Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– А зимой что будешь делать? – рассмеялась тетя Вера. – Если хочешь на этом заработать, нужно связи иметь или самому быть прославленным ювелиром.

– Кир, это твое, – тетя Вера подвинула пачку денег к краю стола.

Кирилл прятать их не торопился. Развалившись на диване, он переключал каналы на плазменной панели, стараясь скрыть свои чувства.

– Я в офис еду, могу вас до рынка подбросить, – предложила тетя Вера.

– Ой, Вероника Владимировна, я, наверное, не буду их тратить, – Мирка смущенно перебирала деньги, о чем-то задумавшись. – Мне для дома нужно. Я бы лучше толь купила, чтобы крышу закрыть.

Кирилл и тетя Вера ехидно переглянулись.

– Кир, ты скажи, – кивнула тетя Вера согласно.

Мирка воззрилась на Кирилла в тревожном ожидании, слегка побледнев.

– Я обещал, что переедешь в новой дом? И переедешь!

– На новую квартиру рассчитывать не приходится, но шести семьям квартиры передали с условием, что они отдадут сельсовету старые квартиры. Три квартиры передали больнице, три в школу. Матвей Васильевич их осмотрел. К осени подлатают и распределят между остро нуждающимися очередниками. Ты в их числе, первая на очереди. Какой-то один достанется тебе. Так что к осени переедешь в новый дом.

– Да-а? – Мирка недоверчиво перевела взгляд с одного на другого.

– Мы не хотели говорить, пока вопрос не решиться, – довольно ухмыльнулся Кирилл.

– Мне даже нечем вас отблагодарить… – Миркина мука на лице была такой выразительной, что даже тетя Вера рассмеялась.

– Нас не надо благодарить, мы только выступили за правду единым фронтом. А это, знаешь ли, и долг, и честь, – с уважением к самой себе проговорила тетя Вера, заметив, что Кирилл пялится на спинку кресла и вращает глазами. – Кирилл, что с тобой?

– Нет, ничего, – хихикнул Кирилл, прицениваясь к ней. – Из тебя вышел бы отличный… отличный… – он запнулся, подбирая слово. – Это не я, это… это… так думает…

– Отличный кто? – поморщилась тетя Вера. – И кто думает?

– Хранитель. А думает Страж, – промямлил Кирилл, стараясь больше в ту сторону не смотреть. – Тоже, наверное, Бог.

– Мне лестно, что ты обо мне высокого мнения, только не совсем понятно, какой Хранитель, и что за Страж? Вот уж не предполагала, что ты начнешь запредельно фантазировать! – фыркнула тетя Вера, удаляясь в свою комнату, пробормотав, скорее, для себя: – Может тебе книги начать писать?

– Кир, мне так неловко, – Мирослава подсела к Кириллу. – Словно я пришла на чужой праздник без подарка. Я никогда в жизни не рассчитаюсь с Вероникой Владимировной.

– Блин! – выругался он. – Мы все собирали камни. А за машину, которая все это время стояла, тетя Верка себе пятнашку накинула – по две штуки за день! Это она нам должна спасибо сказать. Ну что, собираемся? А после в кафешке посидим.

Кирилл с сожалением остановил взгляд на верхней пуговице Миркиной блузки. Необыкновенное чувство снова пришло, заставляя биться сердце, вонзаясь в одно место сладкой болью. Он крепился из последних сил. Связать себя с Миркой он не боялся, но полученная власть над братом иногда пугала его. Чем обернется близость с Миркой, он не знал, а испортить процесс перерождения Александра не хотелось.

Неожиданно (как и предсказывал Страж), в горах, пока перемывали косточки Ирины и ее родственников, болезнь Александра пошла на убыль. Не только Кирилл, все заметили трансформацию, которая произошла с ним, когда Мирка была принята всеми членами семьи. Бесился, но тихо сам с собою, переживал, но молча. Раньше он был кум королю, самоуверенный, авторитетный, а когда мысли о нем были высказаны Мирославе, вдруг осознал свою болезнь именно так, как ему долго пытались втолковать. Он сопротивлялся, он всеми силами вытаскивал себя на тот уровень, в котором пребывал долгое время, он звонил Ирине, пытаясь убедить себя в том, что она не до конца разочаровалась в нем – и чем больше разочаровывалась в нем Мирослава, тем больше он осознавал свое падение.

Но лечение болезни начинается с осознания болезни – в этом никто не сомневался. На Александра забили, предоставив его самому себе.

Нет, любить Ирину он не перестал, но вместе с тем, откуда ни возьмись, у него вдруг проснулась совесть. Сам не свой, он как приведение бродил по дому, и не забывал помыть за собой посуду, достроил подвал, впервые отдал матери зарплату – и, кажется, вспомнил, что у него есть брат, обращаясь к Кириллу то за одним, то за другим. Осторожно намекая на переживания матери, он иногда засиживался в его комнате допоздна, и даже помирился с тетей Верой, и к Мирке начал относиться терпимее, перебрасываясь парой незначительных фраз, когда они сталкивались лбами.

Вывод Кирилла был неожиданным: чтобы добить брата окончательно, самой Мирке нужно было родиться заново. И не торопился, замечая, что в присутствии девушек, с которыми Александр приятно проводил время, она ведет себя странно: теряется, сравнивает, комплексует. Уверенность – вот чего ей не хватало.

Страж поддерживал Кирилла, советуя уступить, когда Александр разберется в себе и его потянет к Мирославе. В том, что его потянет, Кирилл уже не сомневался. Иногда Сашкин взгляд останавливался на Мирке украдкой – сметенный, изучающий, растерянный. Он присматривался к ней, очевидно, чувствуя влечение.

– Может, шубу ей купить? – посоветовался Кирилл с котом, когда остались наедине.

– Можно и шубу, зима долгая, – задумался кот. – Дубленки недорого стоят. И телефон. Смески будешь скидывать. Но если Александра подразнить, то лучше нижнее белье.

– С нижним бельем проблема, я размера не знаю, – смутился Кирилл.

– Вот я бы… – кот замечтался, – встал на задние лапки, да и послушал, какой сама попросит, а повезет, так и полюбуемся. В купальнике-то мы тыщу раз ее видели!

– Ну да! – развел Кирилл руками. – Купил, а потом забрал что ли?

– А ты глаз ей отведи! – промурлыкал кот. – Уж чего проще! Купил, а потом еще раз купил…

– А что нам это даст? – наморщил лоб Кирилл. – И увидит Сашка белье… – он что, белья не видел?

– Белье видел – на Мирославу не надевал! Тут хитрость нужна, чтобы тело к белью приложилось! То, что в уме его, не ее, представить не сможет, а вот если фотографию в полный рост, так и представлять не надо!

– Круто, – согласился Кирилл. – А как я сделаю такую фотографию?

– На полиграфе закажи! – рассердился кот. – Плакат любимой девушки – лучшее доказательство любви, пусть не в полный рост, так хоть в белье!

– Ненормально как-то, девушку брату отдать… И Мирка на фотосессию никогда не согласится, – покачал головой Кирилл, одеваясь сам. – Можно подумать, что Мирка мне не нравится, и я пытаюсь сбыть ее… в любые руки…

– Ты нашел камень красоты необыкновенной, и гранишь, как искусный мастер, – рассердился кот. – Небесный мастер! С таким камнем никакой алмаз не сравнится. Представь, как заиграет всеми цветами радуги, когда озарит его Свет! Это, ученик мой, камень Вечности из Древа Жизни.

– Ты, случайно, сказками у дуба не подрабатывал? – съязвил недовольно Кирилл.

– Ты же знаешь, девушка никогда не полюбит тебя, как твоего брата, они – одна плоть, – кот спрыгнул с дивана на пол, собираясь с Кириллом. – Это судьба!

– Обидно, – согласился Кирилл, услышав, что тетя Вера и Мирка тоже вышли из комнаты и разговаривают в гостиной. – А я, значит, сиди дома! – он потер виски. – Я уже начинаю сомневаться, что здоров. Одна приставучая шизофрения прямо так и преследует меня.

– Все гении и мудрые люди были шизофрениками, – парировал кот. – Тем, кому благоволят, боги посылают духа, чтобы наталкивал на размышления. Вам ведь и поговорить-то не с кем. Засмеют, если про мудрость начнешь рассуждать. Но правда в том, что общественную точку зрения нынче формирует Кривда, удобная сынам кощеевым, – презрительно фыркнул он и исчез.

И почти сразу Кирилл услышал возгласы в прихожей.

– Откуда он взялся? – удивленно воскликнула тетя Вера.

– Ой, какой красивый! – Мирка взяла кота на руки, с трудом оторвав его от пола.

– Это я его принес, с улицы, он бездомный, – облегченно вздохнул Кирилл, чувствуя, что камень с души упал. – Мыши дома, должен же их кто-то гонять.

– Не похож на бездомного, – не согласилась тетя Вера. – Его, наверное, ищут.

– Бездомный, я его в подвале еще год назад заприметил, – соврал Кирилл.

– То-то у нас мышей в доме нет! Красавец, – согласилась тетя Вера. – Похож на того, который на заборе сидел… Помнишь, в мае? – обратилась она к Кириллу. – Наверное, той же породы.

– Помню, – облегченно вздохнул Кирилл, заметив, как подмигнул ему присмиревший кот.

– Ой, надо же покормить его! – всполошились обе женщины, сюсюкая с котом.

Глава 12

Александр криво ухмыльнулся, заметив на стене фотографии Мирославы и Кирилла в обнимку. На разложенное кружевное белье он едва взглянул. Но плохо скрытое раздражение от Кирилла не ускользнуло. Но развязные движения брата были несколько наигранными, он не остался равнодушным – уловка сработала.

– Как думаешь, понравится? – Кирилл кивнул на белье.

– Фанатеешь? – хмыкнул Александр, взглянув на плакат. – А это что? – он поднял трусы, повертел в руках, растягивая резинку.

Кирилл с обожанием уставился на фотографию над кроватью, погладив ее.

– Кстати, мы скоро снова в горы уходим, не хочешь с нами?

– Нет, развлекайтесь, – благословил Александр.

– Зря. Прикинь, мы кажется нашли жилу! Нам руки не помешает. Мирка предложила Славика взять, но только от него… посмотрим, в общем.

– Золотую? – посмеялся Александр, но в глазах мелькнул азартный огонек.

– Самоцветы.

– М-да? Поздравляю, – кивнул Александр.

– Кстати, ты не мог бы вечером проводить Мирославу до дому? – как бы между делом спросил Кирилл. – Она собиралась на танцы, а я не могу пойти. Разбираю материал, – не задумываясь, соврал он. – Надо подготовить, а то тетя Вера зашивается.

– Да, кстати, что за кот у нас объявился? – поморщился Александр. – Яков Самсонович интересовался…

– Попросился пожить. Жизнь у котов тяжелая: то под машину попал, то собаки порвали. Мы его из города привезли, он в подвале жил. Не хочешь, как хочешь, – перевел Кирилл тему. – А ты не мог бы сарай под мастерскую переделать? Мы хотим туда камнерезный станок поставить. Дядя Валера обещал подогнать, чтобы мы мусор к нему не тащили.

Александр пожал плечами.

– Я собирался на его месте поставить теплый гараж из пеноблока. Так и быть, оставлю вам угол, утеплю, – как-то слишком быстро согласился он. – На кой черт вам это сдалось? Это ж все несерьезно.

Кирилл взял из мешка камень, сунув брату под нос.

– Что это?

– Ну и? – Александр оттолкнул от себя руку. Пошамкал губами, разминая их, будто собирался произнести непроизносимое слово. – Булыжник…

– Кремень, – Кирилл раскрыл альбом. – Если разрезать его, то внутри он может оказаться вот таким. Красиво, да? Если сделать срез на месте, то сразу понятно, возьмут камень или выбросить его. А выбрасывать есть куда. Дорожки забетонирую, между теплыми грядками. У колодца и тропинку мы уже обсыпали.

– Кремень? Похоже, вы совсем там, – Александр покрутил пальцем у виска.

– Совсем, не совсем, а дубленку Мирке купили, – не принял к сердцу Кирилл.

– Ты больной? – возмутился Александр. – Лучше бы о матери подумал! У них с отцом двадцать пять лет! – неожиданно вспомнил он.

– Не сравнивай меня с собой. Мы скинулись и купили золотые сережки. Те, что папа подарил, пришлось продать. Кстати, из-за тебя! – напомнил Кирилл. – Так ты проводишь Мирку? Мы на конце живем. Сейчас лето: туристы, залетные гостербайтеры. Мало ли что.

– А не боишься, что мы… ну… – Александр завел палец на палец и сделал неприличное движение.

– И не мечтай! – усмехнулся Кирилл. – Мирка не Ирина твоя, не ловит мужиков феромонами на остановках. Она приличная девушка.

– Перебьетесь! – пренебрежительно бросил Александр. – Сама дойдет!

– Ладно, встречу, – не расстроился Кирилл, вооружаясь лупой и напильником.

– Че, реально так занят? – как бы между делом поинтересовался Александр, остановившись у мешка с образцами и перебирая камни. – Тетя Вера вчера целый день сидела над справочником.

– Не заметно? – испытующе взглянул Кирилл на Александра. – У нас не так много времени осталось, скоро дожди начнутся.

– Ну, если только по пути… – миролюбиво согласился Александр, кивнув. – Я могу не один…

– Тронешь пальцем – убью! – пригрозил Кирилл.

– Это уж как сама захочет! – рассмеялся Александр, разведя руками. – Начнет приставать, сам понимаешь, я отказать не смогу. Моя честь не в том, чтобы сохранить девственность, а в том, чтобы взять ее.

Кирилл передернулся, но благоразумно промолчал. Александр был в благодушном расположении, портить ему настроение не хотелось. Он еще ниже склонился над мешком, перебирая камни.

Кот потянулся лениво, наблюдая за Кириллом. После того, как он получил в доме официальную прописку, не скрывался, оставаясь всеобщим любимцем. Даже от колбаски, молочка и кошачьего корма не отказывался. Но при Александре старался не попадать ему на глаза.

– А я что говорил? – промурлыкал он. – У них есть тема для разговора – ты, тетя Вера, ваши приключения. Это их объединит. Ты неплохо поработал с Мирославой, когда разбивал камень в ее информационном поле.

– На кой хрен я это сделал? – раздраженно спросил себя Кирилл, уставившись в окно.

– Чтобы вылечить брата, – напомнил Страж. – Это твое первое испытание.

– Первое, что?

– Испытание. Самое простое. Разорвать связь между Владыкой и его жертвой. Между делом, это опыт, который помогает Хранителю в будущем судить о людях непредвзято и объективно. Он начинает понимать, что движет человеком.

– И что движет Александром? Я попросил, он согласился. Боюсь, что Мирка воспримет это как расположение, – вздохнул Кирилл. – Или обидится.

– Не сомневайся, она думает об Александре гораздо менее реалистично, чем он есть. Эта встреча наедине поможет ей сравнить тот образ, который ей навязали. Уверен, когда она почувствует Александра, как человека, и сравнит с образом, образ частично потеряет над нею власть. И Александр, который думает предвзято, откроет для себя много нового. То же, что смотреть на хорошую и плохую фотографию и вдруг встретится с оригиналом.

– Качество фотографии зависит от фотографа, – закончил Кирилл.

– Нарисовал чудовище – будет чудовище, нарисовал ангела —будет ангел. Александр, при всех его фокусах, считает себя ангелом. А Мирка, обладая мягкостью и рассудительностью, постоянно испытывает комплексует. Истинные знания друг о друге немного, но уравновесят силу демонов.

Кажется, время застыло. Кирилл стоял у окна, понимая, что сделал глупость, которую, возможно, никогда не сможет себе простить. Все же, не стоило доверять Александру. И наблюдал за домом Штерн через бинокль, встревожившись, когда заметил свет. Не подумал о том, что могла появится сама Ирина, которая редко, но приезжала навестить родителей.

Мирка взяла телефон лишь после третьего звонка.

– Ты где?

– Кирилл, все нормально, мы почти у дома. А ты не спишь?

– Нет.

– Саша приглашает меня на чай.

Кирилл молчал, смысл сказанного дошел до него не сразу.

– Ты против? – испугалась Мирка.

– Нет… Нет, конечно, просто не ожидал от него…

– Ой, а мы не разбудим Анну Владимировну? – испуганно спросила Мирка.

– Ее нет, на дне рождения у сотрудницы, а тетя Вера в городе, ты же знаешь.

– У Инессы Викторовны, да, я слышала, когда она приглашала.

– Кир, ты дома? Я думал, ты за нами следишь, – брат тупо хихикнул. Очевидно, был навеселе. – Поставь чайник, мы скоро будем.

– Идиот! – процедил Кирилл сквозь зубы. – Просить проводить Мирославу, чтобы потом бегать за вами по кустам?

– Да ладно, я пошутил, – рассмеялся Александр, отключив телефон.

– Похоже, им там весело! – бросил Кирилл недовольно коту, который спускался за ним по лестнице.

– Мне сложно объяснить, что бывает, когда встречаются две души… Примерно то же, как когда Перун встретил своего сына Дажьбога. И хотели бы друг друга побить, да кому Род небесный поможет, если один голова, а другой хвост? Сам себя не съешь.

– А как же проклятые, о которых я тут весь вечер читаю?

– Проклятым человек становится, когда один стал нежитью, усадив в уме ближнего себя царем. Вампиры – второе задание. Осилишь девятнадцатый параграф, перейдем к практике. Славка самый что ни наесть проклятый, а Александр, и Мирослава – жертвы.

Поставив чайник у себя в комнате, Кирилл разложил в беспорядке камни, чтобы создать видимость проделанной работы. Повесил на стену зеркало. Без света книга в зеркале отражалась ярче, картинки вдруг оживали, поэтому свечи он зажигал редко.

Александр и Мирослава появились минут через десять.

Мирку было не узнать, глаза у нее светились. И Александр радовался непонятно чему, виновато посматривая на Кирилла. Заметив фотографии над кроватью, она будто только сейчас вспомнила, что она его девушка. И зарделась, когда Кирилл потянулся ее чмокнуть. Разумеется, Саня притащил свой фотоальбом, размышляя над каждым фото, описывая предшествующие события, а Мирка, как это ни странно, слушала с интересом, будто всю жизнь мечтала на них посмотреть.

Кирилл остался в одиночестве, почувствовав себя лишним.

– Кир, а ты чего молчишь, – добродушно поинтересовался брат, заметив, что Кирилл уткнулся в атлас.

– Ничего, ничего, продолжайте, – махнул Кирилл. – Я смотрю, у вас много общего, – съязвил он. – Как прошел вечер?

– Замечательно! Жаль, что тебя не было, – выдохнула Мирослава с плохо скрытой радостью. – Мы танцевали… Саша меня пригласил.

– Ну да, танцевали, – подтвердил Александр. – Так тебя же не было!

– Я рад за вас, – как можно добродушнее кивнул Кирилл.

– Ну а ты? – поинтересовался брат. – Мира рассказала про ваши подвиги. Скоро станете профессиональными альпинистами и скалолазами?

– Не буду утомлять. Подумаешь, один минерал горит синим пламенем, другой желтым… Светоч все равно не задержится в вашей голове, я смотрю, вам не до наук, – мягко ушел Кирилл от ответа. – А как твоя Ирина? Не звонит, не пишет?

И сразу пожалел о своем вопросе. Нет, демон не ушел. В глазах брата промелькнула тревога, он как-то сразу переменился. Заметила перемену и Мирослава, засобиравшись.

– Я провожу, – кивнул Кирилл, открывая дверь и дожидаясь, когда выйдет Александр.

– От кого и что прячем? – усмехнулся он.

– Моя комната, что хочу, то и делаю, – отрезал Кирилл, пряча ключи в карман. – У тебя тоже замки вставлены.

Шли молча. Ночь закончилась. На востоке разгоралось алое пламя. Разговаривать Кириллу не хотелось, и Мирка понимала его. Наверное, чувствовала себя виноватой.

– Кир, – наконец, не выдержала она. – Я с ним поцеловалась. Он по-настоящему мне нравится, понимаешь? Вернее, нравился… Ничего такого не было.

– А сейчас? – заинтересовался Кирилл.

– И сейчас. Мы не можем быть вместе, но друзьями могли бы…

– Если ты думаешь, что я обиделся, то зря, – успокоил ее Кирилл. – Ты одна имеешь право быть с ним. Мира, но я боюсь за тебя. Заметила, как он испугался, когда я спросила про Ирину? Если прикажут, он бросит тебя к ногам, даже не задумываясь.

– Почему ты так решил? – остановилась Мирослава, наваливаясь на забор.

– Потому что он зомби, – зло бросил Кирилл сквозь зубы. – Я должен защитить себя, мать, тетю Веру, тебя… Послушай… тебе опасно оставаться с ним наедине. За любовь надо драться, но так, чтобы никто не понял, что мы деремся.

– Ты не можешь посвятить мне свою жизнь.

– А почему бы нет? – Кирилл пожал плечами. – На данный момент нет ничего более важного. Папа всегда говорил: «Наш дом – наша крепость», а еще «Берегите маму!» Именно это я и собираюсь сделать. Выставить врагов из крепости и позаботится о матери. Мы все в опасности, пока существуют Штерны. Они не оставят нас в покое, пока Саня будет мозолить им глаза и канючить у кощеевой твари, чтобы она погладила его по головке.

– Штерн… У них фамилия не склоняется. Похоже, и спина тоже, – Мирослава тяжело вздохнула.

– В общем, пока ты продолжаешь оставаться моей девушкой, – твердо заявил Кирилл. – Сашке не отказываем… В смысле, даем понять, что ты не против, но у тебя как бы есть я, и у него там тоже кто-то есть. Он должен сделать выбор. Твердый. Объективный.

– А если он больше не подойдет? – испугалась Мирослава.

– Мы подойдем! Моя комната напротив, – усмехнулся Кирилл. – Мы добьем эту мразь!

– А голову они не пробьют нам, как Славке? – расстроилась Мирослава.

– Мне не посмеют, мама их сразу в тюрьму засадит. А тебе могут. Поэтому не хочу, чтобы ты оставалась с посторонними наедине. Сашку можно смело отнести в эту категорию. На сегодняшний день ближе меня, тети Веры и мамы у тебя никого нет. Я хочу, чтобы ты это железно усвоила.

– Ах да, я забыла, – Мирка просияла. – Мы сегодня тянули жребий! Мама твоя хотела, чтобы все было справедливо. Нас четверо было… Три медсестры и одна нянечка. Три квартиры и комната в общежитии.

– И? – нетерпеливо прищурился Кирилл.

– Мы переезжаем в квартиру Зелениных. Смотри! – Мирка ткнула рукой на улицу под горой. – Половина дома, а им тот коттедж! – перевела она палец на отстроенную за лето улицу из кирпичных домов. – А наш снесут. Под пристань. Славка так вообще не верит… Он про маму сегодня вспомнил, на могилу сходил.

– Ну-у, получше вашего, – не разделил ее оптимизма Кирилл.

Квартиру в тех домах назвать квартирой – язык не поворачивался. Тонкие дощатые перегородки. Комнатушки, куда могла влезть одна кровать. Печь в половину дома. Правда, на ту улицу газ уже провели, и многие печь убирали, чтобы не занимала места… Половина черемуховцев жили в таких условиях. Коттеджи и многоквартирные дома по типу городских стали строить недавно, последние лет семь, когда во главе закрытого акционерного общества встал Артур Генрихович, налаживая жизнь и быт своих работников и односельчан.

– Ой, да ты что! Три комнаты, газ, водопровод! И сад… – Мирка прижала ладони к щекам. – Боже, я такая счастливая!

– Погоди радоваться, барак он и есть барак. Газ – это когда отопление и горячая вода. А вторую половину кто занимает?

– Он еще лет тридцать простоит, ту улицу недавно строили, – обиделась Мирка. – Но раз Зеленин управляющий, ему положен коттедж. Кстати, они переезжают скоро, а мы в следующем месяце. И соседи нормальные. Не пьют, не скандалят. Я хотела маме твоей подарок сделать, как ты думаешь, что ей подарить?

– Это не маме, это нам с тетей Верой, – скептически напомнил Кирилл. – Я рад за тебя. Не айс, но жить можно. Главное, крыша и стены не разваливаются. Завтра отправляемся в горы, будь готова. И не забудь лекарства для Славки.

– Не забуду, – шмыгнула Мирка носом. – Я еще три дня назад все собрала. Думаешь, медитации ему помогут?

– Не знаю. Но тетя Вера по этому делу мастер. Проверим. Хуже не будет, – успокоил Кирилл. – В конце концов, что ему тут одному делать? Таскать с места на место тяжести он и там может.

Глава 13

Со вторым испытанием возникла непредвиденная проблема. Кирилл не смог разорвать связь между Славкой и Ириной, а на той стороне творилось что-то непонятное. Даже тетя Вера, которая верила в йогу, медитации и травки, начала сомневаться, что Славку можно вылечить. Он мог часами сидеть, погруженный в самого себя, окутанный такой тьмой, что иногда становилось страшно и бросало в дрожь – и ничего не видел ни он, ни Кирилл. А стоило ему подумать о себе, как о человеке, тут же начинались приступы эпилепсии. Славик был запрограммирован оставаться дурачком.

Удивляя тетю Веру своей просвещенностью, иногда Кириллу все же удавалось вытащить тьму на свет, следуя советам кота. А на следующий день Славке становилось еще хуже: он просыпался избитый, едва выползая из палатки, и медленно отходил, падая до своего обычного состояния. Ночью ему снились кошмары, которые он описывал, как настоящее, с той лишь разницей, что та сила, которая приходила и избивала его, не издавала ни звука.

И все же, к концу второй недели, за ужином, Славка вдруг рассказал о походе в школьные годы, а потом взял гитару и запел. Голос у него был красивый, глубокий, а глаза вдруг сделались одухотворенными.

Перемена была настолько разительная, что все трое слушателей боялись пошевельнуться, чтобы не спугнуть мимолетное видение.

– Он в музыкальной школе учился, – тихо прошептала Мирка. – А еще он рисует… Рисовал. Удивительные вещи рисовал. Мама у нас была художником.

– Обалдеть! – прошептал в ответ Кирилл. – Может на резчика камня его?

Значит, Славка выздоравливал. Кирилл, потерявший всякую надежду, и тетя Вера, расписавшаяся в собственном бессилии, воспряли духом.

– С ума сошел? Рано! Он без пальцев останется, – ткнула его в бок тетя Вера.