Хрустальная скрипка. Часть первая

– Ох ты же ж, – это восклицание сорвалось с уст старика Харлама, который тоже смотрел на странного незнакомца. В отличие от кучера, смотрел без страха, но с явным удивлением, вытирая со лба капли крови.

Незнакомец тем временем подошел к ним вплотную. У него были тонкие губы, но удивительно густые брови, мало сочетавшиеся с остальным обликом. И на лице его было выражение удивления, да посильнее, чем даже у дедушки. Взор его был направлен на мальчика.

Он молча внимательно осмотрел Освальда с головы до пят. Под его взглядом парень съежился, скорее с непривычки, а не от страха. Ситуация приняла совсем неожиданный оборот. Секунд через десять мужчина отвел взгляд и повернулся к кучеру, который все так же стонал и дергался на земле. Незнакомец вытянул в его сторону указательный палец и произнес фразу заклинания. А после этого его фиолетовый ореол стал быстро меркнуть и угас. И вместе с ним прекратились стоны верзилы, превратившись в натужное повизгивание.

– Я как мог, приглушил твою боль, – сказал мужчина кучеру, – вернее, просто твои чувства на ближайшие сутки. Как временная мера сойдет. Я же не лекарь. А уж ему-то тебе точно надо будет показаться. Что же ты нападаешь на стариков и детей, а?

Голос у него был высокий и властный.

– Ваша милость, за что… – простонал кучер.

– Что «за что»? Выражайся яснее.

– За что же вы меня так приложили?

– Кто? Я? – мужчина иронично усмехнулся. В его голосе не было и тени жалости. – Нужен ты мне. Я просто защитил мальчишку. Прикрыл его щитом. Не моя вина, что ты влетел в него со всей дури. Аккуратней надо быть!

Кучер отвел взгляд и замолк, периодически постанывая. Перепалка с этим человеком его явно пугала. А незнакомец снова повернулся к Освальду.

– Ну что, ты в порядке, парень? – спросил он и даже попытался изобразить на лице что-то вроде отеческой улыбки. Или показалось?

– Д-да, господин, – ответил Освальд, – я цел. Вы не могли бы помочь моему дедушке?

– Как уже сказал – не лекарь я, – вздохнул мужчина. – Однако, если опыт меня не подводит, с твоим дедом ничего серьезного. Отведи его к местному лекарю, будет как новенький через пару дней. Он у тебя крепкий.

– Спасибо, господин, – выдохнул Освальд.

– Малец, ответь мне на вопрос, будь добр. Давно владеешь этим заклинанием?

– Я не владею, – мальчик не понимал, что мужчина хочет от него услышать, – я впервые попробовал. Меня учил дедушка так защищаться.

– И что, никогда до этого не применял его?

– Нет, не применял.

Мужчина понимающе кивнул и почесал подбородок. На его губах заиграла легкая улыбка. Улыбка эта совсем не вписывалась в окружающую картину с окровавленным стариком, лежащим на земле стонущим кучером и испуганным мальчишкой. Но зла в ней не было, скорее задумчивая отрешенность.

– Знаешь, мальчик, – сообщил он, – все это крайне интересно. Поверь мне. У тебя ведь даже магия пока не определена, верно? Про уровень я молчу, его тоже нет. И тем не менее, мощь твоего заклятия соответствовала примерно третьему уровню силы. Поразительно.

Незнакомец замолчал и стал прохаживаться туда-сюда, видимо, о чем-то размышляя. До кучера ему совсем не было дела.

– Господин, – подал голос Харлам, который как раз поднялся на ноги, – спасибо вам! Спасибо, что спасли внука! Я перед вами в неоплатном долгу.

– Не стоит, это пустяки, – задумчиво ответил незнакомец. Затем он сунул руку в нагрудный карман и достал оттуда зеленый платочек. – Возьмите вот. Платок зачарован и сразу убирает почти любую грязь. Вытрите всю кровь, пусть мальчик не нервничает.

Затем вновь повернулся к Освальду.

– Понимаешь, – мужчина, внезапно, обращался к мальчику в доверительном тоне. Совсем не как к кучеру. – Заклятье твое несложное, я бы сказал – базовое, всем доступное. Взрослый тренированный маг может использовать его два десятка раз без напряжения, а ты выдохся сразу же. Тут я тебе сравнения не ищу. Но сила! Такую силищу у ребенка без уровня наблюдать – большая редкость. Ты, думается мне, даже не представляешь своих возможностей.

– Да, господин. Спасибо, господин. – ответил Освальд. Он не понимал, о чем сейчас толкует незнакомец, просто поддакивая. В голове у него все смешалось от шока. Дедушка, кучер, ощущения от потока силы. Неожиданное разрешение ситуации.

– Как тебя зовут, парень? – спросил мужчина.

Освальд представился.

– А меня зовут Андрэ Хисм. Я проректор Рубайской академии. Мы учим магов, чтоб ты понимал. Развиваем способности детей. На благо нашей страны. У нас очень хорошая академия, входит в десятку лучших. Через неделю начинается учебный год, и я как раз возвращаюсь, чтобы приступить к работе. От вашей деревни ехать всего сутки, рукой подать. И хотя мы уже набрали все учебные группы, для тебя я бы сделал исключение. Ну, что скажешь, хотел бы у нас учиться?

– Да, господин. Наверное. Не знаю, – ответил Освальд.

– Так «да» или «не знаю»?

– Господин, – вступил в диалог Харлам, – внук еще не пришел в себя. Дайте нам немного времени. Это очень, очень великодушное предложение с вашей стороны. Он обязательно примет решение, обещаю.

– Ну хорошо, – подытожил Андрэ Хисм, – пусть будет так. И ты прав, старик, – это очень великодушное предложение. Освальд, думай. Но я советую поступить к нам и учиться. У тебя большое будущее. Просто скажи, что прибыл по личному указанию проректора Хисма, и тебя зарегистрируют как положено. У тебя есть неделя, не больше. Мне, наверное, уже пора. Ну что, – обратился он к кучеру, – мы едем?

– Как же ехать, господин, – отозвался тот, – а моя нога?

– Так ты что же, ногой лошадьми управляешь? Не забывай, твоя работа – довезти нас до места в срок, в целости и сохранности. А не нападать на сельчан по любому поводу. Усвоил?

– Да, господин.

– Ну вот и хорошо. Как доедем до академии, наши лекари быстро поправят твое здоровье. Я лично отдам распоряжение, чтобы приняли. Надеюсь, ты запомнишь этот урок. А теперь поехали.

Кучер, хрипя и постанывая, пополз к карете. Возможно, что это было наигранно, так как заклинание все же существенно ослабило его боль.

– Неделя, слышишь, Освальд? У тебя неделя на раздумья. Надеюсь, ты примешь правильное решение, – повторил Хисм, когда кучер со оханьем и руганью взобрался на свой облучок.

Он развернулся и пошел обратно к карете. Дверь закрылась, и экипаж в ореоле магических светильников двинулся дальше в уже наступившей полутьме, так как солнце почти скрылось за горизонтом.

– Да, ну и денек выдался, – проговорил Харлам Фасгорн, – внучек, ты не пострадал?

– Нет, деда, – ответил Освальд, – испугался я. За тебя, думал, тебя убьют.

Старик Харлам хрипло рассмеялся.

– Не такому ничтожеству, как этот жирный боров, прервать жизнь Харлама Фасгорна. Не переживай. Видали мы таких. Да ну и черт с ним. Ты хоть понимаешь, кто тебя спас? Ну и дела.

– Ты знаешь его, деда?

– Лично нет. И до сегодняшнего дня не знал. Но имя слышал. Сам Андрэ Хисм, целый маг девятого уровня!

– Какого-какого? – переспросил Освальд. – Разве бывают такие уровни?

Ему и правда не верилось. В деревне было всего несколько магов третьего уровня. Так что третий уровень считался отличным достижением. А четвертый – несбыточным идеалом. Про то, что бывают маги выше четвертого уровня, мальчишке никто не рассказывал. И тут сразу – девятый! Что же такого может маг аж на девятом уровне силы?

– Чтобы ты знал, – ответил дед, – всего уровней магической силы десять. На десятом уровне… это даже не люди, это практически божества. Хотя таких магов почти нет. Одного я когда-то знал лично… Но и маги девятого уровня – безумно сильны. Хисм – тоже не боевой маг, но наверняка мог уничтожить этого амбала просто щелчком пальцев. А боевые маги так сносят целые отряды врага. Пусть тебя не вводит в заблуждение наш деревенский уклад, четвертый уровень магии – совсем не предел. Более того, во всех государственных службах и крупных коммерческих предприятиях маги пятого уровня – просто рядовые сотрудники, их полно.

Десять уровней силы, подумал Освальд. Десять. Я, конечно же, хочу стать магом десятого уровня.

– Деда, а я смогу стать магом десятого уровня? – спросил он.

– Ох, малой, я бы не стал так далеко загадывать. Но в одном господин проректор прав. Простому деревенскому парню обучаться в Рубайской академии – большая честь. Даже для большинства городских очевидным выбором будут академии попроще. Это, конечно, не Великая Арванийская академия, но туда путь всем, кто не входит в древние семейства, заказан.

Старик Харлам, кряхтя, подошел к бочке с водой и стал рассматривать в отражении свои раны. Хисм был прав, по большому счету он легко отделался. А дальше подоспел Освальд, и кучер, на свою беду, переключился на него. Помог бы ему хоть кто-то, не подоспей мальчишка, старик предпочитал не думать. И рассечение, и поврежденный нос лекарь исцелит с легкостью, а синяки и ссадины пройдут сами.

– Ну ладно, – обратился он к Освальду, – подожди меня здесь. Сейчас схожу, запрягу лошадь, и поедем домой. Этот вечер слишком затянулся. Слишком, да… Но я надеюсь, что все это к лучшему.

Глава 3. Тени вокруг костра.

В деревню они вернулись, когда уже полностью стемнело. Вид деревенских домов почему-то успокоил мальчишку. Слишком много волнения он пережил за предшествующий час. Дома стояли, как и всегда, спокойно и надежно, в окнах горел свет. Деревенские жители и не представляли того, что произошло буквально только что с их соседями, занимаясь обыденными для себя делами.

Пока Харлам распрягал лошадь, Освальд прошел в дом и рухнул на свою постель. И хотя не планировал такого, почти сразу заснул. Проснулся он через пару часов. Свет магической лампады привычно освещал помещение, было спокойно и уютно. Дедушка сидел за столом и что-то мастерил. Услышав скрип кровати, обернулся.

– Проснулся? Я думал, до утра проспишь. Ну, раз проснулся, иди поешь давай.

Освальд прошел по комнате и сел за стол напротив деда. Есть ему не шибко хотелось, хотелось пить. Он налил себе кружку воды из кувшина и припал к ней, осушив до половины за какие-то секунды. Старик Харлам наблюдал за ним из-под бровей, а затем подвинул к нему миску каши с овощами.

– На вот, кушай давай. Поесть тебе надо.

Освальд любил такую кашу, но эта была уже остывшей. Ладно, подумал Освальд, зачерпывая пищу ложкой, поем и так. Идти и греть кашу над очагом ему не хотелось. То ли от стресса, то ли после применения заклинаний, только голода он по-прежнему почти не испытывал. Но все же ел холодную кашу, чтобы дед не переживал. Ведь ему сегодня прилично досталось.

Харлам тем временем поднес повыше к свету и стал рассматривать вещицу, которой только что занимался. Это была на удивление точная копия их мельницы, но очень маленькая.

– Дед, что это? – спросил мальчик.

– Да так, – ответил старик, – решил сделать тебе подарочек. Чтобы помнил меня, старого, если поедешь учиться в академию.

– Но я же не знаю, поеду ли.

– А кто тут собрался стать магом десятого уровня? – глухо рассмеялся Харлам. – Как ты собрался стать таким серьезным магом без академии? Ты же видишь, как мы живем. В округе нет ни единого мага выше третьего уровня. И будь ты хоть гением, даже из знатного древнего семейства, без соответствующего обучения не видать тебе высокого уровня.

– Просто я не знаю, – запинаясь произнес Освальд, – не знаю, как это, учиться где-то вдали от тебя. Боюсь. Своих родителей я позабыл, не помню, как жил раньше. А вдруг я забуду тебя, деда? Страшно.

– Да, наверное, страшно. Но выхода у тебя другого нет. Либо академия, либо жизнь в деревне без перспектив. Ты еще маленький, не понимаешь. Поэтому слушай меня – академия твой единственный шанс, такой раз в жизни дается. Не упускай его.

Харлам поставил фигурку мельницы на стол. Она была небольшая, размером с его ладонь. А потом пошевелил пальцами, задумчиво посматривая то на мальчика, то снова на фигурку, и лопасти ветряка стали медленно раскручиваться. Потом чуть быстрее, но все равно плавно. Игрушечная мельница была как две капли воды похожа на настоящую, уменьшенную раз в сто, а потому и крутилась точно так же.

– Так что, внучек, обдумаешь это предложение? Я не буду заставлять тебя. Хочешь остаться в деревне и опекать старика? Оставайся. Труд в поле ничем не хуже иной магической работы в мире. И под присмотром будешь. Оставайся. Только как бы тебе не пожалеть об этом лет через десять, когда шанс будет упущен. Поэтому верь мне: мне тяжело будет с тобой прощаться, ты же совсем кроха. Но академия даст тебе шанс, которого иначе не будет. Может, даже десятого уровня силы достигнуть, представляешь.

Освальд доел кашу и мягко отодвинул тарелку.

– Деда, я клянусь, что подумаю и приму решение! – сказал он, возможно, даже чересчур торжественно, показывая, какой он уже самостоятельный.

– Ладно, ладно, – рассмеялся старик, – конечно, примешь! Завтра ведь вторник. Сутулый Хольц опять будет жечь костер и собирать посиделки. Есть у меня одна мысль. Спросим у наших достойных соседей, что они думают? Послушаешь их мнение, и потом все решишь.

– Но, деда, – оторопел мальчик, – костер же для взрослых. Вы нас вечно оттуда гоните.

– Если ты готов учиться в академии и отвечать за свои решения – ты уже достаточно взрослый! – рассмеявшись, сказал дедушка.

– Хорошо, я согласен. Если меня не прогонят.

– Никто не будет тебя гнать, обещаю. Мы с тобой послушаем советы от других. Ты же знаешь, как бывает, мудрость передается от старших младшим. Недостаточно тебе моего слова – завтра остальных спросим. Они будут рады. В кои-то веки из нашей деревушки великий маг может выйти!

Харлам, конечно, лукавил. Освальд никогда не был местным, выходцем из круга сельчан. Его прошлое, о котором он ничего не помнил, было покрыто тайной. А после сегодняшнего происшествия старик не исключал, что мальчик может быть потомственным магом. Возможно, даже из древнего семейства. Он не питал иллюзий, что такой человек, как Андрэ Хисм, стал бы зазывать на учебу любого просто по доброте душевной.

– А теперь я лягу спать, – сказал он, – день был долгий. Ты, конечно, уже поспал, но, наверное, стоит еще. А завтра примем решение.

На следующий день по всей деревне Вальдано было только и разговоров, что о приключениях Харлама Фасгорна и его внука. Началось все с лекаря, к которому старик пошел с утра со своими ранами. Там, слово за слово, вся история была рассказана в самых красочных подробностях. Даже в полях, где вроде бы все работают, а не лясы точат, обсуждали, как здорово проучили подонка-кучера и как мужественно Освальд защищал деда.

А Освальд готовился к вечеру. Вроде бы ничего особенного, но для маленького мальчика это было очень волнительно. Во-первых, ему разрешат сидеть в одном кругу со взрослыми. Во-вторых, должно решиться, ехать ему в академию или нет. Перспектива стать сильным магом, лучше, чем кто-либо из знакомых ему, была очень заманчива. С другой стороны, Освальду было страшно.

Он был готов ответить «да» Андрэ Хисму еще вчера. На самом деле не дала ему это сделать не растерянность, нет, и не усталость. Не дал страх. Страх перемен иногда бывает очень сильным и до последнего ютится в потемках сознания. Вроде и нет его, а на самом деле подтачивает, как червь, кричит: «Нет, не надо ничего менять, а вдруг». Не каждый взрослый это понимает, что уж говорить о маленьком мальчике. Страх и интерес боролись в нем. Благодаря деду, интерес готов был победить, осталось только дождаться вечернего костра.

Когда дедушка вернулся с работы домой, Освальд вновь рассматривал маленькую модель мельницы. И правда – как настоящая. Он поддел пальцем лопасть колеса, но оно отказывалось крутиться.

– Ну, как прошел день? – спросил Харлам, входя в дом.

– Да нормально. Дед, почему мельница не крутится?

– Я сделал эту мельничку специально для тебя. Чтобы ты взял ее с собой в академию и, находясь вдали от дома, не забывал нас. Просто так раскрутить ее не выйдет. Внутри встроен особый кристалл. Для того, чтобы лопасти раскрутились, надо направить на нее каплю магии, совсем чуть-чуть. Обучаясь, ты без труда сможешь это сделать. Вот, смотри.

Старик поднес к мельнице палец, не касаясь ее, и лопасти тихонько крутанулись, набрали ход.

– Все просто, – сказал Харлам. – Я задумал ее такой специально, чтобы ты тренировался. Ну, давай-ка поужинаем. Сбор у костра еще через полтора часа.

Когда они пришли на центральную площадь, костер уже почти разгорелся и был выше Освальда. Пламя гуляло и рвалось вверх к небу, испуская едва заметный дымок. Это не было магическое пламя. Сюда не приходили трудиться, поддерживать огонь или мериться силами. Сюда приходили общаться, и старика с малышом уже ждали два десятка человек.

– Вот и наш специальный гость, – провозгласил Сутулый Хольц с усмешкой. – Да подходи ты, не бойся.

Освальд осторожно присел на самый дальний край деревянной скамейки и посмотрел на деда. Что он должен сделать дальше?

– Колин, наливай парню, чего застыл! – пророкотал здоровенный Ник Ухто – глава местных охотников. – Да что ты творишь! Чаю, налей, говорю, он тебе не собутыльник!

Всеобщий хохот разрядил обстановку. Заулыбался и старый Харлам, а Освальд, глядя на улыбку деда, немного расслабился и осмелел. Затем принял из рук младшего брата Ника Колина кружку с горячим чаем и поставил ее рядом с собой. От чая исходил приятный запах ягод и хвои.

– Мы вас уже заждались, – объявил Маркус Овенбриг и затянулся своей трубкой, – в деревне только и разговоров, что про похождения малыша Освальда. Ну, может, расскажешь сам? Дед мог и приукрасить, больно он тебя хвалит.

– Не знаю я, что говорить, – мялся Освальд.

– Да ладно тебе! Порадуй нас историей, раз уж пришел с нами посидеть, поболтать.

– Расскажи им, как помнишь, – кивнул Харлам.

Мальчик стал рассказывать, неуклюже строя фразы и иногда запинаясь. Такое всеобщее внимание было для него вновь. Рассказал, как пришел на мельницу, увидел сидящего на земле деда, схватился со злым кучером. Как кучер взбесился, а его спас незнакомец. Настоящий маг девятого уровня, который назвал Освальда сильным мальцом и пригласил учиться в Рубайскую академию.

Рассказ сопровождался удивленными и даже восторженными возгласами сельчан. Обычно у костра перемалывали друг другу косточки, жаловались то на здоровье, то на погоду. Обсуждали новости, которые доходили из больших городов. Ну и выпивали. Встреча с магом девятого уровня, имеющим фиолетовый ореол, в этой глуши была сродни чуду.

Наконец Освальд закончил свой рассказ, выдохнул и поднял кружку ароматного чая. В горле у него пересохло, и напиток был как нельзя кстати.

– Теперь я хочу спросить у каждого из вас, кто имеет мнение, – провозгласил Харлам. – Как нам поступить? Ехать ли моему внуку учиться в академию? Лично я считаю это редкой возможностью.

– Конечно, ехать, – взревел Ник Ухто. – Парень, я тут недавно повстречал в лесу медведя. Так вот, представляешь, здоровая, злобная скотина этот медведь. Не дай бог тебе с ним встретиться – точно сожрет. Это я к чему: лучше ты езжай, учись и стань сильным магом. Тогда сам его сможешь сожрать!

– Не собираюсь я жрать медведя, – пробурчал Освальд, уставившись в землю.

– Это я так, для примера сказал, – судя по всему, Ник уже успел принять на грудь. – Я не мастер говорить. Мое мнение – надо ехать.

– А давайте и я скажу, – выступил Хольцер Маронеус, – на правах старосты. Хорошо жить у нас в Вальдано. Ей-богу, замечательно. Народу у нас, конечно, не много. Нет ни магазинов с товарами редкими, ни театров, ни академий, это факт. Даже до простой школы не доросли. И развлечений всяких у нас немного. А почему же тогда замечательно, спросишь? А я отвечу. Таких, как здесь, людей еще поискать надо. Таких добрых, честных и душевных соседей, как у нас с тобой. А нам и искать не надо – вот они. Еще природа у нас замечательная. Ты Ника не слушай про медведя, где тот медведь и где мы? Я тут пятьдесят лет живу, а никого крупней лисы в глаза не видел! Так что не природа, а идеал. Вот уже два плюса, с которыми не поспоришь. Да просто любовь у меня к этому месту. Живу себе тут и ни на что не променяю. Ни на академии, ни на науку. Мне тут каждый мужик у костра – академия, а каждая звезда в небе – наука! Все меня устраивает.

Хольцер прокашлялся, прочищая горло. Стакан в его руках был на четверть наполнен розовой жидкостью, видимо, местным вином.

– А с другой стороны, – продолжал он, – я уже почти старик, для которого в жизни только спокойствия бы толику – и больше ничего не надо. А ты жить-то еще не начинал толком. Ты совсем еще молодой. И ты – не я. Езжай в академию, посмотри на город, Рубай – город большой, красивый. Поучись, магию освой. С людьми познакомься. И помни мои слова. Коли не понравится – сюда вернуться ты всегда успеешь. И в двадцать лет, и в тридцать. А пока время есть – поезжай.

Харлам слушал старосту, кивал, а на губах его играла легкая улыбка. Маронеус был, конечно, мужик простой, но авторитет имел непререкаемый. Именно потому, что в нужный момент мог находить правильные слова.

Выступило еще несколько человек. Все говорили по-разному, на свой лад. Но все твердили одно и то же – надо ехать учиться, это большой шанс для мальчика и для всех них. Потому что даже не иметь в своей деревне сильного мага, а просто знать, что такой маг у них вырос, – уже большая честь. А также повод похвастаться перед соседними деревнями, куда без этого.

Под конец слово взял Адам Огарден, младший брат сельского лекаря. Сам он лекарскими заклинаниями не владел – не передалось, поэтому работал, как и большинство, в полях и слыл главным любителем заложить за воротник.

– Вот всех ты послушал, малец, – заговорил Адам, подняв вверх указательный палец, – послушай и меня.

При этом он наклонился к Освальду, обдавая того спиртовым духом при дыхании. Мальчик немного поморщился, но не отшатнулся, стараясь не выказывать неуважения старшему.

– Все сказано верно! – продолжил Огарден. – Все – истина! Ведь почему мы тут сидим – почти все как один земледельцы, ну и пару охотников? Не только потому, что родились такими. А потому, что выбора у нас не было! Ты знаешь, парень, что даже из магов земледелия выходили боевые маги, а? А уж маги природы чем только не занимаются в мире, не только охотой. Поэтому неважно, какие твои таланты, если возможность есть – хватайся! Момент…

И Адам сделал еще два больших глотка вина из кружки, так, что его кадык заходил верх и вниз, а потом продолжил:

– Тебе дали шанс, парень. Тут не надо размышлять, а надо его использовать. Не быть очередным земледельцем; братва, обидеть никого не хочу. А шанс по-настоящему вырваться. Шанс стать кем-то другим. Я бы даже сказал – стать чем-то другим! У меня все.

Адам Огарден, когда напивался, постоянно нес полную чушь. Все к этому привыкли, потому что был он, в сущности, неплохим парнем, забавным, но не более того.

Повисло молчание. Кто-то в задумчивости смотрел по сторонам, кто-то допивал свое вино или дымил трубкой. Искры костра с треском вылетали из пламени, взвиваясь ввысь, и уносились вверх с едва заметным в сумерках дымком. Освальд встал с лавки и сделал шажок поближе к костру, ко взрослым. Картинно подтянул свои брюки, поправил рубаху и откашлялся.

– Спасибо, старшие, – заговорил он. – Благодарю за науку. Я обещаю не посрамить деревню Вальдано и выучиться на очень сильного и известного мага, чтобы вы мной гордились. Клянусь. Я не буду бояться и поеду на обучение в Рубайскую академию.

– Вот, это наш Освальд, – хлопнул себя по бедру Ник Ухто и громогласно рассмеялся. – Молодец! За такое, братцы, давайте выпьем! Освальд, насколько великим магом ты будешь? Уровня шестого – седьмого?

– Я бы хотел десятого! – громко прочеканил мальчишка, вытянувшись перед костром в струнку.

Мужики заулыбались, кто-то притворно присвистнул, а многие просто заржали.

– А вот за десятый уровень выпить не просто можно, а обязательно нужно, – влез Адам Огарден с уже заплетающимся языком. – Наливаем и пьем!

Сидящий рядом Маркус Овенбриг хотел уже отобрать его кружку, потому что Адам свой план возлияний явно перевыполнил. Но посмотрел на Освальда, улыбнулся и махнул рукой. Пусть будет так. Все у костра налили и выпили, мальчик тоже выпил вместе с ними – ароматный чай.

После посиделок у костра, уже дома, Харлам сказал Освальду:

– Послезавтра из деревни в Рубай идут караваны с пшеницей. Поедешь с ними. Так будет проще всего. Так что готовься.

– Уже послезавтра, деда? У меня же есть еще пять дней.

– А чего тянуть? Ты вроде как поклялся, что не будешь больше бояться.

– Хорошо, – ответил Освальд, – я поеду послезавтра.

Ночью ему приснился сон. Сначала были лица знакомых, соседей, деда. А потом дорога, пустая и залитая солнцем. Освальд шел по ней дальше и дальше в полном одиночестве, пока не выбился из сил, ноги уже не слушались. Но тут впереди показались огромные, сверкающие ворота высотой в три, а может, четыре человеческих роста. И вид этих ворот придал мальчишке сил. Он уже даже не шел, а почти летел к ним, причем вблизи ворота казались все больше и больше. И когда наконец парень дотянулся рукой до этих врат, они плавно открылись под звук торжественной музыки. За воротами его ждал Андрэ Хисм собственной персоной. Он был одет в сюртук фиолетового цвета (совсем как его ореол) и начищенные сапоги желтой кожи, а в руке держал трость изысканной работы. «Вот и ты, – произнес Хисм, – мы тебя заждались, пойдем», – и указал своей тростью куда-то вдаль. Там, вдали, играла веселая музыка и звучали детские голоса, светило солнце и звезды одновременно, а на их фоне в небе взрывались многоцветные фейерверки.