Ткачи пустоты. Книга 1: Искра в пепле

Страх смешивался с жгучим, почти нестерпимым любопытством. Несмотря на свою нынешнюю слабость и угрозу со стороны Клешни, Кай не мог отделаться от мысли о той мощи, которую он ощутил на долю секунды. Это было пьянящее, почти наркотическое чувство всемогущества. И он хотел испытать его снова. Но как?

Он начал экспериментировать. Осторожно, боясь повторения неконтролируемого выброса, который мог бы разрушить не только его тело, но и его убежище. Он часами сидел в темноте туннелей, держа Осколок в руках, пытаясь сосредоточиться, медитировать, как он это представлял по обрывкам услышанных историй и смутным образам из своих кошмарных снов. Он пытался «поговорить» с Осколком, взывая к нему мысленно, делясь своими страхами и надеждами, своей отчаянной потребностью понять.

Иногда, очень редко, ему казалось, что Осколок отзывается. Слабая, едва заметная пульсация, как отголосок сердца в ладони. Кратковременное ощущение тепла, разливающееся по руке. Или мимолетный, неясный образ, вспыхивающий перед внутренним взором – чаще всего это были те же непонятные символы, которые он видел в своих снах и на обломках древней техники, где нашел Осколок, но которые теперь были более четкими, словно на секунду фокусировались.

Эти моменты были редкими и мимолетными, но они давали Каю крупицу надежды. Осколок не был мертв. Сила не ушла навсегда. Она просто спала, или ждала чего-то, или же самого Кая, чтобы он научился ею управлять. Она была частью его, как и он был частью ее.

Тем временем, в нескольких километрах от укрытия Кая, на самой границе Ржавой Ямы, где хаотичные мусорные горы переходили в серые, безжизненные пустоши, некий наблюдатель по имени Зерек продолжал свое расследование. Агент Ордена Хранителей Узора, один из немногих К'зиров, которому было поручено изучение подобных аномалий, он прибыл в этот забытый Потоком Пузырь Реальности по следам аномальной энергетической сигнатуры. Сигнатура была слабой, почти затухающей, но имела характерные, едва уловимые признаки артефакта эпохи Архитекторов – тех самых, что создавали миры. Изначально миссия Зерека заключалась в том, чтобы найти источник, оценить его потенциал и, при необходимости, безопасно изъять его для изучения в одной из скрытых цитаделей Ордена.

Но всплеск энергии, который он зафиксировал во время стычки Кая с «Воронами», кардинально изменил ситуацию. Это был не просто артефакт, издающий слабый резонанс. Это был артефакт, активированный Резонансом – причем Резонансом нестабильным, сырым, диким, но удивительно мощным для неподготовленного индивида, для "дикаря", которого он видел насквозь своими внутренними сенсорами. И что самое тревожное, в этом всплеске ощущались едва заметные, но определенные гармоники Диссонанса.

Зерек, существо из расы К'зир, древней и мудрой, видел своей главной целью сохранение Истинных Узоров реальности, созданных Архитекторами. Эти Узоры были хрупки, и поддерживались тончайшей нитью Нуль-Потока, натяжение которого определяло жизнь и смерть целых миров. Диссонанс был их главным, вечным врагом – хаотической силой, искажающей эти Узоры, несущей безумие, разрушение и энтропию. Неконтролируемый артефакт в руках неофита с нестабильным Резонансом, да еще и с потенциальной связью с Диссонансом – это была бомба замедленного действия, угрожающая не только этому убогому, прогнившему мирку, но и, возможно, соседним, более стабильным Пузырям Реальности, соединенным едва заметными Нитями Потока.

К'зир был мастером маскировки и скрытного передвижения. Его полупрозрачная, мерцающая кожа, под которой просвечивал кристаллический скелет, могла менять цвет, сливаясь с окружением, делая его почти невидимым для примитивных глаз. Его движения были плавными и бесшумными, словно он плыл сквозь саму ткань реальности, а не шел по ней. Он без труда отследил Кая до его временного убежища в катакомбах, используя сложнейшие сенсоры, встроенные в его кристаллические нити, заменявшие волосы и способные улавливать даже самые тонкие энергетические флуктуации.

Несколько дней Зерек наблюдал за Каем. Он видел его отчаяние, его тщетные попытки снова активировать Осколок, его физическую слабость, которая, как он понял, была следствием Потокового Истощения. Он также видел и другое – упорство, почти маниакальное любопытство, искру чего-то… особенного в этом молодом Ассимилянте, в его почти чистом, неискаженном Резонансе, который редко встречался даже среди их собственных новичков. Что-то, что выходило за рамки обычного выживальщика из трущоб, что-то, что могло стать проклятием или благословением.

Он мог бы просто обезвредить Кая, если бы счел его достаточно опасным, и забрать Осколок. Это было бы самым простым и безопасным решением с точки зрения Ордена. Но что-то удерживало его. Возможно, это была древняя мудрость его расы, призывающая к терпению и глубокому пониманию. Возможно, он чувствовал, что этот Кай и его Осколок – не просто случайная аномалия, а часть какого-то большего, еще не проявленного Узора, который только начинал вырисовываться в искаженном пространстве Ржавой Ямы. Зерек знал, что истинное понимание требует наблюдения и иногда – риска.

Однажды вечером, когда Кай, измученный голодом, жаждой и тщетными попытками активации, сидел, прислонившись к сырой стене туннеля, и почти засыпал от изнеможения, он снова взял в руки Осколок. Он ничего не ждал. Просто держал его, как единственную связь с чем-то большим, чем эта унылая, безысходная, ржавая реальность. Это было его единственным сокровищем.

И Осколок снова отозвался. Но на этот раз иначе.

Он не вспыхнул светом, не завибрировал, не ударил энергией. Вместо этого Кай ощутил резкий, пронзительный холод, исходящий от камня, словно он впитал в себя весь холод Межслойя. И в его сознании, ясно и отчетливо, как выгравированное на металле изображение, возник символ. Один из тех, что он видел раньше, но теперь он был невероятно четким, сложным, состоящим из множества переплетающихся линий и точек. Символ пульсировал, словно живой, и на мгновение Каю показалось, что он понимает его значение, хотя не мог бы выразить это словами, словно знал, что этот символ – не просто изображение, а ключ к чему-то великому. Это было похоже на ключ, на фрагмент какой-то древней, космической карты или схемы, на нить в Великом Узоре.

Видение было коротким, всего несколько секунд, но невероятно ярким, почти болезненным. Оно оставило Кая дрожащим, с колотящимся сердцем, наполненным смесью страха, изумления и нового, острого предчувствия.

В этот самый момент Зерек, находившийся в нескольких десятках метров, в соседнем, параллельном туннеле, зафиксировал этот слабый, но четкий всплеск структурированной энергии. Его тончайшие сенсоры уловили паттерн, отдаленно напоминающий древние глифы Архитекторов, но также имеющий гармоники, связанные с… Каем.

К'зир понял, что время наблюдения вышло. Нужно было действовать. Этот Ассимилянт и его артефакт были слишком нестабильны, слишком опасны, чтобы оставлять их без присмотра. И, возможно, слишком ценны, чтобы просто уничтожить. Возможно, они были не просто случайной аномалией, а той самой "искрой", которую он так долго искал.

Глава 6: Незваные Гости

Кай все еще пытался прийти в себя после внезапного, почти осязаемого видения – символ, словно выжженный на сетчатке внутреннего взора, все еще мерцал перед его глазами. Холод от Осколка постепенно отступал, сменяясь привычным, успокаивающим теплом. Что это было? Какое-то послание? Предупреждение? Или просто отголосок его собственных, сбившихся с ритма нейронных путей?

Он так погрузился в свои мысли, в попытку понять непостижимое, что не сразу услышал. Тихий, едва различимый шорох, который был больше ощущением, чем звуком, донесся откуда-то из глубины туннеля. Сначала он подумал, что это крысы – огромные, мутировавшие крысы Ржавой Ямы, привычные обитатели этих затхлых глубин, или, может быть, какие-нибудь другие обитатели подземелий – более крупные и опасные. Но потом шорох повторился, ближе, и на этот раз Кай безошибочно распознал его. Это был не животный звук. Это был звук осторожных, выверенных, почти беззвучных шагов, слишком легких для человека в защитном костюме, слишком правильных для любого животного.

Кай вскочил на ноги, словно выброшенный из воды угорь, сердце снова заколотилось в тревоге, а его ассимилированный глаз, едва не заклинивший от паники, лихорадочно принялся сканировать темноту. Он инстинктивно прижал Осколок к груди, словно этот небольшой камень мог его защитить. Кто это мог быть? «Вороны»? Вряд ли они стали бы так тихо красться, словно тени. Кто-то другой? Охотник за артефактами, прослышавший о его находке, более умелый и опасный, чем местные бандиты?

Он затаил дыхание, вглядываясь в мрак, который, казалось, становился гуще с каждой секундой. Его единственный рабочий оптический имплант отчаянно пытался пробиться сквозь пелену тьмы и пыли, но видел лишь расплывчатые, обманчивые тени.

И тут из темноты, словно сотканная из самого сумрака, выступила фигура.

Она была высокой, почти три метра ростом, и словно соткана из лунного света и тени, из чего-то, что было одновременно реальным и призрачным. Ее контуры мерцали, переливались, то становясь почти невидимыми, растворяясь в окружающем мраке, то проявляясь с кристальной четкостью, так, что Кай мог видеть каждую деталь. Это не было похоже ни на одного Ассимилянта, ни на одно существо, которое Кай когда-либо видел или о котором слышал в своих обрывках свалковых легенд.

Фигура остановилась в нескольких шагах от него. Мерцание вокруг нее постепенно улеглось, и Кай смог разглядеть ее получше, вглядываясь в едва уловимый свет. Это был гуманоид, но совершенно чуждый. Его кожа была полупрозрачной, бледно-голубого, почти лазурного оттенка, и сквозь нее смутно просвечивал внутренний скелет, состоящий, казалось, из чистого, граненого кристалла. Вместо волос, на его голове возвышались тонкие, светящиеся нити, похожие на застывшие лучи света, которые едва заметно вибрировали, словно живые. Лицо было лишено грубых, человеческих черт – его линии были плавными, неземными, выточенными тысячелетиями эволюции. А глаза… Глаза были большими, без зрачков, и светились мягким, пульсирующим фиолетовым светом, очень похожим на свет Осколка, но гораздо более стабильным и чистым.