Хранитель

От него пахло табаком и шампунем. Алиса судорожно вздохнула, закивала:

– Верю.

– Безмерно рад знакомству, – Гриша выпрямился и кивнул ей. – Очень много о Вас слышал.

– Мой напарник, – кивнул Рома. – Хороший парень, правда, надоедливый. Ты не обращай внимания на него.

Алиса не сдержала улыбки. Гриша внимательно смотрел на нее, как смотрят на любимого ребенка. И это смутило сильнее, чем, если бы он вдруг начал смотреть на нее как на очередную легкую добычу, коих в его жизни, наверняка, было очень много.

Выпорхнувшие из столовой девушки раскраснелись и захихикали, бросая на Гришу влюбленные взгляды.

– Поклонницы, – вздохнул Хранитель так, словно это было самое обычное дело.

– Вы закончили? – поинтересовался Кирилл, шагнув к ним.

– Отстаешь от расписания? – уточнил Гриша.

– От вас тошнит.

– Осторожно, Комаров, – пригрозил он. – Можно зубы пересчитать. И вообще, что за гадости ты себе позволяешь при девушке?

Кирилл стиснул зубы, раздув ноздри. Они несколько мгновений сверлили друг друга глазами.

– Идем, – бросил наставник Алисе.

Она посмотрела на ребят извиняющимся взглядом, протиснулась мимо них в столовую. Рома закатил глаза, Гриша хмуро следил за ними.

В столовой царил ажиотаж: все места были заняты. Кто-то сидел на подоконниках, кто-то ел стоя. Хранители шумели, перекрикивая друг друга, размахивали вилками, смеялись, шутили и пререкались с соседними столами.

– Ого, – выдохнула Алиса. – Всегда так?

– Не всегда, – отмахнулся Кирилл. – На самом деле, очень редко. Смотри: тут берешь чай, там, в холодильнике, еда для опоздавших. Там стол раздачи.

Алиса крутила головой. У выхода толпились Хранители, окружив стол с бойлером для горячей воды, чаем и кофе. У противоположной стены стоял огромный холодильник со стеклянными дверями.

Кирилл провел ее в самый конец большого светлого зала, пол которого устилала коричневая плитка, махнул на единственный круглый стол у дальней стены, за которым сидели Александр, ее мама и Артур.

– Тебя ждут. Зайду за тобой завтра в девять, не проспи. Телефон твой возьму у главы… вроде все. Одна не ходи, ну ты знаешь. Доброй ночи.

Она не успела даже попрощаться, потому что Кирилл растворился в толпе, как призрак. Алиса обернулась к столу главы и столкнулась со злым взглядом Артура, поджала губы и пошла ближе.

– Алиса! – воскликнула мама. – Иди к нам скорее!

За соседним прямоугольным длинным столом сидели Тимур и незнакомая девушка. Несмотря на давку, к ним никто не подсаживался. Девушка с пушистыми русыми волосами, доходившими ей до лопаток, с интересом смотрела на Алису темно-зелеными глазами, поджимая пухлые губы. Она была явно высокой и ладной, на тонких запястьях сверкали бесчисленные браслеты, длинные светлые ногти стучали по граненому стакану с кофе. Она была красива, но почему-то казалась зловещей, отталкивающей. Словно приближаться к ней было опасно.

Алиса поспешила отвернуться и опустилась на свободный стул. Артур поднялся и ушел, оставив ужин.

– Как прошло? – спросила мама. – Все посмотрели?

– Да, – кивнула она.

Мама и Александр замерли, отложив столовые приборы и с интересом глядя на нее.

– Мне кажется, удобнее выбрать однокомнатную, – сдалась Алиса, опустив плечи и ссутулившись.

Рассказывать о той боли, которая накинулась на нее в родительской квартире, она не решилась. Мама должна и сама понять, ведь она так ни разу за эти четырнадцать лет в дом не вернулась.

– Хорошее решение, – Александр покосился на маму Алисы, утвердительно кивнул. – Если тебе понадобится помощь в чем угодно, не стесняйся обращаться.

Артур вернулся с двумя тарелками и столовыми приборами, расставил их перед Алисой, ушел в другую сторону, вернулся с чаем, отчитав по дороге нерадивого Хранителя, который чуть не выбил стакан из его рук, увлекшись рассказом.

– Хорошая смена, – улыбнулась мама.

– Не говори про смену, – попросил Александр недовольно.

– Опять за старое, – вздохнула мама Алисы.

– Я не буду никого делать главой насильно.

Артур с интересом посмотрел на них, опустившись на стул.

– Да, – кивнула мама. – Выбор должен быть осознанным, я помню.

– Да, и ты знаешь, чем кончился мой.

– Чем же?

Алиса с Артуром удивленно переглянулись, замерли в ожидании.

– Тем же, чем у отца, – Александр посмотрел на маму Алисы, как на несмышленого ребенка. – И чем у твоего отца. Украденным у семьи временем.

– Но тебе нужен заместитель, – осторожно произнесла мама, спустя пару минут молчания.

– Будешь? – тут же отозвался Александр и с интересом оглядел ее.

– Ты же знаешь, что не буду, – прошипела Любовь Андреевна. – Но это не отменяет…

– Артур – мой единственный заместитель, – глава резко сменил тон на холодный, стиснув вилку. – Когда меня нет рядом, он – за главного.

Артур то ли хрюкнул в стакан, то ли подавился, но родители не обратили на него внимания.

– Нет ни одного кандидата, кроме тебя или Артура, которого Хранители примут с перевесом голосов, – прошипела мама. – А ты прекрасно знаешь, что глава становится главой, когда…

– Его принимает пятьдесят процентов плюс один человек, – кивнул Александр. – Либо наследник становится главой сам. Если не решает отказаться от права на наследование. Мы с тобой в бог его знает каком поколении Хранители. Неужели ты думаешь, что я не помню правил? Мы не могли бы перенести этот разговор на другой день? У нас есть более важное событие на сегодня.

– Хорошо, – процедила мама сквозь зубы.

Алиса ковыряла вилкой макароны, подперев голову ладонью.

Кирилл – ее наставник. Ладно, она постарается пережить это. Но то, что Кирилл и Артур воюют, а она оказалась между двух баррикад, вот это пугало уже по-настоящему. С другой стороны, она же не обязана теперь схватить знамя Кирилла и защищать его грудью? Как и Артура…

– Не хочешь подышать свежим воздухом? – спросил Артур над самым ее ухом.

– Да, было бы отлично, – согласилась Алиса, вынырнув из своих мыслей.

– Мы на перекур, – Хранитель поднялся из-за стола, кивнул отцу.

Они протиснулись мимо Хранителей, многие из которых давно закончили ужин и просто сидели в компании. Интересно, у Кирилла есть компания, с которой Алисе тоже придется сидеть после ужина?

У выхода Артур распахнул шкаф, достал клетчатый плед и накинул Алисе на плечи, пригласил во двор.

Дождь прекратился, по небу неслись обрывки туч, сквозь которые проглядывали пятна алого заката. Ветер улегся в кронах умытых водой деревьев.

Артур закурил, сунул руки в карманы, зажав сигарету зубами, покачался на пятках. Алиса не была уверена, что стоит говорить, да и не знала, о чем. Просто наблюдала, как зеленый лист кружит в черной луже.

– Устала? – наконец спросил Артур.

– Ужасно, – призналась Алиса. – Как будто мы встретились неделю назад, а не утром.

Он усмехнулся, покачав головой. А на нее навалилась усталость. Вдруг здесь, в тишине мокрого двора, рядом с ним, тело позволило себе расслабиться и попросить отдыха.

– Я тебе всегда помогу, – вдруг произнес Артур, не глядя на нее. – Не бойся спрашивать ни о чем меня или Рому, Гришу, Тимура… с Кристиной тебя попозже познакомлю.

– Кирилл так плох?

Между ними повисла напряженная пауза.

– Надо сказать, он действительно хороший Хранитель, – Артур задумчиво посмотрел вглубь двора, нахмурив черные брови. – Сильный и опытный…

– Но?

Он молча жевал фильтр от сигареты. Черные как смоль волосы спадали на лоб, а пронзительно голубые глаза блуждали по скамьям и деревьям.

– Без «но», – наконец ответил он. – Просто. Хороший Хранитель. Может быть, друг. В конце концов, у него же есть друзья…

Алиса смотрела на его профиль с острыми чертами так, словно близкие люди сдавали ее в руки маньяка. У Артура ходили желваки.

– Вы из-за его отца поругались, да? – решилась спросить она.

– И из-за моего тоже.

Он замолчал. Алису грызло любопытство. Так и подмывало надавить на Артура, чтобы он рассказал ей все. Никто толком не говорил, почему два лучших друга стали злейшими врагами.

– Так… что случилось?

Артур прищурился и покосился на нее.

– Вообще, я не должен тебе рассказывать, ты же его ученица.

– Но все же…

– Кирилл считает, что мой отец посадил дядю Колю в тюрьму и ничего не делает, чтобы вытащить.

Алиса вздохнула. Это она и так знает. Что Александр и ее мама участвовали в том процессе, когда отца Кирилла обвинили в убийстве.

– А что было на самом деле? – спросила она осторожно.

– Дядя Коля виноват сам во всем, что случилось, – кивнул Артур и снова замолчал.

Алиса переступила с ноги на ногу, не решаясь задавать вопросы дальше. Она прекрасно понимала, когда собеседник не настроен продолжать разговор.

– Боишься? – вдруг спросил Артур, а в его глазах сверкнул озорной огонек.

– Не боюсь, – покачала головой Алиса. – Просто времени потеряно… много…

– Это неважно. Все зависит от намерения и старания.

– Мы не дружили с Кириллом… – проговорила она.

– Ему уже не десять, – возразил Артур. – Но если он будет тебя обижать, говори мне, хорошо?

Алиса хотела закатить глаза, но лишь поджала губы и кивнула.

– Ты подозрительно молчалива, – сообщила мама, когда они возвращались домой после ужина.

– Такая каша в голове, – призналась Алиса устало. – Не знаю, с чего начать…

– С чего угодно.

– Ты переедешь со мной? Дар открылся, ты можешь вернуться домой.

Мама поджала губы, глядя под ноги. Раньше, когда Александр уговаривал их вернуться в Хранилище, она всегда отвечала, что не хочет мучить Алису. Думала, жизнь рядом с Хранителями будет давить на дочь.

– Нет, – наконец ответила мама. – Я не хочу. Знаю, что тебе трудно понять меня. Я с детства посвящала себя только Хранилищу. Если я вернусь, то не смогу быть просто рядовой. Меня снова потянет решать, помогать Саше, ездить в Совет. Я знаю. И не хочу этого. Хочу покоя.

– Это из-за папы…

– И из-за папы, – кивнула мама. – Он был для Хранилища всем. Только сегодня мне трижды напомнили об этом. А я не хочу, чтобы это происходило каждый день.

– Мам, а кто был твоим наставником?

– У меня не было наставников, – улыбнулась мама. – Сразу напарник.

1.1.

Саша сидел на дальней скамье в конце двора и наблюдал за студентами колледжа, галдевшими по ту сторону забора. Жаркий полдень плавил асфальт, ветер спал в кронах молодых кленов, нежно поглаживая сочные зеленые листья. Кирпичная пятиэтажка сонно смотрела на двор выкрашенными белоснежными рамами окон.

На соседней скамье хихикали девушки, склонившись над книгой и делая вид, что читают. Они поглядывали в сторону Кости и Коли, которые подбирали музыку на гитаре. Костя написал стихи и попросил друга помочь сочинить музыку. Он торопился, нервничал и подгонял Колю. Через месяц на посвящении к ним в Хранилище переведется возлюбленная Кости, Ира. Она подала прошение два месяца назад, но у них вышел большой скандал с главой, а потом Ира получала твердый отказ, пока не вмешался Сашин отец. Михаил, глава Небесного Хранилища, ненавидел их всех, но больше всего он ненавидел, когда его сотрудники уходят.

– Саша!

Он лениво повернул голову и приоткрыл один глаз. Челка спадала на лоб, мешая обзору. Пора сходить подстричься. Люба подсела к нему на скамью и весело улыбнулась. Она была на три года младше, они выросли вместе, и Саша уже не мыслил себя без этой маленькой, заносчивой девчонки с каштановыми кудряшками и взгляда темных озорных глаз. Она была ему как сестра, которую надо защищать, беречь и любить. Выросшая под его крылом, практически воспитанная им с пеленок, потому что ее отец был слишком занят на работе. Хотя, это как посмотреть. Люба, в отличие от Саши с Костей, не тратила время на танцы и прогулки с противоположным полом, всецело отдаваясь учебе и не забывая отчитывать их двоих за слишком праздное отношение к жизни. Быть может, это она их воспитывала. Последний год точно.

– Саша! – повторила Люба.

– Слушаю тебя, – наигранно-строгим тоном произнес Саша, не открывая глаз.

– Сергей сказал, что на этом посвящении я могу выбрать себе напарника! Представляешь? Несовершеннолетнему Хранителю можно выбрать сразу напарника!

Саша открыл глаза, удивленно подняв брови, оперся ладонями на скамью и сел ровно, оглядел подругу с ног до головы, словно впервые увидел. Новость была из ряда вон выходящей, потому что несовершеннолетним Хранителям в силу неуравновешенности их психики нельзя брать напарника. Только взрослого наставника. Интересно, что подвигло Сашиного отца поступиться этим правилом?

Люба выжидающе смотрела на него, сдерживая самодовольную улыбку. Тонкие пальцы теребили ткань черного в горошек платья.

– В шестнадцать психика не стабильна, – произнес Саша, похлопав себя по карманам.

– Но отец согласился! – Люба надула губы.

– Ясно…

Саша тяжело вздохнул, достал сигареты и надолго задумался. Отец Любы – заместитель главы и по совместительству его лучший друг. Интересно, как бы мать девушки отнеслась к такому? Еще интереснее, кто станет ее напарником. Даже не наставником! Этому человеку понадобится запасной моток нервов и полное отсутствие страха перед всегда строгим Андреем, который спустит три шкуры с любого за свою единственную дочь.

– Угадаешь, кто будет моим напарником? – Люба подпрыгивала, не сводя восторженных глаз с Саши.

Не смотря на то, что он любил ее безусловной, братской любовью, Любина детская задорность и непоседливость всегда его раздражали.

– Дай-ка подумать, – конечно, он уже догадывался, но отчего-то хотел немного ее позлить. – Костя ждет Иру. Это не он. У Коли уже есть напарница. Ваня давно с Инной. Кто же это?

Люба надула губы и посмотрела на него исподлобья.

Она всегда смотрела так, когда ему предстояло по ее нетерпеливому «хочу» вывернуться наизнанку и сделать то, что нужно ей. А он почему-то всегда выворачивался и делал. Даже если потом получал от ее отца.

– Я не соглашался на напарника, – попытался возразить Саша.

Согласится. Да его даже спрашивать не будут. Андрей никому не отдаст свое сокровище. Он бы и Саше не отдал, но вариантов нет. Сын главы явно надежнее, чем сын беглого Небесного или пьющий Хранитель, преданно ждущий перебежчицу. Хотя чем Саша отличался от них в свои девятнадцать, кроме статуса?

– Ладно, я понял, – вздохнул он.

– Так, ты согласен? – просияла Люба.

– Нет, но отцы все решили.

Она пропустила мимо ушей его «нет» и радостно похлопала в ладоши. Как ребенок.

– Я так рада! Так рада!

Резкий звонкий щелчок прервал ее ликование. У Коли лопнула струна на гитаре, он громко выругался, зажав сигарету зубами. Костя удрученно уставился на исписанный тетрадный лист.

Саша и Костя дружат с детства. Они ходили в один класс, вместе сбегали с уроков, катались на одном велосипеде и кидались снежками в девчонок. Всегда вместе. С Колей было тяжелее, потому что из-за заносчивого характера парню сложно давалось строить отношения. Он чаще проводил время в одиночестве, хотя все равно был вхож в их компанию. Поначалу потому что играл на гитаре и баяне, а потом они научились закрывать глаза на острые углы его характера и просто принимали таким, какой он есть. После знакомства с Тамарой, Коля стал мягче и сдержаннее, но они продолжали относиться к нему с опаской.

Вернувшись с работы ближе к полуночи, Саша на всякий случай заглянул в кабинет главы на первом этаже. Отец дремал в скрипучем кресле, положив голову на скрещенные на столе руки.

– Пап, – позвал Саша. – Папа!

– А? Да? Где?

Отец встрепенулся, сонно огляделся по сторонам, увидел сына и тяжело вздохнул. Его темные волосы торчали в разные стороны, лицо избороздили морщины, а темные, почти черные глаза всегда смотрели строго.

– Чего не спишь? – спросил отец, отирая лицо жилистыми сухими ладонями. – Полночь почти.

Он посмотрел на часы, прищурившись, сравнил время с наручными, покрутил колесико.

– Я только вернулся, – ответил Саша. – Ты чего в кабинете ночуешь?

– С переводом Иры разбирался, – ответил отец. – Спешить некуда, но должен быть порядок. Пришлось Леню привлекать, как он мне дорог.

Председатель Совета и отец друг друга на дух не переносили. Саша пытался узнать причину, но глава всегда отмахивался и говорил, что председатель не умеет принимать поражение с достоинством.

– Пап, – позвал Саша осторожно. – Почему Люба будет моей напарницей?

Отец нахмурил седые торчащие брови.

– Люба в шестнадцать сильнее вас всех вместе взятых. Я не считаю, что нужно ждать еще два года до ее совершеннолетия. Побудешь ее напарником год, потом посмотрим.

– Почему я?

– Потому что я так решил.

Саша требовательно смотрел на отца, пока тот не сдался и не выдохнул, отвернувшись в сторону:

– Ладно. Ты и сам сильный. Не сейчас, конечно. Сейчас у тебя танцульки в голове и гулянки с этими твоими Костей и Колей. Ваню портите мне. Но в будущем я вижу твой потенциал. Пора браться за голову.

– Пап, но если с ней что-то случится… Андрей же убьет меня!

– А ты сделай так, чтобы не случилось!

Саша не ответил. Спорить с отцом бесполезно. Это он еще не припомнил, как в войну несовершеннолетние Хранители заменили собой ушедших на фронт старших.

2.

Артур проснулся в пять.

Сон не отпускал его из теплых объятий, прижимая к подушке. Но в груди уже билось чувство.

Встать и бежать.

Собравшись с силами, он рывком поднялся с постели, натянул футболку и спортивные штаны с дыркой на колене. Потом зашьет. Артур наспех умылся и попытался пригладить торчащие во все стороны волосы. Давно пора подстричься, но он обычно ходит, пока отец не заставит.

Входная дверь на первом этаже уже была распахнута, в нее залетал свежий ветерок. Солнце поднималось над сонным городом, щебетали утренние птицы. Несколько Хранителей уже пили кофе во дворе, помахали Артуру руками и вернулись к разговору.

Он прислушался к себе. Чувство дернулось и рванулось вперед, настойчиво требуя следовать за ним.

Артур вывернул со двора и вышел к проезжей части, бегущей вдоль старого сквера. Чувство заполнило грудь и потянуло сильнее. Желудок сжимался от голода, кружилась голова. Нужно будет вернуться и доспать несколько часов.

Через три улицы чувство пихнуло его вбок и заставило свернуть в прохладные тенистые дворы.

Артур огляделся: пожилая женщина с маленькой собачкой на газоне, мужчина с газетой на скамье. Не они. Пройдя вглубь узкого двора, зажатого между домом и забором детского сада, Артур обнаружил того, к кому вело чувство.

– Что за день такой!

Мужчина пытался завести машину, чертыхался, швырялся инструментом и проклинал старый автомобиль всеми возможными словами. Жалобно гудел стартер, вспарывая утреннюю тишину.

Артур подошел ближе, прислушался. Авария. Лобовое столкновение. Мужчина не пострадает, но серьезно покалечит водителя встречного автомобиля. Наверное, это самое сложное в жизни: понять, что, если судьба не дает тебе дорогу, не нужно ей сопротивляться. Расслабиться и замедлиться. Но люди, как правило, злятся и начинают спешить еще больше, навлекая на себя все беды мира.

Мужчина выбрался из салона, влез в груду проводов под капотом, ругаясь таким отборным матом, что Артур машинально глянул на окна дома. Как ни странно, никто не выглянул узнать, что происходит.

– Да мне ехать надо! – воскликнул мужчина, ударив молотком под капотом. – Срочно!

Артур оглядел машину, вздохнул. Срочно ехать не надо. Он достал складной нож, который Тимур нашел для него на блошином рынке, огляделся. Очень вовремя во двор въехал мусоровоз, заглушая сонные утренние звуки. Мужчина стучал молотком по гаечному ключу, пытаясь отвернуть закисший болт.

Артур подскочил к заднему колесу, сел на корточки и с размаху всадил нож в черную покрышку, замер. Мусоровоз остановился возле помойки и начал сдавать назад, громко запищал сигнал заднего хода.

Время.

Артур резко выдохнул, дернул рукоятку ножа. Поток воздуха вырвался из прорези. Хранитель подскочил и рванул прочь, на ходу складывая нож. Нырнул между машин, гуськом добрался до трансформаторной будки, обошел ее и осторожно выглянул. Грохнул мусорный бак. Мужчина захлопнул капот, отряхнул руки и сел за руль. Лишь бы заметил, что колесо спущено.

Артур огляделся, убедился, что за ним никто не наблюдает и закурил, прижавшись плечом к холодной стене. Автомобиль завелся, вывернул колеса и рванул с места. Неужели не заметит?

У выезда со двора машина резко остановилась. Мужчина выбрался с водительского места, оглядел колеса и выругался так громко, что несколько голубей смело с ветки над ним.

Чувство успокоилось, свернулось клубком и опустило голову. Справился. Спас…

Шестой час. Артур с тоской смотрел на часы. В это время еще работают те, кто ушел в ночную смену или жаворонки. Есть у них трое жаворонков, которые встают в пять и отправляются на работу. Но после обеда они превращаются в раздраженных ворон.

Вернувшись домой, Артур налил себе кофе и вышел во двор, чтобы покурить. Он любил ранние утра. Тишина, еще холодное солнце поднимается над сонным городом, поют птицы, а улицы пусты и молчаливы. Правда, чтобы наслаждаться рассветом в полной мере, нужно ложиться спать далеко не за полночь.

Выйдя из дома, Артур обнаружил отца. Он сидел на скамье у входа и курил, подставив загорелое лицо теплому утреннему солнцу.

– Доброе утро, – едва улыбнулся глава, не открывая глаз.

Артур помялся, но все-таки подсел к нему. После вчерашнего разговора настроение быть с отцом один на один еще не появилось.

– Доброе, – буркнул Хранитель, роясь в карманах.

– Все еще дуешься? – ухмыльнулся глава.

– Ничего не дуюсь…

– Тебе нет смысла обижаться на меня.

– Да, да, – закивал Артур, разглядывая пачку сигарет. – Ты глава и твои решения не обсуждаются, я помню.

– Ты же знаешь, что у меня не было выбора.

– Был!

Отец опустил голову, открыл глаза и строго посмотрел на него. Артур машинально поежился, словно ему снова тринадцать.

– Артур, мы можем спорить, сколько угодно, но своего решения я не изменю.

– Ты же знаешь, что Кирилл мечтает отомстить тебе.

Глава рассмеялся, покачал головой и поднял стакан с кофе.

– Кирилл много о чем мечтает. И уйти, и к Небесным переметнуться, и убить нас всех. Ты же знаешь, что дальше слов его действия не заходят.

Артур сжал челюсти, зло глядя на отца.

– Почему именно Алису ему? Тетя… да черт! Любовь Андреевна участвовала в процессе против дяди Коли. Ты же знаешь, что это может быть опасно.

Отец поджал губы, глядя под ноги, покачал головой:

– Именно. Кирилл считает, что я отношусь к нему предвзято из-за Коли. Хотя я считаю, что ни один ребенок не должен пострадать за грехи родителя, он думает по-другому.

Артур смотрел на отца со смесью раздражения и недоверия. Ему хотелось спорить до посинения, кричать, доказывать и отстаивать свое мнение, но глава не будет слушать. Придется затаиться и выжидать подходящего момента. А Артур ненавидит ждать.

– То есть… – произнес он. – Давая ему не просто ученика, а именно Алису…

Отец тепло улыбнулся и кивнул.

– Ты даешь ему искупиться, что ли?

– Ему не нужно это, – вздохнул глава. – Я просто пытаюсь показать, что отношусь к нему так же, как и к другим. Если бы я отдал Алису тебе, что он бы сказал?

– Что все ясно, сын главы, ему все на блюдечке, – фыркнул Артур.

– Да.

– То есть… – он хмурился. – Да нет, пап. Он не поймет. Он за столько лет ни черта не понял, а тут…

– Я не теряю надежды…

Он хотел бы сказать, что отец зря это делает, что Кирилл туп как пробка, что не понимает, даже когда говорят в лоб. Много чего стоило бы сказать, но Артур не решился. Вместо этого он кивнул и закурил. Кирилл всю жизнь боялся своего строгого, не знающего любви отца, но сам становился таким же: грубым, заносчивым, не признающим чужого мнения. Возможно, будь у него другой характер, они остались бы лучшими друзьями и дальше.

– Когда отец расскажет ему, за что сидит на самом деле?

– Никогда, – ответил Александр, с тоской глядя в глубь двора.

– Это несправедливо, – сообщил Артур. – Я хотел бы знать правду.

– Там все слишком не просто, – возразил отец задумчиво. – И ты еще не все знаешь. Возможно, пришло время рассказать… Чуть позже.

Они замолчали, глядя в разные стороны. Мышцы натягивались от нетерпения, сжимались кулаки. Ему нужно было узнать все здесь и сейчас, а потом доказать отцу, что он ошибся насчет Кирилла. А отец и слушать не станет…

– Ты вчера сказал, что я твой главный заместитель… Но я ничего не делаю…

Глава улыбнулся и покосился на сына.

– А хочешь?

– Нет! – воскликнул Артур, чуть не опрокинув на себя стакан с кофе. – Не хочу. Я помню, как ты и родители Алисы пропадали по делам Хранилища с утра до ночи. Я так не согласен.