Друг 3

Услышав знакомую фамилию, у меня сразу отпало желания работать на ЭВМ и иметь дело с этим преподавателем. Виктор с Валерой записались. Через неделю они уже посещали факультатив по ЭВМ. Через два занятия, Валера уже знал о доценте всё, и от греха подальше, по совету Ларисы бросил посещать факультатив.

Виктор два раза в неделю продолжил посещать занятия. После десяти занятий и сдачи экзаменов ему разрешили садиться за пульт ЭВМ под присмотром куратора, доцента Казанцева. Я продолжал переписываться с Акулиной, которая до сей поры скрывала это втайне от Лены. Дима раз в неделю посещал танцы. Виктор и Валя, как могли, поддерживали свои отношения. Потому что после новогодних праздников, мама Вали до конца зимы переехала в новую квартиру, где был сделан полностью ремонт. Валера ходил с Ларисой открыто под ручку и уже созрел для того, чтобы познакомить её со своими родителями. По иронии судьбы помолвка не состоялась. Произошло событие, которое повергло весь факультет в шок. Тяжелее всех пережил это событие Виктор.

Был праздник 8-е Марта, Международный женский день. Валера после обеда собирался навестить Ларису и её маму в их доме. Перед обедом к нам в комнату забежал, молодой парень со второго курса нашего факультета Петя Вдовин. Он был ростом за метр восемьдесят и вес у него был под сто килограмм. Парень подавал большие надежды в борьбе. Он был тяж в сборной института по вольной борьбе. Его привёз тренер Школьников Олег с какой-то деревни на берегу Волги, и помог поступить в наш институт. У Пети была шевелюра цвета соломы и синие весёлые глаза. Он был единственный человек в институте, кому ректор не запрещал носить длинные волосы. Это был весёлый, очень добродушный парень. Кличку ему дали под стать его образу, Петя – Весельчак. Вот он сманил Виктора и Валеру за цветами на рынок к своему хорошему знакомому. Явился Виктор в восемнадцать часов, гораздо позже, чем до нас дошел слух, что не далеко от рынка нашли троих парней. Их кто-то убил ночью, положил сверху цветы, и засыпал снегом. Я подумал, что это к нашим ребятам не относится. Во первых, они ушли днём. Во вторых, эти ребята не дадут себя в обиду это точно, и справятся с любыми жуликами. И я сразу отогнал от себя мысль, что это могли быть наши ребята. Решил, что они, не заходя в общежитие, сразу разбрелись по своим дамам. Внешний вид Виктора был ужасен. На его рожу было страшно смотреть, она была вся содрана и отёкшая. А самое главное он был взволнован, что явно было неспроста. И вот какую ужасную историю он мне рассказал:

– Сначала все шло, как нельзя лучше. Петин знакомый с Юга продал нам за бесценок хорошие цветы. Облака на небе рассеялись ещё утром, и сейчас уже хорошо пригревало солнце. Позавчерашняя метель оставила после себя ещё не до конца расчищенные тротуары. С рынка они шли по улице, состоящей из пятиэтажных кирпичных домов, с шиферными крышами шатрового типа. Наверху некоторых из них сохранились снеговые шапки. Шли они по южной стороне улицы. Зима в этом году была тяжёлая для дворников. Морозные дни сменялись оттепелями, с пургой и снежными заносами. На крышах домов, ещё до последней метели, оставался старый лежалый снег. Он занимал половину шиферной кровли, на карнизах уже наросли сосульки. В целях безопасности дворники домоуправления, протянули вдоль домов шпагат с красными тряпками. Повесили на шпагат таблички с надписью «Опасная зона», таким образом, забрали у прохожих половину тротуара. Прохожие, идущие на встречу, с трудом разминались на узкой полосе, оставшейся от тротуара. Увидев молодую женщину, идущую на встречу, везущую в санках ребёнка, я перешагнул через шпагат в запретную зону, и пропустил её. Валера был более законопослушный, он рядом со мной стал спиной к дому, прижался ногами к шпагату, и вытянулся в струнку, держа над головой в руках два букета. Петя последовал его примеру. Женщина проследовала мимо трёх парней с цветами, как сквозь почётный караул. Затем она оглянулась, и поблагодарила нас за то, что мы пропустили её с ребенком. Увидев на подходе старенькую бабушку с клюкой, я не стал выходить с запретной зоны, остался стоять на месте, и ждать пока она пройдёт. Ребята последовали моему примеру, остались на своих местах.

В это время, над головой у нас, где-то на крыше дома раздался сильный скрежет. Я вместо того, чтобы убежать вперёд из опасной зоны, сделал шаг назад от шпагата, ещё ближе к стене дома. Ребята, наоборот, успели, сделать шаг вперед от шпагата в более безопасную зону. Почему я так поступил? Вопреки здравому смыслу. Не могу понять даже сейчас. Наверно потому, что мне пришлось в школьные годы, и студентом на мелиорации свалить не одну сотню деревьев. Там по инструкции, когда начинает своё падение большое дерево, все валящие подходят к его пеньку. А тот, кто пилил, делал шаг назад, и стоял на месте, не смотря на шум от падающего дерева. Крона дерева, прямо над головой, цепляясь за кроны других деревьев, создаёт шум, и тебя кажется, что дерево упадет тебе на голову. Надо сжать в этот момент нервы в кулак, и дождаться падения дерева на землю. Если бежать от пенька, то можно попасть под ветки падающего дерева, и быть покалеченным или убитым. Сосульки и наледь, висевшие на карнизе, прилетели на землю первыми и в нескольких сантиметрах воткнулись в снег, сзади от моих ног. Затем двух метровая пластина снежной наледи, повторившая профиль волнистого шифра кровли, пронеслась над моей головой, и опустилась на плечи ребят. Я уже мысленно бежал им на помощь, как что-то сбило меня с ног.

Когда я очнулся, то лежал в снегу. Мне не хватало воздуха. Оказалось, что я был засыпан сверху, тонким двадцати сантиметровым слоем мягкого, но уже впитавшего в себя влагу снега. Я как привидение, еле поднялся из сугроба, и своим видом испугал окружающих. Вокруг, лежащих на снегу ребят, уже стояло несколько человек пожилого возраста. У меня с множественных ран лица текла кровь на куртку. Я, почему-то начал вытирать платком кровь с куртки, а не побежал к ребятам. Боли я не чувствовал, ребята не шевелились. Тут подъехала, вызванная наверно прохожими, скорая помощь. Врач быстро осмотрел меня. Сказал: «У вас шок от удара или удушья, надо с вами разбираться». Когда сестра сделала мне какой-то укол, и начала обрабатывать моё лицо, я вдруг почувствовал боль.

Врач, снова вернулся ко мне. Оказывается, после меня он уже успел осмотреть лежащих на снегу ребят. Увидев, что прикосновение тампона, смоченного в спирте, после сделанного укола, вызывает у меня боль, вдруг сказал: «Боль это хорошо, молодой человек, значит, будете жить, не то, что те бедолаги. Богатырь умер сразу при ударе, у второго кома, наверно сломан где-то позвоночник, я вызвал специальную бригаду, они сейчас ему помогут». Врач с сестрой усадили меня в машину, и увезли на подстанцию, где уложили в койку, и в течение двух часов провели все нужные им обследования. После этого в палату ко мне запустили следователя, капитана в милицейской форме. Беседовал он со мной около часа. Я рассказал ему, что произошло. Он всё записал сам, и заставил меня расписаться, сделав приписку: «С моих слов, записано, верно, мною прочитано». Потом сказал, что я родился в рубашке. Всё нарушил, а угодил в единственно возможное место, при котором можно выжить после лавинного обрушения всего лежащего на крыше снега и льда, и остался живым. Ведь после обрушения шиферная крыша в этом месте стала совершенно чистой. Когда ушёл следователь, я подошёл к посту сестры, и попросил разрешения позвонить по телефону. Только сейчас мне пришло в голову, что никто не сообщил родителям Валерия о случившемся. Документов у него кроме студенческого билета с собой не было. Я тоже не знал адреса его родителей и номер их домашнего телефона. Я просто набрал номер телефона милиции 02, и сказал человеку на той стороне провода:

– Соедините меня, пожалуйста, с отделом КГБ, мне надо его руководителю Ермашову передать важное сообщение.

– Я не могу этого сделать, я соединяю вас с дежурным по городу.

Когда к моей трубке подключили какого-то подполковника, я повторил ему свою просьбу.

– У меня нет таких полномочий, я могу вас только соединить с дежурным по отделу КГБ.

Когда к моей трубке подключили человека из КГБ, я решил, пусть он сам доложит отцу это не приятное известие, и сообщил ему:

– Доложите, пожалуйста, товарищу Ермашоу, что его сын Валерий находится в коме, в отделении реанимации на городской подстанции скорой помощи.

Моё сообщение сначала проверили, потому что на сестринский пост после того, как я положил трубку, раздался звонок. Мужчина расспросил сестру о Валере. Сестра ответила, что он лежит в коме, всё остальную информацию получите по приезду у лечащего врача. Уже через пять минут в отделении началась беготня. Через пятнадцать минут приехал отец Валерия. Я увидел его со стороны, очень похож внешне Валерий на своего отца. Поняв, что больше ничего не смогу сделать для Валерия, я ушёл из подстанции под расписку, что больница не несёт ответственность за дальнейшее состояние моего здоровья. И вот я вернулся в общежитие.

Этими словами взволнованный Виктор закончил свой ужасный рассказ.

Вечером к нам в комнату, всё же, зашла Лариса. Валерой сегодня должен был зайти, и поздравить маму с праздником, а заодно познакомить Ларису со своими родителями. Она ждала до последнего, и в неведении, смирив свою гордость, сама явилась к нему, в то время, когда Валера даже не поздравил её с праздником 8-е Марта. Я давно заметил, что Лариса была в положении. Сейчас, увидев, что у неё растёт животик, то решил поберечь нервную систему матери, и её будущего ребёнка. Усадил её на кровать, и начал рассказывать:

– Валера, Виктор и Петя пошли перед обедом за цветами на рынок.

В это время вернулся с душа Виктор, увидев его изуродованное лицо, Лариса поняла, что произошло что-то неладное, и спросила:

– Где Валера?

– Жив! Лежит в больнице на подстанции скорой помощи в коме.

О том, что погиб Петя Виктор умолчал. От такой вести Ларисе стало дурно, и она на мгновение потеряла сознание. Пока Виктор привёл её в чувства, я сбегал за Грелкой, и привёл её в нашу комнату. Захваченные Грелкой лекарства Лариса выпить отказалась, и смогла взять себя в руки. Выслушав рассказ о случившемся, она сама упросила Виктора взять её завтра на подстанцию, зарыдала. Когда Лариса наплакалась, мы с Виктором увела её, под руки, к Грелке в комнату, и оставили там до утра. Утром Виктор с Ларисой поехали на подстанцию, но их не пустили к Валере в реанимацию, как и его отца, известившего, наконец, жену о несчастном случае. Родители сидели, и ждали на скамейке лечащего врача. Ребята подсели к родителям, и все вскоре познакомились. Что Виктор был другом Валеры, они знали со слов Валеры, он много чего хорошего рассказывал им о своём друге. Лариса оказалась тем сюрпризом, о котором Валера намекнул маме утром по телефону. Когда лечащий врач, не пустил их в реанимацию, потому что Валера ещё не вышел из комы, Виктор попросил отвезти Ларису к её маме. Но мама Валеры, Анна Семёновна с согласия Ларисы увезла её к себе в комнату Валеры.

Петр оказался дальним родственником тренера Олега. Петя был самым старшим ребёнком у мамы. Она, как в старину на Волге, называл его кормильцем. Жили они в рыбацком посёлке на берегу реки. С четырнадцати лет Петя уже работал в артели вместе с отцом. Он был старший из семи своих братьев и сестёр. Благодаря врождённой силе он уже в детском возрасте мог заменить любого рыбака. В семье братья и сёстры молились на весёлого братика, они им очень гордились, и пытались расти похожим на Петра. Услышав тяжелый рассказ по телефону о смерти сына, от их родственника Олега. Отец решил не травмировать семью, и хотел хотя бы довезти сердечницу жену попрощаться с сыном. Он сказал ей, что на Петю упала сосулька с крыши, и он уже неделю лежит в больнице. Об этом позвонил Олег. Нехорошо перед родственниками, надо бы навестить сына. Отец купил два билета на скорый поезд и увёз жену в Гомель, через Москву, оставил семью на следующих за Петей сестёр близняшек. Они в этом году окончили школу, и работали сейчас недалеко в городке, в заводской столовой посменно. Жили они в родительском доме. В городок их возил заводской автобус, и у них уже были женихи. Похороны организовал тренер Олег. Деньги выделил ректор и попросил, как можно меньше афишировать это событие, он тоже пожалел своих студентов. Хоронили Петю в деревне, на родине Олега и мамы Пети. Тренеру для сопровождения мамы в деревню, выделили в медсанчасти института медсестру. Она периодически пичкала женщину уколами, начиная с момента, когда она упала в обморок от известия, о смерти сына. Её привезли в больницу, и там она только узнала, что её сынок умер. На похороны ездили желающие с Петиной группы, и ребята с борцовской секции. Поехал и я, чтобы проследить за Виктором, у него уже были третьи похороны, и его состояние мне не нравилось. Накануне, мне в институте встретилась Галя, и я рассказал ей о случае с ребятами. Она тогда сказала мне:

– Валя до сей поры дуется на Виктора за то, что тот не поздравил её с праздником 8-е марта. Говорит, что я его поздравила с днем Советской Армии, а он даже не соизволил прийти, и принести хотя бы цветочек. Глупая, я на её месте давно позвонила, и узнал бы, в чём дело. Сейчас благодарила бы Бога за то, что Виктор остался жив. А она гордая, ещё долго будет себя изводить, накручивать непристойными мыслями свою головку. Хорошо, что встретила тебя. Надо сказать Вале, осторожно, что Виктору сейчас не до неё, а то она побежит ухаживать за ним.

Похороны прошли на деревенском кладбище. Мне запомнились обидные слова мамы Пети, незаслуженно сказанные в адрес своего родственника и тренера Олега. Она, рыдая над гробом, вдруг, посмотрела в глаза Олега, и сказала:

– Ну что дорогой мой родственник, сделал из Пети великого борца? Спасибо тебя за это! Лучше бы он у меня на баржи мешки грузил, а я своих внуков дождалась, да воспитывала бы их. Сейчас нет у меня ни любимого сына, ни его внуков. Это ты забрал Петеньку у нас.

Мы не пошли с Виктором на поминки. Я купил бутылку водки в гастрономе, и мы помянули Петра в комнате. На завтра мы пошли с Виктором в больницу на подстанцию. Там узнали, что Валеру и Анну Семёновну, отец специальным рейсом, с военным самолётом отправил в Москву, в сопровождении врача. Валеру положили в госпиталь КГБ, а Анна Семёновна осталась при нём сиделкой. Лариса спустя неделю взяла академический отпуск по семейным обстоятельствам. Виктор с горя ударился в учёбу, перестал ходить на борьбу, даже не навещал Валю. Та через неделю, сама подкараулила его у института, с помощью Гали, и куда-то увела, когда узнала, наконец, о трагедии. Встречи с Валей повлияли на моего друга положительно. Вскоре Виктор окреп духом и вернулся к обычной жизни, когда узнал от Ларисы, что Валере в Москве стало лучше. Виктор снова начал посещать борьбу. Я продолжал получать письма с Бреста и не забывал отвечать на них. Незаметно, мы подходили к завершению очередного семестра, как произошло событие, которое увело от нас Виктора. Лишь Дима обрадовался его отъезду, у него на этот счёт были свои грандиозные планы в отношении Вали.

В это время, как я чуть позже узнал от прораба Петра Петровича, при случайной встрече с ним в городе. Произошло ужасное событие в тресте на хозрасчетном прорабском участке в Ялте. А также, я узнал от него, что управляющему треста понравилось, как Виктор работал на свинокомплексе. Он тогда предложил ему остаться у них работать, но когда узнал, что он студент и ему ещё два года учится, то предложил Виктору перейти на заочное отделение, и остаться у них работать. Но Виктор отказался. Сказал, что не сможет так сделать, потому что его сразу призовут в армию. Тогда управляющий очень удивился, и записал его фамилию себе на карандаш. Сейчас, когда в тресте случилась беда, он просит Виктора у вашего ректора на шесть месяцев.

Я уже знал об этом от Виктора. Он несколькими днями раньше рассказал мне о своей встрече с ректором по большому секрету. Ректор вызвал его и спросил:

– Хочешь ли ты, юноша, поработать недалеко от Ялты на строительстве нового корпуса правительственного санатория «Белоруссия» в Мисхоре?

– Я хочу, но сейчас средина апреля, как моя преддипломная практика?

– Это и будет, твоя преддипломная практика.

– А экзамены за четвёртый курс?

– У тебя неделя, чтобы сдать все зачёты и экзамены, сейчас основной курс пройден, идёт повторение. Я скажу, чтобы у тебя начали принимать зачёты и экзамены, а стипендию и подъёмные выдадут в кассе, когда принесёшь в деканат зачётку с отметками о сдаче экзаменов.

Услышав рассказ Виктора, я сказал:

– О таком можно только мечтать. Сдавай скорей сессию, и езжай в Ялту. Там уже настоящая весна, вчера по телевизору видел.

На это Виктор ответил, что сейчас все силы приложит, для того чтобы получать повышенную стипендию. И он начал пахать. Ночью спал иногда даже по два часа, но всё сдал отлично. Теперь оставался самый главный вопрос уговорить Валю. Он рассказал ей о предложении, и о том, что управляющий треста разрешил взять ему с собой одного человека, поселят его в санатории. Он поедет сначала один, а потом, когда Валя окончит в конце мая своё училище, то сама приедет к нему. Валя согласилась, сказала:

– Этот небольшой срок расставания я выдержу. Наконец, уделю время учёбе по-настоящему, девчонкам платья выпускные сошью. Пережили мы ведь твою практику в Ленинграде, даже письма друг другу не писали, потому что не было твоего адреса. А сейчас у нас есть адреса, и мы будем переписываться, и проверим свои чувства. Зато, потом, мы будем купаться с тобой в море каждый день, есть мороженное, жить и питаться в санатории. Мои девчонки лопнут от зависти.

Мы тоже договорились с Виктором переписываться, и он уехал. Вот текст его первого письма:

– Здравствуй, Григорий! Уже ночь, а мне не спится. Пишу тебе под стук колёс, потому что днем выспался, у меня, сейчас, уйма свободного времени, а там чувствую, что его не будет вообще. Вот коротко о себе. Мы, сейчас, с Главным инженером треста Валентином Фёдоровичем едем в поезде, менять на вахте начальника строительного управления, который уже три месяца провёл на объекте вдали от семьи. Федорович высокий тощий мужчина пятидесяти пяти лет, оказался человеком порядочным, и рассказал всё без утайки. Оказывается скала, на которой строили новый корпус, дала трещину. Произошла незначительная, не равномерная осадка здания. Случилось это из-за вымывания карстовых пород в теле скалы. Виноваты, конечно, проектировщики, они не правильно посадили здание. Не доработали изыскатели, которые не пробурили скважину по центру здания. Пробурили три скважины по периметру, начали бурить скважину по центру скалы. Пробурили пять метров и сломали последнее сверло с победитовыми наконечниками, когда бурили эту злополучную скважину. Срывались сроки сдачи проекта, и они взяли геологию этой скважины по интерполяции с соседними скважинами. Нарисовали геологию наугад, как скальный грунт, а там оказалась небольшая пустота. Которая вокруг была окружена карстовыми породами. За полтора года, что делали проект, три года пока выделили деньги на его строительство, и полтора года, что велась стройка, прошло шесть лет, как сделали геологию. Много воды с горы Ай – Петри с тех пор утекло в пазуху и вытекло из неё в море. Сейчас на глубине шесть метров, образовалась пазуха. Исследование сделала Московская лаборатория, когда на стенах, полах и потолках здания корпуса начали появляться трещины. Она обнаружила всё то, о чем мне рассказали, и предложила вариант усиления. Сейчас корпус почти готов, в октябре сдача. Московские мастерские ведут отделку. А тут такое. Получается, выбросили миллионы рублей на ветер. У прораба оторвался тромб, и он умер прямо на стройке. У начальника участка, от расстройства, через неделю случился инфаркт, его успел, доставить в Ялту, и спасти. Он ещё долго будет проходить реабилитацию. Так что нам с главным инженером придётся нести вахту. Проектировщики разработали проект усиления. Сейчас, Мостотряд из Ленинграда нагнетает бетон марки восемьсот, в образовавшуюся пазуху. Батальон стройбата делает монолитный, армированный пояс вокруг здания из бетона марки пятьсот, сечением четыре на восемь метров. Где восемь метров это глубина. Долбят отбойными молотками скалу, варят цельный металлический каркас из тридцать второй периодической арматуры. Транспортный цех Мостотряда разгружает в Симферополе по два вагона цемента в день. Остальные грузы также поставляются вагонами. Их выгружает и поставляет на объект бригада отдела снабжения управления. Возят грузы на строительную площадку автотранспортом. На стройплощадке соорудили временный бетонный узел. Три кубовые бетономешалки. На участке одна нормировщица. Все рабочие треста работают по аккордным нарядам. Мастерские работают по процентовке. Одна иностранная бригада из Чехии делает бассейн, в нутрии корпуса. В него двумя насосами будет подаваться морская вода. Работают на объекте около тысячи человек. Кормить Главного инженера и меня будут бесплатно, три раза в день, вместе с отдыхающими, в столовой старого корпуса санатория «Белоруссия». По приезду я напишу заявление на имя начальника строительного управления: «Прошу принять меня на работу в качестве прораба». Начальник управления на месте его подпишет. Буду получать двести рублей в месяц. Кормить меня будут бесплатно, но командировочные я получать не буду. Когда я работал, в тресте то заполнил анкету. Там в графе образование, я указал: «не законченное высшее», не прошло и года, как я работал мастером в другом управлении треста. Поэтому у меня не потребовали вновь документы для оформления на работу в управление, и не послали на медкомиссию. Что я студент, кадры в прежнем управлении не отметили. Сейчас, кадровики нового управления, оформят меня по рекомендации управляющего трестом, на освободившуюся должность прораба. Думают, что у меня за плечами техникум, и я учусь на заочном отделении в институте. А ещё через месяц, мне обещали, если буду хорошо работать, приказом по управлению, перевести на должность начальника участка. Начальник Ялтинского хозрасчётного участка написал заявление на увольнение, по состоянию здоровья. Так распорядился управляющий трестом, и мой оклад будет двести двадцать рублей. Вот всё, что я узнал о моей будущей работе. На этом позволь откланяться. С нетерпением, жду от тебя писем с хорошими новостями.

Виктор.

Я не сомневался в том, что Виктор справится с поставленной задачей, и даже завидовал ему. Подумал, что бог наградил его за то горе, которое легло на его плечи в этом семестре. Я написал Виктору, только когда сдал сессию. Хороших новостей не было, а плохих новостей Виктор от меня не ждал. Сессию я сдал хорошо. Три четвёрки остальные пятёрки. Олейник Алексей получил при игре за область травму, поскользнулся, упал на мяч, и сломал левую руку, без смещения. Вася нас часто навещал, ему дали нового напарника, но тот играл гораздо хуже Алексея. Алексей с гипсом сидел в комнате, готовился по конспектам Виктора и успешно сдал сессию. Он часто нам говорил:

– Зачем ходить на лекции, перелопачивать сотни страниц книг заумных профессоров, если есть конспект Виктора. Он его сделал для себя. В его конспектах сама суть. Хоть бери их и издавай, как учебники для студентов.

Диме подвернулась новая девица, старшая дочь, второго секретаря райкома партии. Он ездил к ней на квартиру, которую подарил ей отец. Она училась в Университете на третьем курсе, и была моложе Димы на год. Её отец работал в Жлобине, где жила её младшая сестра. Она в том году окончила школу и приехала навестить свою защитницу. Сестра была моложе и красивее. Дима с видом безвинного, непорочного ангела, слегка заикающимся голосом соблазнил и младшую сестру. Через некоторое время, старшая сестра, придя раньше времени из университета, застала голубков в постели собственной квартиры и в негодовании выгнала обоих. Почувствовав, что запахло жареным, Дима испарился в общежитие, оставив свою новую подругу на вокзале, без своего адреса. Вернулся к занятиям, и вслед за Алексеем по конспектам Виктора, сдал сессию на тройки.

В последнем письме Акулина написала, что она едет отдыхать с родителями в июне месяце на Белое Озеро. Это уникальное озеро находится на границе Пензенской и Ульяновской области, недалеко от небольшого города Кузнецк. По своему происхождению, оно одно из древнейших озёр в нашей стране, ему несколько миллионов лет. Пляжи там из белого песка. Их санаторий расположен в вековом бору. Вековые сосны выходят прямо на пляж.

После сдачи сессии, мы разъехались на каникулы. Я уехал домой, к родным мне людям. Дима остался один в комнате, и решил наладить отношения с Валей, с помощью её мамы Станиславы, в отсутствия Виктора.

Глава 4. Лето на берегу Чёрного моря.

Уходя на вокзал, я заглянул в наш ящик для корреспонденции. Там лежало второе письмо от Виктора. Уже в поезде я прочитал его. Вот его содержание: