Сказка – явься! Чудо – здравствуй!

*Чангочу́м. Представь себе танец, где девушки в длинных развевающихся платьях грациозно двигаются, балансируя на голове небольшим барабаном. Это и есть чангочум – традиционный корейский танец! Девушки выполняют сложные ритмичные движения, вращаются и изгибаются, не роняя барабан. Это очень красивый и завораживающий танец, требующий большой ловкости и мастерства.

*Пи́ри – это корейская флейта, похожая на дудочку. Она сделана из бамбука и имеет много дырочек, как у блокфлейты. На пири играют, дуя в неё и закрывая пальцами дырочки, чтобы менять звук. Звук пири очень нежный и мелодичный, часто используется в корейской традиционной музыке. Представь себе спокойную красивую мелодию, похожую на пение птиц – вот так звучит пири.

*Пибимпа́б. Представь себе большую миску с рисом, сверху которого красиво разложены разноцветные овощи, кусочки мяса и яйцо. Всё это поливают вкусным соусом и перемешивают перед едой. Это и есть пибимпаб – популярное корейское блюдо! «Пибим» означает «перемешивать», а «паб» – «рис». Получается красочное и очень вкусное блюдо, похожее на рисовую радугу!

*Хвану́н —это имя бога неба в корейских мифах и легендах. Представь себе бога, который живёт на небесах и управляет всем миром. Хванун считается создателем корейского народа и прародителем первых корейских королей. Он как Зевс в греческой мифологии или Один в скандинавской. Хванун – мудрый и могущественный бог, который следит за людьми и помогает им.

Какая магия! Какое чудо! Итальянская народная сказка

Я, Варя, всего лишь обычная девочка, десять лет от роду, но с огнём в сердце и любовью к приключениям! У меня есть волшебная книжка – настоящая сокровищница сказок со всего белого света! В ней – истории, щедро сдобренные специями и волшебством! Если раскрыть нужную страницу и трижды прошептать: «Сказка – явься, чудо – здравствуй», то… бац! – и ты уже там, внутри сказки, как бабочка в поле маргариток!

Сегодня мой выбор пал на итальянскую народную сказку, заманчивую, как свежий джелато в жаркий день! Я трижды произнесла заветные слова и… очутилась посреди солнечной Тоска́ны*, прекрасной, как девушка на картине Рафаэ́ля*! Вокруг – оливковые деревья, столь древние, что помнят времена Цезаря, благоухающие виноградники, словно сотканные из золота и солнца, а небо – яркое, словно спелый помидор, радостное и беззаботное, как смех ребёнка! Воздух пропитан ароматом базилика и спелых апельсинов.

– Какая красота! – вырвалось у меня невольно.

Даже птицы пели более мелодично, чем обычно. Я уже представила себе вкуснейшую пасту с томатным соусом, который готовят здесь, и свежий хлеб, пахнущий солнцем и дрожжами. «Вкуснотища!» – подумала я, предвкушая итальянские кулинарные чудеса. И тут… я увидела его!

На обочине дороги, пыльной, как старинная карта сокровищ, сидел сам Пино́ккио* –деревянный человечек, обычно такой задорный и болтливый, как щегол на ветке миндального дерева. Сейчас же он выглядел ужасно: его обычно горделиво-прямой деревянный нос поник, словно подвявший базилик под палящим солнцем Тосканы, а глаза были полны слёз. Рядом валялась его маленькая потертая сумочка.

– Что случилось, Пиноккио? – спросила я, забыв на минуту про голод, который мучил меня не меньше, чем запах свежей пиццы, и про все остальные чудеса Тосканы. Мой вопрос прозвучал с лёгким тосканским акцентом, который я как-то сама уловила, оказавшись здесь.

Пиноккио вздрогнул, словно от неожиданности. Он поднял на меня свои большие, полные отчаяния глаза.

– О, моя дорогая! – всхлипнул он. – Этот старый ворчун Пантало́не*, этот жадный скряга украл мой золотой дука́т*! Чёрт возьми! Без него я не смогу купить маме пасту с песто! Она так ждала её к ужину, а теперь… «Ahimè!» (Увы!), – он утёр слёзы кулачком, и на его щеке осталась длинная, чёткая линия. – Я в отчаянии! – закончил он, голос его ломался от рыданий.

Я видела, как на его деревянной щеке задрожала маленькая, вырезанная из дерева слезинка.

– «С» – смелость! – сказала я себе и решила помочь несчастному Пиноккио. Мы взяли с собой Арлеки́на* – весёлого, как солнечный день в Сицилии, и музыкального, как сам Паганини! Он, напевая весёлую песенку и бренча на своей мандолине, повел нас по дороге, петляющей среди виноградников, пахнущих медом и солнцем.

По пути мы встретили Брителлу – очаровательную итальянскую женщину с лицом, словно рассвет над Тирре́нским морем*, – красивым и ясным. Она торговала пиццей, аромат которой разносился на километры, маня, как песня сирен.

– Какой аромат! – вырвалось у меня.

Пицца выглядела невероятно аппетитно, с пузырями теста, словно золотые монеты, и с яркими помидорами, как маленькие солнышки.

Арлекин – наш неутомимый друг – взглянул на Брителлу своими лукавыми глазами и, прежде чем я успела что-либо сказать, принялся танцевать! Он исполнил игривую тарантеллу, заставляя всех вокруг улыбаться. Его движения были быстрыми и задорными. Брителла, рассмеявшись звонким, как колокольчики, смехом, подала нам огромный кусок пиццы «Четыре сыра» – настоящее произведение искусства!

– Пожалуйста, моя дорогая! – сказала она, с сияющей улыбкой. – А ещё возьмите это, – она протянула нам старинную, немного потёртую карту, на которой были изображены извилистые дороги, величественные здания и один странный, похожий на череп, знак. – Эта карта приведёт вас к логову Панталоне. «Buona fortuna!» (Удачи!)

Карта, изрисованная словно старинный пергамент, привела нас к великолепному дворцу Кампильо́не*, блестящему на солнце, как огромный золотой апельсин. Он стоял на холме, над пышными садами, похожими на вышитый ковёр. Внутри, в огромном зале, утопающем в роскоши, сидел Панталоне. Жирный, как только что вытащенный из печи запеченный цыпленок, он утопал в бархатном кресле, похожем на огромную, набитую пухом грушу. В одной руке он держал бокал вина, красного, как кровь, а в другой блестел тот самый золотой дукат.

Рядом с ним, примостившись на низеньком стульчике, сидел Пульчине́лла* – хитрый, как лиса, и изворотливый, как уж. Его лицо было бледным, а глаза блестели лукавством, как спелая слива.

– Вот мы и здесь! – крикнул Арлекин, выполняя энергичный прыжок, который едва не сбил с ног ближайшую вазу с экзотическими цветами. Затем с криком «Вот Бруно!», он подбросил вверх свой яркий разноцветный колпак. Из-под него, словно из волшебного сундучка, выскочил Бруно – наш верный пёс породы итальянская овчарка, весь в завитках шерсти, похожей на шоколадный мусс.

Бруно с радостным лаем ринулся на Панталоне. Тот от неожиданности расплескал вино по своему роскошному халату и, вместо того чтобы разозлиться, начал хохотать, как старый, довольный собой бочонок. Его смех был таким громким и заразительным, что Пульчинелла тоже захохотал. Воспользовавшись этим моментом, я выхватила золотой дукат из его трясущихся от смеха рук.

– Perfetto! (Идеально!), – прошептала я, пряча дукат за пазухой.

Панталоне вне себя от ярости заорал так, что хрустальные люстры в зале задрожали, а его лицо стало багровым, как раскалённый Везувий перед извержением!

– Воры! Малышня! – заорал он, пытаясь подняться с кресла, но его попытки были похожи на неуклюжие движения перекормленного гуся.

Мы же, смеясь, ускользнули из дворца. Арлекин, с мандоли́ной* в руках, заливался смехом, а Бруно радостно вилял хвостом. Мы нашли гондо́лу*, украшенную яркими цветами, и быстро поплыли по изумрудным каналам, оставляя за собой лишь весёлые кружащиеся волны и смех, эхом разносившийся по узким улочкам.

Мы вернули золотой дука́т* Пиноккио. Его радость была безгранична! Он купил своей маме огромную тарелку пасты с песто, такую ароматную, что я чуть не лишилась чувств, а мне в знак благодарности подарил прекрасную куколку – Святую Франци́ску Ри́мскую*, с лицом, полным доброты и нежности. Кукла была одета в наряд из тончайшего льна с вышивкой.

– «Che magia! Che meraviglia!» (Какая магия! Какое чудо!) – воскликнула я, чувствуя, как меня окутывает нежное тёплое волшебство. Внезапно всё вокруг закружилось – и я оказалась снова в своей комнате среди привычных вещей. Книжка со сказками лежала открытой на странице с итальянской народной сказкой.

Я поняла: даже самый маленький человек размером с маргаритку может победить зло, если у него есть смелость, верные друзья и немного итальянского темперамента! И, конечно же, вкусная пицца всегда помогает!

Пояснения:

*Тоска́на. Представь себе живописные холмы, покрытые виноградниками и оливковыми рощами, уютные старинные городки с красными крышами и вкуснейшую итальянскую еду. Это и есть Тоскана – регион в Италии, как область или край в России. Тоскана славится своими красивыми пейзажами, вкусным вином и сыром, а также богатой историей и культурой. Это место, где хочется гулять, наслаждаясь солнцем и красотой природы. Многие художники рисовали Тоскану, потому что она очень красивая!

*Рафаэ́ль – он был очень известным художником, который жил давным-давно в Италии. Он рисовал красивые и нежные картины, чаще всего про Мадонну с младенцем или про разных богов и героев. Представь себе картины с ангелами, красивыми женщинами и мужчинами в ярких одеждах. Лица у них добрые и спокойные, а цвета яркие, но нежные. Картины Рафаэля очень знамениты и висят в больших музеях. Если увидишь картину с красивыми людьми, похожими на ангелов, возможно, это и есть картина Рафаэля!

*Пино́ккио – это деревянная кукла, которую добрый старый мастер Джеппетто вырезал из полена. Волшебная фея оживила Пиноккио, и он стал как настоящий мальчик, но с одним условием: его нос растёт каждый раз, когда он врёт! Пиноккио мечтает стать настоящим мальчиком и переживает много приключений, учится отличать добро от зла, быть честным и послушным. Его история учит нас, как важно говорить правду и быть хорошим человеком.

*Пантало́не – это смешной старичок из итальянского театра масок. Представь себе скупого и ворчливого дедушку в красной шапочке, с длинным носом, узких штанишках и короткой курточке. Он вечно пытается всех обхитрить, но обычно сам попадает в смешные ситуации. Панталоне – один из самых популярных персонажей комедии дель арте, и он всегда вызывает смех у зрителей своими проделками. Он похож на клоуна, только не такой яркий.

*Тирре́нское море. Представь себе карту Италии. Видишь, с западной стороны её омывает море? Вот это и есть Тирренское море. Оно является частью Средиземного моря, как отдельная комната в большой квартире. Тирренское море омывает берега Италии, а также Франции и нескольких островов, например, Сардинии и Корсики. Это тёплое и красивое море, где любят отдыхать туристы.

*Арлеки́н – это весёлый и озорной персонаж из итальянского театра масок, как клоун. Представь себе шута в разноцветном костюме из лоскутков, с чёрной маской на лице. Он очень подвижный, ловкий и всё время попадает в забавные переделки. Арлекин любит пошалить и подшутить над другими, но он не злой, а просто очень весёлый и жизнерадостный.

*Дворец Кампильо́не в Риме —это как мэрия. Это красивое старинное здание, где работает мэр Рима и городское управление. Представь себе большой дом с колоннами, статуями и красивыми лестницами. Внутри есть залы для заседаний и кабинеты, где решаются важные городские вопросы. В этом дворце хранятся важные документы и произведения искусства, связанные с историей Рима.

*Пульчине́лла – это ещё один забавный персонаж из итальянского уличного театра, как клоун. Представь себе горбатого человечка с большим крючковатым носом, в белой одежде и шляпе с широкими полями. Он хитрый, прожорливый и любит подшучивать над всеми. Пульчинелла говорит на непонятном языке, состоящем из писков и воплей, но все его понимают, потому что он очень выразительно жестикулирует. Он весёлый и немного глуповатый, но всегда выходит сухим из воды.

*Мандоли́на – это музыкальный инструмент, похожий на маленькую гитару. У неё грушевидный корпус и короткий гриф с металлическими струнами. На мандолине играют, перебирая струны специальной пластинкой, называемой медиатором. Звук у мандолины звонкий и яркий, часто её используют в народной музыке разных стран, особенно в Италии.

*Гондо́ла – это традиционная венецианская лодка. Представь себе длинную узкую лодку, похожую на чёрный банан. Она управляется гондольером – человеком, который стоит на корме и гребёт одним веслом. В Венеции, городе на воде, гондолы используются как такси или просто для прогулок по каналам. Это очень романтичный и красивый способ передвижения, как будто ты плывешь по волшебной реке.

*Золотой дука́т. Представь себе блестящую золотую монетку. В старину, давным-давно, люди не пользовались бумажными деньгами, как мы сейчас. Вместо них были монеты из разных металлов, например, из серебра и золота. Золотой дукат – это старинная золотая монета, которая была очень ценной, как если бы сейчас у тебя была не одна монетка, а целый мешок! Дукаты использовались во многих странах Европы для торговли и оплаты важных вещей.

*Святая Франци́ска Ри́мская была очень доброй и благочестивой женщиной, которая жила в Риме много веков назад. Она посвятила свою жизнь помощи бедным и больным людям. Франциска основала монастырь, где заботилась о нуждающихся, как добрая медсестра или социальный работник. Церковь признала её святой за её доброту, сострадание и преданность Богу. Её часто изображают с ангелом, который помогает ей в добрых делах.

Ключ, платок и булавка. Британская народная сказка.

Вчера, уткнувшись носом в пыльную книжку со сказками народов мира, я обнаружила закладку – маленькую, выцветшую, но всё ещё цепко держащуюся на пожелтевшей странице. На ней еле заметными чернилами было написано: «Британская народная сказка». Сердце моё подпрыгнуло! Это же… настоящая британская сказка! Я затаила дыхание. Трижды чётко и ясно я прошептала: «Сказка – явься, чудо – здравствуй!».

Мир вокруг закружился в вихре красных телефонных будок и флагов Соединённого Королевства*! Потом всё резко остановилось. Я стояла на холодном, продуваемом всеми ветрами шотландском плато*! Ветер выл, словно заскучавшая арфа, которая играла невесёлую мелодию. Овцы, похожие на огромные пушистые облака, мирно жевали траву, совсем не обращая внимания на бушующую стихию. Даже их блеяние звучало как-то… по-английски сдержанно.

Передо мной, словно выросший из самой земли, стоял домик, весь из серого грубого камня. Единственное окошко, крошечное и узкое, напоминающее глаз мудрой совы, наблюдало за всем происходящим. Из низкой каменной трубы валил густой ароматный дым, пахнувший… нет, не просто рыбой с картошкой. Это был запах «настоящих» фиш-энд-чи́псов*, приготовленных с любовью и щепоткой соли, доставшейся от самой королевы! Запах был такой аппетитный, что у меня слюнки потекли, несмотря на все мои попытки сохранить чопорный английский вид. Я представила, как хрустящая корочка окутывает нежную рыбу, и… нет, пора действовать! Я решительно подошла к домику и постучала в тяжёлую дубовую дверь.

Дверь, скрипнув, словно древний корабль на причале, отворилась. На пороге стояла старушка, высокая и худая, как зимний кустарник, обожжённый первым морозцем. Её лицо, покрытое сетью морщинок, напоминало карту Шотландии – столько же извилистых линий и неожиданных поворотов. На голове у неё красовался колпак, сшитый из грубой шерстяной ткани, но такой яркий и пышный, что больше походил на корону, сброшенную каким-нибудь забывчивым королём. А на её плече, словно декоративная брошь к этому необычному головному убору, сидела красная лисица.

Лисица! Не просто рыжая, а ярко-красная, как закат над Стоунхе́нджем*. Она сверкала умными пронзительными глазами, и её мордочка выражала такое презрение ко всему сущему, что я едва не рассмеялась. Даже её хвост, обычно являющийся символом хитрости, держался с высокомерной прямотой, как шпага у гварде́йца*.

Старушка, обратив взгляд поверх меня, казалось, и не заметила моего присутствия. Она лишь хмыкнула, как старая паровая машина, и проскрипела голосом, похожим на старинный граммофон:

– Добро пожаловать, юная леди. Или, если позволите, «мисс*»? Хотя вряд ли вы знаете, что такое истинный английский этике́т* …

Лисица презрительно фыркнула, подтверждая слова старушки. Я слегка смутилась, но постаралась сохранить спокойствие.

– Я… я Варя, – ответила я, стараясь говорить как можно более чётко и по-английски вежливо. – Меня привела сюда… книга.

Старушка подняла бровь, словно оценивая мою прическу. А лисица почесала лапой за ухом с видимым безразличием.

– Книга? – протянула старушка, щурясь. – Неужели ещё остались в этом мире люди, читающие книги и верящие в сказки? Хотя… Шотла́ндия* всегда была местом, где встречаются реальность и фантазии… Заходите, мисс Варя. Расскажите о своей… «книге». Надеюсь, она не слишком банальна.

Мы зашли в дом. Внутри было удивительно тепло и уютно, пахло дымом от камина и… всё теми же восхитительными фиш-энд-чипсами. Старушка указала мне на грубо сколоченный стул, весь в замазках и заплатках, но удивительно удобный. Лисица, спрыгнув с плеча старушки, грациозно устроилась на коврике, сшитом из разноцветных лоскутков, и уставилась на меня с тем же высокомерным видом.

– Добро пожаловать, мисс Варя! – проскрипела Агата, словно её голос просачивался сквозь толщу веков. Она села в кресло, которое, судя по всему, пережило не одно поколение лордов и леди. – Я – Агата, хранительница тайн этого плато. И, как вы можете видеть, хранительница… немного не в форме. Случилось так, что наш местный лорд, сэр Реджинальд Чизвик-третий, человек, чрезвычайно увлеченный своим благородным происхождением и совершенно лишённый здравого смысла, поссорился с духами Стоунхенджа. Представьте себе! Поссорился! Из-за… из-за того, что они не пожелали поклониться его новой шляпе, расшитой бриллиантами.

Агата вздохнула, словно пытаясь выдохнуть весь абсурд ситуации.

– Теперь над плато висит проклятие, – продолжила она, её голос стал ещё более хриплым. – Каждый день солнце садится на час раньше, чем положено. Если это продолжится, все наши милые пушистые овцы обратятся в камень… а я… я превращусь в нечто ужасное, что даже эта высокомерная особа, – Агата кивнула на лисицу, – не захочет видеть.

Лисица не моргнув глазом фыркнула, издав звук, похожий на презрительный смешок. Даже её хвост дёрнулся с таким изяществом и презрением, что я невольно подавила смешок. Казалось, она полностью согласна с оценкой Агаты и добавляла: «Конечно ужасное!».

Агата неожиданно улыбнулась – тонкая, почти незаметная улыбка, которая, тем не менее, осветила всё её морщинистое лицо. Она сжала в своей костлявой руке камешек, гладкий и серый, размером с грецкий орех, но удивительно похожий на уменьшенную копию Биг-Бе́на*.

– Но есть способ снять проклятье! – прошептала она, как будто открывая страшную тайну. – Нужно найти три волшебных предмета. Они хранят в себе силу, способную противостоять даже капризам духов Стоунхенджа. Первый – ключ от старой красной телефонной бу́дки*. Знаете, таких, что ещё со времён вашей бабушки?.. Символ связи времён, понимаете? Он поможет связать прошлое и настоящее, чтобы исправить ошибку сэра Реджинальда.

Лисица, наблюдая за нами с видом превосходства, издала еле слышимый звук, который я расценила как выражение крайнего недоумения по поводу глупости человечества.

– Второй предмет – платок, вышитый цветами из танца Мо́ррис*, – продолжила Агата, и её голос приобрел какую-то таинственную силу. – Это символ радости, танца и вечной жизни. Только искренняя радость сможет растопить лёд разгневанных духов.

Агата сделала небольшую паузу, словно давая мне возможность переварить информацию. Я, конечно, немного опешила – что за Моррис? Но интуиция подсказывала, что всё это должно быть очень важно.

– И наконец третий предмет – серебряная булавка, украшенная изображением почитаемого святого, – закончила Агата, её голос звучал торжественно. – Символ веры, надежды и… здравого смысла. Всё это скрыто в трёх самых тёмных и труднодоступных уголках Шотла́ндского плато́*. Найдёте – проклятие будет снято. Не найдёте… – она пожала плечами, – тогда нам всем придётся привыкать к вечной темноте.

Я, не раздумывая, взялась за дело. Агата вручила мне потрёпанную, но очень подробную карту Шотландского плато, на которой были отмечены три загадочные локации. Дорога предстояла долгая и опасная. Я отправилась в путь, вооружившись компасом, фонариком (на всякий случай) и бутербродом с фиш-энд-чипсами (на случай, если придётся долго идти).

Первым делом я отправилась на поиски ключа от старой телефонной будки. Карта, которую дала мне Агата, указывает на заброшенный карьер, заросший густым колючим ве́реском*. Ветер, словно разъярённый, рвал мой плащ, и я едва держалась на ногах. Каждое движение давалось с трудом – ветер толкал меня, словно пытался сдуть с этой безлюдной земли.

Внезапно, сквозь густые заросли вереска я увидела её – одинокую ржавую телефонную будку. Она стояла полузасыпанная землей. Краска облупилась, крыша проржавела, и казалось, что следующий порыв ветра может превратить её в груду металлолома. Но она всё ещё стояла, стойко выдерживая натиск непогоды.

И вот, сквозь ржавые щели, я заметила его – ключ! Заржавелый, покрытый слоем земли и мхом, но цельный! Он торчал из замочной скважины, словно маленький храбрый рыцарь, готовый защищать свою будку до последнего.

Я с трудом, царапая руки о колючий вереск, пробралась к будке. Земля под ногами была мокрой и скользкой, и я несколько раз чуть не упала. Но я упорно продолжала двигаться к своей цели. Наконец я вытащила ключ. Он был холодный, как ледяной ручей, и немного липкий от земли.

Держа в руке этот древний, чуть ли не магический предмет, я почувствовала, как внутри меня загорается огонёк авантюризма. Ощущение было невероятным!

– Вот и первый трофей! – прошептала я, рассмеявшись от радости и облегчения. Я чувствовала себя настоящей искательницей приключений, героиней британской сказки, способной преодолеть любые трудности.

Следуя указаниям карты, я добралась до долины, укрытой от ветра высокими скалами. Карта называла это место «Долиной танцующих фей». Воздух здесь был наполнен каким-то необычным сладковатым ароматом, а солнце пробивалось сквозь листву, создавая причудливые узоры света и тени. Повсюду росли высокие папоротники, их листья шептались на ветру, словно перешёптывались древние тайны. По преданию, именно здесь, под покровом ночной тишины, танцевали феи, оставляя после себя невероятную красоту и волшебство.

Пробираясь сквозь густые заросли папоротника, я чувствовала себя словно в сказочном лесу. Казалось, что за каждым могучим стволом скрывается таинственное существо. Вдруг среди зелени я увидела его – небольшой, но удивительно яркий лоскут ткани нежно-зелёного цвета. Это и был платок для танца Моррис. Вышивка на нём была настолько изящной и затейливой, что у меня дух захватило. Это были цветы – удивительные, фантастически яркие и сочные, словно живые. Они сплелись в замысловатый узор, такой прекрасный, что я невольно задержала дыхание. Казалось, цветы вот-вот оживут, распустят лепестки и закружатся в причудливом танце.

Я осторожно взяла платок в руки. Ткань была мягкой и шелковистой на ощупь, и от неё исходил еле уловимый, пьянящий аромат цветов. Это было поистине потрясающе! Чувство восторга переполняло меня. Я нашла второй магический предмет!

– Теперь осталось совсем чуть-чуть! – прошептала я, прижимая к себе драгоценную находку, словно это была самая настоящая реликвия. Сердце билось от радости и предвкушения. Я почти у цели! Оставалось найти лишь последний предмет – и проклятие будет снято!

Самым сложным оказался поиск серебряной булавки. Карта привела меня к руинам старого замка, затерянного среди холмов. Густой туман окутывал его, словно призрачная пелена, скрывая от глаз всё, что находилось внутри. Ветер пронзительно выл, проносясь сквозь разрушенные стены, и каждый его порыв казался стоном забытого времени. Внутри замка царили полумрак и сырость. Каждый шорох, каждый скрип камней под ногами казался шагом призрака, и я невольно оглядывалась, ожидая увидеть какую-нибудь призрачную фигуру. Атмосфера была настолько напряженной, что у меня мурашки бежали по коже.

Но я собрала всю свою храбрость – ту самую, что присуща настоящим британцам, – и подключила всю свою логику, начала методично обследовать все закоулки замка. Я осматривала каждый камень, каждую щель, каждую трещину в стене. Страх смешивался с любопытством, заставляя меня двигаться вперёд. Часами я бродила по тёмным коридорам, представляя себе, как здесь жили люди много веков назад.

И наконец в самом дальнем углу я увидела её – серебряную булавку, почти скрытую под слоем пыли и обломков! Она лежала на полу, рядом с полусгнившим макетом короны, блестя, словно крошечный кусочек луны, затерявшийся в этом мрачном месте. Свет моего фонарика выхватывал из тьмы изящный узор, выгравированный на булавке, – очень тонкая, почти невидимая работа, изображающая христианского Бога.