XY?

– Фенрир, а как ты думаешь, что бы было, если бы я просто встретил Еву и мы не были бы демиургами?

– Ничего, кажется.

– Почему «кажется»?

– А что ты от меня ждешь? Сейчас всем девушкам не до парней, они сильно заняты социальными сетями, Instagram’ом. Даже, если бы получилось. Ну, сидели бы вы в парке, ели бы шаурму, курили бы. И чё?

– Так же сейчас модно.

– Ага. У вас бы у обоих был патч «Stone Island». Потом, может быть, доверили бы друг другу свои странички в интернете.

– Фенрир, ты плохо думаешь о нашем поколении.

– Я никак не думаю.

Мы со скандинавским волком замолчали. Начав смотреть на горящие полешки, я о чем-то задумался.

– Скоро Рагнарек, – сказал Фенрир.

– Да. Но тебе надо порвать магические цепи.

– Так рви.

– Что рвать?

– Цепи, которые на тебе.

На мне были надеты только вакуумные наушники, как и на волке.

– Их? – сказал я и указал на наушники?

– Да. Давай уже покончим с этим. Может, следующие поколение будет лучше.

– А ничего, что мы делаем это раньше Нового Года?

– Без разницы.

– Фенрир, а ты сын Локи?

– Нет. Я существую сам по себе. Меня выдумали люди, наверно, я их сын.

– Но люди так же выдумали, что ты сын Локи.

– Об этом мало кто знает, поэтому я себя не чувствую его сыном. Иисус, например, знает, что его отец Бог, но это потому что все люди знают.

– То есть ты живешь так, как это представляют люди?

– Да. Забудут про меня – умру. Как Адов. Ты его знаешь?

– Нет.

– Поэтому он и умер.

– Фенрир, а что будет во время Рагнарека?

– Ввод в жизнь новых идей.

– Получается Рагнарек идет всегда?

– Получается. Новый Год считается его пик. Все релизы анонсируют в январе, как правило.

Я посмотрел на наушники.

– Так что, рву?

Перемены

Когда я попал в реальный мир, без Фенрира, я увидел на себе целые наушники.

Я поднес один наушник к уху, оттуда заиграло:

– Запрети мне носить аир-максы, запрети мне голову наголо брить, запрети мне на улице драться, я все равно буду тебя любить.

Я узнал Федука с первых слов.

Иногда я с себя поражаюсь. Как я могу слушать БГ и слушать Федука. Меломан.

Рагнарек начался, а это значит, что Ева меня скоро остановит (или Фенрира, я уже и сам запутался).

После того как я порвал «цепи», волк мне рассказал, какие перемены он планирует провести:

– Versus Battle станет самым популярным проектом на YouTub’е, все поколение будет следить за происходящим там. Пранки уйдут в лету, останется только пара блогеров, которые будут этим заниматься и среди них не будет «Ракомакофо». Появится новая альтернатива «Stone Island». Выпустят новый айфон. Выйдет новая операционная система. Почти все фильмы по играм провалятся. Появится больше новых мемов, вирусных видео, их число будет гораздо больше, чем в этом году. Люди будут больше проводить времени перед мониторами. Политика геноцида примет новую форму. Апокалипсис. Но, когда Нюйва меня остановит, случится только половина из вышеперечисленного или случится, но не до конца. Вот так, Вольф. Теперь иди.

Через день я встретил Еву в том же кафе.

– Вольф, почему Рагнарек наступил так рано? – спросила она.

– Мы порвали цепи.

– Значит это все?

– Выходит.

– Ты сам знаешь, я должна это все остановить.

– Да, знаю. Давай режь, стреляй, души. Не знаю, как ты это сделаешь.

– Просто прикоснусь.

– Хорошо, Ева.

Ее лицо, как будто само подвинулось к моему лицу, глаза стали как у змеи, язык, который она ненадолго высунула, был раздвоен. В ее глазах я увидел себя, потом пригляделся и увидел в них Фенрира.

– Ты боишься того, что будет дальше? – прошипела Ева.

– Еще не знаю, – сказал я и мы поцеловалсись.

?

Я иду

Тут ничего нет.

Честно.

Только серые бетонные стены. Пол и потолок из такого же материала. А вдали что-то мелькает. Не пойму искорка или что это. Может, блеск чего-то.

А я иду на этот блеск или что-то.

Иду уже часа три, если не больше. Я не знаю точно, только ощущение. Мои часы тут не работают.

Да, кварц полетел. Стрелки замерли на месте, как неопытные преступники, увидевшие полицейских.

А армянин говорил, что эти часы: «Вай, какие!».

Вот и верь рынку.

«Адидас», «Рибок», «Найк» – это обман. Их нет. Так же как и нет хороших часов за 300 рублей.

Я бы позвонил кому-нибудь, да только тут связи нет.

Сейчас мой телефон – дорогой плеер с кучей ненужных кнопок. Точнее одной. У меня же «Айфон».

Но к этой беде прибавилась еще одна. Он скоро разрядится.

Поэтому я сейчас в тишине пойду под песню Linkin park – roads untraveled из фильма Need for Speed.

Что за фигня?!

Сенсор что ли сломался?

Куда бы я ни тыкал пальцем, телефон сам выбирает что хочет.

Так он включил песню Ruby Frost – Water to Ice, которая тоже была в моем плей-листе.

Ладно.

Эта песня тоже мне нравится.

Ультрареально

А я все иду и иду.

Тут тепло. Даже жарко. Как в Африке, хотя я там и не был, но чувствую, что так оно и есть.

Но я одет как надо. Футболка с надписью: I hate the Nike, because this t-short is original Reebok. Джинсы. Кеды «Converse». И православный крестик.

Но крестик меня не спасет от жары. И вообще.

Музыку я выключил, чтобы не посадить зарядку на телефоне.

Я не понимаю как этот «свет в конце» освещает весь туннель.

Да и не понимаю, как я тут оказался.

Это точно не сон, я умею отличать фильмы сознания от реальности.

Все это так реально. Ультрареально. Эти стены, этот блеск, ощущения глаз. Все это осязаемо. Вон, стена какая, по ней ударишь сильно, так руку сломаешь.

Через сто метров я заметил другое свечение, точнее блики, которые падали от стен. Очень похоже на стекло.

Я немедленно ускорился.

Дальний блик, буду называть его – основной свет, не приблизился, не отдалился, он так и остался мелкой белой точечкой, пикселем.

А ближний блик стал намного ближе.

Все это строение, туннель, как я уже говорил, похоже имел форму горизонтальной прямоугольной призмы, внутри которой я.

Это так, к слову.

Действительно, свет отражало стекло, как я и думал. Я встал напротив, а там…

А там…

Там, за стеклом подводный мир.

Но это не аквариум.

Да, за стеклом есть акулы, киты, медузы, подводный дракон (реально!), дельфины и еще какие-то мелкие рыбешки, чьих названий я не помню или не знаю.

Все эти морские жители не просто плавают внутри синего бесформенного тела моря, они обсуждают что-то как люди.

Серьезно.

Они говорят о чем-то. Не знаю о чем, но на это интересно смотреть.

Их мимика, движения вокруг себя от раздражения. Забавно.

Похоже, я вник, про что они говорят.

Акулы и киты прижимаются к дракону, который видимо их босс. Дельфины с медузами стоят в стороне и то и дело огрызаются на дракона. А рыбешки просто смотрят на всю эту разборку.

Дракон находится под ракушками с жемчужинами.

Видимо, они говорят о деньгах, которые они не поделили, точнее о жемчужинах.

Как все меркантильно.

Пойду дальше.

Все в порядке

Интересно было посмотреть на аквариум.

Я заметил то, что я еще ни разу ничего не говорил вслух.

Чтобы такое сказать? Пошлое? Или просто поговорить с пустотой? Не знаю.

– Есв в екдяроп, – сказал я, но мое предложение прозвучало как-то не так.

Я еще раз попытался сказать: «все в порядке», но получилось снова: «Есв в екдяроп». Потом еще раз и результат тот же. Нехорошо.

Я наконец-то додумался.

Слова, произнесенные мной, произносились в пространстве задом наперед.

И что теперь не говорить?

– Дерб! Он ончыбоен.

Все эти слова, которые говорю, произносятся так же легко, как и повседневные. Тем более я не принимаю никаких усилий, чтобы обработать в голове слово, вывернутое наизнанку.

А наоборот, произносить слово задом наперед, чтобы получилось нормальное, оказалось довольно тяжело.

Я долго в голове переводил слово «нормальный» на бликовый (так я назвал язык в этом месте).

Я попробовал:

– Ронмальный. Нилб! Ен ьсолчулоп.

Тогда мне в голову пришла идея.

Что если я сам буду ходить задом наперед.

Этого я боялся больше всего. Вдруг упаду.

Мне сразу вспомнился отрывок из диснеевского мультика про Микки Мауса произведенный на реверсе (с конца в начало). Это действительно страшно. В диснеевских же мультиках все начиналось плохо и заканчивалось хорошо, тут наоборот. И эти голоса, как будто инквизиция пытает сатану.

Все.

Выкинуть этот бред из головы.

Я повернулся спиной к свету и продолжил идти.

– Раз-раз, меня слышно?

Да!

Сработало!

Теперь проверено. Когда я иду неправильно, голос звучит правильно. Как кумиры, чем они не правильней, тем вернее их слова. Или в данной ситуации не уместно?

Кстати, я раньше не замечал, что за мной такая глубокая черная мгла, из которой тоже светятся… глаза?

Глаза

Я все еще иду спиной к свету и смотрю на эти глаза.

Или скорее сопряжение геометрических плоских фигур это а не глаза. Белые овалы, в которых бегали черные кружки. Как в мультиках. Когда темнота, обычно всегда именно так их изображают.

Я иду, а они следом.

Интересно, кто носит эти овалы на своей голове.

Чертой между глазами и мной был градиент света, переходящего в темноту, растянувшийся метров на десять.

Я стал приглядываться к этой черни. Она стала увеличиваться.

И я стал слышать шепот. Глаза спрашивали меня:

– Холодно?

– Нет.

– Скоро будет холодать.

– С чего бы?

Глаза замолчали, сделав мой вопрос риторическим.

– Отвернись, или мы тебя догоним.

– И что дальше?

– Ты будешь с нами в темноте. А в темноте не видно света.

– А этот свет впереди вы видите?

– Нет. Поэтому отвернись, иначе будешь с нами бродить в потемках.

Я их послушал и отвернулся.

Потолок

Делать было нечего. Я мерно шел по твердой дороге.

Я посмотрел на потолок и увидел длинный стишок:

Нет, в облачности нет звезды,

за дверью холод – холодильник.

А на снегу мои следы,

я сам себе квартирник.

Куда ушел менталитет?

Он где-то там, где и звезда.

Я социальный экстраверт.

И "нет" с оттенком "да".

Я говорил белиберду

и часто врал. К чему?

Я так искал свою звезду.

Теперь начну:

Я сам себе исповедальня.

Быть может, РПЦ.

Какая мерзость все свиданья,

как чирей на лице.

Фантомные улыбки эти

и эти дурочки в пальто.

Хороших нет, они как йети,

их знают, а увидел кто?

Мне жаль себя за то, что друга

я, как и девушку, не встретил.

Нет, есть друзья и есть услуга.

Равно поставим между этим.

А настоящего? Мне стыдно,

за то, что говорю я так.

Я колокол и друг мне рында.

А так я колокол-дурак.

Я социально независим

и одновременно влеком.

Хочу, что было много писем,

но не нуждаюсь я ни в ком.

Зачем я продолжаю верить,

ведь очерню, буквально, все.

Я прототип решений Берии,

но социальный. Мой висок

болит от думы тягомотной,

от музыки, от денег. FUCK!

Плевать совсем какой я модный.

Плевать! Дурак (как Керуак).

Плевать хотел с Шанхайской башни

на этот бедный текстик.

Будь он живой, тогда калаш мне,

все пули-точки, это месть и

насмешка над самим собой.

И ПГТ мой не люблю,

как, в принципе, другой любой.

И не люблю петлю.

И сильно, дразнит много "я",

особенно с заглавной буквы.

И та, что ходит легкая,

и пахнет словно клюквою.

Я не люблю природу ЗОЖ,

я буду пить, курить, смеяться.

Ведь это честно, спорт есть ложь,

хоть на обложке в глянце.

А честность, это суета,

не я заметил – СМИ.

Нельзя ругаться – хуета!

Английский чушь like me.

Мне говорили: "just keep silent".

Как делал много лет.

Нахуй "stone island",

я за нейтралитет.

Покемоны, Америка, заговор,

верю все это связано как-то.

Поколение Y от старого

забрало только гранж-плакаты.

Надоело уж все. Эта облачность

это следствие vape-сигарет.

Хоть скажи, я колючий, елочный.

Так и что мне? Плясать балет?

Я не закончил разбираться.

Иду вдоль борозды.

А тучи стали раздвигаться,

но нет там не звезды.

Чушь какая-то. Я тоже могу написать такую же херню.

Пройдя чуть дальше, я увидел на стене надпись:

Some keep silent

They keep island

В этих двух строчках я узнал Распутина. «Прощание с Матерой». Никогда не любил.

Но даже эти две строчки лучше, чем стих на потолке.

Куртка Бейна

Впереди на деревянной вешалке висела куртка с мехом.

Я сразу подумал, что ее необходимо надеть.

Висел на ней ярлычок с надписью: «Kurtcobaina».

Она была мне впору.

Я пошел дальше и вдруг почувствовал холод. Справа висел термометр, который показывал 0.

Я застегнулся.

Infiafy

Я все так же шел на свет. Он не ближе, не дальше.

– Эй, – произнес из ниоткуда демонический голос, и это «эй» еще три раза ударилось о стены.

– Что?

– Что ты делаешь здесь?

– Иду.

– Зачем?

– Обязательно идти за чем-то?

– Совсем нет.

– Я скорее иду «на».

– Прям туда?

– Да, на свет.

– А-а. Я подумал про другое «на».

– Ты кто?

– Инфайфи.

– Красивое имя… инфернальное. Ты дух?

– Скорее демон. Просто у меня есть материальная оболочка. Да и вообще, чтоб тебе было понятно.

– И что ты делаешь?

– Управляю.

– Чем?

– Всем. В моей власти двенадцать стихий.

– А-а, огонь, вода, земля, воздух…

– Культура, масс-медиа, интернет, реклама, мода, вера…

– Понял. А что я тут делаю?

– Это твое чистилище. Чтоб тебе понятно было.

– Я его себе другим представлял.

– Как у Данте?

– Да. Чудовища, котлы, черти.

– Меняется догробный мир, меняется и загробный.

– А свет?

– Ты хочешь туда?

– Да, надоело идти.

– У тебя итак последний «круг» скоро придешь. Чувствуешь холод?

– Да, как у Данте в аду.

– Только этот круг теперь в чистилище. Его перенесли.

– А где Люцифер?

– Его не было. Был я.

– Почему такое имя у тебя?

– Это общее имя. Это сопряжение кругов Эллера. Внутри сопряжения, то есть самая темная часть, Инфайфи.

– А для русских как?

– Шташан.

– Почему так?

– Как на клавиатуре. Мое имя вводить получится Шташан.

– Хм… ашан. Как магазин.

– Иди-иди.

– Инфайфи?

Не отзывается.

– Шташан?

Тоже ничего.

Могу сказать то, что все мое ответы, вопросы были только у меня в голове, отвечал же на них Инфайфи вслух. Полутелепатия.

Я не заметил, как моргнул.

И в этот момент, свет перегородил силуэт.

Черная туша с крыльями, по краям тела свет освещал чешую. Голова была похожа на бычью. Минотавр в чешуе с крыльями. Примерно так.

– Ты почти пришел, – сказал силуэт, наверно это Инфайфи.

Минус

Свет стал намного ближе!

Но холод был очень сильным. Наверно, минус двадцать.

Везде снег, лег.

Вот откуда блики были!

Пройдя еще сто метров я увидел… холодильник.

Он был открыт и из него валил снег и свет.

Я уже бежал.

Сейчас холодно и светло.

Ноги все мокрые.

Снег не хрустит.

На потолке снова стих:

Я иду пешком по дворам и полянам.

Где-то четверть пути находился пьяным.

То и дело по дороге валяются окурки,

пустые бутылки, обертки Колы и придурки.

Я иду пешком, по асфальту мимо лесов,

мимо поселков, чьи двери заперты на засов.

Пара одинаковых столбов параллельно

стоят, освещают верх и свое подземелье.

Я иду пешком, по пустынному тротуару.

Как вокруг все поклонились силе и нуару?

Сотни бесценных, то есть бесплатных, машин,

за которыми сидят Иван и мудрый Рашид.

Я иду пешком, тени города наспех обгоняя,

я не знаю, чем слово отличается от куная.

Миллион универмагов на квадрат магазинов,

плюс ларьки, киоски, вокзалы вблизи, но…

Я иду пешком, по железной куче деревьев.

Климат меняется, меняется суть, не меряя.

Справа от меня тает солнце, слева клевер.

Я иду пешком почти с юга куда-то на Север.

Немного напомнил мою жизнь и ситуацию.

Последние строчки закончились у холодильника.

Я закрыл его.

Теперь холодно и темно, и … глаза.