Убийство в золотой клетке

Но главная загадка оставалась нерешенной: где сейчас находится истинная формула философского камня? Записи из лаборатории украдены, дневник сожжен. Остались только обрывочные сведения и таинственная светящаяся жидкость.

А еще – предстоящее собрание ордена в Венеции, на котором должен быть избран новый хранитель секрета. Если Штауфен сумеет попасть на это собрание.

Он достал календарь и посчитал дни до полнолуния. Оставалась неделя. Достаточно времени, чтобы добраться до Венеции и подготовить план проникновения в тайное общество.

Но сначала нужно было проверить одну догадку. Штауфен достал ампулу со светящейся жидкостью и внимательно изучил ее при свете свечи. Если его предположения верны, то это и есть философский камень в жидком виде – квинтэссенция трансмутации.

Завтра он отнесет образец профессору Либкнехту для анализа. А потом начнет готовиться к путешествию в Венецию – город каналов, масок и тайн, где его ждут ответы на самые важные вопросы.

Дело было далеко от завершения. Напротив, Штауфен чувствовал, что только сейчас приблизился к разгадке тайны, которая могла изменить судьбы империй. Но цена ошибки была слишком высока – не только его собственная жизнь, но и секрет, способный перевернуть весь мир.

В полночь он запер все улики в потайной сейф и лег спать. Завтра начинался новый этап расследования – самый опасный и непредсказуемый. Штауфену предстояло сыграть в игру с самыми могущественными тайными силами Европы.

Глава четвертая: Демонстрация чуда.

Утро следующего дня Штауфен начал с визита к профессору Либкнехту в университетскую лабораторию. Венский университет в ранний час был тих и пуст, лишь в химической лаборатории горели свечи, освещая фигуру склонившегося над приборами ученого.

"Ах, Штауфен!" – профессор поднял голову от микроскопа. – "Как раз вовремя. Я всю ночь изучал тот образец зеленого порошка, который мы нашли в лаборатории."

"И что удалось выяснить?"

"Поразительные вещи. Это действительно яд, но совершенно неизвестного мне состава. В основе – соединение мышьяка, но с добавлением каких-то органических веществ. Очень сложная формула, которая могла быть создана только истинным мастером алхимии."

Штауфен достал ампулу со светящейся жидкостью. "А что вы скажете об этом?"

Профессор взял ампулу и поднес к свету. Жидкость переливалась всеми цветами радуги, словно внутри нее играли крошечные звезды.

"Невероятно," – прошептал Либкнехт. – "Я никогда не видел ничего подобного. Эта субстанция словно живая – посмотрите, как она реагирует на тепло моих пальцев."

Действительно, при прикосновении к стеклу жидкость начинала светиться ярче, пульсируя ровным золотистым светом.

"Можете определить состав?"

"Попробую, но боюсь повредить образец. Если это действительно философский камень одна капля этой жидкости может стоить целое состояние."

Штауфен оставил ампулу профессору для исследований и отправился во дворец. Ему нужно было поговорить со свидетелями той злополучной демонстрации, которая произошла три дня назад. Официально расследование было закрыто, но у следователя еще оставались неиспользованные связи при дворе.

Граф Коллоредо встретил его с явным недовольством. "Штауфен, я думал, мы договорились. Дело закрыто."

"Я понимаю, граф. Но у меня есть основания полагать, что убийство да Ровере связано с более широким заговором, который может угрожать безопасности империи."

"Какие основания?"

Штауфен рассказал о нападении предыдущим вечером и о расшифрованной записке, упомянув тайное собрание в Венеции. Он не стал говорить о найденной формуле – эта информация была слишком опасной.

Коллоредо нахмурился. "Если вы правы, то это действительно серьезно. Что вам нужно?"

"Возможность поговорить с теми, кто присутствовал на демонстрации алхимика перед Ее Величеством. Мне нужно понять, что именно видели свидетели."

"Хорошо. Но будьте осторожны. И помните – официально вы действуете по личной инициативе."

Первой, с кем удалось поговорить, оказалась фрейлина императрицы баронесса фон Нейперг. Пожилая дама охотно согласилась рассказать о том удивительном дне, когда при дворе произошло настоящее чудо.

"Это было во вторник, после полудня," – начала баронесса, усаживаясь в кресло в своих покоях. – "Ее Величество очень волновалась. Магистр да Ровере уже несколько дней просил аудиенции, утверждая, что готов продемонстрировать великое открытие."

"Кто еще присутствовал?"

"Граф Коллоредо, конечно. Доктор Кейзер как придворный лекарь. Граф фон Эстерхази – он всегда интересовался науками. И еще несколько человек из ближнего круга Ее Величества."

"Расскажите подробнее о самой демонстрации."

Баронесса оживилась, явно наслаждаясь возможностью еще раз пережить удивительные моменты. "Магистр принес с собой небольшую переносную печь и несколько склянок с реактивами. Он очень торжественно объяснил, что покажет превращение обычного свинца в чистое золото."

"И что происходило дальше?"

"Сначала он взял кусок свинца – мы все его осмотрели, это был самый обычный металл. Затем поместил его в тигель и начал нагревать в печи. Добавлял какие-то порошки, произносил странные слова на латыни."

"На каком языке говорил? Только на латыни?"

"В основном да, но иногда переходил на итальянский. И еще он произносил какие-то слова, которые никто не понял. Возможно, это был арабский или древнееврейский."

Штауфен записал эти детали. Использование различных языков в алхимических ритуалах могло указывать на связь да Ровере с международными тайными обществами.

"Сколько времени длился процесс?"

"Около часа. Все это время магистр непрерывно работал – добавлял реактивы, помешивал содержимое тигля, регулировал температуру. Мы наблюдали, затаив дыхание."

"И что произошло в конце?"

Глаза баронессы засветились воспоминанием. "Чудо, дорогой мой! Когда тигель остыл, магистр извлек из него слиток чистейшего золота. Мы все видели – свинец превратился в драгоценный металл!"

"Золото проверяли на подлинность?"

"Конечно! Доктор Кейзер исследовал его различными способами. Капал кислотой, проверял на весах. Золото было настоящим."

Штауфен задумался. Если доктор Кейзер подтвердил подлинность золота, значит, подделка была очень искусной. Или.

"Баронесса, а что стало с тем золотом?"

"Ее Величество приказала отнести его в казначейство для дальнейших исследований. Но на следующий день магистр попросил разрешения забрать образец для новых экспериментов."

"И императрица разрешила?"

"Да. Она была настолько впечатлена, что готова была выполнить любую просьбу магистра."

Это объясняло, почему в лаборатории да Ровере нашли остатки золота в тигле. Алхимик использовал то же золото для повторных экспериментов, возможно, пытаясь понять принципы собственного "успеха".

Следующим свидетелем стал граф фон Эстерхази. В отличие от восторженной баронессы, он отнесся к демонстрации с изрядным скептицизмом.

"Я сразу понял, что это подделка," – заявил граф, принимая Штауфена в своем кабинете. – "Слишком много театральности, слишком мало настоящей науки."

"Но ведь золото оказалось подлинным?"

"О да, золото было настоящим. Но это не значит, что его получили из свинца." Эстерхази подошел к окну и посмотрел на дворцовый сад. "Знаете, какой фокус проделывают уличные фокусники? Они заранее прячут в тигле кусочек золота, а свинец растворяют кислотой. Публика видит только конечный результат."

"Вы думаете, да Ровере использовал подобный трюк?"

"Уверен в этом. Я внимательно наблюдал за его действиями. В определенный момент он повернулся к нам спиной, якобы регулируя температуру печи. Именно тогда он мог подменить содержимое тигля."

"Но почему вы не сказали об этом императрице?"

Граф пожал плечами. "Ее Величество была так счастлива К тому же, у меня не было доказательств. А обвинить человека в мошенничестве на основании одних подозрений"

"Кто еще мог заметить обман?"

"Возможно, доктор Кейзер. Он ведь исследовал золото. Но он предпочел промолчать."

Штауфен поблагодарил графа и отправился искать придворного лекаря. Доктор Кейзер оказался в своей аптеке, где готовил лекарства для императорской семьи.

"Ах, господин Штауфен," – доктор поднял глаза от ступки, в которой растирал какие-то травы. – "Я слышал, расследование закрыто?"

"Официально да. Но у меня есть некоторые вопросы личного характера."

Кейзер кивнул и продолжил работу. "Слушаю вас."

"Три дня назад вы проверяли подлинность золота, полученного магистром да Ровере. Какие именно тесты проводили?"

"Стандартные. Проверка кислотой, взвешивание, оценка цвета и плотности. Все указывало на чистое золото высшей пробы."

"Но у вас были сомнения?"

Доктор на мгновение остановился, затем снова принялся растирать травы. "Я лекарь, а не эксперт по металлам. Если золото прошло все тесты"

"Доктор, это важно. Человек убит, возможно, именно из-за этой демонстрации."

Кейзер вздохнул и отложил ступку. "Хорошо. Да, у меня были сомнения. Золото было настоящим, но оно имело очень странные свойства."

"Какие именно?"

"При ярком свете оно отбрасывало необычные блики. Словно внутри металла что-то двигалось. И еще – оно было теплым на ощупь, хотя тигель уже остыл."

Штауфен насторожился. Теплое золото со странными бликами Это напоминало свойства светящейся жидкости, найденной в тайнике да Ровере.

"Что вы думаете об этих аномалиях?"

"Возможно, в золоте присутствовали какие-то добавки. Или это был сплав с неизвестными мне металлами. Но химический состав соответствовал чистому золоту."

"А можете ли вы предположить, как была осуществлена подделка?"

Доктор задумался. "Если это была подделка то очень искусная. Магистр мог использовать золото, обработанное каким-то особым способом. Или применить неизвестную технологию сплавов."

Штауфен поблагодарил доктора и покинул аптеку. Картина постепенно прояснялась, но становилась еще более загадочной.

Да Ровере действительно продемонстрировал трансмутацию металлов, но использовал для этого сложную комбинацию настоящих алхимических знаний и искусного обмана. Возможно, он применил небольшое количество истинного философского камня – той самой светящейся жидкости – чтобы превратить часть свинца в золото. А затем добавил заранее припрятанное золото, чтобы сделать результат более впечатляющим.

Но зачем такая сложная схема? Если у да Ровере был настоящий философский камень, почему бы не использовать только его?

Ответ пришел, когда Штауфен вспомнил записку алхимика: "Если со мной что-то случится, пусть знают – секрет настоящий". Да Ровере создал только небольшое количество философского камня и использовал его очень экономно. Основную массу золота он получал обычными методами подделки.

Возможно, процесс создания истинного философского камня был очень сложным и дорогостоящим. Или требовал редких компонентов, которые трудно было достать. Поэтому алхимик комбинировал настоящую трансмутацию с искусной имитацией.

Но кто-то из тайного ордена узнал об этом. Узнал, что да Ровере не только обманывает инвесторов, но и использует настоящие алхимические секреты для личной выгоды. За такое предательство полагалась смерть.

Вечером Штауфен встретился с профессором Либкнехтом в университетской лаборатории. Результаты анализа светящейся жидкости оказались поразительными.

"Это не похоже ни на что известное науке," – сказал профессор, показывая записи своих опытов. – "Жидкость содержит элементы, которые не встречаются в природе. Или встречаются, но в таких соединениях, которые не могут существовать при обычных условиях."

"Что вы имеете в виду?"

"Посмотрите на эти кристаллы." Либкнехт подвел Штауфена к микроскопу. "Я взял крошечную каплю жидкости и дал ей высохнуть. Образовались эти структуры."

Под увеличением были видны удивительные кристаллы правильной геометрической формы, которые переливались всеми цветами спектра.

"Их атомная структура не соответствует ни одному известному веществу. Это словно материя из другого мира."

"А что происходит, если капнуть этой жидкостью на металл?"

Профессор улыбнулся. "Вот самое интересное." Он достал небольшой кусочек свинца и капнул на него одну каплю светящейся жидкости.

Эффект был мгновенным. Свинец начал менять цвет, переходя от серого к желтому. Через несколько минут на месте свинцовой пластинки лежал тонкий слой чистого золота.

"Невероятно," – прошептал Штауфен. – "Это действительно философский камень."

"Да, но в очень малых количествах. Одна капля превращает только несколько граммов металла. Чтобы получить значительное количество золота, нужны литры этой жидкости."

Теперь Штауфен понял стратегию да Ровере. Алхимик использовал крошечные порции философского камня, чтобы создать видимость полной трансмутации, а затем добавлял заранее заготовленное золото. Публика видела превращение свинца в золото, но не знала о хитрой комбинации настоящей магии и искусного обмана.

"Профессор, можете ли вы воспроизвести эту жидкость?"

Либкнехт покачал головой. "Боюсь, что нет. Процесс ее создания, очевидно, включает секретные знания, накопленные веками. Возможно, это результат работы многих поколений алхимиков."

"А если бы у вас была формула?"

"Тогда, может быть Но где ее взять?"

Штауфен не стал рассказывать о найденной в дневнике да Ровере формуле. Эта информация была слишком опасной, чтобы делиться ею даже с доверенным человеком.

Покидая университет поздним вечером, Штауфен размышлял о следующих шагах. У него была формула философского камня, образец готовой жидкости и понимание того, как да Ровере проводил свои демонстрации. Но главная загадка оставалась нерешенной – кто именно убил алхимика и где сейчас находятся украденные записи.

Ответы ждали в Венеции, на тайном собрании ордена. До полнолуния оставалось пять дней – достаточно времени, чтобы добраться до города каналов и подготовиться к самой опасной части расследования.

Но сначала Штауфен решил провести собственный эксперимент. Дома, в своем кабинете, он достал формулу да Ровере и попытался понять принципы создания философского камня.

Формула была написана сложной алхимической символикой, но основные этапы процесса угадывались. Требовались определенные металлы, кислоты, органические вещества и человеческая кровь. Последний компонент объяснял кровавые символы на стене лаборатории.

Штауфен не стал пытаться воспроизвести полный процесс – это было слишком опасно без специального оборудования. Но он записал формулу в зашифрованном виде и спрятал копию в надежном месте.

Если с ним что-то случится в Венеции, по крайней мере останется след, по которому другие исследователи смогут продолжить поиск истины.

Засыпая в эту ночь, Штауфен думал о странной судьбе Бартоломео да Ровере. Человек, открывший величайший секрет алхимии, умер от руки тех самых людей, которые должны были бы чтить его как героя. Но предательство не прощается даже гениям.

А теперь эстафета перешла к следователю из Вены, который должен был разгадать не только убийство, но и тайну, способную изменить мир. И в этой игре ставкой была не только справедливость, но и будущее всей европейской цивилизации.

Завтра начнется подготовка к путешествию в Венецию. Штауфен должен был придумать, как проникнуть в тайное собрание ордена, не выдав себя. Одна ошибка – и он разделит судьбу да Ровере.

Глава пятая: Золотая лихорадка.

Утром следующего дня Штауфен проснулся от стука в дверь. На пороге стоял незнакомый слуга в ливрее банкирского дома – по золотому гербу на камзоле можно было понять, что это посланец семейства Фуггеров, самых влиятельных финансистов Священной Римской империи.

"Господин фон Штауфен?" – слуга поклонился с немецкой педантичностью. – "Барон Якоб Фуггер просит вас пожаловать к нему для важного разговора. Дело не терпит отлагательств."

Штауфен быстро оделся. Вызов от главы банкирского дома в такой ранний час мог означать только одно – финансовые круги Европы уже знали о смерти да Ровере и ее возможных последствиях.

Дворец Фуггеров в Вене был воплощением богатства и власти. Мраморные колонны, золоченая лепнина, картины великих мастеров – все говорило о том, что деньги здесь не переводились никогда. Слуги двигались бесшумно, словно призраки, а в воздухе витал аромат дорогих благовоний.

Барон Якоб Фуггер принял Штауфена в своем кабинете – просторной комнате, стены которой были увешаны картами торговых путей и портретами императоров. За массивным дубовым столом сидел мужчина лет шестидесяти, с проницательными глазами и седой бородкой. Несмотря на ранний час, он был безупречно одет.

"Господин Штауфен," – барон указал на кресло напротив стола, – "благодарю, что нашли время. Полагаю, вы понимаете, зачем я вас пригласил."

"Предполагаю, что это связано с магистром да Ровере."

"Совершенно верно." Фуггер достал из ящика стола толстую папку с документами. "Наш банкирский дом имел с покойным магистром обширные деловые отношения. Скажем так, мы финансировали его исследования в надежде на взаимовыгодное сотрудничество."