Сказки для уже больших

А как же зайчик? С тех пор про него почти никто не слышал. Ходили слухи, что устроился он к восточному падишаху в гарем за наложницами присматривать… А некоторые говорят, что готовит он новый тренинг… вот только на какую тему? Старая уже не пройдет… без яиц-то…

Но мы слухам не верим. Только сказкам!

Наследие Варриоры

– Варя, Варя… ты здесь? Ты меня видишь? Слышишь? – тихонько шептала медсестра.

– Да… – с трудом выдохнула девушка, едва шевеля губами.

– Как хорошо, что ты пришла в себя. Ты хочешь что-нибудь?

– Воды… – простонала она и жадно прильнула к поднесенному ко рту стакану.

Казалось, с каждым глотком воды к ней возвращается сила и воля к жизни.

– Что со мной? Где я? – спросила Варвара медсестру.

– Неужели ты ничего не помнишь?

– Я помню, что вела машину, как вдруг отказали тормоза и потом все закрутилось, я ударилась и… темнота. А потом пришла она…

– Кто она?

– Варриора!

Медсестра удивленно подняла брови и снова протянула стакан с водой девушке.

***

Варвара на удивление быстро поправлялась.

Пару раз ее посетила полиция, чтобы взять показания. Один раз пришли коллеги с работы и принесли фрукты. Но она ждала его… Ждала и боялась.

И все-таки он пришел. Холеный, душистый, улыбающийся. В руках – букет цветов и апельсин.

– А ты неплохо выглядишь! – проговорил он, продолжая улыбаться.

– Я была в коме две недели, – выдавила Варвара.

– Значит, скоро снова будешь бегать и прыгать. Мы приглашены на вечеринку. Будет игра в гольф и фуршет, – продолжил он. Казалось, он ее не слышит.

– Макс, я попала в автокатастрофу, у меня переломаны кости и сотрясение мозга. Какая вечеринка?!

– Ну, бусинка, не хнычь! Ты все преувеличиваешь. Я разговаривал с врачом. У него очень позитивные прогнозы на твой счет.

– Но…

– Не возражай. Скушай апельсинчик. А я на днях еще зайду. Может, у тебя будет настроение получше.

И Макс быстро вышел из больничной палаты.

Варвара устало закрыла глаза и из сомкнутых век по щекам покатились слезы.

Она все помнила. Помнила тот дождливый вечер, когда Макс в очередной раз оскорблял ее. Потом оскорбления перешли в крик, а потом он ее ударил… и еще раз. Но она не спряталась, как обычно, а выбежала в одной пижаме на улицу. И пробежав тридцать метров босиком под проливным дождем, запрыгнула в свою машину. Варвара увидела, как он выбежал за ней, и резко нажала на газ. Машина сорвалась с места и умчалась в темноту. А потом… все вдруг изменилось. Потому что в ее жизни появилась она. И вот сейчас, проваливаясь в забытье, Варвара увидела ее большие синие глаза. Она улыбнулась и вновь произнесла: «Все, что ты делаешь, должно делать тебя счастливой. А иначе делай что-то другое!»

***

Варриора бежала к ней навстречу, легко перепрыгивая с камня на камень, как будто к ее сандалиям были прикреплены маленькие крылья. Белоснежная туника, перехваченная золотистыми лентами, развевалась на ветру. Длинные русые волосы были собраны высоко на макушке, но мягкие кудрявые пряди обрамляли загорелое лицо и падали на шею. Ее светло-синие глаза светились радостью, а точеные губы изгибались в улыбке.

– Я так тебе рада! – воскликнула она, подбежав к Варваре, и обняла ее обеими руками. – Пойдем скорее, нас ждет невероятное испытание.

– Что-то опять опасное и страшное? – засмеялась Варвара.

– Конечно! Все, что сможет закалить твой дух и возродить твою силу, данную по роду.

– Ах, почему ты так уверена, что мы родственницы?

– Потому что ты меня видишь, ты меняешься, потому что… я позднее покажу тебе один фокус, и ты сама во всем убедишься.

Девушки, взявшись за руки, побежали вдоль обрыва до шумного водопада. Скинув одежду и разбежавшись, они прыгнули с высоты в озеро, которое простиралось внизу. Погрузившись почти до дна, Варвара с силой вынырнула на поверхность. Через мгновение появилась и Варриора. Они поплыли рядом, широко раздвигая водную гладь руками и наслаждаясь своей свободой и счастьем.

– Ты знаешь, а ведь я плавать не умею… – Варвара запнулась. – Ну, то есть, в жизни не умею…

– Ты живешь, и ты плывешь, а значит, умеешь, – возразила Варриора. – Вспомни: еще недавно ты была слабой, робкой и пугливой, а сейчас галопом скачешь на лошади, метко стреляешь из лука, прыгаешь в воду с обрыва. Если бы пришлось сражаться с врагами – я за тебя не волновалась бы. Ты настоящая воительница!

– Когда ты говорила: «Иди на свой страх!», поначалу я тебе не верила. Это было ужасно страшно. Руки и ноги холодели, сердце останавливалось. А теперь страх только распаляет меня, добавляя энергии и сил! Сейчас я понимаю, что не смогу жить как прежде. Ходить на нелюбимую работу, где все ездят на мне из-за моей безотказности, жить с Максом и терпеть его издевательства. Что же мне делать?

– Все, что ты делаешь, должно делать тебя счастливой. А иначе, делай что-то другое! – произнесла Варриора и таинственно улыбнулась.

***

Варвара открыла глаза и с усилием села на кровати. Вот уже около месяца она находилась в больнице, но силы возвращались к ней с неимоверной скоростью. Раны уже почти зажили, переломы срастались быстро. Она уже вставала на ноги и медленно передвигалась по палате.

Варвара открыла свой ноутбук и жадно начала искать информацию, открывая сайты и делая заметки.

Она искала информацию про древнегреческий город, расположенный на острове Эллеа. Искала хоть малейшее упоминание о правителях этого города и царевне Варриоре.

Информации было мало, но неожиданно Варваре попалась на глаза статья об археологических раскопках на острове Эллеа, где должен был, если верить легендам, находиться древний город. Варвара, не мешкая, узнала контакты конторы, которая организовывала археологическую экспедицию, и набрала номер телефона:

– Алло! Меня интересуют раскопки на острове Эллеа. Есть ли возможность туда отправиться волонтером? – почти прокричала в трубку Варвара.

***

– Не волнуйся, я всегда буду с тобой, – торопливо повторяла Варриора, заглядывая в мокрые от слез глаза Варвары. – Ты уже не станешь прежней. Прими новую себя. Ты просто обязана принять свое бесстрашие, решительность и осознать свою внутреннюю силу.

Варвара не могла смириться с их расставанием. Варриора приходила к ней все реже и вот сегодня сказала, что это их последняя встреча.

– У меня для тебя подарок. – Варриора раскрыла ладошку и показала рубиновый медальон. Внутри медальона лежал свернутый тончайший пергамент. – Смотри, я прячу его здесь. – Варриора отодвинула камень внизу колонны, почти у основания и положила туда свою драгоценность.

– Дай посмотреть! – потянулась к медальону Варвара, но Варриора быстро задвинула камень обратно.

– Найди, и мы снова будем вместе. И не только я, весь наш род встанет на твою защиту. Будет помогать тебе в твоих целях. А я… Я издали за тобой слежу. Слышишь?

Варриора растаяла в нежно-голубой дымке, и Варвара проснулась.

***

– Я ухожу от тебя! – твердо заявила Варвара Максу прямо с порога. – Вернее, я ухожу из твоей жизни, а ты уходишь из моего дома прямо сейчас.

– Ты что, с ума сошла? Куда ты без меня? Ты кто?! Чтобы так со мной разговаривать?! – привычно заорал Макс.

Но Варвара стояла перед ним с каменным лицом, однако сердце в груди так и рвалось наружу, как птичка.

Она очень волновалась перед этой встречей. Хватит ли ей духу? Сможет ли она противостоять жестокому и хитрому Максу?

Час назад она так же волновалась, когда заявила своему боссу, что увольняется и требует рассчитать ее немедленно. Коллеги крутили пальцем у виска, узнав, что она отправляется волонтером в какую-то глушь на раскопки. Но она это выдержала.

«Ничего, я справлюсь!» – думала она.

И когда Макс на пике своей истерики вдруг замахнулся на нее, перед ее глазами пронеслась вся ее горькая и жалкая жизнь в вечном страхе, унижениях и слезах. Она снова прожила ту страшную аварию и встречу со своей мудрой спасительницей Варриорой. Их приключения, испытания, ее превращение… И…

Варвара перехватила руку Макса. А он замер от неожиданности. И вдруг девушка залепила ему такой силы пощечину, что тот с размаху рухнул в кресло.

Варвара выхватила газовый баллончик из кармана и направила ему в лицо.

– Немедленно выметайся отсюда! Ключи на стол! И забудь сюда дорогу! – сказала она спокойно, но твердо.

Макс неожиданно встал и вышел. Из комнаты, из дома и из ее жизни.

***

Целую неделю на острове Эллеа стояла нестерпимая жара, но археологическая группа продолжала кропотливо расчищать сантиметр за сантиметром белоснежное плато в центре каменной долины. Иногда встречались остатки древней одежды, развалины строений, но никаких намеков на древние сокровища, которые, по преданиям, были здесь спрятаны, не встречалось.

«Искупаться бы!» – мечтала Варвара, прогуливаясь по скалистому обрыву. Похудевшая и загоревшая красотка с белоснежными длинными волосами в белой хлопковой накидке, Варвара даже внешне напоминала греческую царевну. И тут неожиданно в зарослях деревьев ей послышался шум журчащей воды. Она раздвинула ветки и увидела водопад. Тот самый, из своего сна. Несколько шагов, и Варвара оказалась на краю утеса. Под ним простиралось нежно-голубое озеро.

Сердце Варвары бешено застучало. «А что, если!» – в голове мелькнула сумасшедшая мысль…

Варвара разбежалась и прыгнула вниз. Вода озера приняла ее в свои объятия и вытолкнула на поверхность. Девушка плыла, раздвигая воду широкими взмахами рук. У подножия скалы, за водопадом была видна пещера. Минута, и Варвара оказалась внутри. Сумрак внутри пещеры не давал рассмотреть стены, потолок, пол. Но в этот момент солнце развернулось к водопаду, и луч пронзил темноту пещеры.

Варвара провела рукой по стене – колонна, еще одна… а вот и нужная. Камень у основания долго не поддавался. Варвара вспомнила свой сон и слегка на него нажала. Камень легко отскочил от основания колонны. Варвара просунула руку в углубление и вытащила оттуда сверток почти истлевшей ткани. Развернула. На руке сверкал рубиновый медальон.

– Это все правда! – вдруг разрыдалась она.

Вытирая слезы, она вышла наружу из пещеры. Ее интересовало содержимое медальона. Она помнила про тончайший пергамент внутри него. Девушка развернула его и обомлела, не веря своим глазам…

***

Прошло почти три года, как закончилась экспедиция на остров Эллеа. Те небольшие находки, которые обнаружили на месте древнего города, были выставлены в историческом музее. Варвара живет в Афинах и собирает новые археологические экспедиции. Она любит путешествовать по миру, но чаще всего она посещает остров Эллеа. Вот и сейчас Варвара стоит среди руин и смотрит на древний город с вновь обретенным чувством цели и решимости. Древний и современный миры сливаются воедино, когда она принимает на себя свою двойную роль, создавая захватывающее чувство преемственности и наследия. А сердце выстукивает ритм строчек с древнего пергамента:

Я издали за тобой слежу… Знаешь?

Звезды в ночи – мои глаза… Я рядом!

Сердце – мой проводник. Веришь?

Тебя по утрам всегда провожаю взглядом.

Руки мои тебя оградят… Помни!

Верность твоя обернется тебе наградой.

Грезы твои и мечты твои – исполню!

Противоядье пошлю, если еда с ядом.

Летом зима обернется вмиг… Хочешь?

Станет вода вином дорогим… Просто!

Я научу читать тебя между строчек,

Я помогу позабыть тебе о прошлом.

Что я хочу взамен всего? Странно!

Я ничего у тебя не прошу… Правда!

Ты просто живи… живи… Ладно?

Этому я уже рада!

Проклятие Лиры

Горька и поучительна история жителей древнего города Веритаса, которая пришла к нам из средних веков.

В давние-давние времена стоял на высоком холме посреди зеленых лугов и плодородных нив богатый и щедрый город Веритас. Жители города были веселы и словоохотливы. Но, как и в любом тогдашнем городе, в Веритасе суеверия и страхи могли затуманивать рассудок и приводить к необдуманным поступкам.

Именно из-за болтливости жителей города, где ложь распространялась подобно лесному пожару, случилась эта история.

Стоило одному слукавить, другой подхватывал, и вот уже мелкая ложь порождала большой обман и грех. Еще хуже дела обстояли с обещаниями. Дошло до того, что люди перестали верить друг другу, и чтобы узнать истину, опускались до слежки и доносов.

Жила в этом городе поэтесса Лира, известная тем, что всегда говорила правду и храбро противостояла лжи. Именно непоколебимая преданность Лиры правде сделала ее изгоем среди горожан. Отцы и покровители города, чья ложь была наиболее масштабной, а с помощью Лиры становилась всем заметна, решили избавиться от поэтессы.

Самое простое, что можно было сделать в ту жестокую и суеверную эпоху – обвинить девушку в колдовстве. Духовенство возложило на нее вину, что сила ее слов обладает таинственным влиянием, а значит, приносит вред городу и здоровью горожан. И как ни пыталась молодая поэтесса оправдаться, ее признали виновной. Приговор был ожидаемый и жестокий – сжечь ведьму на костре.

Ранним утром на центральной площади города построили эшафот, разложили под ним костер, привязали к столбу бедную Лиру и зажгли огонь. Сухое дерево разгорелось моментально и быстро охватило эшафот. Несчастная кричала, молила о пощаде. Но никто не пришел к ней на помощь. И вот из пламени люди услышали прощальные слова поэтессы:

– Вы – горожане греховного города, вы – лжецы и прихвостни лжецов, я проклинаю вас страшным проклятьем. Пусть ваша ложь станет вашей погибелью. Каждое ваше лживое слово обернется птицей истины и призовет вас к правде. Я могу сгореть сегодня, но правда всегда восстанет из пепла!

Голос девушки смолк, костер догорел. В этот момент разразилась страшная буря с ветром и дождем. Гремел гром, сверкали молнии, струи дождя хлестали по камням площади, смывая остатки костра и пепла несчастной казненной девушки.

Люди попрятались по домам. А когда небо прояснилось, и горожане вышли на улицу, всякий раз, когда кто-то говорил ложь, откуда ни возьмись прилетали крикливые и голодные птицы, которые набрасывались на людей и били их крыльями. Сначала их пытались ловить и истреблять. Но лжи было в городе так много, что птицы размножались с неимоверной быстротой.

Чтобы прокормиться, голодные птицы быстро склевали все посевы и стали разорять запасы горожан. Нечего стало есть и нечем торговать. В городе начался голод.

Все помнили проклятье Лиры, и жители города тихонько перешептывались:

– Вы слышали? В нашем городе теперь процветает всякая ложь!

– Я никогда не верила в проклятия… до сих пор.

– Мы должны быть осторожны. Наши слова имеют вес, о котором мы и не подозревали.

Но кровожадных птиц было не остановить. Они нападали на домашний скот, убивали оставленных без присмотра младенцев, распространяли заразу. В городе началась эпидемия невиданных болезней.

Наступил хаос, который наносил ущерб не только урожаю и средствам к существованию в городе, не только распространял голод и болезни – хаос породил вражду и междоусобицы. Некогда веселые горожане ополчились друг на друга.

Так продолжалось, пока они не поняли, что только честность может их спасти. Пока последние выжившие не стали бороться за восстановление своего разрушенного сообщества. И только навязчивое напоминание: «Слова – не птицы: однажды произнесенные, их невозможно поймать!» стало им проводником к новой жизни.

Так с тех пор и повелось, и стало передаваться из уст в уста, и распространилось по миру через границы государств, леса, горы и морские преграды: «Слово – не воробей! Вылетит – не поймаешь!»

История Веритаса стала поучительной историей для будущих поколений, напоминанием о силе правды и последствиях обмана. В мире, раздираемом конфликтами и междоусобицами, урок Веритаса звучит правдиво: там, где слишком много обмана, только честность может принести мир.

Калиннички

– Андрейка, иди ужинать, калинники поспели! – ласково позвала бабушка Елизавета.

Шестилетний Андрейка вбежал в натопленную кухню. На столе стояло большое блюдо с румяными пирожками. На весь дом стоял кисло-сладкий, теплый и ароматный дух свежеиспеченных калинников. Каждый пирожочек лоснился, щедро смазанный маслицем. Андрейка взял лакомство, откусил и зажмурился от удовольствия. Пухлый мякиш буквально таял во рту, а кисленькая начинка из калины освежала и бодрила. Андрейка быстро сжевал первый пирожок и уже потянулся за вторым, как на весь дом вдруг прогремел рык: «Рота-а-а, подъем!»

Бабушка, дом, пирожки исчезли. Перед Андреем стоял старшина с окровавленным лицом, в разорванной гимнастерке и кричал: «Рота, подъем! В ружье!» Вокруг рвались снаряды, бежали солдаты. Старшина подошел к Андрею и в ухо заорал: «Приехали, пора выходить!»

Андрей открыл глаза и рывком сел. Перед Андреем стояла полная проводница:

– Солдатик, скоро станция! Тебе пора выходить, – трясла она Андрея за плечо.

Вот уже два года Андрею снится один и тот же сон: избушка бабушки, пирожки, которые сменяются боем и криком раненого старшины.

Солдат вскочил, схватил вещмешок и поспешил к выходу из вагона, на улицу, в морозный декабрь Поморья.

***

Поезд немного не доезжал до Верхневажья, и Андрей решил, что надо поймать попутку, чтобы не мерзнуть и не ждать автобуса. Рядом притормозила старенькая «копейка».

– Брат, до Верхневажья добросишь? – спросил Андрей водилу.

– Андрюха, ты?! Вернулся! Не узнаешь? – засуетился водитель «копейки».

Андрей всмотрелся.

– Иван?!

Они не виделись со школьного выпускного. С того самого дня, когда Андрея неожиданно забрали в армию и забросили в «горячую точку».

– Садись. Поехали, конечно, – бывший одноклассник Иван пригласил Андрея в машину, расчищая соседнее сиденье. – Слышал-слышал, что возвращаешься. Телеграмму всей деревней читали. Как сам-то? Не ранен?

– Был ранен, контузия, вот, комиссовали. Я не писал, чтобы бабулю не тревожить. Жив же. Кстати, как она?

Иван от неожиданности притормозил.

– А ты не знаешь? – глаза Ивана округлились. – Померла Елизавета Васильевна. Сорок дней уж справили.

Новость оглушила Андрея, как обухом. В ушах застучало, голова заболела, носом хлынула кровь.

***

Пока ехали, уже стемнело.

Иван отрывистыми фразами рассказывал Андрею историю бабушки Елизаветы:

– Как тебя забрали, Елизавета Васильевна на сердце жаловаться стала. К председателю ходила, просила похлопотать. Это ж ошибка какая-то была. Она старенькая, ты у нее один. А тебя забирают в армию и сразу на войну. Он обещал помочь, но, видно, ничего не сделал. Он же дочку свою от тебя спасал. Аленка заявила папаше, что замуж за тебя собралась. А у него планы были другие. Вот и решил избавиться от тебя так. Через полгода Аленка замуж вышла за какого-то чиновника в областном центре. Председатель на повышение пошел. А бабушка Елизавета одна со всем хозяйством осталась. Сеструха моя, Анютка, к ней бегала. По хозяйству помогала: стирала, готовила, убирала. Мы по очереди ей подсобляли как могли: удобренье на огород, картошку прополоть-выкопать, дрова порубить. Она отнекивалась, все скрывала, что сердце болит. У поленницы ее и скрутило. Аленка из школы пришла, а она уже остыла. Тебя ждала очень. С Анюткой все о тебе разговаривала, молилась за тебя.

Андрей отвернулся к окну. В груди жгло. Ком стоял в горле. Слезы закипали и горячими струями лились по щекам.

Единственный родной человек – любимая бабушка ушла. Андрей остался один на всем белом свете.

***

Ночь была ясная, месяц светил, как бок начищенного самовара, звезды россыпью сверкали на темном небе. Дым столбом поднимался над крышами деревенских домов. Жители Верхневажья грелись около печек, пили чаек, вели степенные разговоры, какие могут вести только жители поморского Севера.

Мороз стоял нешуточный, и после южной страны, откуда вернулся Андрей, пробирал через тонкую шинельку до костей. Бабушкина изба была по окна завалена снегом. Руками и ногами он разгреб снег вокруг калитки. Протоптал тропинку в сугробах. Притомился. Обнял березу, росшую около крыльца. Постоял немного. Не мог решиться зайти. Не верил, что бабушка не встретит его у порога. Поискал под ковриком – ключ на месте.

В сенях опустил рубильник на электрощитке. Зашумел холодильник на кухне. Включил свет. На кухне тикали часы, урчал старенький «ЗИЛ» в углу. На столе стояла фотокарточка бабушки Елизаветы с черной лентой на уголке. Рядом лежал традиционный поморский пряник-козуля в виде голубицы, расписанный белыми кружевными узорами. Перед отъездом Андрей подарил его бабушке. Она сказала: вернешься, вдвоем с чаем его и съедим. Такие пряники, как козули, могли храниться годами благодаря особому рецепту.

Холодильник был пустой. Андрей сбросил вещмешок и спустился в погреб. Соленья-варенья были в сохранности. Он набрал в чашку мороженых ягод калины. На кухне поставил чашку на стол и достал из вещмешка бутылку водки. Собирался выпить с бабушкой по рюмочке за его приезд. Налил стакан себе, потом второй и поставил его перед фотографией. Залпом хлопнул обжигающую жидкость, зачерпнул ложкой ледяные ягоды калины и закинул в рот. Мороженые ягоды захрустели на зубах. Он сел на табуретку, уронил голову на грудь и зарыдал громко и отчаянно.

***

– Бабуля, а расскажи, как ты калиннички стряпаешь, – любопытный Андрейка выглянул из-под руки бабушки Елизаветы и заглянул ей в глаза. Бабушка мяла руками буроватое тесто. Весь стол был в муке. Рядом стояла чашка с калиной. В миске лежал капустный кочан.

– Рецепт нехитрый, ешшо мама моя мне его по наследству передала. Берешь просеянну муку, пшеничну да ржаную. Ешшо сахару, да меду на вкус свой. Кипяток нужон тожа. Для аромату мяты, да мелиссы немного. Штоб тесто, как шоколад было по цвету, чаю али цикория заварить на глазок. На начинку калину свежу или размороженну. Только ошпарить надобно, штоб не горчила. И для обертки листы капустны. Тока нижние, темно-зеленые. Вот я с утреца печь протопила, самое время тесто стряпать. Смесь муки с сахаром или медом медленно завариваю крутым кипятком, усердно размешиваю, чтобы не было бобошков, комочков то есть. Тесто должно получиться крутым, да ровным. Сейчас поставлю чугун с тестом на ночь в печь, в дышло упревать, закрою загнетку.

– А потом? – не унимался Андрейка.

– Завтра утром чугунок выну из печи, снова накалю печь. И начинку из калины начну готовить. Капустные листья для обложки калинника подвяливаю, чтобы были мягки, а не ломки. На середку капустного листа ложу тесто лепешечкой, сверху – начинку и разглаживаю ее по всей лепешке. Сверху кладу ешшо лепешку теста. Края не зашшипываю, а заглаживаю – получится круглый пирожок. Лист капустный сворачиваю конвертиком, для верности обвязываю ниткой.

– Получается пирожок в конверте? – засмеялся Андрейка.

– Получается так, – заулыбалась бабушка. – Потом ручками пирожки маслицем подсолнечным али горчишным умащиваю. А то капустны листы потрескаются от жара. Потом в печи нужно разворошить угли и сажать пироги прямо на золу швом вниз. Загнетку закрыть надобно. Да и оставить калинники в печи до вечера. Дрова больше не подбрасывать. Видал у готовых калинников узор красивый на корке? То отпечаток капустного листа. Любишь калиннички-то?

– Люблю, бабуля, – и вот уже взрослый солдат Андрей стоит перед Елизаветой Васильевной. – Что же ты не дождалась меня? Как я теперь? И калинничков твоих не поесть. И один я во всем свете теперь.

– Не горюй и не вини никого, Андрейка! Я и с того света молюсь за тебя. А калинники мои ешшо поешь. Знак я тебе подам – ты все поймешь!

***

Андрей проснулся от настойчивого стука, поднял голову. Он так и проспал всю ночь за столом. «Бабушка приходила, как живая», – подумал он. За окном брезжил рассвет. Стук повторился. Кто-то барабанил в дверь.

Андрей нехотя поднялся и поплелся в сени. В проеме распахнутой двери стояла девушка. Румянец от мороза, синие ясные глаза, косы выложены на груди, деревенский платок, шубейка, в руках корзина, закутанная плотным пуховым платком. Андрей опешил. Что-то знакомое было в облике девушки.

– Андрей, ты не узнал меня? Я – Анютка, соседка твоя. Да что ты как истукан, в избу-то впусти.

Она по-хозяйски зашла, скинула шубейку, платок, поставила корзину на стол.

– Я к бабушке Елизавете частенько заходила. Помочь чем, и чтобы не скучно ей было… Она меня и научила твои любимые калинники печь. Иван мне еще вчера сказал, что ты приехал, вот я свеженьких пирогов тебе и прихватила. Ставь самовар-то… – она щебетала, как синица в оттепель.

Смахнула пыль со стола, достала большое блюдо и выложила на него целую гору тех самых родных калинников.

– Вот тебе привет от бабули твоей. Наказала она мне встретить тебя.

Андрей молча сграбастал девушку в объятья, прижал к груди и прошептал: