужен, – кивнул Кирилл. – И чтобы ты в фонарные столбы не врезалась. С первого раза никто не справляется. А некоторые ученики умудряются поймать до трех-четырех сигналов сразу и начинают в панике метаться из стороны в сторону. Если бы новенького можно было обучить азам и бросить работать, так бы и делали. Все эти поиски и спасение ты освоишь к концу первого полугодия на отлично. А вот, сколько ты будешь идти к тому, чтобы игнорировать мораль простых людей – вот, где вопрос.

– Что значит игнорировать мораль?

– Это значит, что если душа просить отпустить ее, надо дать человеку умереть. А если ты спасаешь законченную сволочь, и она просит дать ей жить, то надо дать ей жить. Все новички оступаются на этом, ищут справедливости, начинают решать судьбу. И лезут в работу Небесных. В общем, глаз да глаз за вами. Смотри под ноги, пожалуйста.

Он придержал споткнувшуюся Алису, которая не отрывала вопросительного взгляда от его лица.

– Почему пока мы сидели в сквере, у меня почти не получался диалог? А сейчас… почти получился?

– Потому что душа не будет тратить время на то, чтобы уговорить тебя помочь. Как только она понимает, что ты не придешь, прекращает разговор.

Благодаря вылазкам, Алисе стал удаваться поиск. Порой она путалась и перескакивала с одного диалога на другой, а иногда теряла все контакты и не могла восстановить. Иногда удавалось поговорить с душой от начала и до конца, а иногда не получалось ничего. Каждый день был разный. Единственное, что удалось заметить, – в хорошем настроении у нее получалось почти все, а в плохом – не получалось ничего.

Кирилл умел просматривать будущее людей на годы вперед. Наблюдая за ним, Алиса сгорала от зависти. Ей тоже хотелось как он. Ее раздражало, что она может только слышать и уповать на то, что душа согласится ответить на ее вопрос, пока Кирилл просматривал все картинки, которые хотел. Из-за этих мыслей у Алисы портилось настроение, а работа не ладилась до самого вечера.

Помимо нее в Хранилище обучалось еще двое ребят. Алиса иногда наблюдала за ними во дворе или в столовой. Кажется, у них получалось гораздо лучше, чем у нее. По крайней мере, они обсуждали работу наравне с опытными Хранителями, не смотрели на всех глазами испуганного первоклассника, смеялись над шутками и шутили сами. Алиса же даже понять не могла, о чем они говорят.

Гриша вдруг стал поглядывать на нее с таким лицом, словно хотел что-то сказать. Кристина наоборот перестала сверлить тем холодным взглядом, которым смотрела в первый день. Артур почти не попадался на глаза, а с Ромой удавалось пересечься только утром, когда он возвращался с работы, завтракал и отправлялся спать. Друг наспех здоровался, спрашивал о ее делах, желал хорошего дня и поднимался в свою квартиру на втором этаже.

– Тренируем щит! – объявил Кирилл, стоя утром на пороге ее квартиры.

Алиса сонно потерла глаза и отступила. Закрывая дверь, она столкнулась глазами с Артуром.

Пока Кирилл варил кофе на ее кухне, Алиса наспех привела себя в порядок, глядя в маленькое потемневшее зеркало в ванной. Она не спала полночи, потому что Кирилл уговорил ее пойти к Максу, чтобы поиграть в настольные игры. Когда ребятам надоело, они переключились на скучные разговоры о машинах, Алиса отчаянно боролась со сном, но все-таки задремала в кресле.

– Что такое щит? – спросила Алиса, усевшись на табуретку в кухне.

Кирилл подал ей кружку и улыбнулся.

– Щит – это наша основа основ. Он нужен для контакта с умершими. Душа, покидая тело, подвергается астральной атаке. Контактирующий Хранитель тоже будет атакован. Это факт. Щит защищает от атаки.

Алиса растерялась, бледнея. Раз наставник заговорил о душах, покидающих тело, это будет следующий этап обучения. Она двоякая, ей придется этому учиться. Алиса надеялась, что они перейдут к погибшим позже. Намного позже. Никогда…

– Я… – она замялась, опустив глаза. – Я же толком не научилась никого спасать… И говорить с душами… и… может, еще потренируемся слушать?

Она выдавила виноватую улыбку, но Кирилл строго посмотрел на нее, склонив голову набок. Алиса уже говорила ему, что ее воротит от одной мысли, что надо кому-то дать умереть. Наставник поправил ее и назвал это «помочь уйти». Легче не стало.

– Мы еще не начали, а ты уже сдалась, – вздохнул Кирилл.

– Но я не хочу никого лишать жизни… – пробормотала Алиса, нервно теребя подол футболки.

– Никто не вправе лишить человека жизни.

– Закон свободной воли, – кивнула она.

– Этому тебя кто научил? – поморщился Кирилл.

– Артур… Рома…

– Как всегда не там, где нужны… – проворчал наставник, закатив глаза. – Слушай, если душе не помочь уйти, когда она просит, то она станет призраком и будет прикована к месту смерти. Ее потом только ведьма выгонит, если справится. Душа не сможет переродиться и дальше проходить уроки. Потому что ты испугалась. Ты возьмешь такой грех на себя? Душа зовет Небесного только, когда не может уйти с миром.

Алиса жалобно смотрела на него, пытаясь проглотить ком в горле. Кирилл выглядел уставшим, а ей вдруг стало стыдно.

– Прости, – произнесла она, прикрыв глаза ладонью.

Он коснулся ее руки. Алиса вздрогнула, замерла, но глаз не открыла.

– Ты слишком за все переживаешь. В нашей работе такие нервы не нужны. Я пока что спущу все на тормозах в надежде, что с опытом ты станешь спокойнее.

Алиса осторожно отодвинула ладонь от его пальцев, прижала к лицу и растерла щеки.

– Прости, – повторила она. – Продолжай, я не буду спорить.

Он подозрительно посмотрел на нее.

– Мне нужно стать черствой, да?

– Тебе нужно научиться отделять работу от жизни, – возразил наставник строго. – Хирург не может рыдать над каждым пациентом и бояться сделать ему больно. Он должен встать и помочь. И ты должна. Встать и выполнить работу. И забыть.

Алиса тяжело вздохнула, нахмурив брови. И забыть…

После завтрака они снова оказались в сквере возле дома. Их скамья была свободна и скрыта от посторонних глаз.

– Теория, – широко зевнул Кирилл, устраиваясь удобнее. – Щит – это защита, которая вырастает из наших собственных сил. Ставится он только из состояния любви. Сама по себе любовь – это щит. Но чтобы это заработало, ты должна быть постоянно осознанна, как Будда. В наших реалиях это почти невозможно. Нельзя стать Буддой, пока смотришь на труп с огнестрельным в голову и слушаешь рассказ души о собственной смерти. Поставить щит нельзя, когда ты сломлен, расстроен или подавлен. Иногда щит можно поставить из гнева, но это опасно. Такая защита отнимает ресурс организма и пожирает тебя изнутри. Поэтому только любовь. Она множит силы.

Алиса тяжко вздохнула, глядя себе под ноги. В ее голове откуда-то завелись бабочки, а слова наставника пролетали из одного уха в другое.

– Для сотворения щита подойдет что угодно: любовь к родителям, к человеку, к песне, к жизни, к животному – все, что придает тебе сил. Даже радостное событие, если в нем достаточно эмоций. Понимаешь?

Она кивнула и закопалась в собственную память, выискивая, любую зацепку, что заставит ее быть счастливой.

– Сила щита зависит от силы любви. Когда-нибудь потом она будет равна твоей силе, но пока ты учишься, щит будет силен, пока ты испытываешь любовь.

Алиса пометила себе еще одну причину, почему ей нужно стать Хранителем.

– Щит спадает, как только твое внимание уплывает от него. Или из-за негативных эмоций. Понимаешь?

Она кивнула, хотя понимала с трудом. Бабочки порхнули и затрепетали крылышками.

– Где ты витаешь? – вдруг спросил Кирилл.

Где-то…

Там, где он утром коснулся ее ладони…

Алиса тряхнула головой и покраснела под хитрым взглядом Кирилла.

– Давай с простого, – предложил он. – Поищем что-то, что вызывает у тебя любовь. Что угодно: друзья, родители, кино, музыка…

Алиса задумчиво провожала глазами собачку, бегущую по своим важным собачьим делам. Раньше ученица как-то не задумывалась над тем, что она любит, что приносит радость. Возможно, существует множество вещей, которые вызывают у нее любовь. А, возможно, ни одной…

– Мама? – неуверенно спросила Алиса.

– Идеально! – кивнул Хранитель. – Любовь к родным – самая сильная. Хорошо. Думай про маму. Про те моменты, когда действительно чувствовала, что любишь ее.

Алиса невидящим взглядом уставилась на огромный лист каштана, колыхавшийся на ветру. Да, она любила маму. Это было нормально… правильно. Как можно существовать, когда не любишь маму? И папу она тоже любила. Родители были неразлучны для нее. Папа призраком следовал за ними всегда. В воспоминаниях, в рассказах, в вещах, даже в зеркале…

– Почему ты загрустила? – осторожно спросил Кирилл.

– Папа, – вздохнула Алиса. – Папы нет…

Наставник кивнул, нахмурив брови.

– Давай-ка выберем что-нибудь другое. Не будем омрачать воспоминания грустными мыслями.

Она снова задумалась. Школу ненавидела, потому что так и не смогла подружиться с новыми одноклассниками, ее не приняла ни одна компания. Работа была рутиной, а редкие посиделки с коллегами – вынужденным побегом от одиночества. Музыку она не слушала давно. Возвращение в Хранилище? Это же хорошее воспоминание? Она мечтала о нем…

– Алиса, – позвал Кирилл. – Неужели совсем ничего?

Она расстроенно глянула на него, губы дрогнули.

– Я безэмоциональная губка…

Он вдруг рассмеялся.

– Почему губка?

– Потому что все впитываю, осознаю, а эмоции выдать не могу! Даже не знаю, что люблю! А вы-то все время работаете через эмоции!

– Алиса, – он протянул ладонь и сжал ее плечо, тепло улыбнулся. – Ты – человек. Это нормально, это правильно, что эмоции смешаны, и ты не можешь среди них выделить только любовь. На черное и белое мир делят только психи. Просто выбери радость по душе.

Алиса снова закопалась в обрывки памяти. В детстве отец включал ей мультики с самого утра, подпевал музыкальным заставкам, готовил незамысловатый завтрак и разрешал есть прямо в комнате перед телевизором. После они гуляли в парке. Это папа научил ее кататься на велосипеде и роликах. В плохую погоду они сидели дома, рисовали, мастерили что-нибудь из бумаги или железного конструктора, читали книги, смотрели кино или ходили в гости. Это были редкие, но такие нужные ребенку дни. Чаще Алиса, как и Артур с Кириллом, была предоставлена сама себе: одна обедала или ужинала, если ее не забирали Иван и Инна, рано научилась готовить простые блюда. Сама делала уроки, собирала портфель и стирала одежду. Сама убиралась в квартире. Сама зашивала одежду. Ей, маленькой девочке, катастрофически не хватало родителей, а их редкое внимание зачастую крали Артур и Кирилл. Если Артуру не хватало матери, а нашел он ее в маме Алисы, то Кириллу не хватало еще и отца, потому что он до смерти боялся своего жестокого, не прощающего ошибок папу.

Слезы обожгли глаза.

– Ну ты чего? – Кирилл придвинулся ближе, заглядывая в ее лицо. – Мы же искали теплые воспоминания, а не причины плакать.

– Прости, – Алиса шмыгнула носом. – Мне казалось, мое детство было счастливым. Но… теперь я понимаю, что это не так… Мама всегда в работе, папа… тоже… Я одна…

Кирилл тяжко вздохнул, протянул руку и сгреб ее в охапку, погладил по голове. Возможно, это было именно то, что нужно. С ним она чувствовала себя чуть лучше. Чуть спокойнее. Два сироты с родителями…

– Не грусти, – шепнул Кирилл. – Родители любили тебя ничуть не меньше из-за работы. Прости их. Я видел вашу семью с детства. Они любили тебя. Клянусь.

Она не смогла сдержать слезы. Грудь больно сдавило от обиды. Ей было мало мамы и папы. Эти бесконечные вылазки на работу, проклятые часы в кабинете Александра, эти ночные вызовы…

– Мой отец тоже всегда был на работе, – произнес Кирилл, прижавшись щекой к ее макушке. – А когда находил на меня время… лучше бы не находил. Он любит меня, я знаю, просто не может показать. Да, он покупал мне все, что нужно. Я был сыт, одет и обут. Но мы никогда не были близки, как отец и сын… Старший товарищ, не более.

– Я до ужаса боялась дядю Колю, – горько усмехнулась Алиса.

– А я как его боялся! – рассмеялся Кирилл. – Он же бил меня всем, что под руку попадется за все: за оценки, за поведение, за слабый щит… Мы с Артуром однажды разбили окно в столовой. Александр просто поговорил с ним и отправил помогать сотрудникам убирать стекла. А мой папа выпорол меня так, что на мне живого места не было. Я еще неделю ел стоя. Но, поверь, не смотря на это, я все равно нахожу хоть одну светлую крупицу, чтобы поставить щит. А ты точно сможешь!

Алиса украдкой вытерла глаза, вздохнула. Кирилл отстранился и заботливо оглядел ее. Она попыталась выдавить улыбку.

– Ты сможешь.

Сможет…

Сможет ли?

– Попробуй, – шепнул наставник. – Я уверен, что у тебя получится!

Алиса вздохнула, подняла глаза к небу и надолго задумалась.

И нашла.

Вот этот самый момент. Сейчас. Два взрослых ребенка с общим прошлым, которые связаны не только одними воспоминаниями, но и взаимопониманием. Они есть друг у друга.

– Хорошо, попробуем, – кивнула она, собирая мысли по закоулкам. – Что теперь?

– Дальше самое простое, – улыбнулся Кирилл. – Вызвать щит. Смотри. Берешь теплое воспоминание, проживаешь его заново так, словно оно действительно происходит. Как только понимаешь, что тебе стало по-настоящему хорошо и комфортно, визуализируешь чувство в виде маленького светящегося шарика внутри. А дальше все зависит от твоего воображения. Ты должна увеличить этот шарик так, чтобы он вышел за пределы твоего тела и закрыл тебя собой целиком. Пробуй.

– А как ты поймешь, что у меня получилось?

– Для этого я и есть твой наставник. Пробуй.

Алиса выпрямилась, поерзала на скамье. Снова прокрутила их разговор в голове, погружаясь в теплые мысли, зажмурилась. Они вместе. Рядом. Опоры друг для друга.

Теплое чувство родилось в груди, выжигая боль, тоску и слезы. Кирилл не сбежит, потому что ему нужно работать. Он будет рядом. И от этого становилось теплее. Она сможет на него полагаться, как на друга? Как на наставника? Как на человека? Как на мужчину…

– Выводи наружу.

Алиса спохватилась. Теплый комок в груди начал расти, а от него словно становилось светлее и легче. Она жмурилась, представляя золотой шарик, который увеличивался в размерах, выходил за пределы ее тела. По коже скользнуло тепло. Купол, сотканный из взаимопонимания и доверия. Надежная защита от внешнего мира. Ее собственная…

Над головой каркнула ворона. Алиса вздрогнула, а чувство тепла исчезло.

– О чем я и говорил, – вздохнул Кирилл, глядя вверх. – Все что угодно может спугнуть щит. Давай еще раз.

Вторая попытка оказалась легче. Алиса воскресила теплые ощущения, представила золотой шарик, вырастила его и мысленно окружила себя. Тепло скользнуло по коже. Сложнее всего было держать чувство счастья и любви внутри себя. Мысли метались, пытались скатиться на негативные, напомнить причину, по которой между ней и Кириллом возникло взаимопонимание. Алиса жмурилась сильнее.

– Молодец!

Она рискнула открыть глаза, и ощущение тепла и защиты снова исчезло. Ей показалось, что она физически ощутила, как лопнул ее щит, оставив голой.

– Как ты понял, что у меня получается? – спросила Алиса.

– Любой опытный Хранитель может видеть щит. Ты тоже когда-нибудь научишься. Теперь домашнее задание: тренировать щит каждый раз, когда поймешь, что тебе хорошо и комфортно. Чем чаще будешь это делать, тем быстрее отточишь навык.

Это упражнение нравилось Алисе гораздо больше, чем слушать голоса. Оно вызывало приятные эмоции. Казалось, создавая щит, она множит чувство радости. Поэтому Алиса пыталась поставить защиту всегда и везде. Чаще всего щит удавался около Кирилла. Никогда – около его друзей.

Июльский зной отступал от города. Теплый, спелый август терпеливо занимал бетонные дворы, настаивался как вино, сыпал ягоды во дворах, раньше времени накидывал одеяло сумерек на улицы и остужал солнце.

Артур не спешил. Он оттягивал свое появление в точке назначения как мог. Уже ощущал присутствие Небесных, злился и курил, замедляя шаг.

И все равно пришел раньше нужного.

Двое Небесных стояли в стороне и оживленно болтали, оглядываясь по сторонам. Артур не стал надевать щит, чтобы они почувствовали издалека. Пусть знают, что пришел. И не просто Земной, а именно он. Тем приятнее будет увидеть их недовольные лица.

Они узнали. Завертели головами. Он подошел сзади, заставив их подпрыгнуть и обернуться.

– Скучали? – ухмыльнулся Артур.

Он знал их. Они часто сцеплялись с ним или Гришей и Ромой.

У него было ужасное настроение с самого утра, а присутствие именно этих двоих делало его только хуже.

– Кто угодно, лишь бы не ты, – фыркнул Небесный.

– А пришел я, – хмыкнул Артур.

Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, что могло привести в одну точку Небесных и Земного. В любом случае, ничем хорошим это не кончится.

– Чего пришли-то? – спросил Артур, зажав сигарету зубами и сунув руки в карманы.

– А ты?

Он смерил их недовольным взглядом и отвернулся.

Подъехавший автобус выдохнул, выпуская невысокую девушку. Она зацокала каблуками в сторону темных дворов. Артур прислушался к себе, кивнул и пошел следом. Небесные переглянулись, выдержали расстояние и поплелись за ним.

Поздний теплый вечер окутал улицы, улегся черными тенями под деревьями.

За Небесными нужно проследить, они из радикальных.

– Владов! – позвал один из Хранителей. – Как дела у предателя?

– Тебе-то какое дело? – бросил Артур через плечо. – Арина привет передавала?

– Тебе-то какое дело? – передразнил Небесный.

– Вот и я про то же, – кивнул он и замолчал. – Вы не за девушкой. Это она меня позвала.

– Не за ней, – кивнул второй Небесный. – Иди, и все увидишь.

Они свернули во двор, стараясь держаться подальше от девушки и друг от друга. Артур начал догадываться, зачем Небесные могли здесь оказаться.

Девушка обогнула будку теплосети и нырнула в черный проулок, соединявший два квартала. Хранители остановились. Рослый Небесный обошел Артура и картинно поклонился.

– Земные всегда вперед! А то опять будешь вопить, что мы не вовремя.

Артур сжал челюсти, выбросил сигарету и нырнул в темноту, поморгал, давая глазам привыкнуть. Короткая возня привлекла его внимание. Он дернулся вперед: высокий широкоплечий мужчина схватил девушку, зажал ей рот ладонью и пытался утянуть за ржавые гаражи. Она сопротивлялась, дергалась и пыталась кричать, но ей не справиться с двухметровым мужиком. Артур засомневался, справится ли он.

Чертыхнулся, подскочил к ним и дернул нападавшего за куртку. Тот вздрогнул, ослабил хватку, а девушка смогла вырваться. Артур размахнулся посильнее и ударил мужчину кулаком в лицо.

– Беги же! – крикнул он парализованной от ужаса незнакомке.

Она встрепенулась, испуганно посмотрела на него и бросилась бежать, как лань от водопоя, цокая в темноте высокими каблуками.

Мужчина выпрямился, отнял ладони от разбитого носа и тут же напал, повалив Артура на пыльную землю. Он оказался слишком крупным и сильным. Хранителю никак не удавалось завладеть ситуацией, только успевал закрывать лицо от ударов огромных кулаков.

С трудом Артур перекатил мужчину на спину, взял замах и ударил. Противник увернулся, согнул ногу, толкнулся и скинул с себя Хранителя, подскочил и придавил к земле, навалившись всем телом.

Острая боль прошила насквозь. В глазах потемнело, крик застрял в горле.

Сфокусировавшись, Артур повернул голову. Из левого плеча торчал короткий перочинный ножик, вокруг которого расплывалось алое пятно. Мужчина вдруг замер, словно не ожидал такого сам от себя. Артуру стоило чудовищных усилий сконцентрироваться, скинуть его и вскочить на ноги. Боль прошивала мозг разрядами. Хранитель выхватил свой нож. Мужчина поднялся, кинулся на него.

Артур сдержал стон боли, отклонился вправо и с размаха ударил его рукояткой ножа в висок. Нападавший повалился лицом на землю, утягиваемый инерцией.

Подскочили Небесные.

– Я стесняюсь спросить, – прошипел Артур, сгибаясь пополам и прижимая левую руку к животу. – Что вы тут вообще делаете?!

– Ты почему-то не убил его… – рослый Небесный задумчиво почесал затылок, вопросительно глянул на напарника.

Артур с трудом разогнулся, осторожно вдохнул и поморщился от боли.

– Вы раньше помочь не могли?! Или ждали, пока меня наконец-то пришьют?

– Когда-нибудь тебя точно пришьют, – кивнул второй Небесный, глядя на неподвижное тело у ног. – Но надеюсь, это будет кто-то из нас. Ты должен был убить этого борова, а не отключить.

Артур смотрел на них с отвращением, коротко и рвано дышал, стараясь не двигать плечом. Ему очень хотелось рассказать им про взаимовыручку, что когда в кого-то вонзают нож, нужно броситься на помощь, про совесть, мозги, принципы и человечность. Ему мешала пульсирующая боль в плече и стремительно мокнувшая футболка.

– Один вопрос, и я ухожу, – прошипел Артур. – Вы его добить пришли или спасать?

Небесные молча переглядывались, коротко качали головами друг другу.

– Ясно, – кивнул Хранитель. – Как обычно.

Он отвернулся и зашагал прочь, строя в голове маршрут так, чтобы как можно меньше попадаться людям на глаза.

– Нож не вынимай! – крикнул ему в спину Небесный. – Истечешь кровью!

– Не надейся! – ответил Артур. – Выживу, чтобы кто-то из вас меня пришил!

Он пытался пробираться самыми безлюдными путями, но в итоге махнул рукой, свернул на широкую улицу, бегущую вдоль дороги, и зашагал к дому. Люди слепы. А если кто-то что-то заметит, то никогда в жизни не подойдет. Он знает. Он привык. Он видел такое сотню раз.

Артур морщился от боли, с трудом удерживая фокус, считал шаги и курил, чтобы отвлечься и держаться на ногах.

Еще в начале драки он понял, что Небесные пришли за мужчиной. Поэтому, достав нож, не раскрыл его. Небесные не смогут проводить душу, если тело не на грани смерти. Артур уже понял по их молчаливому переглядыванию, что горе-маньяк должен был выжить, но ему бы не позволили. Они тайком строили идеальный, чистый мир. Настолько идеальный, что есть горстка Небесных, которым позволено судить других по делам их. Мир, где все равны, но кто-то равен сильнее, потому что знает чуть больше. И решает сам, обладая опытной, но гнилой насквозь душой. Когда, когда появится человек, который найдет способ поставить их на место?

Добравшись до Хранилища, Артур наткнулся на Кирилла с Алисой. Они сидели на скамье возле входа и тихо разговаривали. Алиса смущенно улыбалась, Кирилл смотрел перед собой, положив локти на деревянную изогнутую спинку.

Они обратили на него внимание только, когда Артур подошел совсем близко. Алиса испуганно пискнула, Кирилл глянул и отвернулся, вздрогнул и вскочил с места.

– Давай помогу, – он подошел к бывшему другу, подхватил под руку, позволяя опереться на себя.

Артур хотел ухмыльнуться, но смог только поморщиться от боли.

– Знаешь, – просипел он. – Ты лучше, чем Небесные.

– Вот спасибо, – пробормотал Кирилл, кивнул Алисе на входную дверь.

– Да, они вот стояли и смотрели, как меня чуть не прирезали. А ты ничего, молодцом!

Кирилл стиснул зубы, не ответив. Артур терял сознание. Оказавшись рядом с домом, он неосознанно позволил себе расслабиться. Кто-нибудь точно поможет.

Они чудовищно долго шли к больничному отсеку. Футболка неприятно липла к коже, кровь стекала по груди. Кирилл командовал крутившейся вокруг Алисе открывать двери, завел Артура в помещение, усадил на каталку и ушел в кабинет Варвары.

– Ты как? – спросила Алиса растерянно, отводя взгляд от его плеча.

Он хотел сказать, что ему лучше, потому что он видит ее. Но смог лишь кивнуть и завалиться набок. Алиса дернулась, придержала его голову, тихонько погладила по волосам, метнув испуганный взгляд на рукоять ножика.

Варвара тяжелым шагом вышла из кабинета, грубо оттеснила ученицу и оглядела Артура. Поддела ткань, порвала.