Шмордонские тайны

– Более того, – добавил Вискерс. – Такой брак быстро и мирно присоединит Тарахтун к вашим владениям. Бендекс согласен занять должность генерал-губернатора.

– Мирно? – не поверил император.

– Конечно! – подтвердил Вискерс. – Лорд Надолб уже прибыл в Тарахтун с двумя эскадрами. Он высадил кучу солдат, которые братаются с местным населением. А Бендекс находится здесь, в Шморе, вместе с дочками. Он каждый день в здании тарахтунского посольства дает балы, на которых, кстати, всегда присутствует лорд Пендрол.

– Не надо о нем! – поморщился Шмор.

Вискерс стыдливо прикрыл рот рукой, а дон Крендель взглянул на графа с укоризной. Но было уже поздно. Двери разлетелись в стороны, и в кабинет ворвался Шмореныш. Был он как обычно: нетерпелив, резок и очень деятелен.

Бесцеремонно усевшись за стол напротив Шмора, лорд сказал задиристо:

– Хочу жениться!

Вся державная троица впала в ступор от столь неожиданного желания Пендрола.

– Мне уже шестнадцать с половиной лет! – заявил Шмореныш. – Шморофильмы категории старше шестнадцати смотреть можно, а жениться, значит, нельзя?!

– И кто тебе приглянулся? – ласково, чтоб не спугнуть, поинтересовался Шмор.

– Дочки президента Бендекса! – заявил Пендрол.

– Все три?

– Да! Все три! Но не надо делать из меня идиота. Я прекрасно знаю, что императорская власть опирается на Двенадцатиликого Бога, который повелевает иметь всего одну жену. Я именно одну и хочу! Но нравятся мне три!

Шмор, придя в себя, хлопнул рукой по столу и строго спросил:

– Почему именно они?

– Потому что, во-первых: нравятся. А во-вторых: свадьба делает меня наследником тарахтунского престола.

– Демократического престола? – удивился вслух Вискерс.

– Конечно! – воинственно воскликнул Шмореныш. – Первые выборы я выиграю, пользуясь административным ресурсом своего тестя, а вторых уже не будет!

– Гм, – поперхнулся Шмор. – Послушай, Шморик. А это все, на ком ты хотел жениться?

– Не понял? – удивился Шмореныш.

– Ты еще кого-нибудь видел, кроме дочек Бендекса?

– Некогда было, потому что они мне понравились сразу.

– Послушай! – сказал Шмор многозначительно. – Я предоставил политическое убежище Зашло Неалло, который был Первым министром Кукареллы. Он сейчас арендует поместье лорда Думбума. Так вот: у него тридцать две жены…

– Ты предлагаешь мне жениться на одной из них? – Шмореныш подпрыгнул на стуле от омерзения. – Фу, какая гадость!

– Нет, – покачал головой Шмор. – Я хотел лишь сказать, что у жен Зашло Неалло около пятидесяти детей, тридцать из которых – девушки.

– И все красивые? – заинтересовался Шмореныш.

– Сам посмотри, – предложил Шмор.

Шмореныш, задумавшись на секунду, спросил:

– И что мне за прихоть жениться на каких-то помидорных торгашках?

– Не скажите, ваша светлость! – воскликнул дон Крендель.

От «вашей светлости» лорда Пендрола передернуло, как эпилептика от незапланированного испуга. Он уже давно не слышал обращения «ваше высочество», но никак не мог с этим смириться.

– Половина жен Первого министра выводят свои родословные из баронства. А сам Зашло Неалло родной прапраправнук Великого Князя Кукареллы Шмыгло́ Заугло́.

– Вот-вот, – подтвердил слова дона Кренделя Шмор. – Если ты возьмешь в жены одну из дочек кукарелльского министра, тебе даже в выборах участвовать не придется. Есть хороший повод вернуть власть над планетой силой. А потом можно провозгласить монархию. Подчиненную Шмордонской империи, естественно…

Шмореныш, притихнув на минутку, обдумал предложение и спросил:

– И где этот Неалло арендуется?

– Пойдемте, ваша светлость, – вскочил с места граф Вискерс. – У меня в приемной адрес на столе лежит. Вместе с картой, чтоб легче искать было.

Шмореныш вышел вслед за Вискерсом, и дон Крендель, облегченно вздохнув, сказал:

– Ну наконец-то, ваше величество, я могу поговорить с вами откровенно.

– А раньше не могли? – удивленно спросил император.

– Нет.

– Зря. Если хотите знать, Вискерс в деле подслушивания даст вам сто очков форы, и все равно услышит больше вас.

– Когда же он успевает, если все время пьет?

– Есть на свете навыки, которые пропить невозможно. Итак, что новенького в галактике?

– Отжим Чтоплохолежим, которого вы наградили медалью, прибыл в джаппурское посольство и на следующий день убыл.

– Куда?

– В Джаппурию. Временный поверенный в делах Батон и секретарь посольства Хапс грубо загрузили его в почтовый джабль, и в сильно избитом состоянии отправили на родину. Мои люди не стали этому мешать.

– Правильно сделали, – кивнул головой император. – Какие бы отношения у нас ни были с Джаппурией, признаться, этот Отжим – мерзавец, каких мало. А после общения с моим тестем, лордом Хлебазлом, Чтоплохолежим вообще превратился во вражескую бомбу. Вот пусть теперь постоянно детонирует в Джаппурии, чтоб у Морса голова почаще болела. Дальше.

– В Кукарелле странное затишье. Согласно отрывочным данным, поступающим от тарахтунцев, там происходит борьба за власть. Одни коммуналисты режут других. И за всем этим стоит – сами знаете кто.

– А нельзя ли туда подать весточку о том, что я готов заплатить за голову Филера? – спросил император. – Неужели эти варвары бескорыстны?

– Вы, ваше величество, уже предлагали миллион, – сказал дон Крендель. – И кукарелльцы об этом знают. Но результатов пока никаких.

– Распространите слух, сто я дам пять миллионов. Золотом!

– Хорошо, ваше величество, – кивнул головой дон Крендель.

– Что там с Черной туманностью?

– На незначительном удалении от нее находятся наши корабли. Один крейсер и три челнока. Они, используя режим полного радиомолчания, зависли в нескольких точках перед входами, которых найдено пока три. Раз в неделю один из челноков, собрав записанную на шморокамеры информацию со всех кораблей, уходит на границу империи и передает ее посыльному звездолету, который и доставляет эти разведданные в Шмору, где мы анализируем их. Оказывается, все три входа – оживленные места. Но летают там только разгульдяйские корабли. Я имею в виду тех контрабандистов, которые не стали вашими подданными, а разбежались по всей галактике в момент включения Разгульдяя в состав Шмордонской империи. Нами разработан план захвата одного из них, и я как раз хотел сегодня просить у вас разрешения на это.

– Я даю разрешение, – кивнул головой Шмор. – Только сделайте это аккуратно и желательно подальше от входа. Чтобы никого не спугнуть.

– Так точно, ваше величество. Мы засекли несколько больших звездолетов, которые чаще других болтаются там. Вот один из них и захватим.

– Не надо захватывать. Просто досмотрите. Мы ведь не знаем конкретно, что там скрывается внутри этой бесовской туманности…

В дверь постучались, и на пороге возник граф Вискерс.

– Разрешите, ваше величество?

– Заходите.

Секретарь уселся за стол и доложил:

– Лорд Пендрол-л-л умчался смотреть невест.

– Пусть, – махнул рукой Шмор и посмотрел на Кренделя. – У вас есть еще что-нибудь?

– Да, – ответил тот. – Сегодня ночью пропистор Инквизит самым странным образом исчез из бомбы.

– ?!!

– Замки были целыми и решетка также. Мои люди принялись за усиленные поиски.

– Нашли?

– Нет. Но утром при повторном осмотре бомбы Инквизит был обнаружен внутри спящим на своей койке.

– Ваши люди набраны, случайно, не из общества слепых и глухих?

– Нет, ваше величество, – спокойно ответил дон Крендель. – Они ежегодно проходят медкомиссию.

– Может, они курят что-то особое? – предположил Вискерс. – У меня есть сведения, что наши туристы стали привозить из Джаппурии какие-то странные папиросы.

– Мои люди на работе не курят, – сказал Крендель, поморщившись. – Во-первых: пропистор был скотски пьян и потому храпел, как боров. А во-вторых: ночью в здании Министерства Безопасности были освещены окна кабинета лорда Хлебазла, откуда до утра доносились пьяные вопли и похабные песни. Мною сделан вывод, что в бомбе имеется подземный ход, который связывает ее со зданием Министерства Безопасности. Мы простучали пол и обнаружили пустоту под кроватью пропистора. По всей видимости, это проделки вашего тестя – лорда Хлебазла.

– Вы уже залили ход бетоном? – поинтересовался Шмор.

– Нет. Мы решили его изучить и в дальнейшем держать под контролем.

– Нечего его изучать, – сказал император. – Вон, обратитесь к Вискерсу. Граф предоставит вам карту всех подземелий столицы.

– Не может быть! – воскликнул Крендель, с удивлением взглянув на Вискерса.

Граф с улыбкой кивнул головой.

– У вас все? – спросил Шмор у Кренделя.

– Почти, – несколько стесненно ответил дон.

– Слушаю вас.

– Видите ли, ваше величество, – начал Крендель, явно смущаясь. – Нельзя ли мне присвоить звание, достойное моего положения? Я – начальник разведки. А как майором был, так им и остался. У меня в подчинении сотни офицеров, которые имеют более высокие звания. Право, даже неудобно иной раз…

– Да-да-да! – воскликнул император. – Спасибо, что напомнили. Я займусь этим вопросом. Вы свободны.

Крендель с довольным видом выскочил из-за стола, отдал честь и покинул кабинет.

Как только дверь захлопнулась за ним, Шмор сказал Вискерсу:

– Напишите приказ о присвоении звания дону Кренделю, я подпишу.

– Какое звание туда внести? – поинтересовался Вискерс.

– Подполковника.

– Гм, – поперхнулся граф.

– Что-то не так? – задрал вверх брови Шмор.

– Нет-нет, – поспешно ответил Вискерс. – Будет исполнено.

– И еще, Вискерс, – вспомнил вдруг Шмор. – Не забудьте послать приглашения на свадьбу Премьер-министру Джаппурии Морсу и королеве Белле.

– На какую свадьбу? – опешил граф.

– На мою, естественно, – ответил Шмор.

– Так вы еще невесту не выбрали, ваше величество!

– Я доверяю вкусу своего братца.

– И женитесь на всех троих?

– Нет, конечно. Выберите сами, Вискерс. Только пусть невеста пройдет полное медицинское обследование. Мне нужны здоровые наследники. И о сроках позаботьтесь. Вы – человек во всех смыслах грамотный.

– Ну, если взять за основу этикет, – задумался Вискерс, – то сначала надо оформить помолвку, а потом – приблизительно через год – назначить день свадьбы.

– Увольте меня от этого, граф! – воскликнул Шмор. – Какая помолвка?! Чтоб через месяц было все закончено!

– Есть! – сидя отдал честь Вискерс.

– Вы пьяны? – осведомился Шмор.

– Нет! – Вискерс сконфуженно спрятал правую руку за спину.

– Тогда идите выполнять поручение.

– Простите, ваше величество, – замялся граф. – Можно задать один вопрос по-существу?

– Пожалуйста, – кивнул головой император.

– А Джему приглашение посылать? – поинтересовался Вискерс.

– Это вопрос по-существу?

– Да, ваше величество.

– Гм, – задумчиво сказал Шмор.

Он встал из-за стола и принялся шагать по кабинету. Вискерс неотрывно следовал за ним взглядом. Продолжалось это минут пять. Наконец Шмор, находившись, остановился и спросил:

– А кто он такой?

– Посол Джаппурии в Шмордоне, – ответил граф.

– Был! – поднял указательный палец вверх Шмор. – Его отозвали при крайне странных обстоятельствах, и где он находится нынче – никто не знает. И жаль! А кто Джем сейчас? Тоже никому не известно. Может, он уже давно на каторге или дворником работает? Тогда зачем его приглашать на императорскую свадьбу? Вы еще маркиза Шухера пригласите!

– Все понял, ваше величество! – сказал Вискерс. – Разрешите идти?

– Идите, – сказал Шмор.

– А кто будет проводить официальную церемонию?

– Инквизит, естественно. Ведь именно он является главой церкви.

– Простите, ваше величество, но вряд ли он согласится. После отсидки в бомбе…

– Куда он денется! – властно сказал Шмор. – Пусть спасибо скажет, что еще жив! Пока… И вообще, это не мое дело, а ваше. Вот и займитесь!

– Есть! – отрапортовал Вискерс. – Разрешите привлечь к этому делу людей дона Кренделя!

– Пожалуйста, – махнул рукой Шмор.

Вискерс поклонился и вышел из кабинета.

Инквизит начал действовать решительно.

Это было связано с посещением Вискерса, который сообщил пропистору об императорской свадьбе. Естественно, Инквизит принял это сообщение в штыки, но граф доказал святому отцу неотвратимость предстоящего события и пропистор понял, что от его участия в этом деле отвертеться не получится. Однако информация о том, что придется женить еще и Шмореныша, добила пропистора не хуже контрольного выстрела, и он впал в откровенно яростное состояние духа. Заявив, что не будет участвовать в венчании ни при каких обстоятельствах, Инквизит добавил:

– Пусть я приму мученическую смерть, но женить этих бесов не стану!

Вискерс поздравил святого отца со скорой канонизацией и ушел.

Толпа обожателей никогда не покидала площадь. Она была небольшой (охраняющие бомбу гвардейцы следили за количеством паломников и пинками разгоняли их по мере накопления), но присутствовала и днем и ночью. Паства молилась на зарешеченное окошко, в котором периодически появлялась рожа Инквизита, и потому ему не составило труда попросить у своих прихожан монтировку.

На следующий день после посещения Вискерса, во время смены караула, когда гвардейцы были заняты уставными строевыми приемами, из толпы выпорхнул посланный точным движением ломик. Он влетел в окошко подобно копью, чуть не убив при этом пропистора, мирно отдыхавшего в своей койке. Теперь Инквизит получил нужное ему орудие и мог сбежать в подземелье, из которого он надеялся выбраться методом тыка.

Ночью святой отец тихонько отодвинул кровать от люка, осторожно содрал ломиком половую плитку и увидел квадратную металлическую крышку, закрывавшую лаз, ведущий к свободе. Стараясь не шуметь, религиозный мученик вставил расплющенный конец своего орудия в паз и, используя силу рычага, принялся ломать механизм, запирающий подземный ход.

Через полчаса упорной работы под крышкой что-то хрустнуло, и она откинулась вверх. На Инквизита пахнуло сыростью. Он увидел железные ступеньки лестницы, уходящей в черноту подземелья. Вытерев со лба пот, пропистор подобрал рясу, спустил ноги вниз и стал осторожно спускаться, не забыв закрыть за собой люк.

Не видно было ни зги. Святой отец наконец встал ногами на твердый бетонный пол подземного коридора и, опираясь правой рукой на стенку, побрел в неизвестном ему направлении, справедливо полагая, что ход обязательно куда-нибудь да выведет. Но путешествие его продолжалось недолго.

Неожиданно где-то чиркнула спичка, раздалось непонятное сипение, и в нескольких метрах впереди себя пропистор увидел огненную вспышку. Он резко остановился, прикрыл глаза рукой и сквозь щель между пальцами заметил, как пучок огня вытянулся, сжался в линию и превратился в узкую жаркую струю полуметровой длины. «Паяльная лампа!» – пронеслось в мозгу Инквизита.

Грубый и хриплый голос поинтересовался из темноты:

– Ну что, святой отец, погреться не желаешь?

Струя медленно двинулась к Инквизиту.

Пропистор, развернувшись, побежал обратно к лестнице. В голове его билась мысль, что вход в стальную бомбу находится рядом, так как прошел он совсем немного, не более тридцати шагов! И он с облегчением наткнулся на первую ступеньку лестницы.

Инквизит начал подъем, но длинная ряса вдруг за что-то зацепилась. Пропистор похолодел сердцем. Он дернулся всем телом. Раздался треск материи, но ряса оказалась пошитой из добротной ткани, и потому святой отец остался на месте.

– Ага! – послышалось сзади. – Вот это гудок! Фиг промажешь…

Вслед за этим пропистор ощутил запах паленой тряпки и почувствовал появившееся вдруг тепло в области нижней части спины. Осознав, что тепло это вот-вот превратится в жгучую жару, Инквизит с диким воплем рванулся что было сил и, с треском выпрыгнув из рясы, взлетел вверх по лестнице, мелькая в темноте белым исподним бельем.

Люк тут же распахнулся и пропистор увидел склоненную над собой голову графа Вискерса.

– Ну так как, святой отец? – поинтересовался граф весело. – Будете венчать Шмора и Шмореныша?

Голова убралась из люка, а вместо нее появилась нога, обутая в изящный сафьяновый сапог, которая уперлась в голову пропистора и надавила на нее как следует. Внизу лязгнула нижняя ступенька лестницы, и жутко завоняло бензином.

– Да-а-а! – дико заорал Инквизит.

Нога тут же убралась. Вискерс, свесив руку, крикнул:

– Хватайтесь скорее, пропистор!

В две секунды Инквизит оказался наверху, а люк был захлопнут и надежно припечатан ножкой кровати.

– Зря вы суетесь в подземелье, – авторитетно заявил граф. – Там, знаете ли, можно нарваться на что угодно. Говорят, души убиенных преступников шатаются в этих ходах туда-сюда, испытывая жажду мщения…

Инквизит, отдуваясь, с ненавистью смотрел на графа.

– Если вы сунулись туда от алкогольного голодания, то я прекрасно вас понимаю, – продолжал граф. – Но теперь, когда вы прониклись торжественностью момента и согласились провести церемонии венчания, у вас больше не возникнет потребности шляться по ночам бес знает где.

Вискерс указал пальцем на пятилитровую пластиковую канистру, стоявшую посреди помещения.

– Это вам от меня. Чудесная пятидесятиградусная виноградная водка. Пейте – сколько хотите.

Инквизит посмотрел на канистру и облизнулся. На душе у него вдруг стало легко и спокойно.

– А вы, граф? – спросил он умиротворенно.

– С удовольствием! – ответил Вискерс, доставая из кармана складной пластиковый стакан. – Как раз обсудим порядок проведения церемоний.

Инквизит, махнув на все рукой, галопом поскакал к канистре.

ДЖАППУРИЯ. СОЧИ – СЛЯКОТЬ – ДУБАРЬ

Прокурор планеты Сочи сидел в своем кабинете и перебирал на столе всякие бумаги. Бумаги эти были именно всякими, потому что ничего не проясняли в тех делах, которые были интересны слуге порядка.

Звали прокурора Штырем Несгибаемым, и он пытался бдеть закон, но, к его великому сожалению, ничего хорошего из этих попыток не получалось.

Возможно, все было связано с тем, что покосившееся здание прокуратуры походило своим видом на сарай для хранения силоса, и никто из жителей Джяна не воспринимал всерьез чиновников, обитавших в этом хлеву; но, вероятно, что-то было не так в организации работы прокуратуры, и виноват в этом был, конечно, сам прокурор.

Штырь взял в рот таблетку от импотенции, запил ее стаканом воды из графина и затих. Никакого прихода не последовало. Пятиминутное ожидание ничего не дало. Тогда он выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда пачку порношморографий.

Посмотрев на обнаженных женщин, Штырь осознал, что таблетки, купленные им на рынке у какой-то старой ведьмы, никакого блага ему не принесли. Потому он швырнул порношморографию в ящик, резко задвинул его на место, и решил заняться делом.

Для начала прокурор набрал номер судьи. Разговор был таким:

– Алло!

– Это судья Пай Дай?

– Да.

– Прокурор Штырь.

– Ну?

– Что, ну?

– Копыта гну!

И шморофон отключился.

Помня о том, что судья – личность неприкосновенная, Штырь решил изменить тактику. Он набрал другой номер. Разговор получился более содержательным.

– Алло! – послышалось в трубке.

– Пахан Родимый? – поинтересовался прокурор.

– Да.

– Это прокурор Штырь.

– Ну?

Штырь, опешив, переспросил:

– Что, ну?

– В смысле: чего надо? – поинтересовалась трубка.

– Это Пахан?

– Да.

– Я прокурор Штырь! Что за вопросы?

– Ну, чего надо?

Прокурор, выругавшись про себя, строгим голосом заявил:

– Господин начальник полиции, доложите мне, куда подевался мэр города Джяна, который был задержан вами за кражу бюджетных денег.

– Он отпущен под залог, – ответил Пахан. – И приступил к исполнению своих обязанностей.

– Как это приступил? – удивился Штырь. – Он же уличен в мошенничестве!

– В каком?

– В строительном. Он же построил здание вашего Управления из глины!

– Ну, это не доказано…

– Как не доказано? Вы что, экспертизу не проводили?

– Нет, конечно! А за какой черт ее проводить? Падение зданий не предусмотрено бюджетом. И экспертиза, которая денег стоит, в той же категории! Вы же сами мне мозг выели этим бюджетом! Нет денег – и ладно. Главное – конечный результат.

– Какой результат? – прокурор ничего не понимал.

– Все нормально. Мэр уже строит новое здание Управления. Обещал закончить через месяц.

– Тоже из глины?

– На этот раз из бетона. За этим присматривают.

– И каков залог?

– Здание.

– Не понял!

– Ну что тут непонятно? Чему вас в прокуратуре учат? Построит мэр здание Управления за свой счет, считай – ничего он не украл. А потом еще и стадион достроит…

– Это же ни в какие процессуальные кодексы не вписывается!

– Зато польза большая. А так посадишь мэра – ни здания не будет, ни денег ворованных не вернешь. Процессуальными действиями занимайтесь на Слякоти, а здесь и без вас все в порядке!

Шморофон отключился. Штырь попытался снова соединиться с Паханом, но в трубке звучали лишь короткие гудки. Тогда прокурор включил шморовизор.

Диктор сообщал последние новости. На экране возникла решетчатая комната, в которой сидели на лавке два крепких мужчины с избитыми лицами. Они возмущенно размахивали руками и пытались что-то пояснить в репортерский микрофон, просунутый сквозь прутья решетки. Но вместо связной речи из их ртов вырывалось какое-то бессвязное сюсюканье. Приглядевшись внимательней, Штырь понял, что у мужчин отсутствуют зубы. Диктор рассказывал:

– Шмордонские туристы в сочинском городе Джяне стали чувствовать себя как дома! Они хамят и хулиганят в общественных местах! Вы видите двух представителей шмордонской цивилизации, которые в казино «Полный карман» проигрались в пух и прах. Мало того – они поставили на кон свои золотые зубы, проиграли их с треском и не захотели расплачиваться! Служащие казино связали их и выдернули законно заработанные зубы. А когда развязали, шмордонские хулиганы принялись громить казино! Пришлось вызвать полицию, которая применила к ним физическую силу. В этом полицейским помог Герой Джаппурии Кебаб Носатый, как раз проходивший мимо и не стерпевший надругательства над мирным джаппурским укладом жизни. Теперь шмордонским туристам грозит депортация… Но не следует думать, что все шмордонцы похожи на этих озверевших мерзавцев. Совершенно другой пример показывает жена имперского посла.

На экране возник заснеженный склон, по которому сновали лыжники. Диктор сообщил:

– Всемирно известный дубарьский курорт Бодунхутор посетила леди Крокозябл. Фиалка Крокозябл отдала должное хорошо развитой инфраструктуре и сделала существенный вклад в дружбу народов.

Из шморовизора на Штыря Несгибаемого взглянули большие синие глаза, и он онемел. Леди Крокозябл была одета в легкий лыжный костюм, который обтягивал ее бесподобную фигуру. Слегка растрепанные белые волосы обрамляли голову жены посла подобно короне. Покрасневшие на морозе щеки делали ее похожей на сказочную принцессу, а ярко напомаженные губы манили, как магнит.

Раздвинув алые губы в улыбке, леди Крокозябл произнесла слегка охрипшим голосом:

– Курорт Бодунхутор – настоящее снежное чудо! Поистине, это жемчужина Джаппурии!

И здесь Штыря Несгибаемого посетило страстное желание обладать этой женщиной! То ли ведьмина таблетка наконец включилась в работу, то ли действительно в прокуроре вспыхнуло всепоглощающее чувство любви – не суть важно. А важно то, что какая-то дикая неведомая сила вдруг схватила его за мужскую сущность, потянула, и он, выпрыгнув из-за стола, принялся носиться по кабинету, опрокидывая стулья.

Побегав пять минут, Штырь схватил шморофонную трубку, набрал нужный ему номер и, тяжело дыша, потребовал:

– Билет на Дубарь! На первый же рейс!

Выскочив в приемную, он бросил делопроизводителю, с нудным видом копавшемуся в бумажках:

– Я улетаю в командировку на Дубарь.

– На сколько дней? – спросил делопроизводитель.

– Не знаю. Следы деятельности коррупционеров Джяна обнаружились в Бодунхуторе. Дело очень секретное, потому не трепите никому языком!

– Хорошо, – кивнул головой делопроизводитель. – А как же здание Управления полиции?

– Какое, к черту, здание?! – взревел прокурор. – Да пусть оно провалится в воровскую клоаку вместе с Паханом Родимым, мэром и судьей Пай Даем!

Он выскочил на улицу, поймал такси и унесся на нем в космопорт.

В отдельной палате городского госпиталя Заквакинска лежал Морс. Пипетта Обязательная, поправив под головой Премьер-министра подушку, продолжила заниматься тем, чем занималась последние полчаса. Что же она делала?

У разных народов вселенной существует огромное количество выражений, характеризующих именно это свойство женской натуры. В Шмордоне говорят: полоскать мозги. В Тарахтуне – ныть до одурения. Гдейцы называют такую процедуру: спускать тузика (имеется ввиду цепь и гавкучая собака по кличке «Тузик»). Ну, а в Джаппурии определение звучит так – выносить кукушку.