Концерт Патриции Каас. Отрывки

– Сиди, а то искупаю!

С музыкой в городе недалеко от Москвы было связано многое, если не казать – все.

В Доме культуры киносеансы устраивали значительно реже, чем концерты или театральные представления.

Кино в большом зале показывали в основном в дни премьер, а в остальные дни киносеансы проходили в малых залах.

И один из вопросов, заданных Свиридову во время традиционного вечера вопросов и ответов, был вполне закономерен:

– Анатолий Иванович, а как формируется наша музыкальная программа? Я имею в виду программа Дома культуры.

– Музыкальная программа формируется у нас таким образом, чтобы учитывать запросы населения и отражать современный уровень культуры. Это кратко.

– И как я понимаю, вопрос имеет дополнительный уровень – а почему … Почему у нас в Доме культуры не выступают некоторые знаменитости или ансамбли? Почему ни разу не было того-то и того-то? Так?

– Так! – дружно ответил зал.

– Причин как минимум две. Первая – дутый имидж данного исполнителя или коллектива, не соответствующий … не соответствующий культурному уровню … И вторая причина сугубо прагматическая – высокие гонорары и рейдеры, которые требуют данные «знаменитости», что тоже немаловажно. Попросту дорого это.

– Так пусть билеты будут подороже! А что такое рейдер?

– Чтобы решить проблему таким образом, нужно чтобы на два концерта все билеты в этом зале стоили не меньше десяти тысяч рублей. А рейдер – это требование артиста к его, артиста, обслуживанию. Какие цветы поставить ему в гримерке, сколько человек обслуживающего персонала должны его сопровождать, на лимузине какой марки его должны встречать, какую минеральную воду ему давать пить, чем его кормить, какого цвета постельное белье необходимо стелить …

– У-у! – зашумело в зале.

– Кроме того наша сцена не рассчитана на большие театральные постановки, и поэтому некоторые спектакли идут у нас в так называемом концертном исполнении. Например, оперетта …

А большой зал Дома культуры видел немало – и самые именитые московские театры, и самых известных исполнителей – не только отечественных, но и зарубежных, и студентов консерватории, что было весьма интересно (а студентам было весьма полезно!).

И уже не раз бывало, что после какого-либо спектакля через пару дней происходил концерт, который тем или иным способом был связан с недавним спектаклем.

Особенно если это спектакль был музыкальным!

Например, после спектакля театра оперетты «Сильва» – пусть в концертном исполнении, но старого, традиционного! – состоялся концерт Свиридова, где он исполнял позабытые фантазии Утесова на тему арии из этой оперетты.

При этом последовательно исполнялись сама ария Эдвина, а затем фантазии – танго-сильва и фокс-сильва, что весьма порадовало почитателей Леонида Утесова.

© ©

Помнишь ли ты,

Как счастье

нам

улыбалось?

Лишь

для

тебя

Сердце пылало,

любя.

Если бы в зале присутствовали представители театра, то они с удовольствием пригласили бы Свиридова в свою труппу.

А вариации Свиридова – их потом сравнивали с имеющимися в фонотеке исполнениями Утесова – были музыкально точны, но тем не менее они были спеты в манере, присущей только Свиридову.

© ©

Помнишь ли ты

наши

мечты?

Пусть

это

был только

сон –

Мне

дорог

он.

Но чем отличались почти все выступления Свиридова – это оригинальностью построения.

И тут тоже – стоило заиграть танго, как скользящими шагами из-за кулисы появилась Люба Докукина, и они со Свиридовым начали танцевать.

И при этом Свиридов пел!

А потом танго сменилось фокстротом, и они продолжили, а музыка вела и Свиридов пел.

© ©

Сильва,

ты меня

не любишь,

Сильва,

ты меня

погубишь!

Ты

одна

мой мир,

Ты божество,

ты мой кумир!

И было еще множество других концертов.

А еще Женя отметила, что некоторые знаменитые или довольно известные исполнители никогда не появлялись в Доме культуры. Она даже выписала несколько фамилий – туда попали не только безголосые «поющие трусы» по терминологии Задорнова, но и такие личности, как Киркоров, Басков, Пугачева, Ротару …

А вот этого Женя не знала – после триумфального выступления многих артистов в Доме культуры некоторые из «неприглашаемых» стали проявлять инициативу и сами предлагать свои услуги.

Точнее, они просто набивались, устанавливали контакты с представителями Свиридова и даже пытались встретиться с самим Свиридовым. Мало кому это удавалось, но после таких встреч артист на некоторое время почему-то переставал появляться на публике, становился более скромным и на концертах не так заигрывал с залом …

Но зато в зале Дома культуры нередко появлялись «иностранные» исполнители – Раймонд Паулс, Лайма Вайкуле …

И даже Патриция Каас, которую привез сам Свиридов, и показал ей ее двойника, Людмилу Бересневу; и всемирно известный гитарист Ал Ди Меола …

Не было случая, чтобы Паулс или Вайкуле не навестили Свиридова при очередном приезде в Москву …

А свои отечественные знаменитости появлялись здесь регулярно – и «Виртуозы Москвы», и Мстислав Растропович, и пианисты Владимир Крайнев и Денис Мацуев, Игорь Бутман, и знаменитый ансамбль народной песни «Веретенце», и хор Турецкого, и другие не менее известные артисты …

Среди исполнителей, собиравших полные залы в Доме культуры, были свои – Анатолий Свиридов, Валентина Суковицина, Ангелина Кочура, Александра Беляева. Это – певцы.

Но инструментальная музыка у слушателей была тоже в почете – кроме мировых знаменитостей ничуть не меньшим вниманием слушатели отмечали выступления музыкантов ансамбля «Живой звук» – Семена Черномырдина (все без исключения духовые инструменты), Аркадия Аскадского (скрипка), Дмитрия Лопаткина (любые клавишные), Петра Дормидонтова (ударные).

В Доме культуры нередко устраивали сольные концерты Черномырдина, и эти концерты собирали ничуть не меньшие аудитории, чем концерты самого Свиридова.

Семен Гаврилович выходил на сцену нерешительно, смущенно и скромно раскланивался. Но стоило ему взять в руки инструмент и приложить мундштук ко рту, как все разительно менялось. На сцене появлялся уверенный и независимый музыкант, полностью погруженный в музыку.

Рядом с Семеном Гавриловичем около стойки с инструментами обычно находилась Полина Ерлыкина, подававшая ему нужный инструмент – саксофон, трубу, флейту или тромбон.

Сольный концерт Черномырдина всегда сопровождали его друзья по ансамблю – ударник Петр Дормидонтов, почти всегда гитарист Анатолий Свиридов, нередко клавишник Дмитрий Лопаткин или контрабасист из военного оркестра (а иногда близкий друг певицы из ресторана Курана Фаины Ломакиной).

Иногда концерт Семена Гавриловича и Анатолия Ивановича (и Петра Филимоновича) вызывал длительную овацию. Как-то эта троица исполняла мелодию Игоря Крутого под названием «Шепот пальмовых листьев на теплом ветру» – гитара и ударные так естественно дополняли флейту Черномырдина, а почти неслышный речитатив Валентины Суковициной на французском языке создавал неповторимый привкус Франции, и овациям не было конца.

Эту запись затем показали автору – и он удивился оригинальности трактовки его музыки и захотел познакомиться с исполнителями. И приехал, и удивился, и восхитился, и стал постоянным гостем – как и Раймонд Паулс.

Концерты виртуоза-скрипача Аскадского, не имеющего никакого музыкального образования, вызывали интерес тем более, что в его репертуаре было много неизвестной публике произведений – одесских, старых и даже старинных.

А если они играли в паре со Свиридовым – то и цыганских.

Лопаткин играл в ансамбле на клавишных инструментах – рояле, аккордеоне, редко на синтезаторе, но слушателей больше всего привлекали его концерты совместно с Раймондом Паулсом, в два рояля.

И такие концерты не были редкостью – почти каждый визит в Москву Раймонд посещал этот город недалеко от Москвы и радовал слушателей своей игрой. В совместных концертах на двух роялях всегда участвовал Олег Ерлыкин – он сидел в кулисе и молчал. И еще им – Раймонду и Дмитрию – незримо помогал Свиридов, и делал он это с удовольствием.

Один Петр Дормидонтов, играющий на ударных, не давал сольных концертов, но от этого ничуть не страдал.

Но тем не менее Виолетта Ерцкая утешала его, а с ней Петр всегда общался с большим удовольствием, и это было взаимно …

Вопрос обучения Кати Бганцевой пению решался коллегиально, и Катя об этом знала. После беседы с Олегом Катя стала молчаливой и задумчивой – Олег по существу сделал ей предложение, но после этого ничего – как ей казалось – не последовало.

А Олег к проблеме создания семьи подходил очень серьезно, обдумывал свое и Катино будущее и пытался планировать его. Возможно, он так подробно обсуждал это с Катей, поэтому она и задумывалась. Но отношение Олега к Кате не изменилось, он так же ласкового и бережно обращался с ней, и даже еще более нежно и ласково.

И когда Катя напомнила Олегу его вопрос и свой ответ, то Олег ответил ей – настоящую семью мы с тобой создадим чуть-чуть позже, когда ты достигнешь совершеннолетия, а сейчас мы будем решать проблему с твоим голосом.

Оказалось, что Полина Ерлыкина была давно знакома с Любой Казарновской, но они очень давно не встречались.

И Полина позвонила и напомнила Казарновской о себе, и попросила о встрече.

На что получила гневную тираду о том, что она, неблагодарная, забыла ее, что может приехать в любое время – чтобы только она, Люба, была в Москве.

И Полина поехала, заявив, что на первую встречу она поедет одна.

По возвращении Полина рассказала о встрече узкому кругу – мужу, сыну, Кате, Свиридову.

– Все наши объятия и ругательства Любы я опускаю …

– Поленька, почему ругательства? – озабоченно спросил Черномырдин.

– Мы были очень дружны … тогда, раньше. Но потом она стала знаменитостью, и я перестала с ней встречаться. А она меня потеряла, не могла найти … За это мне досталось. Но Люба осталась прежней, мы быстро … обнялись, прослезились …

– А по главному вопросу?

– Сейчас … – Полина была заметно взволнованна. – Минутку …

– Отстаньте от тети Поли! – решительно вмешалась Катя. – Дайте … дайте человеку успокоиться …

– Все. Продолжаем. Кстати, она познакомила меня со своим мужем, и он оказался хорошим парнем! Я рассказала Любе об Олеге, о Кате …

– И что ты, мама, рассказала?

– Не все, но многое … – тут Полина в импульсе мысленно передала Олегу и Свиридову свою беседу с Любовью Казарновской.

– Ну, ты, мать, даешь!

– Все правильно, Полина. Все правильно!

– Катенька, я рассказала о тебе, о проблеме твоего голоса, о проблеме обучения и ваших с Олежкой отношениях. И о том, что мы с Семеном видим тебя нашей дочкой, женой нашего Олежки.

– Спасибо … мама! – растроганно сказала Катя.

– Ну, ну, Катенька! Все будет хорошо! И мы договорились, что следующая встреча будет уже с профессором, учителем Любы. И на этой встрече я прошу присутствовать тебя, Сема, и тебя, Толя.

_ А Олег?

– И, конечно, без тебя, Олежка, этой встречи быть не может!

И встреча состоялась в одной из репетиционных аудиторий Консерватории, где прибывших встретил седой старик импозантной внешности, которого обняла Казарновская.

После короткого представления прибывших профессор сел за рояль.

– Что вы нам споете, дорогая Катенька?

– Вы позволите, профессор?

И Олег заменил за роялем профессора. Тот удивленно посмотрел на юношу, но послушно сел рядом с Казарновской.

Олег взглядом спросил у Кати разрешения и положил пальцы на клавиши.

© ©

Зачем тебя, я милый мой, узнала,

Зачем ты мне ответил на любовь?

Густой, низкий голос так не вязался с внешностью девушки, что и профессор, и Любовь Казарновская испытали настоящий шок, тем более, что девушка явно петь не умела.

Свиридов и Полина не просто знали, они чувствовали, как Олег мысленно «руководит» пением Кати, как он направляет ее, как формирует ее голос.

После того, как Катя закончила петь, профессор обменялся взглядами с Казарновской, и попросил спеть еще что-нибудь.

– Можно, я спою что-нибудь совсем другое? – своим обычным голосом спросила Катя.

– Пожалуйста, девушка. – ответил седой профессор.

© ©

Я вся горю,

не пойму

отчего.

Сердце,

ну как же мне быть?

Ах, почему

изо всех

одного

Можем

мы в жизни

любить?

Те, кто слышал пение Свиридова, могли в пении Кати услышать его интонации, но пела она так легко и выразительно, что Казарновская даже удивилась.

Чувства, которые слышались в пении этой юной девушки, пусть вполне сложившейся внешне, вряд ли могли быть пережитыми, а она пела с таким чувством!

И Казарновская спросила Катю об этом, чем сильно смутила ее и Катя покраснела.

Но ответил Казарновской Свиридов.

– Видите ли, Любовь Юрьевна, тут дело не столько в Кате, сколько в некой способности Олега …

– И Анатолия Ивановича тоже! – вставила Полина.

– В способности Олега оказывать воздействие на сознание людей. Поэтому поет Катя, а чувственность ее пения создана Олегом.

– Толя, мне показалось, или тут и ты принял участие? В этом самом исполнении?

– Возможно самую малость, Полина.

– Что же это получается? Поет девушка, а эмоциональную окраску ее исполнения создает кто-то другой? Так?

– Да, профессор. Именно так. И Полина права – в последнем случае я тоже принял участие.

– Значит ли это, что кроме молодого человека на певицу могут оказывать … могут оказывать воздействие и другие?

– Да, Любочка, могут. Из присутствующих кроме Олега такими способностями обладают Толя … то есть Анатолий Иванович и я.

– Если я правильно понимаю происходящее, то вполне возможно нечто … – задумчиво произнес профессор. – Я шепну молодому человеку на ушко название произведения в тайне от девушки, а она запоет именно это? Я правильно понимаю происходящее?

– Совершенно правильно, профессор! – не выдержал Черномырдин. – Вы можете шепнуть это даже не Олегу, а Полине или Анатолию Ивановичу, а Катенька запоет то, что вы назовете!

– Ну, дела! Давайте попробуем!

И профессор склонился к уху Полины Ерлыкиной, а потом шепнул это Казарновской.

И Катя запела не дожидаясь аккомпанемента Олега, и запела так, что Казарновская стала шевелить губами, повторяя – не слова, нет! – а настроение, чувства, эмоции певицы.

© ©

Целую ночь

соловей

нам насвистывал,

Город молчал

и молчали

дома.

Белой акации

гроздья

душистые

Ночь напролет

нас сводили

с ума.

Ей явно нехватало умения петь, ей нехватало дыхания, нехватало умения артикулировать слова, которые она с таким чувством выпевала.

Казарновская почувствовала это первой и остановила Катю. И объяснила, почему на это сделала.

– Вот видите! – почти обрадовался Олег. – Этого я ей передать не могу, и мама не может! И Толя тоже не может! А ты молодец, Катюша …

– Катя, а вы можете петь не в полную силу? Вполголоса? Попробуйте!

© ©

Три слова,

словно три

огня

Придут к тебе

средь бела

дня,

Придут к тебе

порой

ночной,

Огромные,

как шар

земной.

Как будто

парус

кораблю,

Три слова

Я

тебя

люблю.

Какие старые слова …

На музыкальном языке это называется, кажется, пиано, и Катя пела негромко, очень лирично и полностью отдаваясь мелодии и смыслу.

Она спела все полностью, и Полина, и Семен Гаврилович услышали в ее пении отголоски исполнения Свиридова.

– Ты молодец, Катенька! Мы не аплодируем с профессором просто потому, что здесь это не принято. А исполнение достойно аплодисментов!

– Да, голубушка, Любочка права! – очнулся от забытья профессор. – Но как же учить вас и чему – вот вопрос. Да, Любочка?

Олег тронул клавиши, негромко наигрывая что-то очень знакомое.

Но странным оказалось не это, а то, что Катя запела дуэтом со Свиридовым.

И голоса их прекрасно сливались и дополняли друг друга, и они ни разу не разошлись, хотя Катя пела повернувшись к Олегу,

© ©

Дымок

от папиросы

Завивается и тает.

Дымок

голубоватый,

Призрачный

как радость

или мечтанье.

Как это все

далеко -

Любовь,

весна

и юность.

Брожу я одиноко,

И душа

тоски

полна …

Этого не ожидал никто, и дуэт получился очень выразительным и слаженным – казалось, он тщательно срепетирован. Конечно, так могло показаться только тем, кто не знал Свиридова и не знал, как он умеет петь дуэтом, но впечатление дуэт произвел!

– Дорогие гости, не много ли сюрпризов на первый раз?

Больше Катя в этот раз не пела.

Поговорили, обсудили проблему обучения молодой девушки основам певческого ремесла – именно ремесла, техники.

– Молодой человек, а где вы учились? Ваша игра мне почему-то напомнила … извините, но напомнила мне Раймонда Паулса!

– Видите ли, профессор, Олег так часто … встречается с Раймондом, что поневоле усвоил его манеру игры.

– А вы, Анатолий Иванович, у кого учились? Я расслышал очень и очень неплохую школу!

– Возможно, но … Мне жаль вас разочаровывать, но я не могу похвастаться именитым учителем. Но, говорят, что у меня есть некоторые … некоторые голосовые данные …

А прощаясь профессор поцеловал руку Кати, чем Владимир Владимирович ввел ее в такое смущение, что Олегу пришлось долго успокаивать и утешать ее, растерянную до слез …

В городе было три певицы.

Самым солидным стажем из них обладала Валентина Суковицина – она начала петь еще в населенном пункте далеко от Москвы, в таинственном городе «Солнечный», где уже много-много лет не видели солнца.

У Валентины был прекрасный сильный голос – меццо-сопрано, отсутствие какого-либо музыкального образования и сложный причудливый характер.

С характером Валентины умели управляться немногие – ее непосредственный начальник Лев Вонифатьевич Худобин, Анатолий Свиридов, а также скрипач Аркадий Аскадский.

Правда последнему это удалось далеко не сразу.

Теперь Валентина пела здесь, недалеко от Москвы, и характер ее стал намного мягче, и в основном это было заслугой Аркадия.

Валентина пела достаточно часто, пела вместе со Свиридовым, пела одна, а иногда вместе с другими подругами-певицами.

Другая певица, но может быть даже первая по голосовым данным, была Александра Беляева, воспитанница лесной школы-интерната. Голос Шурочки был самым высоким и назывался сопрано колоратурное.

Шурочка училась в Гнесинском училище, и пела очень редко – так ее вели педагоги.

Она вместе с сестрой Алиной уже переселилась в город из лесной школы, отсюда ездила в Москву на занятия, и несмотря на свою славу оставалась тихой и застенчивой.

Ухажеров у нее хватало – и здесь и в Москве.

Но ее тихий характер становился непреклонным и исключающим всякие вольности при малейшей попытке сближения, и в этом ей помогали все знакомые – и Свиридов, и Дормидонтов, и Лопаткин, и Черномырдин, и Олег …

А из тихих и застенчивых мальчиков образовался круг ее друзей, которые ее тоже оберегали, а самый тихий и застенчивый получил право быть рядом всегда …

Никто, даже самые близкие подружки – такие же тихие девочки из городских и из интернатовских – не знали, что происходит между Шурочкой и ее молчаливым спутником Лешей Катиным, когда они остаются наедине.

Но Леша сопровождал Шурочку, носил ее папку с нотами, ее букеты цветов, и Шурочка брала его под руку, уходя с концерта …

Шурочка вместе с сестрой Алиной жили в отдельной двухкомнатной квартире, но даже сестра не могла просветить любопытных о подробностях …

Третьей была Ангелина Кочура, приехавшая с Черноморского побережья Кавказа, и тоже обучавшаяся в Гнесинском училище. Голос ее определяли как сопрано лирико-драматическое – голос очень выразительный и востребованный в опере.

Например, партию Аиды в одноименной опере, и Татьяны в «Евгении Онегине» пели как правило певицы с такими голосами.

С Ангелиной Свиридов познакомился на южном побережье Кавказа, на пограничной заставе, где перед отъездом он пел для старых знакомых.

Эта застава для Свиридовых была хорошо знакома.

Здесь, на пляже, Тоня и Анатолий давным-давно задержали двух диверсантов, пришедших морем, а Гриша нарисовал портрет третьего, которого задержали аж в Новороссийске, и удивились его почти фотографическому сходству с рисунком Гриши.

За это Гриша получил медаль «За охрану государственной границы», а Свиридовы навещали эту заставу при каждом удобном случае.

Именно поэтому кроме специального концерта в санатории для пограничников знакомой заставы Свиридов перед отъездом в Москву приехал к ним, и тут, во время концерта «почувствовал» Ангелину.

Он почувствовал, как она мысленно подпевает ему, вытащил ее на сцену. Затем он познакомился с ее мужем, застенчивым старшим лейтенантом Иваном Рязанским, пригласил их в Москву …

Теперь капитан Рязанский служил в воинской части ЗАТО, а Ангелина училась пению в Москве, а иногда выступала в Доме культуры.

На каждое выступление Ангелина испрашивала разрешение у своего педагога, а потом отчитывалась о концерте.

Последнее время ее отчет стал сопровождаться видеосюжетом, а затем Геля стала приглашать своих педагогов в ЗАТО на концерты, познакомила со Свиридовым, с Олегом.

Правда, на самом деле певиц было больше трех упомянутых.

Была Фаина Григорьевна Ломакина, которая пела в ресторане Курана, и иногда приезжала сюда, в город недалеко от Москвы.

У Ломакиной был голос для исполнения ролей Турандот и Тоски, и назывался он драматическим сопрано.

Фаина Ломакина была несколько испорчена постоянным пением в ресторане, где важным является отстраненность от жующих и пьющих слушателей, но тут, недалеко от Москвы, она «оттаивала» и пела для благодарных слушателей, и это ей очень нравилось.

У Ломакиной здесь была своя комната в общежитии, и с ней нередко приезжал ее близкий знакомый контрабасист. Его тоже привлекли к участию в концертах, и он иногда играл в составе ансамбля «Живой звук».

На этом перечисление закончить было нельзя.

Совсем недавно все услышали голос Екатерины Бганцевой, подружки Олега Ерлыкина.

У нее оказался удивительный для такого нежного возраста и изящной комплекции голос – контральто, самый низкий из женских певческих голосов.

Но петь она не умела, и Олег потихоньку обучал ее самым основам, боясь испортить.

Правда, иногда Катя вдруг появлялась на сцене, и удивляла слушателей своим глубоким голосом и неожиданным репертуаром.

© ©

В этом мире,

в этом городе,

Там,

где улицы

грустят о лете …

Это было так неожиданно – и голос, и песня из репертуара Эдиты Пьехи, но Катя пела так задушевно …

Она редко пела одна – чаще она подпевала Свиридову или кому-нибудь из своих подружек-певиц.

Но когда она снова вдруг запела одна, да как …

© ©

Манит,

манит,

манит

карусель

В путешествие

по замкнутому

кругу.

Дарит,

дарит,

дарит

карусель

То надежду,

то досадную

разлуку.

Манит,

манит,

манит

карусель,

Карусель любви –

неверная

подруга,

Манит,

манит,

манит

карусель,

И на ней

никак нельзя

догнать

друг друга …

Это было настолько необычно и неожиданно, что зал растерялся – эти слова часто звучали «из всех утюгов», как обычно именовали вовсю раскручиваемую мелодию, но …

Звучала эта мелодия в исполнении Кати совершенно по-иному, ново, неожиданно …

Но Катя пела пока еще очень и очень редко …

Таким образом в целом можно было говорить о пяти певицах с разной степенью подготовленности и разными голосовыми особенностями.

Все вместе они пели очень редко, но Олег при подготовке программ всех их имел в виду.

И не только имел в виду, учитывая особенности голоса, подготовки и даже характера, но и выстраивая на этих особенностях свою программу, рисунок концерта или постановки.

Нет, Олег на ставил спектаклей, он ставил представление как единое целое независимо от жанра и драматургической основы. Это мог быть музыкальный вечер, концерт или музыкально-драматическая композиция – все несло на себе отзвук личности Олега, и все было талантливо, оригинально и … и неожиданно.

Олег очень любил вовлекать в процесс творчества Свиридова, Черномырдина и других музыкантов ансамбля «Живой звук», певиц и бек-вокалисток, и все они охотно принимали участие в таком коллективном творчестве.