Chikatilo forever!

– Сейчас, девчонки, только сделаем один хитрый трюк, – сказал Петя и быстро снял плафон с одного из светильников.

Работать он, конечно, в ближайшие полтора часа не собирался, но надо было создать на рабочем месте такой вид, который бы показывал, что работа кипит, только вот на минутку отлучились работнички. Вскрытый светильник с выкрученной лампой производил именно такое впечатление. Теперь, если старший электромеханик случайно будет проходить мимо, то отметит для себя, что ребята честно выполняют свою работу.

– Хочу в шлюпку! – заявила Света, и вся четверка поднялась палубой выше.

Спасательные шлюпки, как это обычно и бывает на пассажирских судах, висели на лебедочных тросах, зафиксированные упорами. При крушении судна в одну шлюпку входило двадцать человек. Всего на пароходе было шесть шлюпок с веслами и два спасательных катера с подвесными моторами. Катера, конечно же, использовались для спасения командирского состава судна. Кроме того на судне еще было несколько спасательных плотов. На один из них вопросительно и указала Светлана.

– Это спасательный плот! – пояснил Петя.

Плот напоминал по форме лекарственную капсулу, только был размером с бочку. Если потянуть рычаг и сбросить тем самым плот в воду, то он тут же самостоятельно раскрывался, надувался и был похож на большую оранжевую палатку. Внутри плота уже находился паек – галеты, концентрат и вода в консервных банках – и несколько сигнальных ракет. Плоты были рассчитаны на тот случай, когда пароход тонет очень быстро и нет времени спустить на воду шлюпки. Однако в этом случае все терпящие бедствие в плот бы не вошли.

Расчехлив фотоаппарат, Голдман сделал несколько снимков. Потом передал камеру Ивину, а сам уселся в шлюпке вместе со студентками, обняв их, и изобразив на лице барское выражение. Ивин навел фотоаппарат и нажал на спуск.

– А когда фотографии будут? – поинтересовалась Татьяна.

– Могу, конечно, сделать уже сегодня вечером, но тогда весь сегодняшний вечер я буду занят в фотолаборатории. А завтра утром у вас высадка в Южно-Курильске. Так что лучше вы мне оставите адресок. А я вам пришлю фотографии. А еще лучше, на обратном пути через два месяца берите билет на «Ольгу Садовскую». Опять встретимся, заодно и фотографии вам отдам.

У Голдмана была приятная и в тоже время очень хлопотная общественная нагрузка – он заведовал фотолабораторией и где-то раз в месяц выпускал судовую фотогазету. Что парадоксально, для такого дела помполит не поленился и выбил со склада пароходства все, что Голдман просил для лаборатории. Буквально за две недели на судно привезли новый фотоувеличитель, профессиональные химикаты, которые в разведенном виде могли храниться целый месяц и большую коробку дефицитной тогда фотобумаги «Березка». С фотогазетой было много возни, зато для себя Голдман всегда мог напечатать любое количество фотографий.

Вчетвером поднялись на самый верх, на навигационную палубу. Рядом с мачтой крутилась вертушка радара.

– А это что? – поинтересовались девчонки.

– Это радар, – объяснил Голдман. – На мостике стоит монитор и сигнализирует, если впереди по курсу попадется какое-нибудь судно.

– Наверное, если бы во времена «Титаника» такое устройство существовало, то столкновения с айсбергом удалось бы избежать, – сказала Татьяна.

– Вряд ли, – засомневался Петя, – Айсберг состоит изо льда, и радар его скорее всего бы не распознал. Пить надо было меньше матросам.

– Ну ладно, девчонки, – сказал Лева. – Встретимся сегодня вечером, мы приглашаем вас на кофе к себе в каюту. А сейчас, как это не прискорбно, нам надо поработать.

Старший электрик Витя Матушкин справедливо посчитал, что если его два молодых подчиненных приведут в каюту баб, то обязательно будут пить кофе. А если будут пить кофе, то им непременно понадобятся чистые чашки. Поэтому он, похлебав с кем-то в каюте бодрящий напиток, решил посуду за собой не мыть.

…Петя стоял возле умывальника, оттирал чашки и мысленно крыл матом старшего электрика. Мыть чашки ему было не в тягость. Просто он боялся, что вызовутся помочь две гостьи, которых сейчас усиленно развлекал Голдман. Дело в том, что для мытья посуды был приспособлен старый рваный носок Голдмана. В процессе использования он стал чистым, но сам вид носка мог студенток насторожить.

Когда чашки уже стояли на столе, в каюту заглянула Чина.

– Кофеек собрались погонять? – глумливо поинтересовалась она.

– А что еще делать, – пожаловался Голдман. – Водку сейчас даже во Владике сложно купить, а уж во время рейса и вовсе спиртное отыскать невозможно. У тебя случайно не завалялось термоса с сухим вином?

– Вина нет, но выход из сложившейся ситуации я вам помогу найти.

– Кто это? – поинтересовались Таня со Светой.

– Это наша самая крутая бортпроводница! – похвастался Голдман. – Она находит выход из любой самой безвыходной ситуации. Уверен, что сейчас она организует выпивку.

Минуту спустя в каюту влетела Чина. В руках у нее был аэрозольный флакончик «Ланы».

– Ты чего это надумала? – подозрительно спросил Ивин.

– Сейчас сделаем коктейль «Слеза Казановы», – самоуверенно пояснила Чина.

Голдман засомневался:

– Что-то я не помню такого коктейля у Венички Ерофеева…

– А в его время не было «Ланы», – парировала Чина и добавила: – Давай большой гвоздь и молоток.

Голдман с сомнением посмотрел на алюминиевый баллончик. Он не был уверен, что будет пить ЭТО!

«Еще более маловероятно, что сей напиток будут пить студентки», – подумал он.

Тем не менее, он достал из стола большой гвоздь и небольшой молоточек. По крайней мере, есть бесплатное зрелище.

– Этому меня научил один пассажир, казанский татарин. «Лана» ведь выпускается в Казани, а они свое местное производство знают в совершенстве. А делается это так.

Чина перевернула баллончик донышком вверх, поставила на стол, сверху строго вертикально установила гвоздь и тихонько стукнула по нему молоточком.

– Гвоздь нужно прижимать, чтобы струя вверх не ударила, а потом потихоньку его раскачивать.

Отложив молоток, она крепко держа флакон, стала потихоньку шевелить гвоздь. Послышалось шипение. Когда весь газ вышел, она тем же гвоздем расширила дырку на донышке и слила всю жидкость в чашку.

– И что, это можно пить? – испуганно спросила Светка.

– Я бы не советовала сейчас это делать, сначала напиток надо посолить.

Бортпроводница бросила в чашку щепотку соли. Содержимое слегка вспенилось. На поверхности появилась маслянистая пленка. Чина взяла кусочек ваты и аккуратно собрала все эфирные масла.

– Вот теперь коктейль готов. Только советую разводить водой, а то крепость большая.

Чина направилась к выходу.

– Эй, постой! Сама сначала выпей! – Голдман до сих пор относился к коктейлю с осторожностью.

– Проще пареной репы!

Специалистка в области крепких напитков плеснула немного содержимого в другую чашку, добавила воды и залпом замахнула полученную смесь.

– Остальное вам.

Спустя час Лева, разомлевший от порции «Слезы Казановы» лежал на верхней шконке и обнимал Таню. Со стороны дивана из-за занавесок доносились эротичные звуки – Петя со Светой занимались любовью.

– Я тоже так хочу, – тихонько заныл Лева.

– Не надо, нельзя…

Татьяна порывисто убрала руку Голдмана со своих спортивных брюк и переложила себе на плечо.

– Лучше поцелуй меня еще…

Но рука Голдмана упорно спускалась все ниже и ниже.

– Не надо, я прошу тебя, – прошептала Татьяна и вновь убрала руку.

«Может она стесняется своей подруги?» – подумал Лева. – «Этих студенток порою бывает очень трудно понять.»

На следующий день прощались на палубе. Судно стояло на рейде и уже подошел плашкоут из Южно-Курильска. Петя и Света мирно беседовали в отдалении. Татьяна обняла Леву и прошептала ему на ухо:

– Хочешь, я тебе буду писать?

Пока Голдман собирался с ответом она быстро зашептала:

– Я тебе все равно буду писать, даже если ты и не ответишь мне. Я… люблю тебя и… прости меня, я тебе причинила столько неудобств.

Проводив Татьяну, он спустился в каюту. Страшно хотелось спать. Сказывалась проведенная без сна ночь. Голдман повалился на шконку, но тут раздался стук в дверь.

– Отлеживаешься после бессонной ночки? – в дверях хитро улыбалась Чина.

– Куда там, мне еще работать пол дня, – Голдман выглядел замученным.

Чина прошла в каюту, присела на шконку и погладила Голдмана по голове.

– Вижу тебя измучили студентки? – в вопросе бортпроводницы слышался сарказм.