Концерт Патриции Каас. 10. И завтра будет день

– Из этого я делаю вывод, что вы готовились к этой встрече и постарались не пользоваться техникой, страдающей от мер РЭБ! Ни одной видеокамеры, а сотовые телефоны у вас отобрали при входе.

– Анатолий Иванович, может быть мы займемся темой нашего брифинга?

– Сей минут, Дмитрий Сергеевич. Только вот разберусь с господином с американской фотокамерой для съемок в инфрадиапазоне. Господин Джереми … простите, назвал вас вашим подлинным именем! Вы реально рассчитываете, что я виднее в инфракрасном диапазоне?

Свиридов снял очки, чем вызвал бурный шквал фотоснимков и непонятную суету в заднем ряду, где сидел названный им Джереми журналист.

– Вы ошибаетесь, господин Анатолий Иванович! Меня зовут Майкл Сайкс и я корреспондент «Фигаро»!

– Прошу прощения, господин журналист! Майкл журналист «Фигаро», а Джереми сотрудник Агентства национальной безопасности США и паспорт у него канадский. Я думаю, что вам самое время покинуть нас.

Голос Свиридова прозвучал так сурово, что Майк-Джереми не теряя времени ретировался.

– А вот теперь поработаем – после разминки.

У Пескова негромко звякнул телефон – он свой сотовый не сдавал, и Дмитрий Сергеевич смущенно вышел.

– Анатолий Иванович! – встал журналист с лицом, знакомым многим телезрителям. – Может быть мы начнем с выяснения наших недоумений по поводу вашей личности?

– Предложение дельное. Если кратко, то для моей скрытости были – и к сожаления еще есть! – причины. Публичное объявление моей должности при Президенте ликвидирует мою скрытность, хотя и не полностью. Хочу с вами договориться, что мои фото в ваших изданиях появятся лишь с моей визы.

– А если не договоримся? – раздался сбоку ехидный голос.

– Тогда вас не спасет фототехника без электроники!

Песков прошептал что-то на ухо Свиридову, и тот немедленно направился к входной двери. Дверь открылась и в комнату вошла высокая стройная дама с богатой прической.

– Джохан, дорогая!

– Привет, Толя! Можно мне посидеть у тебя на брифинге?

Вошедшая сразу четко обозначила и степень знакомства и границы субординации.

Свиридов ласково усадил вошедшую в кресло.

– Ты разрешишь мне послушать?

– Джахан Реджеповна!

– Джахан Реджеповна! – возгласы были очень вежливы и приветливы.

– Можно начать, Анатолий Иванович?

– Прошу вопросы. Можно все сразу!

Разноголосица длилась несколько минут, а потом …

– Джахан Реджеповна! Перед вашим приходом мы пытались понять – кто же такой Анатолий Иванович. Нам не удалось, но может быть вы знаете – кто же он такой?

– Я знаю, кто такой Анатолий Иванович Свиридов. Он мой хороший и давний друг. Он ученый, действительный член Российской академии наук. Он талантливый организатор и руководитель огромной организации. Он талантливый сотрудник другой организации, о чем знать вам категорически не следует. Он талантлив во всем, к чему прикасается … Он хороший человек!

– Анатолий Иванович, расскажите нам о том, что происходит с Российской академией наук и вокруг нее!

– Извольте!

Брифинг длился долго и журналисты внимательно слушали Свиридова …

Телефонный разговор

– Приветствую вас, Анатолий Иванович.

– Здравствуйте, Владимир Владимирович.

– Вы не очень обижены на меня?

– Не понял. За что я должен обижаться?

– Во-первых, я рассекретил вас, приняв на госслужбу – вы теперь Советник Президента.

– Это почетно.

– А во-вторых, почти все ваши усилия по реорганизации Академии Наук оказались нереализованы.

– Это жаль. Но политика – это политика возможного. Видимо, принятое решение было вынужденным, только и всего.

– Это очень хорошо, что вы все понимаете и воспринимаете как должное. Насколько ваши предположения по поводу очередного теракта верны и обоснованы?

– Разрешите – и я притащу этих фигурантов за шиворот живьем?

– Действуйте. Прямо в кабинет к Бортникову.

Тебе не надоело?

– Толя, я посмотрела те материалы по Академии, что ты мне оставил.

– И как?

– Есть вопросы. Кроме самолюбования одних и мерзопакостности других – полный разнобой и несогласованность этих академиков. И меня очень заинтересовал Михаил Ковальчук – ты с ним встречался?

– А как же, и не раз. Михаил Валентинович Ковальчук – интереснейшая личность! Талантливый человек, талантливый организатор, жесткий администратор. Он всеми силами продвигает идею НБИКС – конвергенцию отдельных наук в единое целое.

– Конвергенция – это сближение?

– В исходном смысле это сближение, в том числе социальных систем и всего прочего. Но Ковальчук всегда приводит очень простой пример: когда-то все ученые занимались одной наукой, которую назвали натурфилософия – они изучали все, что окружало человека. Потом знания по отдельным направлениям углублялись и появлялись отдельные науки – физика, химия, биология, математика и другие. И общественные тоже – психология, социология, лингвистика … И как считает Ковальчук пришла пора вернуть единство наукам, иначе отдельные науки даже заходят в тупик в своем развитии.

– Это НБИКС?

– Да, это НБИКС. «Н» – нано, это конструирование вещества как элементов будущего создания; «Б» – это биология и генетика, соединение сконструированного вещества с биологическими объектами и управление ими; «И» – информационные технологии, включение интеллектуальных элементов в конструкцию; и, естественно, «К» – конгитивные науки, призванные одушевить создание сознанием (хотя никто еще толком не смог объяснить что это такое).

– И еще «С» – социология, лингвистика, психология …

– Разве есть сомневающиеся, что только подобное объединение наук приведет к скачку и в науке, и в практике?

– Как ни странно – есть. Есть консерваторы, не желающие объединяться в единые комплексы с другими дисциплинами … Но энергии и напора Михаилу Валентиновичу не занимать!

– Но из документов у меня сложилось впечатление о некоем конфликте академиков с Ковальчуком? Его не выбрали в действительные академики ..

– Академики усомнились в научной квалификации Михаила Ковальчука, и я с ними могу согласиться. Он великолепный популяризатор и организатор науки, и очень энергично проводит свои идеи в реальность, а это далеко не всем нравится. Ковальчук захватывает руководство интересных ему научных институтов и диктаторскими методами внедряет идеологию НБИКС …

– Между прочим происходящее сейчас с идеей НБИКС очень напоминает ситуацию с дисциплиной «Сhemical Engineering» – «инженерная химия» …

– Это не совсем точно.

– Да … Представь себе у нас очень долго делали вид что такой специальности не существует, и даже название журнала переводили как «Химическая технология», хотя журнал практически воспроизводил англоязычный оригинал …

– Если я правильно помню, то у вас в МИХМ’е был курс «Процессы и аппараты» …

– Совершено верно! И переводные учебники назывались либо «Процессы и аппараты» либо «Химическая технология». Только теперь спохватились и сразу во многих ВУЗах появились специальности «инженерная химия», хотя определение этой специальности есть в уставе инженеров механиков США.

– Но перевод неоднозначен …

– И тем не менее специальность называлась «Сhemical Engineering», несмотря на то, что наиболее точен перевод «химическое машиностроение» или «химическое инженерное дело». И это правильнее! Поэтому наш отечественный термин «инженерная химия» наиболее соответствует смыслу.

– А НБИКС? В чем аналогия?

– Инженерная химия это конгломерат инженерных дисциплин от пробирки до действующего производства, включая микро– и макрокинетику, лабораторные, опытные и пилотные установки с системами измерения, фиксации и обработки результатов, управления, проектирования и конструирования оборудования с материаловедением, созданием полноценных технологических схем и систем, и действующих производств, отвечающих всем требованиям системотехники, техники безопасности и автоматизации, экологии и социологии.

– А социология?

– Еще в Уставе инженеров-механиков было отмечено, что кроме строительства нужно учитывать наличие в точке строительства резерва рабочей силы, доступность коммуникаций для сырьевых потоков и вывоза готовой продукции …

– Но это же совсем не та специальность, которая записана у тебя в дипломе!

Современник

ну, ты даешь, Толя!

Спектакль подходил к концу и тут …

Свиридов исчез из лоджии и очутился около двери гримерки – стонал молодой артист, суетились вокруг него женщины.

Свиридов мгновенно «вошел» в ситуацию – парень опаздывал на свой последний выход в этом спектакле, бежал, поскользнулся, перелом …

– Что делать?!

Свиридов уже одним движением провел кисточкой с клеем и приложил седые усы, сбросил пиджак и натянул старую брезентовую куртку, вставил ноги в болотные сапоги.

Для «создания» соответствующей походки сапоги были выбраны так, что их надевали прямо на повседневную обувь, и тогда молодой исполнитель волей-неволей начинал шагать как надо.

Запахнув куртку и взяв пучок удочек Свиридов быстрым шагом направился к кулисе – до выхода этого персонажа на сцену оставалось десять секунд.

– Передайте звуковику, чтобы не давал песню, а лишь чуть обозначил бы музыку, – и он шагнул на сцену.

– Кто пошел? – Галина Борисовна дошла до корчащегося от боли парня.

– Анатолий Иванович!

На сцене спиной к зрителям на лавочке обнявшись сидели парень с девушкой, а из-за кулисы вышел «рыбак» – так условно обозначали этот персонаж, появляющийся в каждой сцене и безмолвно пересекающий сцену.

Правда, иногда «рыбак» произносил одно или два слова, не имеющий отношения к действию, обозначая некий знак препинания в действии.

Свиридов в куртке, видавшей виды шляпе и с пучком удочек неторопливо вышел к лавочке, обернулся к сидящим.

– Как дела, пацанва?

И хотя в этом месте слов не было предусмотрено слов парень ему ответил:

– Все путем, дядя Женя!

– И как вам на нашей лавочке?

– А нормально!

Это ответила уже девушка, а потом они обнявшись встали и ушли.

– Сколько же лет этой лавочке …

Фоном была слышна музыка, оттуда-то сверху позвали:

– Женя, ты скоро?

Свиридов повернулся спиной к зрителям – на заднике шевелились кроны деревьев.

Он повернулся вполоборота и запел:

© ©

Чистые пруды.

Застенчивые ивы,

Как девчонки …

У него не было микрофона, пел он вполголоса как бы для себя и про себя, но его было слышно даже на последнем ряду.

Голос набирал силу:

© ©

У каждого из нас

На свете есть места,

Что нам

За далью лет

Все ближе, все дороже …

Свиридов пел задумчиво и проникновенно – так, что все в зале начинали вспоминать свое, незабытое …

© ©

Чистые пруды –

Веков зеленый сон,

Мой дальний берег детства,

Где звучит аккордеон.

Звукорежиссер сориентировался и нашел соответствующий трек со звуком аккордеона, Голос Свиридова растекался по залу, затихал, и на смену ему катились чистые звуки аккордеона.

А Свиридов повернулся к залу спиной, и глядя на колышущиеся кроны деревьев на заднике сказал – негромко, но его услышал весь зал:

– Мои Чистаки!

И замер.

Свет стал меркнуть, а звуки музыки затихать.

Пошел занавес, и только через минуту зрители очнулись и раздались аплодисменты.

Свиридов кланялся вместе со всеми, а потом направился в гримерку.

Вслед за ним запыхавшись вошла Галина Борисовна и ворвался Гармаш.

– Анатолий Иванович, что вы наделали?

– Слушай, Анатолий, ты понимаешь что ты натворил?

В дверь проникла Хаматова.

– Толя, ты такой … такой … такой …

– Гад он ползучий! Как нам теперь играть после него?

– Анатолий Иванович … Во-первых я благодарю вас – вы спасли спектакль. Во-вторых вы похоронили спектакль – так сыграть после вас не сможет никто …

– Ты понял? Ты настоящий артист, Анатолий, ты великолепный артист, ты создал целый образ за минуту! Это такой финал, что лучше не придумаешь!

– Но как быть со следующими спектаклями? Или вы будете играть?

– Это вряд ли …

У вас есть долги?

В коридоре Свиридова догнала Хаматова.

– Привет, Толя! Ты давно у нас не был! Не ходи к Галине Борисовне – она сегодня кусается, там какие-то сложности с кредитом на реконструкцию здания.

– Тем более нужно зайти и успокоить ее!

Из разговора с Волчек Свиридов выяснил, что кредит ей посоветовали взять в небольшом банке, расположенном рядом с театром. Но деньги по кредиту не поступают, а был какой-то загадочный звонок, где Галине Борисовне в довольно грубой форме было «рекомендовано» взять в качестве очередного режиссера-постановщика совершенно неизвестного молодого человека, а иначе …

Свиридов попросил показать ему кредитный договор и из принесенных бумаг узнал, что кредитором является коммерческий банк «ГАНЦ» – бывший банк Бганцевых, а теперь московское отделение «СЕЛЬПРОМПРОДБАНКА», банка Свиридова.

Успокоив Галину Борисовну Свиридов очутился в крохотном кабинетике директора банка «ГАНЦ», и затем там было такое …

Пока ошеломленный директор пил валидол и вытирал пот Свиридов сделал надпись на кредитном договоре, уменьшая кредитную ставку и взял трубку телефона.

Подумав он позвонил не виновнице происшествия, а Николаю Владимировичу Бганцеву. Рассказав о происшествии Свиридов убедительно просил окоротить жену и предупредить о небезопасности для нее подобных выходок.

Деньги театру «Современник» были перечислены незамедлительно и в полном объеме …

Но на этом это не закончилось.

Свиридов «почувствовал», что некий пижон начал качать права в кабинете Волчек и материализовался там в уголке.

Перед Галиной Борисовой извивался молодой пижон в грязных белых кроссовках с развязанными шнурками и модной небритостью, убеждая Галину Борисовну в своей гениальности и необходимости дать ему очередную постановку со ссылкой на некую Веру Николаевну.

Свиридову это быстро надоело. Он взял пижона за шиворот и поднял в воздух, а пока тот еще не очухался легонько наподдал по мягкому месту. Тот всхлипнул и затих.

– Лютик помойный! – тот задергался: откуда этот мужик мог узнать его прозвище?

– Лютик помойный, улепетывай быстрее, пока тебе по шее не накостыляли. Галина Борисовна, вы не возражаете если я его выкину?

Худсовет

Следующее появление Свиридова в театре предварил звонок Чулпан – она передавала просьбу Волчек посетить заседание Художественного совета театра.

Свиридов созвонился с Волчек – он был в «Солнечном» и приехать, естественно, не смог. И на Худсовете театра он появился нескоро, но …

Он немного опоздал и когда вошел в зал, то все уже сидели за столом во главе с Галиной Борисовной.

– Анатолий, где ты ходишь! Мы тебя ждем! – встретил его Гармаш.

– Анатолий Иванович, присаживайтесь! Мы тут единогласно выбрали вас в наш Худсовет, поэтому давайте работать …

Нельзя сказать, что Свиридов регулярно посещал заседания Худсовета театра, но практически каждый раз он что-то говорил и высказывал свои замечания по предлагаемому репертуарному плану …

И не смог устоять перед дружными просьбами устроить концерт в зале театра в свободный от спектаклей вечер …

Концерт

– Папа п’ишел!

Когда Верочка спешила, то она все еще проглатывала букву «р».

Коленька молча задал вопрос – взглядом, он экономил слова – «а может быть деда?»

Вошедшего Гришу поцеловала Уля, затем Гриша поцеловал мать.

А вылезших из своей комнаты детей он стал обнимать только умывшись, и они терпеливо ждали отца.

– Ну, рассказывай!

Гриша был на концерте отца в «Современнике», Тоня и Уля знали, что концерт записан, но все рано им не терпелось узнать подробности.

– Отца срочно вызвали … Хорошо, что он реально закончил петь …

– И что?!

– Он поручил мне отвечать на вопросы …

Гриша рассказывает

Свиридов склонился в поклоне – впервые за весь концерт.

Аплодисменты не смолкали, зрители стали собираться перед сценой.

К Свиридову из одной кулисы вышел Гармаш, из другой быстро вышла, почти выбежала Хаматова, за ней Гриша Свиридов, по лесенка из зала поднимался Певцов, поддерживая под руку Ольгу Дроздову. Около Свиридова начала образовываться плотная группа.

– Анатолий Иванович, пожалуйста! Почему вы …

Быстрым шагом, отчетливо печатая каблуками по доскам сцены, с телефоном в руке к Свиридову подошел Юрий Воложанин.

– Командир, срочно!

– Извините!

Свиридов отошел на два шага, что-то негромко сказал, послушал и вернулся к собравшимся у края сцены.

– Еще раз прошу прощения! Срочное дело! Мой сын ответит на все ваши вопросы …

– Так и на все?

– На все. Другое дело, что не все ответы вас устроят … Гриша, выручай!

И Свиридов исчез – казалось, он действительно исчез, а не ушел за кулисы.

Вокруг Гриши сгрудились поднявшиеся на сцену, Гришу за плечи обнял Гармаш.

– Григорий, не трусь! Не съедят, я не дам!

– Спасибо, Сергей Леонидович, но я несъедобный! Я хочу представить музыкантов, которые сегодня участвовали в концерте! Прошу занавес!

И за спиной Гриши раздвинулся черный занавес и встали шестеро мужчин.

– Представляю вам наших музыкантов!

– Это Семен Гаврилович Черномырдин – представил Гриша высокого стеснительного худого мужчину с блестящим саксофоном в руках. – Всевозможные духовые инструменты!

Рядом с ним стоял молодой подросток.

– А это его сын Олег Ерлыкин. Он и композитор и дирижер, но еще и клавишник. Сегодня это он играл на электронном рояле оригинальной конструкции!

– Петр Филимонович Дормидонтов – прекрасный ударник. Все, от пионерского барабана до сложнейшей ударной установки.

– Лопаткин Дмитрий Германович – клавишные инструменты. Не только классический аккордеон, но и дуэт с Раймондом Паулсом.

– Аскадский Аркадий Лазаревич – скрипач, виртуоз, одессит.

Гриша переждал аплодисменты.

– И кроме виртуозности их объединяет еще одно обстоятельство – никто из них не имеет профессионального музыкального образования.

Новый шквал аплодисментов.

– Правда, это не все, кто принимал участие в концерте. Вон там, в аппаратной – Гриша показал на освещенное окно над балконом в конце зала, – там сидят звукооператоры, и все звуковые эффекты сегодняшнего концерта, это дело их рук.

Все оглянулись в зал.

А из глубины зала женский голос спросил – и все было прекрасно слышно:

– Но мы слышали женский голос!

– Верно. Но во-первых вот вам наглядная иллюстрация качества смонтированной звуковой системы – ваш вопрос из зала был принят микрофоном, усилен и прозвучал из динамиков. А второе – действительно вы слышали женский голос. Наша … наша певица не удержалась и стала вторить … стала вторить певцу. Кстати, там за занавесом мы прячем не только ее одну.

– Потом было множество самых разных вопросов …

– И ты на все ответил?

– Представь себе! Правда, как сказал отец, далеко не всех мои ответы удовлетворяли … Например, о Марке Мермане.

– А при чем здесь Мерман?

– Отец спел песню Мермана о Сент-Экзюпери, и женский голос из зала жалобно попросил – еще Мермана пожалуйста. И Отец спел песню о Лили Марлен …

– Это конец войны?

– Да. Потом было много вопросов о выборе того или иного произведения, о силе голоса, сравнимом с Магомаевым, и прочих профессиональных подробностях … Но все это будет на диске технической записи – думаю, нам отец даст послушать …

– Долго тебя мучили?

– Нет, не долго, всего полтора часа. Я отпустил музыкантов и сражался один …

– А твое общее впечатление?

– Класс! И были произведения, которых в исполнении отца я не слышал!

– Но наш папа непредсказуем! – сказала Уля.

– Он чередовал такие несхожие вещи! Классический романс и вдруг Раймонд – танец на барабане.

– Это: барабань, барабань, даже если сердце пополам?

– Да! А после небольшого антракта отец поднял раз на раз!

– Ну!?

– А он запел: вставай страна огромная, вставай на смертный бой! С фашистской силой грозною с проклятою ордой! И зал встал …

В Москву, в Москву

Свиридов в последний день в «Солнечном» на очень кратком совещании подвел итоги пребывания десанта москвичей – а итогов было немало.

На заводе Дерендяева запроектировали производство аккумуляторов «ЛЕКСАР» большой мощности, и там уже приступили к планировочным операциям – предстояло заменить много оборудования. За это Свиридов персонально поблагодарил Долгополову, Ерлыкину, Баранова.

А вечером состоялся концерт.

Свиридов прошел на сцену и сел к роялю.

Он поднял голову, закрыл глаза, помолчал.

© ©

Где-то есть город

тихий,

как сон.

Пылью тягучей

он весь занесен.

В медленной речке

вода,

Как стекло.

Где-то есть город,

в котором тепло.

Наше

Далекое

детство

там прошло

Он запел неожиданно, но его негромкий голос был слышен даже в кухне и в коридоре.

А еще отсутствие музыкального сопровождения придало голосу Свиридова дополнительную интимность и проникновенность – казалось, он пел для каждого в отдельности.

Свиридов замолчал, и вдруг …

Казалось, запел кто-то другой – изменилось не только тембр, но и сам голос!

© ©

Между мною и тобою —

гул небытия,

звездные моря,

тайные моря.

Как тебе

сейчас живется,

Вешняя моя,

нежная моя,

странная моя?

В голосе Свиридова было столько чувства, боли, любви, тоски, что …

© ©

Между мною и тобой —

века,

Мгновенья и года,

сны

и облака -

Я им к тебе

сейчас лететь велю.

Ведь я тебя

еще сильней

люблю.

Пожалуй не только «москвичи», прилетевшие вместе со Свиридовым, точно знали – кому поет Свиридов. И Аня Кутенкова с видеокамерой, еще в Москве получившая от Свиридова строгий приказ «снимать все и везде!», тоже знала.

И старалась снимать так, чтобы рука не дрожала.

© ©

Я к тебе

приду на помощь,—

Только позови,

просто позови,

тихо позови.

Пусть с тобой

все время будет

Свет моей любви,

зов моей любви,

боль моей любви!

Полина Ерлыкина связалась с Олегом и мысленно «включила» ему звук, то есть попросту «транслировала» ему пение Свиридова.

© ©

Чтоб с тобою ни случилось –

Ты,

пожалуйста,

живи.

Счастливо

живи

всегда.

А в Москве произошло то, в чем потом долго разбирались все <люди>. Олег вдруг появился рядом с Тоней, приложил ладони к ее вискам и Тоня вдруг услышала пение мужа.

© ©

Счастливо

живи

всегда.

Счастливо

живи

всегда

Счастливо

живи

всегда.

Мало того, что Тоня услышала конец этого романса – с помощью матери Олег «протранслировал» Тоне весь состоявшийся в «Солнечном» концерт Свиридова.

А Свиридов опять кардинально поменял манеру исполнения – и голос.

© ©

К долгожданной гитаре

я тихо прильну,

Осторожно и бережно

трону струну.

И она

отзовется,

призывно звеня,

Добротою наполнив

тебя и меня.

Из-за кулисы вышел подросток, в котором Свиридов с трудом узнал подросшего мальчика – то ли Гошку, то ли Никишку, с которыми он виделся один раз много лет назад. Подросток вышел и положил на крышку рояля гитару.

© ©

Я гитару

настрою

на лирический лад,

И знакомой тропою

уйду в звездопад.

Быть счастливой,

как песня,

Попрошу я ее,

и гитара

взорвется,

Как сердце мое …

В зале из-за стола встала Виолетта Ерцкая и направилась к сцене.

Она шла неторопливо, в соответствии с ритмом романса, и поднялась на сцену.

Свиридов не повернул головы – казалось, что он смотрит в верхний левый угол помещения.

© ©

От зори

до зари,

от темна до темна

О любви говори,

Пой

гитарная

струна.

Виолетта начала двигаться. Ее движения напоминали танец, исполняемый соло, но какой танец!

© ©

К долгожданной гитаре

Я тихо прильну,

Осторожно и бережно

Трону струну.

Голос Свиридова напоминал голос какого-то знаменитого и известного сладкоголосого певца, и вдруг ему ответил глубокий женский

© ©

Ведь бывают гитары -

Они зазвучат,

И большие оркестры

Покорно молчат.