Татуировщик

Наконец, очередь дошла и до меня. Мне показалось, что охранник хитро подмигнул, выдавая мешок. А может, это был нервный тик? Кто знает. Я отошёл прочь, а потом с замиранием сердца развернул шелестящий тонкий пластик. Внутри лежал мой баул, целый и невредимый. Пошарив рукой, я ощупал вещи, лежащие внутри. Вроде всё на месте. Я облегчённо вздохнул. Внезапно надо мной возникла тень. Голос Нытика прозвучал неожиданно резко:

– Э… рабочий! Поделись припасами с бедным человеком!

Я поднял голову: лысый нависал надо мной, в глазах его плясали безумные огоньки алчности. Я, впрочем, не растерялся:

– Охрана! Охр…

– Да тише, тише, шучу я! – хриплым шёпотом успокоил меня Нытик, опасливо озираясь. – Ты не трясись так, дружище!

Сказав это, он тут же отошёл от меня как можно дальше. Я задумался: вдруг он нападёт на меня в Красной Зоне? Следует быть осторожным… Бейбут дал взятку, чтобы меня не обыскивали, но обыскивали ли остальных? Вдруг и кто-то из них заплатил охране, чтобы пронести с собой в Красную Зону оружие?

Наконец, все процедуры были окончены. Мы стояли перед вратами в Красную Зону, готовые быть сожранными ею. С адским воем врата начали разъезжаться в стороны, шелестя песком и осыпая мелкие куски бетона со стены вокруг. Ужасный скрежет длился будто бы вечность, не обещая нам ничего хорошего там, за вратами. С резким лязгом двери прекратили движение, распахнув перед нами свой зев. За ним виднелись какие-то обгоревшие руины непонятно чего, окружающие засыпанную песком и обломками арматуры с бетоном площадку, будто бы бывшую уродливым братом-близнецом той подземной, на которой стояли все мы.

За исключением мусора, площадка была пуста. Огромный автоматон-Страж прогрохотал грузными шагами, подойдя ближе и осветив на всякий случай близлежащие руины. Не найдя сенсорами ничего примечательного, машина проскрипела гулким механическим голосом: «Проходите!»

Мы двинулись вперёд, в объятия тонущего в сумерках неизвестного мира…

* * *

Опустошённая площадь. В лучах заката видны уставшие и растерянные лица. Никто не дал инструкций, куда в Красной Зоне идти дальше и чем заниматься. Тут не было ни распорядков, ни указаний, ни расписаний. Все заключённые сбились в кучу, крепко сжимая в руках вещи. Внезапно вспыхнули прожекторы. Зычный голос, усиленный громкоговорителем, громыхнул:

– Отойти от дверей!

Вся толпа, включая меня, испуганно засуетилась, поднимая поставленные было на шершавый бетон баулы с вещами. Желтоватый свет слепил глаза, словно солнце взошло во второй раз, а повторяющийся громкий приказ напоминал гром во время редкой в этих краях грозы. Мы разом попятились к ближайшим обгоревшим руинам, спотыкаясь об бетонные и кирпичные обломки.

В тёмном лабиринте бетонного скелета старого мира не было ничего примечательного – было понятно, что за десятки лет здесь пропылесосили каждый уголок в поисках мало-мальски ценных вещей. Кое-где торчали кости и ветхие лохмотья бедолаг, оставшихся здесь и так и не решившихся уйти в глубь Красной Зоны. Некоторые бетонные стены были испещрены пулевыми отверстиями. Вся обстановка будто бы кричала о безнадёжности и смерти.

Кто-то из моих собратьев по несчастью вдруг сорвался с места и побежал, крича во всю глотку:

– Пошло всё к Иблису! Оставайтесь тут и подыхайте!

Бедолага явно тронулся головой. Он уже было добежал до закрывшихся железных дверей, как со стен рявкнул пулемёт, коротким росчерком взбив фонтанчики пыли у ног беглеца и заодно наделав десяток дырок в самом бедняге – на предупредительный огонь тут явно не было лишних патронов. Мы разом кинулись на землю, кто-то начал громко ругаться. Впрочем, вся суматоха кончилась так же быстро, как и началась. Уже спустя минуту мы все стояли на ногах, даже не пытаясь отряхнуть пыль с одежды – толку бы с этого не было никакого. Кто-то из толпы подал дрожащий голос:

– И что нам делать?

Вокруг раздались неуверенные шепотки. Толпа начала делиться на небольшие кучки, стараясь выбирать людей со своими татуировками. Я не стал белой вороной, подойдя к трём плечистым парням и одной девице в дряхлых комбинезонах, оживлённо обсуждающих варианты действий:

– Да говорю тебе, мне корешок сообщил, что тут есть банда механиков! Надо просто пройти… Э-э-э…

– Ты чё, забыл, куда идти? Дубина!

– Заткнись! Он говорил, тут какой-то ангар будет через километр, там они и живут. Только сторону не помню…

– Надо найти оружие и проваливать отсюда!

Когда я подошёл, кучка смолкла, настороженно уставившись на меня. Постаравшись изобразить максимальное дружелюбие, я улыбнулся во все свои двадцать три с копейками зуба и протянул им руку:

– Милад! Цех номер семьдесят семь!

Те с одобрением глянули на мою татуировку и представились по очереди:

– Фарид! Цех пятьдесят первый.

– Билял, рад знакомству. Раздаточная станция!

– Заира, столовка пятого цеха. Повариха я там. Была…

– Мутаз. Уборщик в пятьдесят первом цехе!

В стремительно сгущающейся темноте я уже не смог особенно хорошо их разглядеть. Впрочем, Мутаз чиркнул зажигалкой, закуривая махорку. На секунду я увидел грязное, измождённое лицо с чёрными глазами и жирной бородавкой на похожем на картошку носу. Нас окутал вонючий дым. Никто не просил у рабочего закурить, а он не предлагал – теперь сигареты стали ещё большей редкостью. Мне тоже захотелось курить, но я сдержал себя – следует экономить. Мы немного поболтали о причинах попадания сюда. Оказывается, Мутаз и Фарид украли аж целого автоматона и по поддельным бумагам пытались провезти его в Зелёную Зону, чтобы там продать. Их взяли сразу на КПП – в поддельном документе были грубые грамматические ошибки, чего ни один мастер себе не мог позволить, а печати стояли не те. Билял в драке с каким-то стариком неумышленно убил его, слишком сильно толкнув. Было видно, что пухлый паренёк раскаивается и осознаёт свою вину: его голос звучал надтреснуто и жалобно. Заира отказалась рассказывать, за что попала в Красную Зону, а мы не стали настаивать. Что мне всегда нравилось, так это взаимоуважение между нами, рабочими. Дрались и ругались мы в основном по весомому поводу, а чтобы просто так… Ну уж нет! Нас и так маловато.

Пока мы болтали, часть людей уже разбрелась в разные стороны, отправившись в глубь Красной Зоны. Остались мы, кучка каких-то худых снобов в потёртых костюмах, и Нытик, грустно ковыряющий землю ботинком. Становилось всё холоднее. Снобы сбились в кучку и принялись ужинать какими-то консервами, а Нытик поплёлся в нашу сторону. Я не видел его лица, но по голосу стало ясно, что он заискивающе улыбается:

– Ребята… Ну что вы там? Пойдём куда?

Мы разом уставились на поникшего амбала. Наконец, Фарид подал голос:

– Ты татуировку-то покеж. Ты кто такой?

Тот замялся и показал аккуратные чёрные наручники, вытатуированные на запястье. Мы разом отпрянули от Нытика. Его татуировка и была причиной, по которой никто не принял амбала в свою компанию.

– Надзиратель! – прошипела Заира. – Катись отсюда, сволочь!

Нытик чуть ли не плакал:

– Да я по ошибке, ребята… Я же тоже человек, ну! Ну возьмите хоть вы! Пожалуйста! Охранять буду вас…

– В тюрьме уже наохранялся, ублюдок! – сплюнув, сказал Фарид.

На надзирателя было жалко смотреть. Тёмная массивная фигура дрожала. Казалось, он готов рухнуть на колени. Мне стало жаль его. Голос подал Билял, проникнувшись к Нытику тем же чувством, что и я:

– Может, с нами пусть идёт? Авось толк какой будет!

Нытик энергично закивал, почуяв шанс:

– Будет, будет! Я сильный, буду помогать вещи нести!

– Ага, щас! – злобно сказал Фарид. – Чтобы украл наши пожитки ещё! Будешь идти впереди и защищать нас, если чё. Понял?

Амбал радостно согласился. Мы посовещались ещё немного и приняли решение идти на север, откуда раздавался приглушённый шум какой-никакой, но цивилизации.

* * *

Шли мы недолго, минут пятнадцать. За это короткое время Билял, шагавший рядом со мной, успел рассказать мне о всей своей родословной, добрый десяток анекдотов про начальника фабрики и несколько городских легенд, которые я уже не раз слышал. Наконец, идущий впереди Нытик замер:

– Смотрите, ребята…

Мы подошли ближе, вглядываясь в огни костров впереди. Там раскинулось небольшое поселение из страшных, дряхлых хибар, какие даже самому распоследнему рабочему и в кошмарах не снились. Обитые ржавыми дырявыми листами жести, эти халупы стояли будто лишь на одном духе Великой Пустыни. У них не было даже дверей, а большая часть не освещалась. Все эти, с позволения сказать, дома сгрудились вокруг освещённой кострами в проржавевших бочках пыльной площадки. На площадке громко орала толпа оборванцев, подбадривая дерущихся в кольце мужчин. Дрались они так вяло, что я скривился: эти бедняги явно не слышали об Арене. Неужели тут нет других развлечений? Пока я размышлял об этом, один из дерущихся просто упал, устав драться. Толпа зашумела, упавшего оттащили за ноги, а победитель испустил победный вопль, который занял у него явно больше усилий, чем сам бой. Пока мы смотрели на эту вакханалию, сзади кто-то подошел. Услышав хриплое дыхание позади себя, я похолодел, а резкий оклик заставил нас всех подпрыгнуть на месте:

– Чё, откуда пришли? Бетон, на прицел их!

Мы разом обернулись, а говоривший отпрянул. В свете костров я разглядел мужчину средних лет с густой седеющей бородой, налитыми кровью глазами и землистым лицом. На голову здоровяка был кое-как надвинут дырявый ржавый шлем, какие у нас можно найти разве что на помойке. Всё лицо мужчины было изрыто морщинами и шрамами, а левый глаз немного подёргивался. Одет он был в ветхий бронежилет Стража, натянутый на голый торс. На запястье его левой руки была шестерня с криво нарисованной от руки коронкой. Ростом мужик был чуть ниже меня, но это не мешало ему смотреть сверху вниз на нас, сбившихся в кучку. Позади мужичка стоял худой паренёк, постоянно шмыгающий носом и одетый в чёрное тряпьё. Паренёк пялился на нас, вытирал текущую из носа жидкость и что-то бормотал про себя. Справа от него стоял накачанный амбал ростом под два метра, держа огромную ржавую дубину в правой руке. Я тут же понял, откуда у него кличка Бетон:– громила имел серую, нездоровую кожу, отчего походил на каменную статую. Он был полностью лысым, даже бровей над ледяными белесыми глазами не имелось. Я уставился на него, открыв рот от удивления, – такого я ещё не видел. Одет этот мутант был в комбинезон механика на голое тело да тяжёлые ботинки. Его татуировка была скрыта грязным бинтом. Бородач прервал затянувшееся молчание:

– Ну? По башке вам дать, олухи тупорылые?! Откуда припёрлись и куда прётесь?

Я ещё раз оглядел троицу, ища взглядом огнестрельное оружие. Его не было. Решившись, я быстро наклонился, доставая из ботинка пистолет:

– Не твоё дело, бородач!

Я направил на мужчину пистолет, а тот уставился на чёрный металл с недоумением, а потом протянул руку, чтобы отобрать у меня ствол:

– Чё там у тебя, дурачок?

Я резким движением поднял руку вверх и нажал на один из курков. Раздался резкий хлопок, после которого толпа позади нас замолчала, а бородач отскочил назад. Худой паренёк посмотрел на своего босса и зашёлся истеричным хохотом:

– Мга-га-га! Это самое, короче… Ну это… Слышь, ну…

– Заткнись! – заорал бородач, не отводя от нас настороженного и удивлённого взгляда. Лишь один Бетон выглядел так, будто ничего не произошло. Громила всё так же стоял, глядя на нас и сжимая в руке своё самодельное орудие. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, как будто я ничего и не сделал – ну точно статуя из бетона!

Наконец, лидер этой небольшой банды снова подал голос:

– Да шутки мы шутим, Иблис вас дери… Вы ж рабочие, да? Мы свой люд везде узнаем. Вот будь вы начальством…

Лицо бородатого мужчины исказилось яростью. Худой снова начал бормотать:

– Начальством, короче… Порешали бы начальство, закопали короче, мга-га!

Бородач снова заткнул своего странного спутника и продолжил:

– Мы, короче, смотрящие тут. Ну, одни из. Меня зови Фабрикой, вон тот, – Фабрика ткнул пальцем в сторону трущего нос парня, – Пулемёт, а с Бетоном вы знакомы.

Бетон, впрочем, и на это не отреагировал ни единой эмоцией. Мне даже показалось, что это тоже шутка какая-то, а громила является статуей, призванной пугать новичков и незамеченной нами по какому-то недоразумению.

Мы по очереди представились, кратко рассказали о том, почему попали сюда (кроме Заиры, она всё так же молчала, да спрятавшегося за нами Нытика) и принялись расспрашивать Фабрику о тамошних порядках. Тот отмахнулся:

– Да чё на улице торчать! Пойдём в Ангар! Там расскажут вам всё. Ты это… Милад. Ствол-то убери! С такими вещами тут быстро по голове в переулке получишь, – добавил он, глядя на мой пистолет.

Я послушно спрятал оружие, задумавшись о том, есть ли тут вообще переулки, а толпа позади нас принялась шуметь дальше, будто ничего и не произошло. Я спросил Фабрику, сколько нам идти до Ангара, на что тот гордо ответил:

– Зачем идти, работяга? Ехать!

Я вытаращился на него как на психически больного:

– Ехать?!

Тот рассмеялся, явно довольный эффектом:

– А ты что думал? Что тут земли дикие?

Я скептически покосился на развалины, бесноватую толпу и костры:

– Да вроде того…

Бородач улыбнулся:

– Нет, Милад. Всё не так уж плохо…

– Где вы берёте топливо? – прервал его изумлённый не менее моего Фарид.

Бородач осклабился:

– Древние технологии! А вообще, – он осёкся и нахмурился, – секрет!

Фабрика отвернулся и махнул рукой:

– Пойдём, рабочие!

Мы послушно двинулись за ним. Я оглянулся: Бетон тоже пошёл вслед за нами, грузно ступая большими ногами в грязных ботинках. Значит, всё же не статуя.

За небольшой хибарой мы увидели огромное нечто, отдалённо похожее на тот самый трамвай, в котором я катался в Зелёную Зону, но в два раза короче. Бородач привычно отыскал в этой груде металлолома ржавую рукоять и дёрнул, с натужным скрипом распахнув кривую, вручную сваренную из листов железа дверцу:

– Прыгайте, работяги!

Мы не без опаски по очереди залезли внутрь. В полумраке едва различались две скамьи по бокам салона и приваренный ножками к полу ржавый столик. Воняло бензином и ржавчиной. Мы сели на лавки. Со мной рядом уселись Заира, Билял, Фарид и стыдливо прячущий своё запястье Нытик, а вот Мутазу места не нашлось – он сел напротив нас. В кривую механическую повозку влетел Пулемёт, бормоча себе под нос бессвязную чушь, а за ним неторопливо залез Бетон. От его веса машина наклонилась вправо и жалобно заскрипела. Громила с силой захлопнул дверь, сел рядом со съёжившимся от страха Мутазом и со звоном кинул под ноги свою дубину. Я судорожно сжал рюкзак, стараясь не смотреть на Бетона, – этот мутант пугал меня. Остальные, уверен, испытывали схожие чувства.

Наконец, раздался второй хлопок двери спереди – Фабрика уселся на место водителя. Спустя пару секунд раздалось недовольное урчание двигателя, явно не желавшего заводиться. До нас донеслись тихие ругательства бородача, которые тут же заглушил грохот – машина завелась. Корпус задрожал, поднимая ржавую пыль в воздух. Я зажмурился, зубы застучали в такт вибрации, а в нос ударила вонь бензина. Громыхнула выхлопная труба – возможно, именно эти звуки я принял за выстрелы, лазая по Башне с Бейбутом. Как же давно это было…

Меня бросило на сидящего рядом Биляла – адская повозка тронулась, подскакивая на каждой встречной яме или куче мусора. Окон здесь не было, так что пейзажем я насладиться не сумел. Стесняясь разглядывать сидящих напротив меня бандитов, я принялся пристально изучать свой рюкзак, крепко сжав зубы, чтобы не прикусить язык.

* * *

– Приехали!

Я едва расслышал крик Фабрики за оглушающим рёвом двигателя. Спустя мгновение ржавая рухлядь затормозила, отчего я по инерции повалился уже на Нытика, который вздрогнул от неожиданности. Шум от двигателя резко стих, на его место пришёл оглушающий звон в ушах, будто рядом долго стрелял из ружей целый батальон Стражей. Бетон со скрипом поднялся, схватил свою самодельную дубину и распахнул дверь пинком ноги. Следом за ним юркнул Пулемёт, а потом уже и мы. Спрыгнувший рядом со мной Фарид подал Заире руку, но та проигнорировала его, хмуро спрыгнув с машины и встав рядом с Билялом. Последним вылез Нытик, опасливо косясь на Бетона, Фабрику и Пулемёта.

Я осмотрелся: мы стояли внутри помещения, до боли напоминающего один из наших рабочих цехов. Рядом с машиной, на которой мы приехали, стояли ещё три такие же огромные и бесформенные железяки на колёсах, тускло освещаемые кострами в бочках у стен Ангара. Сами стены пусть и выглядели максимально убито, но было видно, что за ними здесь присматривают – тут и там виднелись следы ремонта прибитыми жестяными листами. Я отвёл взгляд от стены и принялся рассматривать интерьер этого огромного цеха.

Оказалось, тут был целый небольшой городок: через открытые ворота были видны палатки вперемешку со сбитыми из железных листов домиками, которые стояли ровными рядами, а само это поселение опоясывала железная стена с ржавой колючей проволокой наверху. У ворот шириною в метра два была построена сторожевая башенка, где стояла тень бойца. Тот копался в единственном на всю стену прожекторе, освещающем пространство перед входом на эту базу. Перед стеной сновали люди, волоча разный хлам из стоящего возле ворот грузовичка и занося свои трофеи в городок. Их переговоры между собой сливались в неразборчивый гул, эхом отскакивающий от потолка и стен.

На плечо мне опустилась рука. Улыбающийся гнилыми зубами Фабрика весело сказал:

– Ну, насмотрелся? Идём! Надо вас начальству представить, – бородач перестал улыбаться. – Ты только это… Игрушку свою не доставай там, а то получишь пулю в лоб!

Сглотнув, я кивнул. Мы потащились к входу, за которым нас уже ожидал хмурый мужчина лет сорока в бронежилете на голое тело. Он жестом показал на металлический стол перед собой:

– Баулы открываем. Досмотр!

Я сжал зубы. Этого только не хватало! А если найдут тату-машинку? Как они отреагируют? А ножик? Вдруг он тут запрещён. А если досмотрят обувь и отыщут пистолет и патроны? Впрочем, выбора у меня не оставалось – рабочий передо мной явно не привык ждать. Его пальцы сжались на рукояти старого револьвера, сделанного, судя по его виду, из обрезка трубы. Вздохнув, я вывалил баул на стол. Мужчина принялся тщательно осматривать содержимое. Обнаружив нож, рабочий нахмурился. Он долго рассматривал лезвие, как бы прикидывая, оружие это или нет. Я заискивающе улыбнулся:

– Консервы открывать!

Мужчина посмотрел на меня исподлобья, ничего не сказав, а потом кинул нож обратно. Наконец, он дошёл до днища рюкзака и вытащил завёрнутую в грязную ткань тату-машинку. Он осторожно развернул материю и тихо охнул. Лицо его вытянулось, он хриплым голосом спросил у меня:

– На кой чёрт тебе это? Ты что, больной?

Я пожал плечами, дрожа от волнения:

– А это здесь запрещено?

– Нет, не запрещено… – Досматривающий посмотрел на меня как на пришельца из другого мира, а потом кинул машинку назад и вернул баул. – Следующий!

Я облегчённо выдохнул. Кажется, самое сложное осталось позади.

Досмотр моих спутников прошёл быстро. Ни у кого не нашли ни оружия, ни бомб. Охранник Ангара был явно разочарован. Вздохнув, он сказал:

– Ну, покажите татуировки и можете проваливать!

Мы спокойно показали свои шестерни на запястьях, а вот Нытик не спешил следовать нашему примеру, нервно переминаясь с ноги на ногу. Проверяющий нас рабочий нетерпеливо рявкнул, сверля нашего несчастного громилу свирепым взглядом:

– Ты! Показывай быстрее! Я не собираюсь здесь всю ночь торчать!

Зажмурившись, амбал вытянул руку.

Охранник Ангара выхватил револьвер так быстро, что я даже не сразу понял, что происходит. Наставив на Нытика оружие, рабочий заорал:

– Надзиратель!

Наш неудачливый спутник рухнул на колени, жалобно скуля:

– Да я с ними, начальник! Я хороший! Я…

Бедолагу прервал хлопок. Аккуратная дырочка на его грязном лице выглядела в свете костров жирной точкой, поставленной в конце предложения. Предложения, в которое уместилась вся его жизнь, наверняка очень жалкая. Замерев, я смотрел, как Нытик, будто бы в замедленной съёмке, заваливается на бок, а позади него в ржавой пыли лежат его мысли, планы на будущее и мечты, выпавшие из затылка.

Я хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Смысла в них уже просто нет. Пустая болтовня лишь добавит нам, живым, проблем. Поздно вступаться, геройствовать. Я ничего не докажу тому, кто стрелял. Словно сквозь сон я услышал довольное шипение Заиры:

– Сдох, ублюдок!

Охранник Ангара же не спешил прятать револьвер, подозрительно глядя на нас:

– Какого Иблиса этот подонок с вами тусуется?!

Первым подал голос Фарид:

– Да не знали мы, приятель. Не видели татуировки его…

Охранник с минуту подумал, а потом кивнул сам себе и спрятал револьвер – объяснение Фарида явно его удовлетворило. Наконец, он обратился к подошедшему Фабрике:

– Слыш, Фабрика. Ты их обыскивал так, по карманам? Или мне обыскать нужно?

Наш бородач кивнул, хмуро глядя на труп Нытика:

– Обыскивал, Рахим, обыскивал. Не сцы!

Рахим сплюнул на землю и обратился уже к нам:

– Вы внимательнее будьте! Это вам не ваша Жёлтая Зона, здесь начеку надо быть. Всё, идите, Фабрика проводит вас к Кади, нашему главному.

Махнув рукой, охранник тут же позабыл о нас, а мы пошли вслед за Фабрикой к двухэтажному строению в центре Ангара, которое немного возвышалось над кучей бараков и палаток и было… Из кирпича? В тусклом свете костров и факелов было не особенно ясно, но чем ближе мы подходили к этому дому, тем больше он напоминал мне те самые домики в Жёлтой Зоне.

Подойдя ближе, вся наша компания в изумлении разинула рты – дом был кирпичный! Мало того, в окнах были вставлены пусть и грязные, но стёкла. Я даже позабыл о смерти Нытика, очарованный этой необычной постройкой. Фабрика явно был доволен эффектом:

– Нравится, а? Каждый новенький рот разевает! Пойдём наверх!

Мы обошли домик, где у приваренной ржавой лестницы нас ожидал охранник в чёрном бронежилете поверх серой униформы, достаточно чистой для этих мест. У верзилы на голове была намотана ткань так, как она обычно бывает намотана у Жрецов из Оазиса – я разок видел плакат с ними. Ткань была ярко-красного цвета, сильно оттеняя смуглое лицо охранника. В его сильных руках блестела чёрная сталь короткого автомата, явно сделанного на заводе. Он взглядом сосчитал нас и обратился к Фабрике:

– Обыщи хорошенько!

Тот пожал плечами, глядя на нас извиняющимся взглядом: дескать, вы не серчайте, порядки такие. Я напрягся, ведь в ботинке у меня был пистолет. Наш бородатый экскурсовод тщательно обыскал каждого из компании по очереди, закончив на мне. Покачав головой, он достал у меня из одного ботинка пистолет, а из второго патроны, после чего обратился к напрягшемуся было охраннику:

– Яруб, да он наш, пушку просто отдашь потом, лады?

Охранник хмуро ответил, принимая в руку мой пистолет и коробок патронов к нему:

– Под твою ответственность, Фабрика!

Бородач осклабился и начал подъём по лестнице, жестом маня нас за собой:

– Пойдёмте!

Мы переглянулись и двинулись наверх, сжигаемые любопытством…

* * *

Бронированную дверь нам открыл изнутри охранник, как две капли воды похожий на того, что остался внизу. Фабрика тихо с ним поздоровался и пригласил нас в помещение, где на бетонном полу поверх рваного ковра стоял потрёпанный, но целый красный диван, подозрительно похожий на мебель, виденную мной в Башне. Мы все потеряли дар речи, поражённые роскошной обстановкой. Казалось, целую вечность наш небольшой отряд разглядывал каждую трещинку и царапину на поверхности дивана, благо в свете бензиновых ламп были видны малейшие детали. Вдоволь налюбовавшись реликвией, я перевёл взгляд на вторую бронированную дверь, которую охранник уже открывал перед нами.

Зайдя туда, мы уже не могли сдержать своего восхищения, принявшись охать и ахать: огромный потёртый ковёр на полу; вереница шкафов вдоль стен, уставленных потрёпанными книгами; изящный огромный стол, уставленный невиданными сокровищами; красивая бензиновая лампа под потолком. Из-за стола раздался мягкий баритон:

– Присаживайтесь, пожалуйста!

Перед столом стояли три металлических табуретки, явно сделанные местными умельцами, но с вниманием к деталям, ровные и аккуратные. Заира, Билял и Фарид сели на табуреты, а мы с Мутазом остались стоять. Бархатный голос по ту сторону стола добавил с сожалением:

– Прошу прощения, что стульев на всех не хватило. Чаще всего в нашу скромную общину путники приходят по одному.

Мы промолчали, а Билял неловко и забавно отбил поклон в сторону стола. Я принялся разглядывать сидящего за столом человека. Это был грузный мужчина лет пятидесяти с аккуратно закрученными седеющими усами, длинной бородой и ястребиным носом. Над его смуглым гладким лбом была повязана та же ткань, что и у охраны, но белоснежного цвета – как салфетки в кафе «Пустынное Чудо», что в Жёлтой Зоне. Спокойный взгляд тёмных глаз мужчины был даже немного дружелюбным, но всё же я нутром чуял – за показным радушием скрывались стальная воля и самая настоящая опасность. Мужчина перехватил мой взгляд и легко улыбнулся, поправляя засаленный пиджак бардового цвета: