Охота на кристалл

– Я дома, – достаточно громко сообщаю из прихожей, аккуратно кладя папку с нотами на тумбу и уже небрежно – куртку и ботинки. Очки с мороза запотели, так что по привычке протираю их шарфом. – Жива, здорова и даже не покусана шпаной!

В ответ ни слова, что тут же настораживает и заставляет пройтись по нашей небольшой квартирке. Заметив из коридора мамины ноги на кухне – замираю от ужаса и шока. Секунда ушла на то, чтобы включить свет и нащупать лихорадочный пульс на сонной артерии. Через полчаса "скорая помощь" увозит нас в больницу, дав возможность собрать мамин паспорт, полис и прочее. Медкарта у неё скудная: она вообще не болела, да и лечилась в основном сама, прекрасно зная о свойствах лекарств и симптомах разных болячек.

Руки трясутся от неизвестности, а голова уже пухнет от дурных мыслей. Что могло произойти?

– Так, кто приехал с Яблочкиной? – вдруг произнесла уставшая женщина в медицинской робе. – Есть тут такие?

– Я! – подрываюсь с неудобной лавки приемного покоя и взволнованно сглатываю ком в горле.

– Вы кто? – уточняет врач.

– Дочь, – тут же проясняю степень родства.

– У вашей мамы есть какие-нибудь аллергии или хронические заболевания? – деловито уточняет эскулап.

– Нет, – недоуменно отвечаю, нахмуриваясь от поиска ответов. – Как она?

– В себя не пришла, – уже отмахивается врач, видимо, решив, что разговор окончен. – Взяли кровь на анализы, ждем результатов.

– А к ней можно? Может, что-то нужно? – с возрастающей тревогой вопрошая, ибо чувствую, что от неизвестности вполне могу поехать кукухой.

– Оставьте свой номер, – сжалившись, согласилась женщина, вынимая из кармана телефон. – Пока ничего не известно. Езжайте домой, если будут новости – я вам позвоню.

На автомате диктую свои цифры и ошалело выхожу из приемного покоя. Что делать, понятия не имею. Растерянно оглядываю окна больницы и бреду к остановке, понимая, что, скорее всего, надо вызвать такси – автобусы уже не ходят. Дома свет горит почти во всех комнатах, а вещи разбросаны тут и там. Я металась по дому как сумасшедшая, судорожно вспоминая что нужно, и пытаясь привести в чувство маму. Впервые ночую одна и чувствую адский дискомфорт. Как там она? Что вообще произошло? Усевшись на кухне, рассматриваю до боли родные стены, будто они могли подсказать, что произошло тут без меня. Потом осознаю, что надо позаботиться о завтрашнем дне, и сообщаю руководству, что завтра беру выходной, описав форс-мажор. Обшарив квартиру, нахожу мамин телефон и пишу уже на её работу о произошедшем.

Остаток ночи провожу в тревоге, не сомкнув глаз, хотя перед рассветом все же задремала на минут десять. Едва часы показали восемь, уже выхожу из дома, чтобы отправиться в Областную больницу. Она у нас одна, но крупная, специалисты все есть, да и по новостям постоянно передают о новом крутом оборудовании.

– Маринка, это к вам ночью скорая приезжала? – вдруг раздается голос одной из старушек на лавочке.

– Ё-маё, баб Нюр! – испугавшись, восклицаю в ответ. – Что вы тут так рано делаете? Или умаялись от любопытства?

– Не ёрничай, – проворчала местная сплетница. – Лариске поплохело, чоль?

– Да, – замявшись, признаюсь.

– Да ты не боись, – по-доброму отозвалась бабулька. – Всё нормально будет. Ежели к врачам попала вовремя, то на ноги быстро поднимут.

– Спасибо, – отвечаю и чувствую, как на душе легчает. – Пойду я, а то вчера ничего так и не сказали.

Баба Нюра закивала мне в спину, пока я бодро семенила к остановке, не замечая сугробов, ветра и слякоти под ногами. В приемном покое народа не убавилось, хотя лица все новые. Кто-то охал, кто-то страдал молча, а кто-то взволнованно поглядывал на длинный коридор в ожидании медиков. Я, заняв место, присоединилась к последним, попытавшись узнать в регистратуре хоть что-то о маме. Поговорить с врачом удалось лишь к обеду. К этому часу уже прилично измаялась ожиданием, но прекрасно понимала, что для новостей должно пройти время и как минимум результаты анализов.

– К сожалению, мне нечем вас обрадовать, – устало произнесла вчерашняя женщина, взявшая номер телефона. – Мы смогли стабилизировать её состояние, но в себя пациентка еще не пришла. Ждем анализов и будем корректировать лечение, пока она плохо реагирует на препараты. Может, у неё что-то, чего мы не знаем? Непереносимость или аллергии?

– Нет, – уверенно отвечаю, пытаясь вспомнить хоть какие-то детали. – Мама провизор в аптеке, так что такие нюансы мы бы знали.

– Ясно, – вздохнула врач, разведя руки в стороны. – Значит, ждем результатов и завтра будем приводить в чувство медикаментозно.

Но мама не очнулась на следующий день, как я надеялась. Не случилось этого и через неделю, и через две. Прогнозы врачей становились туманны, а в медкарте появились фразы типа "кома" и "вегетативное состояние при невыясненных обстоятельствах". Я ходила в больничную палату, словно на вторую работу. Читала обо всем, что можно найти. Разговаривала с мамой, будто она могла мне ответить, включала музыку и фильмы, считая, что она всё слышит, но в глубине души надежда таяла с каждым днем.

Однажды, подходя к лечебнице, я уселась на заснеженную лавочку, чтобы на мгновение перевести дух. Видеть родного человека таким беспомощным ужасно. Моя мама всегда в движении, деятельная, дерзкая на язык и, чего уж привирать, – с вредным характером, и вот лежит без движения с дыхательной трубкой на лице.

– Чувствую, тебе нужна помощь, – вдруг раздалось совсем рядом.

Поворачиваю голову, чтобы увидеть красивую женщину средних лет в дорогом кашемировом пальто. Белокурая челка аккуратно уложена и заправлена под красивый платок. Весь вид случайной собеседницы кричал о достатке. Такие занимались исключительно своей жизнью и заботами.

– Простите? – недоуменно произношу, давая понять, что не понимаю цели разговора и вообще не настроена на общение.

– Говорю, что по тебе видно, что нуждаешься в помощи, – с усмешкой произнесла она, доставая из сумочки пачку сигарет и быстро закуривая.

– С чего вы взяли? – буркаю в ответ и тут же хмурюсь под пристальным взглядом.

– С таким лицом здесь бывают только те, кто уже теряет надежду, – ровно и как-то странно произнесла блондинка, продолжая курить.

– Вам-то какое дело? – устало огрызаюсь, не желая, чтобы кто-то посторонний совал свой нос в мою жизнь.

– Помочь могу, – снисходительно усмехнулась женщина и тут же добавила. – Не бесплатно, конечно же.

– У меня нет денег, – настороженно отвечаю, вновь рассматривая дорогой наряд собеседницы.

Для наших мест она выглядит до нелепости столично. У нас пальто зимой – это дурость. Пуховик или добротная шуба, иначе простынешь в два счета. Да и платок на голове – скорее подойдет для весны или осени, но не для декабря в нашем климате.

– Заметно, – в этот момент хмыкает блондинка, занятая ответным разглядыванием меня. – Копейки можешь оставить себе.

– Не думаю, что мне можно помочь, – качаю головой от бредовости разговора.

– Кто-то там угасает, да? – с понимающим прищуром спросила женщина. – Кто-то нуждается в помощи, которой нет в медицинских книжках?

– Какое вам до этого дело? – хмурюсь будто в защитном инстинкте.

– Никакого, – тут же отозвалась блондинка. – Когда созреешь, позвони.

Наверное, я ждала, что она даст какую-нибудь визитку или еще что-то, но странная женщина лишь усмехнулась и кивнула на мой карман.

– Мой номер уже в твоем телефоне, – пояснила незнакомка, выбрасывая окурок в урну и отходя в сторону. – Надумаешь – звони, но учти – долго ждать не буду.

Последние слова она произнесла, вынимая из кармана брелок ключей, и рядом тут же ожил автомобиль. Блондинка проворно уселась за руль и завела мотор. Пока я ошарашенно размышляла, что всё это значит, женщина уже отъехала, чтобы скрыться за поворотом.

Вечер прошел, как обычно в последнее время, у маминой кровати. Почитала её любимые медицинские журналы; пожаловалась на погоду; изучала ноты нового концерта, где у меня будет прилично партий; послушали с мамой классическую музыку и неклассическую тоже; позже зашла к врачу.

– Есть хоть какая-то надежда? – осторожно уточняю, пожалуй, в десятый раз.

– Надежда есть всегда, – пространно отвечает мне эскулап. – Порой мы не все можем предугадать.

– Может, есть какое-нибудь экспериментальное лекарство? – допытываюсь я, чувствуя, как та самая "надежда" тает с каждым днем.

– Если бы такое имелось, я бы сразу вам сообщил, – с усталым вздохом произносит мужчина. – Одно могу сказать – сейчас состояние пациентки стабильное.

– Вы предлагаете мне радоваться, что нет ухудшений? – недоуменно уточняю, удивленная его равнодушием.

– Я предлагаю вам подумать о том, что ваша мама не мучается в агонии, а мирно спит, – ровно отозвался врач без единой эмоции.

От этого тона и убийственного спокойствия так веет холодом и безнадегой, что неосознанно покрываюсь мурашками. О плохом думать не хочется, да и как о таком вообще можно спокойно размышлять? Перед уходом вновь заглядываю к маме, чтобы поцеловать её и захватить вещи.

– Я пообщалась с врачом, – с деланной бодростью произношу напоследок. – Он говорит, что у тебя всё стабильно. Это вроде как неплохо, но ты тут не расслабляйся и борись. Завтра у меня дела, но послезавтра буду с утра. К моему приходу очнись, пожалуйста. Представь, как они тут забегают – ты станешь знаменитостью.

Глядя на безмолвную маму, сглатываю ком в горле. Упасть в хандру – непозволительная роскошь для нас обеих, так что вновь целую её и тихо произношу на ухо:

– Ты мне нужна, мамуль.

Чувства рвут душу, но стараюсь запихнуть их подальше. По дороге домой забредаю в магазин за йогуртом и булкой – мои стабильные ужины в последнее время. Силы и желание готовить на нуле, да и денег особых нет для деликатесов. Вот мама очнется – обязательно наготовлю разносолов: рыбу запеку, салатов настругаю, пирог с яблоками забабахаю – всё что угодно, лишь бы повод был радостный, а до тех пор на кухню стараюсь не заходить лишний раз. Слишком свежи еще воспоминания о панике и ужасе, что там случились со мной.

Перед сном проверяю сообщения от коллег. Кто-то заболел, кто-то забухал, от этого в оркестре временно трети скрипок не хватает, да и еще несколько инструментов отсутствует. Это печально, но не критично. От халтур в последнее время я не отказываюсь – деньги нужны, что и говорить. Хоть лечение было бесплатным, но постоянные поездки в больницу стали новой статьей расходов в моем бюджете. Соглашаюсь на пару вечеров в ресторане и один юбилей. Внезапно, отчего-то решаю просмотреть список своих контактов и замираю. Я точно не вносила "Помощь. Не бесплатно."

Единственный, кто мне предлагал такое – сегодняшняя шизанутая блондинка. Но как её номер оказался у меня? Она же даже цифр не диктовала. В мгновение ока сон слетел с меня.

Глава 2

Это что еще за чертовщина???

Замираю и тупо смотрю на экран телефона, желая знать "как?", "откуда?" и что с этим теперь делать? От этих вопросов голова идет кругом. Может, я уже кукухой поехала? Сказался стресс или что там говорят, когда котелок подтекать начинает? Оглядываю стены своей спальни, будто они могли помочь или хотя бы объяснить, что вообще происходит. Я точно не записывала такой контакт, да и на память никогда не жаловалась. До сегодняшнего дня.

Какого черта?!

Единственный вариант – позвонить и спросить. Что я теряю? Ну, кроме здравого смысла?

Гудки… Гудки…

– Ты на часы хоть смотрела? – недовольно бурчит в трубке голос сегодняшней блондинки. Почему-то он мне врезался в память. Бархатный и мягкий, но при этом какой-то… проникновенный. – Полночь уже.

– Откуда ваш номер в моем телефоне? – задаю главный вопрос в лоб.

– А сама как думаешь? – сонно уточнила женщина, явно ворочаясь в постели.

– Это какие-то шутки? – непонимающе расспрашиваю я. – Если так, то мне сейчас не до этого.

– Я – ведьма, деточка, – с явной усмешкой произнесла собеседница. – И фокусами не промышляю.

Услышать такое в наши дни не редкость, по телевизору постоянно крутят шоу подобного толка, но что-то во мне вдруг оцепенело. Спокойная уверенность в её голосе или же та сила, что четко и уверенно звучала в нем. И номер, который я не записывала в свой телефон, – убеждали в серьезности слов.

– Что вам надо? – с трудом сиплю, почувствовав спазм в горле.

– Помощь, – хмыкнула женщина. – Всё по классике: ты – мне, я – тебе.

– Но что я могу? – недоуменно спрашиваю, сама не понимая, чего ей от меня надо.

– Давай завтра встретимся и спокойно поговорим? – вдруг предложила она. – Обещаю, что отвечу на все твои вопросы.

– Я завтра занята, – произношу с некоторым облегчением оттого, что отказываю. Что-то мне не хотелось знакомства с подобной особой.

– Хм… Уже нет, – достаточно весело отозвалась ведьма. – Когда получишь новости, что день освободился – приезжай ко мне. Адрес скину СМСкой. Если не хочешь, просто сотри номер.

Через мгновение связь оборвалась, и я осталась в еще большем смущении, глядя на экран. Вопросов прибавилось, а ответов нет. Погладив себя по плечам, пытаюсь успокоиться. Отбрасываю телефон, чтобы улечься поудобнее, но сон не идет. Внезапно смартфон пищит входящим сообщением. Открываю СМС и вчитываюсь: обычный адрес: улица и дом с квартирой. Ничего такого, что подсказало бы о "логове ведьмы". Или это лишь моё разбушевавшееся воображение вдруг представило готический замок на окраине нашего городка, с кружащей на ним стаей ворон. Бред-бред-бред.

На репетицию прибываю к полудню – предвкушая загруженный день и вечер.

– Марин, на сегодня отбой, – встречает меня с порога наша скрипка – Алена. – "Одухотворенный" ногу сломал вчера.

– Как "вчера"? – удивляюсь я, останавливаясь у большого шкафа, где хранилась верхняя одежда. – Во сколько?

– Подробностей не знаю, но слухи ходят, что его муж Тонькин с лестницы спустил, – состроив ехидную мину, поведала девушка. – Как в анекдоте: вернулся раньше обычного.

– Ясно, – бормочу под нос, вновь чувствуя себя не в своей тарелке.

Располагаю верхнюю одежду среди десятка подобных и затягиваю волосы в высокий хвост. Что-то происходило странное вокруг меня. Или это уже паранойя? Может, та блондинка решила попонтоваться и попала пальцем в небо, а дирижер и так бы попался супругу флейтистки. Совпадение.

Репетиция проходит вяло, все погружены в подробности вчерашнего скандала, муссируя слухи и домыслы. Как всегда. Я честно мучаю клавиши, машинально отыгрывая свою партию. Аленка – ближайшая соседка в оркестре, откровенно болтает с еще одной нашей скрипкой. Да и вообще народ больше тусуется, чем играет.

– Марин, подменишь Катьку на сегодняшней шабашке? – вдруг спросила Вита, останавливаясь рядом. Как саксофонистка, она всегда имела хороший заработок и нередко подкидывала работу по вечерам.

– Не могу, – смущенно отказываюсь, чувствуя, что сегодня меня ждет иная встреча. – К маме поеду, сама понимаешь.

– А-а-а, ну тогда ладно, – сразу же отстает коллега, прекрасно зная, что я лечу в больницу при каждом удобном случае. – Есть какие новости?

– В основном – нет, но надежда утешает даже приговоренных, – глубоко вздыхаю, наградив её быстрой улыбкой.

– Хоть что-нибудь обещают? – участливо интересуется Вита, с сочувствием глядя на меня.

– Сказали, что в данном случае стабильность – это тоже хорошо, – поникнув пересказываю беседу с медиками.

– Может, к бабке какой-нибудь сходишь? – внезапно советует девушка. – Не просто же так твоя мама в кому свалилась. Всё было хорошо, и вот те раз.

– Ты веришь в этот бред? – хмыкаю в ответ, а сама внутренне замираю. – Скажи еще к экстрасенсу обратиться.

– Верь не верь, а вот тебе факт: у меня в детстве была аллергия страшная на крапиву, – скептично приподняла брови Вита. – Родители с ума сходили, лекарство каждые четыре часа надо было давать. Однажды уснули ночью, а я чуть не задохнулась; хорошо – мама услышала и успела откачать. Меня к бабке отвели – сама не помню, что там было – маленькая была совсем, но с тех пор нет никакой аллергии. Так что думай сама.

– А та бабка еще жива? – удивленно спрашиваю, не зная о таких подробностях из жизни коллеги.

– Да бог с тобой, – отмахнулась девушка. – Померла давно уж, но, как доказательный факт, прими к сведению.

В этот момент в концертный зал вошел директор и объявил, что у нас в ближайшие дни будет мало работы из-за проблем с дирижером. Тонькин муж оказался с изюмом, и теперь мы временно лишились еще и флейтистки. Мысли разбредались словно шары в бильярде: пытаюсь ухватить одну, и остальные оказываются еще дальше. Полная сумятица и хаос. Эта ведьма угадала, что я сегодня освобожусь, или нет? Есть ли такая сила, что способна помочь маме, или я надеюсь на пустоту? Или это все сказки из средневековья, когда медицина представляла собой подорожник, приложенный к ране, и молитву для усилия лекарственного действия травки? Оглядываясь по сторонам, хочу услышать дельный совет, да вот только кто в такой ситуации поможет?

Десять минут спустя машинально собираюсь и еду в больницу. Убеждаю себя, что здравомыслие еще никто не отменял, и обращаться к бабкам и знахаркам – это новая степень отчаяния, на которую надо еще решиться.

Захожу в палату, и от вида беспомощной мамы опускаются руки. Я сегодня в разобранном состоянии: ни газеток, ни журналов с собой не взяла, ни перекусить чего-нибудь. Кислородная маска мерно вкачивает в неё живительный воздух, а по проводкам течет информация о сердцебиении, уровне давления в крови, сатурации и прочих данных. Маме назначили противопролежневую физиотерапию и намекнули, что надо готовиться к затяжному ожиданию улучшения. Кусаю губы, чтобы не разрыдаться от отчаяния.

А может и правда есть на свете сила, что сильнее любой болезни?

Целую в лоб свою родную женщину, чтобы, в конце концов, отправиться по адресу из СМС. Обычный двор, где давно скопились сугробы. Не критично, но ощутимо. Снег укрыл голые ветви кустов, а ветер носится с белыми хлопьями в воздухе, забиваясь под пуховик и шапку, грозя заморозить. Останавливаюсь перед подъездом и медлю, не зная, что делать, и что вообще там ждет. Помощь, но когда она была бескорыстной.

"Не бесплатно", – вспоминаю голос ведьмы, да вот только цена, наверное, высока, раз на другой чаше весов лежит моя мама. Моя борющаяся за жизнь мама.

Промозглый холод гонит людей по делам, и лишь я стою столбом перед обшарпанной девятиэтажкой. Глубоко вздохнув, приближаюсь к железной двери, которая внезапно распахивается, выпуская женщину с ребенком. Девчушка радостно подпрыгивает от веселого ожидания прогулки, забавно открыв ротик и ловя снежинки высунутым язычком.

– Варюша, хватит баловаться, – бурчит мамочка, хватая ту за ручку в варежке. – Нам еще столько успеть надо. Побежали.

Придерживаю для них стальную створку, пока женщина возится с собственной сумкой. Когда-то и я так же делала, спеша за мамой по проложенному маршруту. Грустно улыбаюсь парочке и захожу в подъезд. Вновь запотевшие стекла очков потребовали шарфа и секундного внимания. Нужная мне квартира на седьмом этаже, а вот дверь практически сразу открывается. От ведьмы кто-то уходит – брюнетка в слезах. Застываю в коридоре и не знаю, что делать.

– Не обещаю, – доносится до меня строгий голос.

– Прошу вас, – как-то заискивающе произнесла гостья, сжимая в руках шапку с перчатками.

– Иди, – напутствуют ей в ответ из квартиры. – Я подумаю.

– Спасибо, – заулыбалась брюнетка, поспешив юркнуть мимо меня.

Из нужной двери вдруг показалась давешняя красотка в темно-красном платье и роскошных серьгах. Вместо приветствия блондинка махнула мне головой, приглашая войти. Чего уж я ожидала от "логова ведьмы" – не знаю, но жилище оказалось вполне современным, без каких-либо атрибутов мистицизма или колдовства, хотя, как оно должно выглядеть, тоже понятия не имею. Разувшись и надежно примостив папку с нотами на тумбе, прохожу в неожиданно светлую и просторную гостиную с большой плазмой на стене и электрическим камином под ней. Бежевая уютная мебель и мягкий, пушистый ковер под ногами. Усевшись на краешек кресла, озираюсь по сторонам и от смущения вжимаю голову в плечи.

– Что? – усмехнулась ведьма, вольготно расположившись напротив меня. – Не так ты все представляла?

– Да, – честно отвечаю, решив не юлить. – Я думала, у вас тут… иначе.

– Дай угадаю, – хмыкает блондинка, закинув ногу на ногу. – Ожидала, что я буду водить руками над магическим шаром? Жечь черные свечи и заставлять пить кровь козла, а в доме у меня будут сотни бутылочек, амулетов, карт и тряпок?

– Ну, типа… да, – сознаюсь под скептичным взглядом хозяйки.

– Ой, – иронично вздыхает женщина. – Насмотрятся телевизора и придумывают, сами не зная чего.

– А зачем тогда… ну, всё это? – недоуменно интересуюсь, чтобы хоть как-то оттянуть сложный разговор.

– Бутафория и маскарад, – понимающе хмыкнула ведьма. – Ну и пыль в глаза. Хотя, если подумать, есть и рабочие способы. Просто кому-то это нужно, а кому-то нет.

– Вам – нет? – скованно уточняю для прояснения ситуации.

– Скажем так, – флегматично произнесла блондинка, закатив глаза. – Представь, что ты слепая, а я зрячая.

В этот момент стало не по себе еще больше.

– Ты живешь на ощупь, тыкаясь по сторонам на свой страх и риск, – продолжила женщина, лениво пожав плечами. – В моём случае – все намного проще. А те, к кому ты меня неосторожно причислила, пользуются разными приспособлениями: очки, бинокли, микроскопы, телескопы – в общем, всё, чтобы разглядеть мир вокруг. Так понятно?

– Более-менее, – киваю в ответ, принимая аллегорию и решаясь на главный вопрос. – Что вы от меня потребуете?

– Для начала скажи, чем я могу тебе помочь? – усмехнулась ведьма. – А то у всех ситуации разные. Видела дамочку, которая только что вышла?

Киваю в знак согласия.

– Ей вот понадобился приворот, а я таким не промышляю, – поджав губы, высказалась женщина. – Я чужую волю не ломаю и в могилу дорогу не указываю, с этим люди и сами справляются. Так что давай условимся на берегу, как говорится: ты скажешь, чего тебе надо, а я уж решу – смогу ли помочь. Если нет – пойдешь своей дорогой и меня забудешь. Ясно?

– Да, – заторможенно киваю еще раз и при этом почему-то не добавляю ни слова.

– Ну? – насмешливо уточнила блондинка. – Зачем пожаловала?

– У меня мама… заболела, – сквозь какую-то вату бормочу я, не зная, с чего начать.

– И? Не веришь в медицину? – хмыкнула ведьма.

– Уже нет, – впервые честно произношу то, что давно сидело на душе. – Они ничего не понимают и не могут вылечить. Уже даже не врут, что помогут. Предлагают верить в чудо и готовиться к затяжной коме.

– Давно она так? – спокойно интересуется женщина, сведя брови.

– Почти месяц, а прогнозы не улучшаются, – вздыхаю, чувствуя, как комок подкатил к горлу. – Даже я понимаю, что если мама очнется прямо сейчас – не факт, что будет лучше. Она может, так сказать, откатиться к заводским настройкам: вновь придется учиться ходить и говорить, и всё прочее.

– В таком случае, возможно, пусть спокойно уйдет? – осторожно предположила хозяйка дома. – Иногда это лучший выход.

– Нет, – тут же качаю головой, отвергая даже мысль о подобном исходе. – Я готова на трудный путь, лишь бы сохранить ей жизнь.

– А ты эгоистка, деточка, – хмыкнула блондинка. – Ради себя готова провести родного человека через мучения. Что бы на твоем месте сделала она?

– Боролась бы до последнего, – уверенно отвечаю, на тысячу процентов зная, что так и есть. – Перепробовала все варианты и нашла выход, но не отпустила меня.

– Что ж, причина для сделки достойная, – подытожила мои мотивы ведьма. – Жизнь матери высоко стоит.

– Что вы захотите взамен? – тревожно спрашиваю, зная, что не многое могу.

– Врать не буду – я попрошу почти невозможного, – с глубоким вздохом произнесла женщина. – Мне нужен один очень редкий кристалл. Магический. И добыть его надо правильно.

В этот момент я серьезно подумала, что у кого-то из нас едет крыша. То ли у меня, то ли у хозяйки дома. Какой к черту кристалл??? Мне надо лезть в какую-нибудь пещеру???

– Украсть?! – изумленно уточняю, так как иных способов "добыть" еще не придумала.

– Нет, – категорично отрезала ведьма.

– Надо колупать в пещере? – еще более удивленно интересуюсь, уже представляя себя с киркой где-то в недрах земли.

– Нет, – состроив скептичную мину, ответила женщина.

– Обмануть кого-то? – лихорадочно раздумывая над вариантами, выдаю результаты.

– Нет, – тихо закипая, вновь отмела мои попытки блондинка.

– Убить?! – ошарашенно оглашаю совсем уж несусветный способ.

Вместо ответа ведьма смотрела на меня так, будто я предложила ей хлебнуть помоев и улыбнуться. До того у неё был возмущенно-взбешенный видок, что я предпочла тут же захлопнуть рот.