Подаренная жизнь 3

Этот человек работает на Бытовом корпусе у посадочной платформы Речная, со средины мая этого года, тогда мы с ним и познакомились. Он пришёл ко мне на объект сам, я его и принял. Работает он у меня хорошо, замечаний по работе нет. Тогда следователь попросил меня написать на Сидорова Евгения характеристику. Я сел и написал положительную характеристику на своего рабочего, пропуская отрицательные черты характера. Капитан прочитал характеристику, засмеялся и сказал, что Сидорову хоть сейчас героя Соцтруда присваивай, и привлечь его не за что. Затем довольный моим ответом Арон Эльевич пригласил капитана на торжественную часть, тот забрал листок с характеристикой и положил в свою папку. Мы пошли на торжественную часть в актовый зал, там я отделился от начальника и подсел к своим рабочим. Они сидели одной группой при выходе, чтобы первыми добежать к кассе после окончания торжественной части. На торжественную часть приехал главный инженер треста Мариненко Евгений Яковлевич. Странно, но они с Сидоровым оказались тёсками, а заметил это я только сейчас.

На сцене стоял раздвижной стол, накрытый скатертью багряного цвета. За ним сидели Юдашкин, Долганов, Аршинов, Видаускас и Мариненко. Вначале парторг Долганов Николай, стоя за трибуной, сделал доклад посвящённый дню 7-ое ноября. Потом Зоя Фёдоровна зачитала приказ начальника поезда к празднику, и тот вручил похвальные грамоты. Затем Арон Эльевич подвёл итоги соцсоревнований. Наш участок занял первое место по поезду, меня вызвали на сцену и вручили переходящий вымпел по поезду и личную похвальную грамоту. Я вернулся на место и отдал вымпел Рае, а грамоту Аннушке, сказал это ваша заслуга, я здесь не причём. Потом к трибуне поднялся Аршинов Андрей Яковлевич и пригласил на сцену Кабельского Михаила. Тут я увидел Мишу впервые после института, он пополнел, это был симпатичный мужчина в расцвете сил, он выглядел более агрессивно, чем в молодости. Аршинов вручил ему Похвальную грамоту Дорпрофсожа, за реконструкцию Пионерлагеря в Ольховке, эта грамота приравнивалась к грамоте начальника дороги. Тут я и подумал, что далеко пойдёт наш Миша. В конце торжественной части на трибуну вышел Главный инженер треста Мариненко Евгений Яковлевич и зачитал приказ Управляющего треста о присуждении моему участку второго места за третий квартал. За второе место прилагалась премия пятьдесят рублей. Когда я подошёл после торжественной части к кассе, мои уже получали деньги.

Рая за руку подтащила меня к окошку, и я без очереди получил свои пятьдесят рублей. За воротами СМП-101 меня дожидался Мариненко Евгений Яковлевич, он сидел в уазике, и когда я прошёл мимо машины он открыл дверцу и пригласил меня в машину. Он обрадовался, что я вернулся с армии и пригласил меня в пивной бар на набережную, где у него был заказан столик. С начало года он находился в Уфе, был куратором в СМП- 829 у Сафина, и увидел мою фамилию в приказе по тресту, когда вернулся с изгнания. За кружкой пива, и только сваренными раками, мы вспомнили многое о нашей совместной работе в поезде. Он спросил меня о новом управляющем, я ответил вроде грамотный мужик, видно много на лини работал. На что Евгений Яковлевич ответил, увидишь, Юдашкин его всё ровно подсидит, уж больно он рвался на место Грабого, да Сугак не утвердил его кандидатуру, ты не знаешь почему? Я не Господь бог, чтобы знать такое, но Дмитрий Степанович показался мне не плохим, душевным человеком, который добро помнит.

Юдашкин перехитрил и его с управляющим, он достиг своей цели. Её он начал вынашивать до твоего появления в поезде. Мне показалось, что Арон уже упустил удачу, но он выбрал момент, нашёл обязанного ему человека, и сумел сопроводить тебя в армию. При первой возможности беги от этого человека, добра он тебе не желает, и смотри не попади ему в зависимость. Я думал, для какого такого гения, он держал твою квартиру, что заставил Аршинова Андрея Яковлеича перевезти женщину с грудным ребёнком в необжитый дом. Сегодня увидел его, хороший бандюга, ещё ни одного объекта не сдал, а уже получил почётную грамоту Дорпрофсожа. Далеко пойдёт, если милиция не остановит. Для его Сары уже готовят место в тресте, после нового года женщина экономист уходит на пенсию. Увидишь, туда Сару заберут, лучшей кандидатуры не найдут.

Я знал, что Евгений Яковлевич стратег, но откуда он всё знает обо мне больше, чем я сам. Значит, в поезде остался преданный ему человек, и он ратует за меня, но ничем не может помочь. Затем Евгений Яковлевич поведал мне, что до сего времени Арон Эльевич на пару с Кабельским Михаилом вели реконструкцию Пионер лагеря в Елховке, он через день ездил туда. Бог с ними подумал я, за то мне работать не мешали. Михаил числится, как и ты, прорабом, за ним закреплён большой Бытовой корпус рядом с тобой в вагонном депо. Туда они приезжают раз в месяц на машине вместе с Ароном Эльевичем, а работы там ведёт, пропавший когда-то с деньгами рабочих поезда, Зинин Александр Константинович. Не заметно за разговорами пролетело время в баре. Мы вышли на улицу, холодный осенний дождь хлестал нам в лицо, это ветер принёс тучу с противоположного берега Волги. Я поймал такси и доставил захмелевшего Евгения Яковлевича домой. Только сейчас закончилось его опальное изгнание в Уфу, и он отвел со мной свою душу.

Я догадался, что тогда на 44-х квартирном доме, Арон Эльевич настроил против главного инженера треста, своего друга Грабого Эдвин Генриховича и тот изгнал его в Уфу. Для Арона Эльевича, тогда было нежелательным нахождение Мариненко в Куйбышеве. Тогда он проворачивал делишки, по своему далеко идущему плану. Сначала с Ройтуром Александром Ефимовичем потом с Романом. Ведь он тогда должен был строить гаражи для шишек города из дешевых забракованных плит перекрытия. Но жизнь в этот раз повернулось не той стороной к Великому Комбинатору и ему пришлось пожертвовать квартирой из фонда поезда. Размышлял я об этом всю дорогу до дома, после того, как сел в автобус, идущий к нам через Кряж с Площади Революции. Мне ближе было от дома Мариненко добраться на автобусную остановку, чем на электричку. Моё плохое настроение заметила жена, когда я пришёл домой. Сынишка уже спал.

Я отдал жене свою премию, и она забыла о моём настроении, добавила денег из своей кубышки, и сразу после праздников мы купили хороший, по тем временам стол и четыре стула на кухню. Стол, подаренный мне профкомом, мы отвезли с Капраловым Андреем в бытовку женщин. В этот день я узнал от Голубя Сергей Сергеевича, что в больнице умерла моя главная на то время помощница Самойлова Наталья Павловна. Она бала добрая, красивая женщина, ей было всего тридцать три года, жить да жить, а тут такое. На похоронах люди плакали, а одна старушка на кладбище в чёрном платке сквозь слёзы произнесла, глядя на распухшее от слёз лицо девочки подростка:

– Не плачь внученька, твоей маме было всего тридцать три года, это возраст Христа, знать на небе она больше Господу Богу понадобилась. Наверное, там тоже не хватает хороших людей. Значит я не такая, коль её взяли раньше меня. Не плачь, пока я жива тебя в обиду не дам, там гляди подрастёшь, взрослой станешь, и Бог тебя на хорошую дорогу направит к добрым людям.

Ну почему такая не справедливая судьба у этой женщины, не дай Бог такой судьбы, близким мне людям, подумал я по дороге с кладбища.

Глава 2. От судьбы не уйдёшь.

Рая со своей бригадой оставляла на каждом этаже нужное количество кирпича и сейчас на третьем этаже клала перегородки. Электрик установил на первом этаже дополнительно два элктрокалорифера за пределами бытовок. Собранные с ними в комплекте вентиляторы разгоняли воздух по первому этажу, и он сам по лестничной клетке поднимался на третий этаж. У них были хорошие условия для работы. Что не скажешь про людей, работающих на улице, температура колебалась, от пяти до минус пяти градусов, иногда шёл мелкий дождь, иногда вместо дождя летели с неба снежинки. На теплотрассе, смонтировали лотки, до теплокамеры. В ней мы должны врезаться в трубы депо, но тепла в них не было по ране описанным причинам. Сейчас спешили до снега и морозов сварить остатки труб, заизолировать их, испытать воздухом, закрыть лотки крышками и засыпать траншею грунтом. Остатки оборудования для пневмопочты, так и не поступили. Это сыграло нам на руку, мы уже оканчивали сварку каркасов для стен. Учитывая то, что их мы сразу монтировали в уже установленную опалубку, оставалось несколько дней до готовности стен под укладку бетона.

Не было ещё больших морозов, поэтому мы задумали произвести укладку бетона без прогрева, сразу принять весь бетон на стены. В случае если температура наружного воздуха опустится ниже минус пяти градусов сделать бетон на подогретой воде. Плотники установили подоконные доски и готовили щиты опалубки и стойки на первом этаже, для верхней плиты спецобекта, то есть его перекрытия. Мы спешили, поэтому часто работали, невзирая на дождь, и сварщики мокрые и холодные приходили в бытовку. Командированные сварщики приносили втайне от меня водку. В обед перед едой принимали по сто грамм, заедали водку мускатным орехом и отбивали запах спиртного. У меня в те дни был заложен нос, я даже не слышал запах мускатного ореха, а не то, что водки. Нареканий по работе к ним у меня не было. Ванюша смотрел на них, и завидовал людям, которые могут так пить водку каждый день. Он был не обделён здоровьем, если употреблял, то не меньше бутылки. Выполняя такую ответственную работу, он не мог подвести меня, поэтому, когда ребята выпивали, он занимался дрессировкой своего грача. Ради потехи рабочих на стройке решил научить произносить Черныша фразу:

– Арон дай рубль.

Сварщики побаивались такую огромную птицу и смотрели издалека, как с ней мучился Ванюша. Им нравился Янин Иван Петрович, они уважали его и обращались к нему Петрович. Однажды один самый начитанный из них предложил Ванюше:

– Петрович, зачем ты мучаешь себя и птицу попробуй с допингом, этим пользуются многие дрессировщики в цирке.

После этих слов он капнул одну каплю водки, на крошку хлеба и передал её Ванюше. С рук Ванюши грач сел крошку. На следующий день, был шарик хлеба по крупнее и две капли водки. После этого продолжались занятия Ванюши с грачом. Дошло до того, что Ванюша мочил в налитую ложку водки хлеб и кормил им птицу. Это мероприятие понравилось птице, и она уже выпрашивала у Ванюши хлеб пахнущий водкой, слетала к тому на плечо, когда он между делом заходил в комнату, за подсохшими на калорифере электродами. К тому времени он уже сварил трубы на трасе и ушел с бригады собирать каркасы на стенах спецобекта. Ко мне в вагончик однажды пришёл капитан и сказал, что недалеко от рынка нашли тело бывшего опера, старого соседа по даче Сидоровых. Мы подняли дело и нашли, что тогда Евгений Фёдорович обвинял в убийстве его жены опера, а место этого дали десять лет ему.

По стечению времени, нам понятно, кто убил жену Сидорова. Евгений, скорее всего не заслуженно понёс наказание, я подозреваю, что это месть «Упёртого Жеки». Такая кличка была у Сидорова на зоне. Убитый работал на рынке и последний раз его видели на работе до обеда в день, когда вы укладывали бетон. Убиенного нашли вчера в канализационном колодце у рынка, тело уже разложились, опознали его по одежде и документам. Я уже был на базе и проверил его табель, в это день у него стоит восемь часов, табель заверен вами. Я в конторе поспрашивал, мне сказали, что вы принципиальный человек и никому лишний час не отметите. Тогда у него алиби и я не имею права на его задержание. Для того, чтобы совершить это преступление, ему нужно было не менее двух часов. Я подумал и ответил ему:

– Уважаемый, вы возитесь с этим делом слишком долго, им на вашем месте я не занимался бы вообще. Сначала вы на десять лет сажаете не виновного, как вы предполагаете человека. Потом не приносите ему компенсацию за моральный и материальный ущерб. Даже, наверное, никто не извинился перед ним. Затем вы по косвенным уликам ещё раз пытаетесь его обвинить, за то, что кто-то убил этого поддонка, исправил вашу ошибку. Допустим Евгений убил этого урода, так он отсидел за убийство человека, а вы сделали из порядочного человека убийцу. Сейчас вы ходите ко мне, чтобы я взял грех на душу и посадил человека. Я этого не сделаю. Я разрешаю вам сегодня, между делом опросить всех интересующих вас людей во второй части вагона, а мне некогда, я должен работать каждый час, чтобы заработать кусок хлеба для своей семьи.

После разговора со следователем я вызвал Аннушку с табелем во вторую половину вагона, и велел приглашать по одному человеку к капитану по его требованию. Беседа со следователем вывела меня из себя, особенно после его слов сказанных мне на прощанье, что я прораб, и нечего не понимаю в юридических делах. Чтобы успокоить нервы я окунулся с головой в работу, стал организовывать массовую укладку бетона на завтрашний день. Я позвонил в метеослужбу и узнал погоду на завтрашний день. Мне дали такую информацию: малооблачно, без осадков, давление 756 мм ртутного столба, колебание суточной температуры от нуля – до семи градусов мороза. Связь плиты со стенами осуществлялась, выпущенными из тела плиты множественными стержнями периодической арматуры класса А-1, Д=32мм. Они поднимались на полметра выше верхней поверхности днища и сваривались с каркасами стен. Вертикальные стержни проходили через всю плиту и сваривались с горизонтальными стержнями, периодической арматуры каркаса такого же диаметра в нижней части питы. Вертикальных стен и стенок специальных камер было много. Наружные стены спецобъекта имели толщину шестьдесят сантиметров, внутренние – сорок сантиметров. Стены были насыщены большим количеством арматуры, их высота была три метра.

Вокруг стен с двух сторон были устроены леса с переходными площадками, сделанными их щитов. Укладывать бетон в стены гораздо труднее, чем в плиту. Поэтому дополнительно было привезено ещё три вибратора, с булавами самого малого диаметра, и дополнительно привезена вторая колоша. Пришлось использовать щебень самой мелкой фракции. Я запросил у Гармаша Иосифа Ильича температуру бетонной смеси при выходе сорок градусов, а у Вакуленко Бориса Тихоновича ещё один самосвал. На приёмку бетона в помощь бригаде Раисы, были сняты монтажники, Фаина, Ванюша и даже экскаваторщик Евгений. Он как раз сегодня оканчивал засыпать лотки на трассе. За два часа до окончания работы позвонил Голубь Сергей Сергеевич и сообщил, что всё недостающее оборудование развезено по местам монтажа. Я сразу отправил бригаду сварщиков со своего объекта, туда, где их ждали люди, которые будут обслуживать пневмопочту, для окончания монтажа, и сварки последних патрубков.

За час до окончания работы вернулась Аннушка, её отпустил следователь. По распоряжению следователя она сначала приглашала по одной женщине из бригады Раи к нему на допрос и выходила на улицу, так велел капитан. Сначала он беседовал с ними, а потом брал письменное объяснение. Женщины от него выходили, как мокрые курицы, потеряв дар речи. Потом следователь послал меня за Петровой Фаиной Семёновной, я сразу предупредила, что она на трассе и ему долго придётся нас ждать. На, что он мне ответил, что хорошо, хоть отдохнёт от нашего гарема. С Фаиной Семёновной следователь беседовал дольше всех. После её ухода капитан вышел сам на улицу, одетый с папочкой в руках и сказал:

– На сегодня для меня достаточно, продолжим завтра, я устал.

На что я засмеялся и ответил напуганной Аннушке:

– Собери всех ко мне, завтра будем укладывать бетон, я уже всё согласовал с базой. Капитан твой подождёт, пока мы не уложим бетон.

Нам предстояло принять бетона на двадцать кубов меньше, чем тот раз. Было решено, для работы с вибраторами выделить, самых крепких мужиков. Учитывая погодные условия работать всем до окончания бетонирования, если кто устанет, то поспит в бытовках и вагончике, не раздеваясь. Работать с первой калошей буду я и Ванюша, со второй Рая и Фаина. Три монтажника, Евгений, Каштанов Николай и Виктор Садчиков будут работать с вибраторами. Аннушку мы оставили на телефоне, а Виктора я снял с гаража, там он устранял недоделки, после увольнения временных рабочих.

На следующий день с утра был мороз пять градусов. Первые машины с бетоном пришли в восемь утра друг за другом, на базе включили и вторую бетономешалку. Арона не было, он уехал с ревизорами в Пионерлагерь в Елховку. От машин валил пар. Водители выбросили раствор в калоши, оставшиеся женщины с бригады Раи, работали с совковыми лопатами. Они взбирались на задние борта поднятых кузовов, и вычистили их от остатков бетона, бросая его в калоши. Фракция щебня в бетоне мелкая, и он почти полностью при поднятии борта оказался в калоше. Машины сразу уезжали. Женщины собрали небольшое количество, просыпавшегося бетона с металлического листа в калоши. Для облегчения труда женщин мы подложили большие листы из металла под открытые части колош. Из расчёта один лис под колошу. После этого женщины зацепили стропы, каждого из кранов и подали калоши с бетоном в разные углы спецобекта.

Рая и Фаина работали с нашим краном с гуськом и укладывали бетон со стороны вагончика. Мы с Ванюшей работали с краном К-161, выставили предварительно его выносные опоры. Повысили грузоподъёмность крана на максимальном вылете стрелы, поле чего принимали бетон со стороны Химзавода. Наш кран стоял в торце здания ближе к косогору. Мы заполняли конструкции, а наши мужики вибрировали бетон, когда даже часть сены была сделана на всю высоту, они закрывали ее рубероидом. Рулоны рубероида без посыпки предварительно нарезались на части (мотки) по ширине стены. Работали все хорошо, мы принимали машину за машиной, мороз слабел. Ближе к одиннадцати прибыл следователь, он попытался заставить Аннушку продолжит начатую работу, она ему ответила, что ей дали другое задание. Тогда капитан велел мастеру срочно найти ему Виктора Леонидовича. Аннушка ему ответила, что он со всеми укладывает бетон и к вам не подойдёт, потому что не может нарушить технологию.

Он сейчас даже к телефону подойти не может, для этого я здесь нахожусь. Увидев меня, следователь не решился подойти ко мне. Сказал, что у меня здесь круговая порука и поехал в контору искать начальника, чтобы тот принял ко мне меры. К обеду в вагон зашел представительный мужчина в возрасте и спросил, Виктора Леонидовича. Аннушка сказала, что я принимаю бетон с рабочими на стенах спецобъекта, и она не может меня пригласить.

– Спасибо доченька, не нужно!

Сказал незнакомец и вышел на морозный воздух. Он немного отошёл от вагона, и ещё долго наблюдал за нашей работой. Потом наверно примёрз и ушёл на платформу. Аннушка сразу после его ухода прибежала ко мне и доложила о странном визите гостя. Я успокоил её и отправил нести службу на телефоне. Обедали мы по мере возможности, подменяя дуг друга, также и отдыхали. Лишь в десять часов утра следующих суток мы окончили укладывать бетон. На лице минус семь пар стоит над котлованом. Поверху бетонных стен мы устанавливали металлические трубки длиной тридцать сантиметров (Д = 20мм), для измерения температуры в бетонной массе. В готовых стенах трубки выступали на пять сантиметров выше слоя рубероида в уровень с минеральной ватой, уложенной на рубероид. Минеральную вату сверху прижал через метр кирпичами, во избежание её поднятия порывами ветра. В трубки были опущены промышленные термометры для измерения температуры в них. Сторож записывал каждый час показания термометров в ученическую тетрадь. Наутро, выбрав момент, он подошёл ко мне с тетрадью и показал странную на его взгляд вещь. Температура в трубках с положительной пятнадцать градусов при первом замере, росла и выросла к утру до сорока градусов. В тоже время на улице температура понизилась.

Сначала он хотел спросить, почему так происходит у Аннушки, может термометры, сломались? Та, свернувшись калачиком, спала на телогрейке на диване у телефона, и он пожалел её будить по пустякам. Теперь он встревожен и хочет понять, почему так происходит? Я ему ответил, что при наборе прочности бетон выделяет температуру. Сторож пожал плечами, и побежал к вагону, увидев, что оттуда вышла Аннушка. В надежде, что она растолкует ему мои слова. Перед уходом я собрал рабочих и объявил, что мы пробыли на стройке тридцать четыре часа. С каждого выбросим два часа на приём пищи за это время, восемь часов на сон. Итого остаётся двадцать четыре часа чистого рабочего времени. Вам будет поставлено в табеле по двенадцать часов за вчера и сегодня. Сегодня вы идёте домой и завтра у вас выходной. На работу приходите послезавтра. Кто не работал на укладке бетона, работают в обычном режиме, на сегодня я вам выдал задание. Завтра я выйду на работу. Усталые, но довольные проделанной работой, мы уехали домой.

Придя домой, я принял ванну, и завалился спать. Четыре часа я спал, как убитый, не обращая никакого внимания на бегающего по комнате сына. Жена видя, что я не просыпаюсь от шума, закрыла двери и ушла делать свои дела на кухню. Набегавшись, Максим залез на кровать и стал играть на папе, устанавливать игрушки на живот, который то поднимался то опускался. Жена, услышав, что беготня прекратилась, стала подсматривать за сыном в замочную скважину. Не справившись с поставленной задачей, Максим устал от выполнения бессмысленной работы. Тогда он установил мне игрушки на грудь и играл некоторое время. Затем это занятие ему надоело, он снял с груди игрушки и взобрался вместо них на грудь. Долго смотрел мне в лицо, затем перевернулся на спину, вытянул ножки. Видя это, Маша пошла, вытерла полотенцем руки и зашла в комнату. За это время сын уже спал лёжа на мне. Жена поставила стул к кровати и стала нас караулить. Вскоре Максим проснулся, перевернулся на живот, и стал играть с моими губами и усами, легонько дотрагиваясь до них пальчиком. Тут жена поставила сына на пол, приложила палец к своим губам и сказала:

– Тише сынок, попа спит!

Сказав это, жена попыталась увести его на кухню. Максим уперся и не хотел туда идти. Тогда она повысила голос на него, на что сын среагировал мгновенно, он прижал пальчик к своим губам и тихонечко произнес:

– Тише мама, папа спит.

Произнеся эти слова, он пошёл к кровати и перелез через меня. Ложась рядом со мной, он прижал пальчик к губам и тихонечко произнёс:

– Тише мама, иди на кухню мы с папой спим.

Маша улыбнулась и пошла на кухню, а когда я проснулся, то рассказала мне эту историю.

Потом добавила:

– Он уже большой и скучает по тебе, когда ты не приходишь домой. Часто спрашивает у меня, где ты спишь, и кто тебя кормит?

На следующий день я проверил график набора температуры конструкцией и определил, что наш бетон уже набрал пятьдесят процентов от проектной прочности. Снял плотников, готовивших щиты на верхнюю плиту с первого этажа, и отправил в котлован. Велел отделить щиты от бетонных стен, но не вытаскивать пока их, иначе, если бетон наберёт большую прочность, очень трудно будет оторвать доски от бетона, и мы изуродуем всю опалубку. На улице уже было минус десять, пар продолжал подниматься над котлованом. Потом я позвонил в технический отдел, попросил, чтобы быстрее отправили мои кубики со стен в лабораторию, кубики на базе. Тамара мне сообщила, что в моих образцах на плиту проектная марка бетона подтвердилась. И ещё она мне сказала, что комиссия на Пионерлагере нашла завышение объёмов выполненных СМП-536. Выявила недостачу кирпича, цемента и досок у Миши Кабельского. И ещё начальник второго отдел Лунев Фёдор Иванович заставил снять опалубку с плиты уложенного бетона и выявил большой брак. В теле плиты плохо проведена вибрация бетона, имеются пазухи в теле плиты, их Зинин Саша просто замазал раствором, когда снял опалубку. И ещё он забыл заложить связующие штыри для стен.

За год строили нулевой цикл спецобекта, уложили тысячу кубов бетона, сотни тон арматуры, и всё коту под хвост. Сейчас поступила первая партия дорогостоящего оборудования. Освободились две бригады каменщиков, они должны начинать кладку большого четырёх этажного здания «Бытовых помещений для рабочих вагонного депо» наш план в зиму. Лунев грозится снять подписанное ранее выполнение. У Пивоварова Ивана Юрьевича ВЧД-7, как узнал об этом, случился сердечный приступ и его с конторы увезли в больницу. Это объект сейчас под началом Кабельского Миши.

Арон Эльевич с главным инженером Волковым хотят тебе передать этот объект, расширить твой участок. Смотри не подпишись. Арон с Мишей сейчас на вагонном депо, могут заехать к тебе. В приёмной сидит следователь, он накатал на тебя телегу и дожидается начальника. Это всё плохие новости, но есть одна и хорошая. Наконец забрали из отдела Кабельскую Сару в трест, сейчас она у меня будет начальницей.

В это время позвонил мне Фёдор Иванович и велел приехать к нему во второй отдел в Управления дороги. Я пошёл на платформу и уехал на электричке на пригородный вокзал станции Куйбышев. Федор Иванович увидел меня, пригласил за стол, хотел угостить чаем, но я культурно отказался, сказал, что скоро обед и пойду обедать в столовую. Потом он попросил меня принять от него оборудование, пришедшее для вагонного депо, там его в этом году не установят. Я вчера был у вас на объекте и вижу, если ты постараешься, то можешь установить его в этом году, и на много перевыполнить свой плана генподряда, оборудование очень дорогое. Я взял и посмотрел, о каком оборудовании идёт речь. Затем сказал, что оно полностью закроет наши потребности, и я должен к новому году полностью сдать вам спецобъект. На следующей неделе привозите всё оборудование к нам, мы выгрузим его на место, и приступим к монтажу. На радостях Фёдор Иванович отвёл меня в управленческую столовую, сел за мной за одним столом и нас накормили вкусным обедом. В хорошем настроении я вернулся на платформу Речную, и зашёл в вагон. За столом у телефона сидел Ванюша с поникшей головой. Он передал мне грозный приказ Арона Эльевича, чтобы я срочно приехал в контору.