Венера-II

– Блок управления в нашем корпусе.

– Была диверсия, он выведен из строя.

– А нельзя поступить проще и, например, обесточить трансформаторную подстанцию?

– Магнит питает собственный реактор, – Потапов помолчал. – Паша, тебе нужно будет подняться на двенадцатый этаж в кабинет главного и найти там телефон специальной связи. Закроешь дверь и сиди тихо. Если через час ты не увидишь, что магнит отключен, нажми кнопку "1" на телефоне и доложи о случившемся.

Он вздохнул и протянул мне ключи от кабинета.

– Может, утра дождёмся…

– Паша, возможно, утро вообще не наступит.

Мы пошли по тёмному коридору к восточной лестнице, подсвечивая себе путь фонариком. То и дело я спотыкался о следы бесчинства невиданной силы – выбитые двери и выломанные куски стен. Ноги всё ещё не слушались. Чтобы не выдать себя, по лестнице мы поднимались в полной темноте. Потапов и Семён остались возиться со стеклом. Я поднимался выше и услышал тихий хлопок – стекло лопнуло. Пока всё шло по плану. Украдкой я взглянул на второй корпус и то окно внизу, где я в последний раз видел Ярика. Окно темнело в лунном свете. Серое здание выглядело ровно так, как обычно. Запыхавшись, я поднялся на двенадцатый этаж. Скрипя паркетом, подошел к тяжёлой двери приёмной. Ключ не понадобился, было открыто. Сердце яростно билось в груди. Я потянул дверь и проскользнул в приёмную. Тут дыхание моё остановилось, я чуть не запрыгнул на стену. На секретарском столе в лунном свете сидела девушка. Короткие белые волосы, стройная фигура, блестящие септумы в ушах. Фух, это была Алина.

– Привет! Ты меня напугала. Что ты тут делаешь?

– Тебя жду.

Алина соскользнула со стола, и так же легко с неё соскользнул сарафан. Она оказалась совершенно голой. Сердце моё остановилось. Этим мгновением хотелось любоваться бесконечно. Глядя мне прямо в глаза, она подошла совсем близко. Я обхватил её горячие плечи и притянул к себе. Мы целовались, и наш поцелуй длился, наверное, вечность. Тут рука её скользнула вниз. Она расстегнула мне ширинку, ухватила за яйца и начала сжимать.

– Ай, мне больно, отпусти!

– Мне нужен голосовой код активации. Он был в папке, которую тебе дал Лобанов. Говори!

– Я правда не помню! … Ааа… Цитата из Достоевского!

– Говори код!

Ещё чуть-чуть и мои яйца могли лопнуть, а глаза выпасть из орбит. Я изо всех сил пытался оттолкнуть её, но она будто превратилась в чугунный столб. Тут вдруг рука Алины ослабела, и мы упали на пол. Кряхтя, я поднялся на колени. Промежность пронизывала адская боль. У входа в кабинет я увидел худую длинную фигуру с гауссом в руке. Это был Георгий.

– … in nomine Domini nostri Jesu Christi eradicare, … plasmate Dei, – бормотал Георгий.

Алина вытянулась в струнку на полу и обмякла. Георгий схватил меня за руку и настойчиво потянул за собой к выходу.

– Нам нельзя здесь оставаться, Павле, – твердил беглец, сжимая моё запястье. Голос его звучал с испанским акцентом. Меня ничуть не удивило, что Георгию вдруг заговорил. Время и место были самыми подходящими.

– Думаю, мне нужно забрать папку с кодом активации, она в кабинете. Стоило из-за неё меня так мучить? – мне было больно, и я с трудом успевал за Георгием.

– Всё-таки, они здесь гости, и некоторые простые вещи даются им с трудом…, – Георгий немного сбавил темп. – Нам нужно пробраться к платформе "Дальней обители". Там безопаснее.

Стараясь не шуметь и зачем-то пригибаясь, мы быстрыми шагами пробирались вдоль стены. Вот восточная лестница. Луна освещает пустые чёрные окна второго корпуса ИНСЕРТЕХа и край пустыря. Взглянув вниз, я увидел веревку, которая свисала из окна второго этажа – её оставила "штурмовая группа". Тут до нас донесся голос из громкоговорителя. Он что-то монотонно повторял. Было не разобрать. Возможно "пожарная тревога" или что-то похожее. Я отпрянул от окна. Мы на цыпочках спустились на десятый этаж и оглядели тёмный коридор. Там было пусто. Два десятка метров до отцовского кабинета я одолел легкими кошачьими прыжками. Оказавшись внутри, принялся шарить по ящикам стола. Папка "ДСП" была на месте, "гости" её не нашли. Часы показывали полпервого. Примерно тридцать минут с тех пор, как я ушел на своё задание. Лес за окном светился. Зелёные и фиолетовые всполохи то и дело поднимались в ночное небо.

– Потапов пытается отключить магнит с блока управления, который находится во втором корпусе. Я должен дать знать по телефону специальной связи, если у него ничего не выйдет. Нам нужно успеть до часу ночи, – объявил я Георгию.

– Павле, друг мой, для этого не следовало лезть в самую гущу. Я могу повысить мощность с платформы "Дальней обители", и система перейдет в аварийный режим. Уж это-то я сумею, – он нервно захохотал. – Точка спецсвязи есть там же на платформе.

Мы заспешили вон из кабинета. Мой спутник вел меня по залитым зыбким лунным светом лестничным пролётам и тёмным скрипучим коридорам к пожарному выходу актового зала, который располагался на третьем этаже. Пожалуй, мы могли бы проделать весь этот путь с закрытыми глазами и ни разу не споткнуться. Да, кажется, я и шел половину пути, зажмурив глаза. Стоило взглянуть по сторонам, как мне мерещились неподвижные фигуры, которые молча наблюдали за нами из темных углов. Голос громкоговорителя звучал громче.

– … Деактивации, … оставайтесь на месте, – раздавался металлический хрип во тьме, где-то в холле института.

Возле пожарного выхода Георгий блеснул ключами. Дверь тихо отворилась, и мы оказались в просторном совершенном тёмном зале, где пахло кинотеатром. Мой спутник закрыл дверь.

– Прежде чем мы двинемся дальше, мне нужно задать тебе несколько вопросов, Павле. Это очень важные вопросы.

Мы ощупью нашли кресла с откидными сидениями и разместились на них рядом.

– Вспомни, за последние несколько дней тебе не встречался такой странный человек, который хотел затеять с тобой откровенный разговор. Ну, или он оказывался слишком близко к тебе, как бы нарушал твое личное пространство…

– Ты.

– Я серьезно.

– Алина.

– Ещё?

Я вспомнил, как ездил на троллейбусе последние несколько дней. Утром давка. Меня вдавливают в дверь, стискивают, потом я проталкиваюсь дальше внутрь салона сквозь толпу. Мы проезжаем Ремзавод, Овощебазу, потом сады. В троллейбусе становится пусто. Несколько моих коллег. Бабушки с авоськами. Усталая кондуктор.

– Вообще-то я езжу в троллейбусе.

– Здесь, ближе к институту.

Я пошарился в памяти. Вспомнил очередь в столовой. Мы обедаем по часам. У каждого отдела своё время. Никакой давки. Вспомнил, где я был ещё. Память привела меня на двенадцатый этаж в кабинет главного. Я сижу на стуле со стаканом виски в руках. Краем глаза замечаю в кабинете кого-то кроме нас с Лобановым. Мужчина довольно странный на вид сидит в дальнем углу. Катя приносит ему кофе. Он не спеша потягивает его из тонкой фарфоровой чашечки. Главный молча ходит туда-сюда вдоль кабинета как маятник, изредка размахивая руками. Я смотрю на гостя. Усатый, рыжеватый, сидит в кепке и клетчатой куртке. Пожилой интеллигент из творческой среды. Допив кофе, он ставит чашечку на подоконник и подходит ближе ко мне. Берет стул, присаживается напротив. Белый воротничок, галстук бантиком, на изогнутом носу круглые очки в коричневой оправе, глаза тёмные, влажные, немного красные. "Наверное, много курит", – думаю я. "Хоть бы кепку снял в помещении, да и жарко ведь". Какое-то время он спокойно смотрит на меня.

– Вспомнил, такой старик с крючковатым носом в круглых очках…

– Скорее всего, да. О чём вы говорили?

– Не могу понять, кто он. Риэлтор что ли. Про подселение говорили… Сначала он меня расспрашивал, какие у меня планы. Про Галю откуда-то знал. Спрашивал, чего бы я хотел больше всего. Может квартиру, машину… Не пойму, при чём тут подселение.

В этот момент над самым моим ухом раздалось: "Оставайтесь на месте. Приготовьтесь к деактивации." Я обернулся. Дверь пожарного выхода была распахнута. В дверном проёме стоял огромный тёмный силуэт. В центре его вращалось и горело голубым пламенем что-то на подобии турбины. Послышался нарастающий шелест.

– Ложись! – заорал Георгий и скинул меня с сиденья на пол.

В этот момент раздался треск пулеметной очереди. В мерцающем свете, который озарил зал, кресла разлетались в клочья. Я в изумлении лежал на боку в проходе, между рядами.

– Ползи к выходу слева, – проорал мой коллега.

Разбивая локти и колени о края сидений, прижимая к груди папку "ДСП", я пополз по-пластунски к противоположной стене зала в кромешной темноте.

– Приготовьтесь к деактивации, – хрипло произнес микрофон.

Снова нарастающий шелест и затем разрывающий тишину треск пулеметной очереди от левой стены зала в сторону правой. Ошмётки сидений и красной обивочной ткани летели в разные стороны. Огонь выстрелов осветил проход вдоль стены в паре метров впереди. Не помня себя, я вскочил на ноги и в полной темноте на ощупь, как мог, побежал к выходу справа. Существо с пулеметом двинулось вглубь зала, ломая задний ряд кресел.

– No pasaran! – услышал я за спиной.

Через какое-то мгновение после этих слов всё вокруг сотряс оглушительный взрыв. Меня отбросило вперед и засыпало штукатуркой. Пол загудел, завибрировал. Что-то громко ухнуло сзади. Волна невидимой пыли и щепок накрыла всё кругом.

– Приготовьтесь…приготовьтесь…приготовьтесь… – всё быстрее повторял металлический голос уже где-то внизу. Наконец он замолк. Я сел и закашлялся. Глаза было невозможно открыть. Всё заволокла пыль вперемешку со щепками.

– Ээээй, Георгий, – закричал я, – Ты где?

В ответ было тихо. Ползком я начал двигаться к тому месту, где во вспышках выстрелов видел выход из зала, чтобы найти там выключатель. Ощупывая покрытый слоем пыли пол, я то и дело натыкался на мелкие обломки сидений. Вот, наконец, я нашел стену и нащупал дверь. Она была заперта и не поддавалась на мои усилия.

– Ааааа, – я начал кричать и биться в дверь плечом изо всех сил.

Тут вдруг дверь отворилась, и я кувырком выкатился в коридор.

– Павел Саныч, тихо! – раздался громкий шепот Валентины. – Просто жуть, что здесь твориться!

Она стояла возле входа в зал с погашенным фонарём в руке. Коридор освещал лунный свет.

– Там Георгий, ему нужна помощь! – громко зашептал я.

Валентина вскрикнула и направила фонарь в актовый зал. Желтый луч тонул в пыли, повисшей в воздухе. Я взял у неё фонарь и направился туда, где последний раз слышал Георгия. Ряды сидений в правой части зала уходили вверх, как им и положено. Слева же зияла черная воронка. Очевидно, это было то место, где произошел взрыв. Вот луч фонаря выхватил из темноты что-то белое на фоне покрытых оседающей пылью обломков сидений и серого ковролина. Это был халат нашего коллеги. Георгий лежал неподвижно спиной на поломанных креслах, раскинув руки в стороны. На виске виднелось густое тёмное пятно крови.

Моя спутница снова вскрикнула и, сдавливая рыдания, потянулась руками к нему.

– Валя не шевелите его! Осторожно!

Я взял Георгия за запястье и постарался нащупать пульс. Спустя несколько мгновений понял, что сердце бьётся. Георгий был жив. В свете фонаря было видно, что пылинки над лицом двигаются и наш друг дышит. Валентина аккуратно вытерла платком кровь с виска, с седоватых вьющихся волос. Обнаружилась небольшая ссадина. Других повреждений не было видно. Георгий был без сознания и никак не реагировал на наши попытки привести его в чувство. Мы решили перенести его в фельдшерский пункт, который находился недалеко от актового зала. Пока я остался охранять неподвижное тело, Валентина ушла за носилками. Лунный свет немного осветил зал через открытый нами вход. Я увидел блестящий ствол гаусса в метре от Георгия. На вид и на ощупь оружие было целым. Активировал его. В патроннике подсвечивалось не меньше двенадцати капсул. Подствольным фонарем осветил пожарный выход. В воронке взрыва, среди груды обломков пола, сидений и металлоконструкций заметил черный корпус "Серафима" опрокинутый на спину. Я стал искать гранаты. На поясе у Георгия их не было. Рядом, среди кресел я их тоже не нашел. В кармане халата лежали четыре капсулы с ярко красной жидкостью и надписью "Взрывоопасно!". Детонирующие заряды. Я представил, как ко мне приближается «Серафим», а я лихорадочно пытаюсь зарядить в гаусс эти капсулу. Нарастающий шелест, разрывающая тишину пулеметная очередь, всё, меня нет на этом свете. Пришлось немного повозиться с оружием, прежде чем удалось открыть патронник. Я вытряхнул все капсулы с транквилизатором на пол. Они бесполезны против «Серафимов». Зарядил четыре красных патрона с надписью "Взрывоопасно!". Кроме детонирующих зарядов в кармане халата я нашел ключ-перфокарту Георгия. Ключ-перфокарту я положил к себе в карман. Вернулась Валя, перевязала пострадавшего. Затем осторожно ухватила его за подмышки, расположив голову на своих предплечьях. Я взялся руками под поясницу и таз. Георгий был невероятно худым, длинным и при этом тяжелым. Мы переложили его на носилки и двинулись в путь по тёмным коридорам ИНСЕРТЕХа, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. Вот фельдшерский пункт. Дверь была открыта. Валентина приходила сюда за носилками. Мы аккуратно положили пострадавшего на кушетку. На часах шёл второй час ночи. Лес вдалеке за окном продолжал испускать разноцветные всполохи. Мне нужно было завершить начатое дело – перегрузить магнит, чтобы он отключился. Или хотя бы вызвать подмогу. Медлить было нельзя.

***

Я вышел в коридор. Идти, отключать реактор, который питает магнит, было крайне опасно, так как единственный целый блок управления находился во втором корпусе. Оставалось следовать плану Георгия и искать выход на платформу проекта "Дальняя обитель". Где он мог быть, я до сих пор не понимал. Попробовал рассуждать логически. Платформа «Венеры-II» находилась ниже цокольного этажа второго корпуса, это я знал со слов Ярика. Туда можно было попасть через шахту лифта. Планировка двух корпусов была похожей, и можно было рассчитывать, что я найду вход на платформу «Дальней обители» ниже цоколя первого здания. Я направился к западной лестнице, ступая как можно тише вдоль лунной дорожки. Мне очень хотелось остановиться и вернуться, дождаться утра в фельдшерской или просто убежать, куда глаза глядят – в поле, в город – куда угодно отсюда. Я старался себя успокоить тем, что дело должно быть плёвым, а если всё получится, то меня будут считать героем. Так я думал, спускаясь по лестнице на цокольный этаж. Оказавшись ниже уровня окон, я включил подствольный фонарь и направил его во тьму. Перила лестницы и открытые двери отбрасывали длинные острые тени. Было тихо. По коридору вдоль запертых дверей и распределительных шкафов я направился к тому месту, где надеялся найти вход на платформу. Фонарём я осветил широкие металлические ворота, окрашенные в светло серый или салатовый цвет. Они находились как раз в том месте, где на первом этаже располагались двери лифта. Было непонятно, как я спущусь к "Дальней обители", ведь лифт у нас не работал. Но другого варианта туда попасть у меня не было. На стене справа я увидел небольшой пульт с кнопками и приёмник для перфокарт. Недолго думая, сунул в него ключ-перфокарту Георгия. Рядом с кнопками на небольшом экране вспыхнул голубым треугольный логотип и надпись "Заслон", затем: "Введите пароль". Я набрал "1967" (год основания ИНСЕРТЕХа) и нажал "ввод". Экран моргнул, появился ответ: "Пароль неверный". Затем моргнул ещё раз: "Осталось попыток до блокировки ключа: 2". Я начал шарить фонарем по стенам в надежде, что какой-нибудь умник накарябал пароль рядом с пультом. Стены были чистыми, ровными, окрашенными той же краской, что и ворота. На стенке распределительного шкафа правее на уровне глаз виднелось выцарапанное "Беги". "Неплохо для пароля ", – подумал я и потянулся к пульту. Там было двенадцать кнопок. На них цифры и латинские буквы, клавиши "ввод" и "сброс". Я набрал "RUN" и "ввод". Экран моргнул: "Пароль неверный", моргнул ещё раз: "Осталось попыток до блокировки ключа: 1". Выругавшись про себя, я начал думать и вспоминать, что за пароль мог быть у Георгия к этой двери. "Мог бы мне сказать или как-то намекнуть!", – мысленно ругал я его. "Какое-нибудь заклинание на шумерском, ух", – я бессильно долбил кулаком о бетонную стену. Тут до меня дошло: "No pasaran, точно!". Руки мои дрожали. Я не силен в испанском. Кажется, это пишется так: "NOPASARAN", – набрал я на клавишах. Потом "сброс". Ещё раз подумал, мысленно перечитал слово. Набрал: "NOPASARAN" и "ввод". Меня трясло. Экран моргнул, появилась надпись: "Пароль верный". Створки ворот с грохотом разъехались в стороны, открыв черную пропасть. Я вытащил перфокарту и сунул её назад в карман. Подсветил фонарём шаху лифта. Кирпичные стены, коммуникации, свисающие тросы. Лифта не было видно. Вдоль стены слева тянулась металлическая лестница. Она уходила высоко вверх и терялась в темноте. Ниже лестница спускалась метров на десять. Я увидел край платформы следующего этажа. Лестница, минуя его, шла дальше. Я погасил фонарь, сунул за пояс папку "ДСП", глубоко вздохнув, взялся за холодные ржавые перекладины и стал спускаться вниз. Стоило мне пройти пару ступеней, как гаусс соскользнул с моего плеча в пустоту шахты, хлестнув напоследок ремнем по щеке. Я чертыхнулся и в следующее мгновение ворота надо мной с гулким грохотом затворились. Словами не выразить, что я почувствовал в то мгновение. Конечно, мне стоило проверить крепление ремня и ещё много чего сделать, прежде чем здесь оказаться. Стараясь не думать о том, что внизу могут быть такие же ворота, я продолжил путь. В шахте лифта подвывал ветер, было прохладно. Плечом я уперся в край платформы, которую видел сверху. Дальше должно быть дно шахты лифта. Я сбавил темп, стараясь не пропустить последнюю ступеньку. Кажется, я искал её вечность. Вот моя нога повисла в воздухе. Ниже ступеней не было и пол нащупать не удавалось. Я стал спускаться на руках, свесив ноги вниз. Пот лился градом, ладони скользили по холодным перекладинам лестницы. Последняя ступень уперлась мне в грудь, ноги не находили опоры. Я вытянулся в струнку пытаясь встать на невидимый пол и, наконец, нащупал его. Гаусс должен лежать где-то здесь. Присев на корточки, я начал ощупывать пол. Тут было полно мелкого мусора, попадались окурки и куски бетона. Мне удалось найти какую-то тетрадь и рядом с ней свой гаусс. Счастью моему не было предела, когда подствольный фонарь включился и ярко осветил подземелье. Я завязал двойным узлом ремень вокруг корпуса гаусса и закрепил оружие у себя за спиной. На всякий случай сунул за пазуху найденную тетрадь. Пора было выбираться. С кряхтением я вскарабкался по лестнице и стал искать край платформы, располагавшейся выше. Выбравшись на платформу, я на ощупь нашел стену и прижался к ней спиной. Глубоко вздохнул и включил фонарь. Луч уперся в такие же створки ворот, как были этажом выше. Я увидел пульт для ввода пароля на стене справа и с облегчением выдохнул.

***

Ключ-перфокарта прочиталась, пароль сработал. Створки ворот начали с грохотом двигаться. Открылась освещённая ярким электрическим светом комната с белыми стенами и гладким бетонным полом. Вдоль одной стены стоял ряд стульев, вдоль другой располагался шкаф, в котором висели защитные комбинезоны. Я вошёл. Ворота с тем же грохотом затворились за мной. Кроме ворот из комнаты был ещё один выход: небольшая белая дверь овальной формы, видимо, гермозатвор, на которой располагался красный штурвал и надпись: "Чистая зона. Вход только в спецодежде." Подумав немного я решил не нарушать правила и надел комбинезон. Вращая красный штурвал, я открыл овальную дверь и оказался в небольшом освещённом шлюзе. Задраил за собой дверь. Тут мне пришлось немного поломать голову. Выход из шлюза не открывался, пока я не догадался нажать большую красную кнопку с надписью "Чистый воздух". Шлюз загудел, наполняясь быстрыми потоками воздуха из труб, которые располагались под потолком. После этого я смог открыть гермозатвор. Нужно сказать, что монотонность действий и яркий электрический свет меня немного расслабили. Наружу из шлюза я вылезал как люди выходят из автобуса на работу. Навстречу мне открывался чистый, широкий, ярко освещённый коридор. Я не сразу заметил красную полосу на полу, в полутора метрах от того места, где стоял. И метрах в двадцати дальше по коридору огромную белую фигуру с шестью клешнями-манипуляторами и авиационной пушкой. Очевидно, это был «АСКРИФ Серафим». Турбина на его груди была закрыта металлическим спойлером, и всполохи голубого света под ним были едва заметны. Я замер, не смея шевельнуться. Нужно было что-то делать. Я начал открывать дверь шлюза. «Серафим» не реагировал. Я спрятался назад в шлюз и окрикнул его оттуда: "Эй!" Красный луч как от лазерной указки замелькал вдоль линии на полу в полутора метрах от моего убежища. Я вышел и подошел ближе к линии, встал в шаге от неё. АСКРИФ на мгновение включил сирену, я отступил. Было понятно, что он готов к бою. Я попытался прицелиться из гаусса. Снова вой сирены и движение манипулятора с авицаионной пушкой. Я опустил гаусс.

– Ваше имя, – металлическим басом произнес микрофон «Серафима».

– Павел, – представился я.

Снова тишина. Я выругался.

– Повторите команду.

– Развернись и иди в дальний конец коридора!

«Серафим» остался стоять неподвижно.

– Опусти пушку!

«Серафим» не шевельнулся. "Что же делать?", – думал я. Казалось, что до цели моего сложного путешествия всего несколько шагов. Коридор был достаточно широким, пол гладким и скользким. За спиной «Серафима» примерно метрах в пяти я увидел дверь, а ещё дальше коридор поворачивал влево. С моего места казалось, что этот проход слишком узкий для металлического чудовища. Авиационная пушка была в левой клешне. «Серафим» не сможет вести огонь по цели в этом коридоре. Мне в голову пришел такой план: я разбегаюсь, на ходу выбрасываю гаусс и, упав на пол, проскальзываю правее «Серафима». Не будет же он стрелять в безоружного сотрудника института. Дальше прячусь за поворотом коридора. План был абсолютно бредовым. Я отступил назад, плотно прижался к стене шлюза, держа гаусс двумя руками. С воплем ринулся в сторону красной черты, выбросил гаусс и на скорости упал на пол. Раздалась сирена.

– Ааааа! Приготовься к деактивации! – орал я.

«Серафим» остановил меня клешней, шесть стволов авиационной пушки смотрели мне прямо в лицо. Он замер. Я лежал на полу.

– Готов к деактивации.

Я вскочил на ноги и, прижавшись к стене, попытался пройти мимо чудовища. Тут краем глаза я заметил на спине у АСКРИФ приёмник для перфокарт точно такой, как был на входе в "Дальнюю обитель". До спасительного поворота коридора оставалось совсем немного. Я вытащил из кармана комбинезона ключ-перфокарту Георгия и сунул её в слот на спине «Серафима». Раздался короткий гудок сирены. «Серафим» выпрямился. Рядом с приёмником перфокарт поднялась шторка, закрывавшая экран и клавиатуру. На мгновение возник знакомый треугольный логотип и надпись "Заслон", затем появилось сообщение : "Деактивировать? Да/Нет". Курсор подсвечивал "Да". Стрелкой на клавишах я выбрал "Нет" и нажал "Ввод". Экран моргнул. Возникла надпись: "Выбор действия" и под ней список: "Охрана", "Патрулирование", "Атака", "Деактивация". Я выбрал "Охрана" и нажал "Ввод". Вновь открылось меню: "Объекты", "Субъекты". Я выбрал "Субъекты". В появившемся списке я увидел свое имя, дальше, вместо следующего имени шли какие-то непонятные закорючки, затем ещё список имён, которые мне ничего не говорили. Я передвинул курсор на свое имя. Экран моргнул, возникло моё фото в комбинезоне рядом с гермозатвором и надпись "Охранять? Да/Нет". Я выбрал "Да" и нажал "Ввод". В списке субъектов меня заинтересовало имя, набранное закорючками. Я выбрал его и нажал "Ввод". Экран моргнул и стал серым. Я нажал "Отмена". Ничего не происходило. Нажал "Отмена" ещё несколько раз, результат был тем же. Похоже, АСКРИФ завис. Вздохнув с облегчением, я поднял с пола гаусс и двинулся к двери, которую увидел в пяти метрах за спиной у «Серафима». За дверью был тамбур, где меня снова обдало сильным потоком воздуха откуда-то сверху. За тамбуром находилась комната, которая напоминала небольшой кинозал и красный уголок одновременно. Широкие кожаные кресла были повернуты к белому экрану. Стены отделаны деревом. С потолка свисала красивая хрустальная люстра. По краям экрана два красных флага. В этой комнате я нашел бар с несколькими бутылками водки «Золотое кольцо», «Зубровки» и бутылкой шампанского «Din Fou Henri Maire», а также пустой холодильник. Шампанское я никогда не любил, так что отхлебнул немного «Зубровки» и поставил бутылку на место. Ещё были телефоны и бюст Ленина. Ничего, что бы напоминало регулятор мощности или какой-нибудь пульт управления. Я решил немного отдохнуть и расположился на удобном кресле в первом ряду. Расстегнул защитный костюм и достал из-за пазухи найденную в шахте лифта тетрадь. Судя по всему, это был дневник Георгия. Тетрадь была исписана его мелким убористым почерком, в основном текст был на испанском языке. Где-то в середине был заголовок на русском: «Болезнь подземного астронома». Георгий описывал симптомы. Из того, что я запомнил, были такие слова: «Во время приступов мучает сильнейший жар, хочется пить и невозможно напиться». Были ещё рисунки рогатых тварей. Георгий писал, что сделать качественное фото с помощью имеющегося оборудования их группе до сих пор не удается, но во время приступов он видит их как наяву. Ближе к концу тетради было снова на русском: «Думаю, «Дальняя обитель» понимает, что многие из нас подверглись инвазии на проекте «Венера». Это и есть причина отсутствия успехов в диалоге». Я убрал тетрадь назад и решил двигаться дальше.