скачать книгу бесплатно
– Вот теперь нам точно конец!
Она не понимала, о чем конкретно они говорят, но сразу разглядела в них разнузданных подонков. Один из парней, с небольшой бородкой и головой в форме зубчика чеснока, прокричал ей:
– Кто же так обслуживает клиентов? Кофе пролили прямо в ширинку, у меня там теперь ожоги!
Его дружки присоединились к скандалу, сопровождая речь неприличными жестами. Она поочередно бросила на каждого пристальный взгляд, словно стараясь запомнить их лица, и затем, шагнув в сторону парня, жаловавшегося на ожог, сказала:
– Да неужели? А ну сними брюки, я гляну.
Не ожидавший такого поворота чесночноголовый, оглянувшись на своих приятелей, спрятался за их спинами. Те пришли в замешательство, но затем дружно вытолкнули его вперед:
– Ну, снимай же, пойди наверх и сними.
С ледяным выражением лица она обратилась к стоявшей рядом начальнице смены:
– Позвони в полицию, пусть приедут и освидетельствуют ожог, запри двери и не выпускай их!
Она полностью пришла в себя и, отдав распоряжение, сунула стоявшей рядом девушке номер телефона водителя.
Нетрудно догадаться, что было дальше: молодые хулиганы были наказаны со всей строгостью, но больше всех пострадала сама директор. С тех пор множество людей узнали, что же за место этот магазин: в нем десятки тысяч единиц литературы, крепкий кофе и ароматный чай, а еще в нем обитает истинная красавица. В слухах, передаваемых из уст в уста, ее красота утратила конкретный облик и превратилась в нечто прекрасное, способное потрясти чье угодно воображение, завоевывать страны и покорять города. Фактически это было не так; она вовсе не обладала идеальной, безупречной красотой, просто в ее облике сконцентрировались те черты, которые были способны сокрушить всё вокруг: невыразимая притягательная сила исходила от каждой клеточки ее тела смутным неделимым потоком, и невозможно было приписать это обольщение, эти чары какой-либо конкретной части ее тела. В ее присутствии мужчины лишались дара речи, зато их память становилась необычайно восприимчивой. Ее присутствие повергало их в болезненное состояние, близкое к лихорадке. Они всеми силами старались отделаться от волнения и дискомфорта, возникавших при первом же взгляде на нее, и искали возможность задержать на ней свой взор. Эти действия не зависели напрямую от степени благовоспитанности мужчины, а представляли собой не более чем естественную физиологическую реакцию. Итак, они стали приходить. Они покупали книги, пили чай и старались подольше задержаться в магазине. Потом разочарованно уходили, чтобы через некоторое время, не сговариваясь, появиться здесь вновь. Самый большой соблазн был скрыт от глаз, лакомый кусочек был совсем рядом, да только его было не достать: та, что была заперта в женских покоях, больше не показывалась. Должностные лица, патрулируя кварталы города, заглядывали в магазин, но всё безрезультатно. Единственным, кто добился своего, был инспектор пожарной безопасности: под предлогом проверки пожарного оборудования он осмотрел весь магазин целиком и беспрепятственно поднялся на второй этаж. При виде женщины-директора он побледнел от страха и пробормотал:
– Очень опасно, слишком небезопасно!
Со временем продажи в книжном возросли до небывалых высот. Раньше, судя по отчетам, которые приносила начальница смены, в магазин забредала в основном молодежь, составлявшая половину посетителей, другая же половина состояла из людей среднего возраста и пожилых читателей. Теперь же костяк постоянной клиентуры изменился: в него вошли работники государственных учреждений и интеллигенция. Более или менее обеспеченные предприниматели пачками скупали разнообразную литературу и неустанно осаждали офис директрисы в надежде получить автограф. Один пожилой профессор с предрасположенностью к апоплексии, купив книгу, изучил обстановку и наконец, опершись на посох, уселся на камень у западной стены здания и стал терпеливо ждать. Хозяйка второго этажа появилась лишь поздно вечером, когда стемнело; приехавшая за ней машина ожидала ее уже целый час. Водитель взял у нее сумку и, проходя мимо старика, нарочно нагнулся, закрывая собой женщину от посторонних глаз, что спровоцировало гневный стук посохом по асфальту. Директор проявила трогательное сострадание: аккуратно раздвинув молодых людей, она самым непринужденным образом вышла в первый ряд и простояла перед стариком добрых три минуты. Тот окинул ее мутным взглядом с головы до ног и прошамкал своим щербатым ртом:
– Славная чушка! – Он хотел сказать «девчушка».
Тощий явился прямо в тот момент, когда она раскрыла свои карты. Это было очень неожиданно, ничто не предвещало его появления. Он, как всегда, был неразговорчив, молча поужинал с ней, вытер губы салфеткой и, кивнув ей напоследок, покинул столовую. Перед сном он полистал бумаги – по-видимому, какие-то документы. Около десяти часов, вернувшись в спальню, погасил свет и, слегка кашлянув, притянул ее к себе, давая ей сполна ощутить его силу. Всё происходило без лишних слов. За все годы их брака он произнес меньше слов, чем Хромой произносил за одну ночь. После этой ночи она, как обычно, позавтракав и взяв сумочку, собиралась выйти из дома, как вдруг путь ей преградил мужчина – на вид ему было лет за сорок, волосы до лоска прилизаны, а машина его уже давно стояла в десятке метров от дома. Отвесив церемонный поклон, он вынул из кармана пиджака визитку. Она взглянула на нее и не поверила своим глазам, но потом присмотрелась и убедилась, что так оно и есть: это штатный юрист ее мужа. Она внимательно посмотрела в его маленькие глазки сероватого оттенка, светившиеся сверхчеловеческим умом.
– Мы можем поговорить в доме? – спросил он.
Она кивнула. Они уселись в небольшой комнатке, смежной с гостиной, слуга принес им чай и удалился. Озабоченно потирая руки, но абсолютно уверенным тоном сероглазый изложил следующее: принимая во внимание высокое положение и влияние моего нанимателя, то есть вашего мужа, можно сказать, что ваши действия за пределами дома выставляют его в неприглядном виде, а точнее – порочат его доброе имя. Ошарашенная, она прервала его речь:
– Какие такие действия?
Он сделал придавливающий жест ладонями вниз и продолжил ровным, твердым голосом:
– Да, физического контакта не было, это мы выяснили. Но даже если ваши действия повлекли за собой что-либо другое, например, посторонние взгляды или сокращение дистанции, это тоже недопустимо. Это также рассматривается как оскорбление и нарушение частных границ, а значит, эти действия совершенно неподобающи и даже опасны.
Несколько минут она не произносила ни слова. Она думала, как объяснить всё сидящему перед ней человеку, как убедить его. Но прежде чем она что-либо придумала, сероглазый вынул из портфеля лист бумаги с напечатанным текстом и сказал:
– Я думаю, у нас есть только два способа выйти из положения. Первый: вы прекращаете трудовую деятельность – магазин продать будет проще простого. Второй, как вы сами понимаете, – развод.
Не веря своим ушам, она громко воскликнула:
– Вот так просто?
Сероглазый уставился на нее в упор:
– Просто, вы говорите? Какой из способов вы имеете в виду?
– Мне ни один не подходит! – воскликнула она еще громче.
Неизвестно откуда взялось в ней столько смелости, но после разговора с юристом она сразу же отправилась в город пешком и на одном дыхании добралась до своего офиса. Там она пробыла очень долго, пока не стемнело и за ней не приехал водитель. Вместо того чтобы сесть в машину, она заявила водителю:
– У меня очень много дел, сегодня я домой не поеду.
Так она впервые заночевала вне дома и легла спать на голодный желудок. На следующее утро она отправила одну из сотрудниц за продуктами. На обед и на ужин у нее был фастфуд. Так прошло три дня, а на четвертый к ней на второй этаж заявился сероглазый юрист. Едва переступив порог, он сразу же открыл свой тонкий блестящий портфель и, положив его к себе на колени, вынул стопку бумаг раза в два толще, чем в прошлый раз.
– Мне кажется, нам пора решить наш вопрос, – с улыбкой сказал он, – потому что больше медлить нельзя.
Она не удостоила его даже взглядом.
– Так что вы надумали? – спросил он.
Она ничего не ответила. Ей вспомнился Хромой, и в этот миг она почувствовала себя очень одинокой. Юрист похлопал по своим бумагам:
– Вам лучше отсюда уйти, тут даже раздумывать не о чем. Что скажете?
– Я ни в коем случае не могу уйти из этого офиса и расстаться со своими книгами.
Это был ее окончательный выбор. Сероглазый вздохнул, но настаивать не стал. Какая жалость, сказал он, тогда остается только развод.
– Прошу вас внимательно ознакомиться с этим документом и подписать его, чтобы он вступил в законную силу.
Разложив перед ней несколько страниц, он стал водить пальцем по строчкам, показывая важные для нее пункты. Она обнаружила, что, если они разведутся, этот магазин станет ее собственностью и между ними не возникнет никаких экономических споров. Ее удивила столь счастливая развязка. Сероглазый же добавил:
– Он уверен, что это «закатная» отрасль, которая вскоре перестанет приносить доход, и беспокоится, что в будущем вы лишитесь средств к существованию, поэтому он решил выделять вам пять тысяч юаней ежемесячно и трижды в неделю навещать вас, но теперь уже просто как друга.
Она вскочила как ужаленная:
– Нет, мне не нужны его деньги, и я не хочу, чтобы он приходил ко мне.
– Вы хорошо подумали?
– Хорошо.
– Тогда подпишите здесь и поставьте оттиск пальца.
Глава 3
Неожиданный поворот
1
Впоследствии, под глубоким впечатлением от наставлений поэтов, она всерьез задумалась о вопросах пола и телесного здоровья, о гормонах и о молодости, а также обо всём, что с этим связано. Ей стало казаться, что она и сама превратилась в мыслителя. Она беспокоилась, не окажется ли пресловутое либидо разрушительным для этого небольшого заведения. Несколько событий, произошедших одно за другим после разрыва с Тощим, лишь усилили и без того нарастающее беспокойство. Разумеется, она понимала, что проистекало оно из повседневной рутины: большую часть времени она проводила одна, а тишина и уединенность неизбежно побуждают человека много размышлять. Увлеченность чтением тоже стимулировала мыслительный процесс: все эти слова и выражения сначала вызывали просто умиление, а затем приклеивались так, что уже не стряхнешь. Осознав, что книжный магазин теперь ее собственность, она ощутила тяжесть на душе. Перед ней теперь стоял конкретный насущный вопрос: как, поддерживая баланс доходов и расходов, получать чистую прибыль. Ее беспокоил напор покупателей, но она более или менее научилась его выдерживать. Как раз в эти дни в магазине появились какие-то странные молодые люди. В отличие от большинства покупателей, они придирчиво рассматривали книги на полках и критиковали их в пух и прах, но так ничего и не купили. Их вердикт был таков: столь изысканное место более всего подходит для проведения регулярных поэтических вечеров. Эта необычная инициатива побудила ее спуститься на первый этаж. Все, кто находился в торговом зале, замерли и обратились в слух. Один из молодых людей, откинув длинную, как у женщины, шевелюру, вперил в нее свой пронзительный взгляд.
Поэтический вечер решили начать попозже, так как считается, что чтение стихов идеально сочетается со светом ламп. Участники и участницы мероприятия в основном стояли. Длинноволосый юноша с раскрасневшимся, как после выпитого вина, лицом словно по волшебству, всего за десять минут сумел воодушевить собравшуюся публику. Одну за другой он нанизывал восхитительные стихотворные строфы, в которых не было понятно ни строчки. Поэты по очереди представали перед аудиторией. В самый разгар вечера длинноволосый протиснулся к хозяйке магазина и громко произнес ей на ухо:
– «Ты удивительное создание, ты сводишь с ума, ты – благоухание этого города».
Она ничего не поняла.
– Эти стихи я посвятил тебе, – пояснил он, крепко сжав ее руку.
С трудом высвободившись, она заметила, что в глазах юноши стоят слезы. Дело принимало непредвиденный оборот, и она могла уже различить грохот мотора, запущенного желанием.
– Меня волнуешь только ты, всё остальное мне не важно! – воскликнул он.
Она инстинктивно попятилась. Он снова шагнул к ней и с пафосом добавил:
– Время ступает семимильными шагами, а ты понапрасну тратишь свою молодость!
Протискиваясь через толпу, она попыталась уйти от него, но он следовал за ней по пятам; тогда она хотела улизнуть к себе на второй этаж, но он ее опередил и первым взбежал по ступеням.
В панике она забилась в угол, но тут увидела туалет и заперлась изнутри. Преследователь принялся колотить в дверь и кричать:
– Впусти же меня скорее, я не могу больше ждать!
Стиснув зубы, она открыла кран, чтобы шум воды заглушил этот срывающийся от нетерпения голос. То была поистине страшная ночь. В царившей неразберихе было утеряно много книг, разбилась кое-какая посуда, а нескольких сотрудниц магазина в суматохе кто-то расцарапал. Но это было только начало. После того вечера обитатели магазина надолго лишились покоя: в магазинчик непрерывно подсовывали эксцентричные любовные послания и убогие подарки, а между стеллажами по полу валялись какие-то пьяные субъекты. Полиция со временем к этому привыкла и перестала реагировать; впрочем, полицейские всё равно со всем этим не управились бы. Потерпев неудачу, Длинноволосый целых полгода непрерывно подбрасывал ей стихи непристойного содержания, причем лексика в них становилась всё грубее. Прочитав один такой стишок среди ночи, она затрепетала от страха. Больше всего на свете ее пугали навязчивость и упрямство, а этот парень был очень упрям. Помимо самовосхвалений, он также сопровождал свои стихи иллюстрациями, подчеркивая, что их встреча, предначертанная судьбой, была неизбежна и что в его лице она встретила «человека уникального, какого история еще не знала». Вечерами она нервничала и кипела негодованием, а иногда, погрузившись в ванну, проводила ночь в слезах в ожидании рассвета. Она вспоминала свои ученические годы в средней школе и студенчество, свою совместную жизнь с Хромым и Тощим и с удивлением убеждалась в том, что нынешние нравы действительно стали крайне распутны – настолько, что она уже не может выдерживать их напора. Она задавалась вопросом, куда катится мир, и была глубоко обеспокоена будущим. Этот Длинноволосый пробудил в ней давно забытое чувство смятения: она знала, что мужчины будут непрерывно вторгаться в ее жизнь, и беспокоилась, что с возрастом ее станет некому защищать.
И вот, когда она пребывала в столь тревожном состоянии, внезапно нагрянули тишина и покой. Подобно тому, как небо проясняется после дождя, во взбудораженном книжном магазине воцарилось спокойствие: покупатели ходили небольшими группками и тихо перешептывались, их шепот вперемежку со звоном стеклянных стаканов просачивался на второй этаж. Прекратился поток любовных стихов. Всё стало как в старые добрые времена, когда она только приступила к работе в магазине. Начальница смены в смешанных чувствах доложила, что, согласно отчетам, баланс доходов и расходов дальше поддерживать невозможно, и дела в магазине идут отнюдь не так хорошо, как раньше.
– Но если вы будете почаще спускаться в торговый зал, то, может быть… – Начальница смены подняла на нее глаза.
Эта девушка полгода назад вышла замуж, но лишь сейчас директриса обратила внимание, как та изменилась: грудь увеличилась, зад располнел, над верхней губой выросли жидкие усики. Подавив изумленный возглас, она спустилась в зал вместе с начальницей смены. Посетителей было и впрямь немного, кофемашина простаивала без дела. Раньше, ощущая кофейный аромат, она чувствовала, как ее переполняет счастье. В читальной зоне в уголке сидел мужчина за пятьдесят с чашкой в руке. Взгляд его был прикован к странице раскрытой книги. Она подошла поближе, но мужчина даже не поднял головы.
Впоследствии она снова увидела его; он был всё так же погружен в чтение, а на лице отсутствовали какие-либо эмоции. Он пришел где-то за час до наступления сумерек, поднялся со своего места за пятнадцать минут до закрытия магазина и уложил в сумку купленные сразу после прихода книги. Он был в поношенной униформе, какую обычно носят механики, волосы у него были чуть вьющиеся, спина прямая. Выйдя из магазина, он сразу же повернул налево, где был припаркован старомодный джип с брезентовой крышей. Старенький джип, как ни удивительно, работал почти бесшумно. Заметив, что хозяйка внимательно наблюдает за удалявшимся посетителем, начальница смены сказала:
– Неразговорчивый тип. Наверное, какой-нибудь инженер со стройки.
Она ничего не ответила, так как у нее никаких догадок не было. В следующий раз, входя в магазин, он поднял взгляд на прилавок, и его лицо показалось ей знакомым. Она долго копалась в памяти, но так и не смогла вспомнить, где могла его видеть, поэтому решила, что ей показалось. Мужчина снова сел в уголок. Когда он допил последнюю чашку, она взяла у одной из сотрудниц поднос и сама подлила ему кипятка. Мужчина тихо поблагодарил, не отрываясь от книги. В положенное время он, как и в прошлый раз, вышел из магазина и повернул налево, к парковке. Она всё это время стояла у окна и наблюдала, как лучи заката окрашивают одну половину его тела в золотой цвет. Сердце ее пару раз подпрыгнуло, она машинально надавила под ложечкой, отвернулась от окна и пошла к себе наверх.
«Это он, это точно он», – прошептала она, усевшись за рабочий стол, а затем снова прильнула к окну и стала смотреть на тополя, легонько раскачивавшиеся на ветру. Она вспомнила, что год назад видела этого человека по телевизору: это был председатель совета директоров корпорации «Лицзинь» Чуньюй Баоцэ. Он был загадочной личностью и редко появлялся на публике, поэтому очень ее впечатлил. Но тут она засомневалась: «Разве такое возможно? Чтобы он на стареньком джипе приезжал читать книги?» Эта мысль показалась ей комичной. И всё же она никак не могла успокоиться, поэтому села за компьютер и влезла в интернет. Фотографий руководителей корпорации там было пруд пруди, а его фото нашлось всего одно, и то в профиль и нечеткое. Увеличив фото, она стала его рассматривать, но всё равно не могла утверждать наверняка, что это он. На следующий день в привычное время мужчина не пришел. Появился он, одетый всё в ту же форму механика, лишь на третий день. Хозяйка магазина решила прощупать почву. Когда сотрудники должны были разойтись по домам, она с чашкой чая на подносе подошла к погруженному в чтение мужчине и окликнула его:
– Господин председатель совета директоров.
Мужчина медленно поднял глаза, осмотрелся, и, наконец, его взгляд упал на нее.
– Мы закрываемся, но, если вы не возражаете, я приглашаю вас в свой офис на второй этаж. – Ее сердце при этих словах учащенно забилось.
Мужчина, не говоря ни слова, неспешно положил книгу в сумку и залпом допил оставшийся чай.
– Разумеется, ведь я и приехал ради вас. Да-да, ваш покорный слуга – такой же, как все. – Это были его первые слова, когда он поднялся и протянул ей маленькую визитку.
Она еще долго не могла выкинуть их из головы: ее поразила прямота гостя, и в ней снова поднялся страх, словно напротив нее стоял хищник. От мужчины исходил насыщенный, тяжелый аромат сандалового дерева; позже она узнала, что так пахнет замок Айюэбао. Она боялась смотреть в глаза гостю, но чувствовала, что он чуть нахмурился, как будто в этот момент решался крайне щекотливый вопрос. Тем временем он снова заговорил:
– Давайте начнем с сотрудничества. Я заядлый книжник и, потворствуя своему увлечению, хочу вложить капитал в этот книжный магазин. Об условиях договоримся.
Это больше походило на шутку, и от волнения она не могла вымолвить ни слова.
– Не волнуйтесь, я это делаю исключительно от души, мне ничего не нужно взамен, и вы ничем не рискуете.
Она сама не заметила, как положила руки себе на грудь. Потом всякий раз, вспоминая об этом, она заливалась краской стыда и сама не могла объяснить, что побудило ее сделать столь непристойный жест.
Однако, не желая упускать шанс, она выпалила:
– Я не верю, что вы не поставите никаких условий.
Он кивнул, и его серьезный взгляд просочился между ее пальцами, стискивавшими грудь:
– Всё только ради того, чтобы я мог время от времени заглядывать сюда и сидеть здесь.
Время показало, что он не врал. Он инвестировал в магазин солидную сумму, а сам с тех пор не показывался. Она часто разглядывала оставленную им визитку из твердого картона, по размеру значительно уступавшую стандартным визиткам, и чувствовала, что имеет дело с мужчиной загадочным и высокомерным, упрямым и преисполненным чувства собственного достоинства. Может, он слишком занят, а может, ему нужно более настойчивое приглашение.
«Бог троицу любит, если опять ошибусь в мужчине, то, наверное, так и умру в одиночестве», – написала она в своем дневнике глубокой ночью, днем же несколько раз хваталась за телефон. Однако набрать его номер так и не решилась: каждый раз занесенная над клавиатурой телефона рука начинала дрожать. Когда настали очередные сумерки, она наконец не выдержала.
– Ага, ну конечно же, я, – ответил его голос в трубке. – Да, давненько не заезжал.
В этот вечер они договорились вместе поужинать, и было решено, что она собственноручно приготовит угощение. Меню было незамысловатым: спринг-роллы со спаржей, жаренный в кипящем масле черный амур, грибной суп и жареный рис с яйцом, а в завершение ужина – десерт. Она частенько вот так баловала себя по выходным, обязательно сопровождая трапезу бутылкой превосходного красного вина. Эта привычка осталась еще со времен совместного проживания с Хромым. К ее удивлению, Чуньюй Баоцэ, который ел с аппетитом и, похоже, остался доволен угощением, вино едва пригубил. За ужином он был немногословен, тщательно пережевывал пищу и аккуратно вытирал губы салфеткой, чем поразительно напоминал ее бывшего мужа. Поскольку они ели молча, атмосфера стала душной и вязкой, и казалось, что комната набита порохом. Она словно заново переживала тот вечер, то, что случилось много лет назад, и девичье сердце затрепетало в груди. Сидя напротив него, она ждала, когда кто-нибудь из них предпримет первый шаг. В комнате горело лишь слабое освещение над столом. Она вышла из-за стола, встала у окна и стала вглядываться в ночной пейзаж. Он подошел и положил руки ей на плечи. Дотронувшись до его рук, она почувствовала, что они холодные, как ледышки. Значит, он испытывал в этот момент крайнее волнение. Это добавило ей смелости и уверенности: она быстро развернулась и обняла его, слегка приподняв левое колено и, похоже, задев его. Легкий стон. Их двоих обнимала сгустившаяся в этой части комнаты темнота.
– У меня это впервые за много лет, – сказала она.
Ничего не ответив, он зажег все имеющиеся в комнате осветительные приборы. Залившие помещение лучи света вызвали в ней нестерпимое чувство стыда, а в нем – растерянность, и он не сразу осмелился к ней приблизиться.
– Ты неотразима, – раздался у ее плеча хриплый голос.
– Вы тоже, – ответила она.
Какое-то время ничего не происходило, она запустила пальцы в его вьющиеся волосы и прошептала:
– Господин, может, скажете мне, почему?
Этот вопрос отрезвил его; он отстранился, поправил на себе костюм и ответил:
– Всё очень просто: ты мне нужна.
Услышав такое заявление, она на мгновение застыла. Потрясающее прямодушие, поистине достойное человека, занятого ежедневно множеством важных дел, – таким людям самим небом дано вершить великие дела, им некогда заниматься словоблудием. Ее с головой поглотило непреодолимое чувство покорности. С большим трудом она поборола в себе желание спросить: а что еще вам нужно? Только теперь она убедилась, что всё это время ждала конкретного человека, который покорит ее и, возможно, увезет далеко отсюда. И вот он пришел в ее жизнь, ему еще нет шестидесяти, у него крепкие руки и мощные ноги, он обладает страстным темпераментом, и в нем нет ни капли вульгарности. Последнее было особенно важно, а для нее это было что-то новое: в его серьезном, решительном взгляде она видела чистоту. Не испорченный, не развратный, сохранивший чистоту души, несмотря на возраст. Она считала, что это единственный надежный критерий для определения благовоспитанности мужчины. Когда глядишь в такие глаза, отпадает надобность гадать, насколько длинна и насыщенна была сексуальная жизнь их обладателя, потому что всё это теряет важность. Она мысленно сравнивала его с Хромым и Тощим: он был намного старше и опытнее их, и она почувствовала некоторое сожаление. Иногда ей казалось, что она – потрепанный странник в открытом море. Однажды в импульсивном порыве она чуть было не рассказала ему о своих прошлых отношениях, о том насыщенном времени, о котором не расскажешь в двух словах, о тех днях, когда радость тесно переплеталась с болью. «Они иногда вели себя как ослы, а иногда – как собачонки», – такое сравнение вертелось у нее в голове.
2
Бывают люди сверхтемпераментные, в то же время демонстрирующие феноменальную выдержку. После первого совместного ужина они не виделись больше десяти дней. Наша героиня несколько раз пробовала ему звонить, но не дозвонилась. Она огорчилась, но быстро смогла себя утешить тем, что этот человек сильно занят, поскольку руководит громадной империей. В эти дни она сосредоточила внимание на корпорации «Лицзинь» и всё больше поражалась собственному невежеству. Факты превзошли все ее догадки: по мощи и масштабам эта корпорация была лидером во многих провинциях и районах, имела предприятия как в Китае, так и за рубежом, и ее деятельность включала горнодобывающую промышленность, металлургию, недвижимость, морские и сухопутные перевозки, производство цемента и бумаги, медицину и фармацевтику, финансы… Эта корпорация – настоящий гигант. Это королевство старалось ужать свои масштабы путем обособления структурных подразделений, отмежевания дочерних фирм и всякими иными способами, чтобы по размерам богатства удобно расположиться где-то в хвосте рейтингов. Сейчас члены семьи председателя совета директоров учредили самостоятельные компании в Великобритании и Австралии, а жена, сын и дочь живут за границей. Император остался совсем один, рядом не было ни единой родной души. Она пыталась вообразить, как этот человек проводит свои одинокие ночи, и наряду с любопытством испытывала к нему жалость. Она не питала особых надежд и понимала, что малютка-крот не сможет стать утешением для огромного зверя, скорбь которого несопоставима с ничтожностью мелкого зверька. Она снова вспомнила его ледяные руки, лежавшие на ее плечах и потянувшиеся к ложбинке на ее груди только после того, как слегка отогрелись, – плавно, грациозно и сдержанно. В этом смысле ей было что вспомнить; она сравнивала и в глубине души не могла не проникнуться к нему уважением, жалея только, что они не познакомились раньше. Этот человек в своем неустанном труде добивался неизмеримых результатов и в то же время сохранял детскую непосредственность. В тот момент она добровольно распахнула перед ним душу и прошептала на ухо:
– Любимый, я твоя.
Дни ожидания она предпочитала проводить в уединении в своем офисе, поглаживая книги – тоненькие и пухлые, простенькие и в красивых переплетах. Бывшие возлюбленные, хоть с ними и не удалось дожить до седых волос, несмотря на свою ненадежность, оставили ей что-то на память, к примеру, страсть к чтению и ночную бессонницу. Каждая книга – как шкатулка с призраками внутри: стоит ее открыть, и на волю вырывается нечто поразительное. Она помнила, как познакомилась с каждым: в памяти поочередно возникали их лица. Ее первый мужчина, Хромой, был первопроходцем, и пусть ходьба не была его сильной стороной, но небольшими шагами он смог пройти с ней бок о бок довольно длинный участок пути. Равнодушный Тощий больше всего впечатлял своим мощным телом и деспотичным характером: он не терпел, когда ему перечили. Она до сих пор помнила даже чудные стихи, которые сочинял тот странный длинноволосый субъект. Употребленное им слово «громада» относилось явно не к ее росту и весу. Долго размышляя над этим словом, она пришла к выводу, что оно указывало на ее значимость и таланты. Что касается фразы «благоухание этого города», то ею, возможно, он хотел подчеркнуть, откуда она родом: в этой метафоре сквозило чувство гордости от принадлежности данному городу. Вздохнув, она подумала, как было бы хорошо, если бы этот юноша при всей своей абсурдности и горячности был чуть посерьезнее. Также она вспомнила пожилого профессора, который, опираясь на посох, несколько раз приходил в магазин. В его янтарных глазах, в его жалком взгляде она разглядела искренность и желание. Ах, ну и люди, ну и времена! Они дружно идут навстречу запоздалому веселью и ищут секрет счастья, не выбирая времени и ни о чем другом не заботясь. Ко всему прочему, она считала, что последний появившийся в ее жизни мужчина – Чуньюй Баоцэ – сосредоточил в себе всё мужское обаяние и лучшие мужские качества, включая сдержанность, решительность, загадочность и искренность, а также ничем не замутненную душевную чистоту, а ведь последнее – вообще на вес золота. Она доверяла своим чувствам и была убеждена, что душевная чистота – врожденное свойство, которое не зависит от количества сексуальных партнеров; это самый ценный подарок, который только можно преподнести второй половинке. Она была на седьмом небе от счастья. Что означало для нее это знакомство, было понятно без слов.
Однако, к ее огорчению, мужчина будто испарился. Опять прошло больше десяти дней, и вот, когда она не находила себе места от беспокойства, он наконец появился. На сей раз он сменил замасленную форму механика на европейский костюм, и его вид, преисполненный величия, резко контрастировал с прежним обликом. Когда он поднялся на второй этаж, уже стемнело. Едва он успел повернуться, закрыв лестничную дверь, как она упала в его объятия. Водя рукой по его жесткой щетине, она склонила голову и наслаждалась прикосновениями его больших тяжелых рук, гладящих ее по голове. Вдруг он с глухим стуком отбросил свой портфель. Этот звук, словно выстрел сигнального пистолета, мигом ее взбудоражил. Не тратя времени на разговоры, они сжимали друг друга в объятиях и изредка вздыхали. Он успокоился первым.
