banner banner banner
Пока не пройдёт дождь
Пока не пройдёт дождь
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Пока не пройдёт дождь

скачать книгу бесплатно


Хотя главную задачу на ближайшее время я видел не в том. Главной задачей было понять, что случилось с моим другом, и как я могу ему помочь.

При всём том, в его заметках появилось нечто такое, что уже никак не согласовывалось с моим устоявшимся мировоззрением. Это вызывало во мне смутную тревогу.

Но пока мне не оставалось ничего лучше, как следовать за откровениями Е.Г.

Во время погружений сознание работает неким особенным образом. Восприятие реальности, в которой я оказываюсь погружённым, более всего похоже на зрение, но им не является. Я «вижу» там примерно в том же смысле, в котором мы «видим» сны. Но всё гораздо ярче и как бы плотнее, существеннее, что ли. Можно сказать, что задействованы и другие чувства, но опять-таки, там они работают по-другому. Как именно, выразить затрудняюсь. Во всяком случае, «эффект присутствия» потрясающе убедителен. Нет сомнений, что это переживания в иной действительности.

Тут возникают вопросы: в какого рода реальность внутри себя я оказываюсь погружён, и кто этот «Я», который оказывается погружённым? Кем является тот наблюдатель, который по-прежнему ощущает себя отдельной воспринимающей единицей? Повторю: природа внутренней реальности в языке не имеет словесного эквивалента. Невозможно всё происходящее выразить в привычных категориях, и приходится прибегать к сравнениям и аналогиям. Я бы сказал, что когда проникаешь туда, то первое впечатление, что так называемое внешнее и так называемое внутреннее меняются местами.

Если быть последовательным, можно ведь задаться и таким вопросом: а какого рода «обычная», т.е. внешняя действительность? Докапываясь до оснований, мы в конце концов и здесь упираемся в одну большую Тайну. И кто окончательно установил, какая из реальностей более «истинная» или фундаментальная? Ведь эта философская проблема и все споры вокруг неё стары как само человечество. Когда-то я был убеждённым материалистом и не сомневался насчёт того, что объективная действительность вокруг нас подлинная, настоящая и единственная, а внутренняя – ну, это как бы что-то эфемерное, производное. Однако с возрастом и накоплением опыта (прежде всего профессионального) я стал думать, что не всё так просто и однозначно. А погружения дали мне такой опыт, что теперь с уверенностью могу сказать только одно – не знаю. Да, мне не стыдно признаться: я в настоящий момент не знаю, что есть реальность подлинная, а что мнимая, и где критерии различия. И даже не уверен, имеют ли смысл эти вопросы.

У дзэн-буддистов, йогов и других исследователей «внутренних пространств» я встречал удачное описание выхода в эти пространства. При углублении в себя всякий ищущий, если он достаточно настойчив, однажды открывает, что там, внутри, его «Я» внезапно расширяется и становится таким же необъятным, как всё мироздание. Пожалуй, удачнее не выразить. Это напоминает мне представления современной космологии о том, что сингулярность «чёрных дыр» может быть входом в «кротовые норы», ведущие в иные Вселенные, или, может быть, в некую объемлющую их Метавселенную.

Мне кажется, что «переходная частота» – это некий универсальный код доступа, который открывает проход во «внутреннюю Вселенную». Да, есть и другие способы проникнуть за стену, отделяющую «Я» в обычном состоянии от «психического пространства-времени». Но методика, которую применяю я, кажется наиболее эффективной. Она не требует долгой практики, изнурительных тренировок, выдающихся способностей, радикальных средств. Она проста, органична, доступна практически каждому. И, главное, безопасна. Во всяком случае, пока я не обнаружил какого-либо отрицательного влияния – ни на себя, ни на других испытуемых.

Я бы даже сказал, что погружения оказывают благоприятный, оздоровительный эффект на нервную систему и организм в целом. Это как с обливанием ледяной водой: поначалу процедура кажется экстремальной, но если подходить методически правильно, то организм понемногу привыкает и закаляется. Уже в ходе первых пяти-шести погружений двое из моих пациентов избавились от своих специфических застарелых неврозов. Остальные отмечали у себя прилив сил, улучшение настроения и общего самочувствия. То же самое могу сказать и о себе.

Но я решил не ограничиваться психотерапевтическим применением метода. Мне хотелось идти в своём исследовательском стремлении дальше – настолько, насколько возможно. Разумеется, я не имел права подвергать риску других людей, поэтому погружения с увеличенным временем проводил самостоятельно – конечно, под наблюдением. И вот тогда-то началось самое интересное. За пределами личного бессознательного меня ждало нечто такое, по сравнению с чем всякие там лечебные методики показались мне пустяками, чем-то мелким и несерьёзным.

В «глубоких» (как я их назвал) погружениях, достигающих слоёв коллективного бессознательного и ещё глубже – открываются огромные и удивительные перспективы. Там, в неизведанных просторах этих внутренних Вселенных, таится множество… Трудно это назвать – сил, активных начал или факторов. Они определяют, каковы мы, люди, есть как вид, и в каком направлении движется наше эволюционное развитие.

Пожалуй, самый главный опыт, который мне удалось вынести из этих погружений до настоящего момента – то, что упомянутыми силами можно отчасти управлять. Таким образом, у погружений может быть цель, гораздо более существенная, более масштабная, чем просто любопытство или оздоровление отдельных организмов. Можно в определённом смысле оздоровить человеческую природу в целом, а вместе с ней и жизнь на Земле.

Опять же, это дело будущего и многих. Одинокому энтузиасту такая задача не под силу. Если мне или кому-то ещё удастся основать данное направление деятельности (я бы назвал его «психонавтикой»), привлечь к нему широкое общественное внимание, то «психическое пространство-время» можно будет осваивать. Так же как мы понемногу осваиваем внешний космос, стоило бы начать завоевание космоса внутреннего. И трудно сказать, что для человечества важнее. Но я думаю, что на данной стадии развития цивилизации эпоха практической «психонавтики» наступает.

Вот это да, подумал я, положив тетрадь на стол. Вот так замахнулся! Управлять движущими силами эволюции… Теперь мне стало ясно, почему Е.Г. не торопился делиться такими выводами с коллегами. Да его просто сочли бы, мягко говоря, не совсем адекватным. А скорее всего, профнепригодным. Это примерно как если бы авторитетный физик заявил, что он создал-таки вечный двигатель.

Нет, я всегда знал Е.Г. как человека с нетривиальным мышлением, склонного к масштабным прожектам и оригинальным идеям. Но всё это даже для него было как-то уж чересчур.

«Было…» В который раз я одёрнул себя, отгоняя назойливую, болезненную мыслишку, что Е.Г. безвозвратно остался где-то в прошлом. Этот близкий мне человек, мой давний друг, на самом деле ЖИВ. Он дышит, сердце его бьётся. И я каким-то шестым или неизвестно ещё каким чувством я знаю, что там, где продолжает гореть искра его сознания, он не сдаётся. Он борется.

Борется за то, чтобы вернуться.

Я уже изрядно устал – не столько от количества прочитанного, сколько от попыток уместить всё это в голове. «Ещё немного, и хватит на сегодня», – сказал я себе и снова взял тетрадь.

Сфера личного бессознательного наполнена бессвязными отрывочными образами, странными хаотичными ассоциациями, эмоционально заряженными фрагментами воспоминаний и переживаний, которые формировались у нас на протяжении всей жизни. Когда проходишь сквозь эти слои, то какими-то остатками сознания с изумлением отмечаешь, сколько всего накопила твоя память с момента рождения. И даже раньше, в период внутриутробного развития. Большая часть этой грандиозной свалки (в чём-то даже помойки) представляет собой либо нейтральный бесполезный хлам, либо записи негативных переживаний. Здесь залежи всевозможных психических травм, основная часть которых получена в детстве и подростковом возрасте. Всё это с возрастом подавляется и оттесняется в глубину, но не стирается. Это то, что неосознанно деформирует нашу личность, является скрытой причиной комплексов, неврозов и прочей внутреннего балласта, отравляющего нам жизнь. Останавливаться на этом не буду, отмечу лишь, что размеры и состав этой свалки сугубо индивидуален. Этот опыт тоже весьма полезен, так как позволяет исследователю «увидеть» источник многих своих проблем. Если полностью осознать их в погружении, можно от большинства из них избавиться. Правда, не сразу и не от всех. Некоторые таковы, что корни их находятся ещё глубже, в родовом или даже видовом бессознательном.

Если нырнуть туда, то видно, насколько тесно они переплетаются или даже срастаются с корнями проблем более древних и общих. Эти общие проблемы, если их так можно назвать, связаны на самом глубинном уровне с самой Жизнью как единым явлением. Они как бы являются неотъемлемыми атрибутами всего живого на всём протяжении развития от простейших форм (первых одноклеточных микроорганизмов) до нашего вида.

Все обособленные живые единицы мало того, что смертны, но ещё и обречены находиться в непрерывной борьбе за выживание – и с окружающей средой, и между собой. Это состояние непрерывной борьбы за самосохранение и воспроизводство – иногда нападения, но в основном обороны – буквально въелось в генетическую память всех организмов. Въелось настолько, что стало её сутью, основным содержанием. Это не плохо и не хорошо, это биологический факт. У эволюции своя логика, и довольно жестокая. Для своего продолжения она постоянно требует мириады жертв, не разбирая – бактерия это или человек. Жизнь, развиваясь от простого к сложному, выражает себя в дискретных, отдельных формах, которым изначально отмеряет срок существования. Жизнь неотделима от смерти, последняя как бы встроена в структуру первой. По существу, смерть – это необходимая плата за развитие.

Конечно, я тут не делаю открытия, а так, по ходу излагаю давно известные мысли. Это лирическое отступление делаю, чтобы сказать другое.

Существует многовековой опыт человечества в исследовании тайн сознания. Это различные духовные, мистические традиции всех времён и народов. Также сюда внесли свой вклад отдельные исследователи внутреннего космоса, которые появлялись на протяжении всей истории. Это область знания, которая практически целиком находится вне науки, в виде этакого интеллектуального андеграунда. Однако именно там содержатся истины, значимость которых для людей трудно переоценить.

Мой опыт погружений, накопленный к настоящему моменту, подтверждает эти истины. Я сформулировал три, на мой взгляд, самые важные. Они в концентрированном виде передают смысл того, чем я занимаюсь. Сейчас я последовательно изложу их.

1. Человек – это первое в эволюции существо, осознавшее свою отдельность и научившееся преодолевать её.

2. Движущие силы эволюции работают за пределами биологических форм, ограниченных в пространстве и времени.

3. Человек, преодолевший свою отдельность, может сознательно сотрудничать с этими силами.

Остановится ли эволюция на виде Homo Sapiens или способна пойти дальше? Не знаю, но полагаю, что человек напрасно называет себя «венцом творения». Не только в аспекте развития всего живого на Земле, но и в том, что этот вид к настоящему моменту собой представляет и какое влияние оказывает на всю биосферу. Это отдельная, очень сложная и обширная тема. Не буду здесь её развивать, только думаю по этому поводу вот что. Если человека и сменит какая-то более совершенная форма жизни, то произойдёт это при сознательном участии самого человека. Путь к тому – овладение (вернее, управление) силами, о которых я упомянул чуть выше. Овладеть ими вряд ли можно: они слишком велики, чтобы быть подконтрольными отдельному сознанию. Но можно отчасти управлять – так же, как мы научились в ограниченных масштабах и себе на пользу управлять некоторыми силами природы.

Здесь уместно было бы обратиться к давнему вопросу о природе самосознания. Сразу признаю, что бесполезно пытаться определить или выразить, что это, через что-либо более фундаментальное (существует ли такое?) Но уверен в одном: в реальности, которую я исследую, оно играет главную роль. Я бы сказал, что самосознание – это фокус восприятия. Это точка (вернее, небольшая зона), в которой собираются воедино наши разрозненные переживания – и «здесь», и «там». Оно в любых условиях остаётся целостным и неизменным. Но самое важное – это то, что оно «там» действует. Оно является инструментом управления «тамошними» стихиями.

Как я уже отмечал, самое интересное начинается, когда переходишь за границы, отделяющие личное бессознательное от коллективного. Собственно, названия «личное» и «коллективное» я употребляю скорее для удобства. Я не могу точно определить ни их соотношения в «психическом пространстве-времени», ни вообще какое «место» они сами по себе там занимают. Могу только сказать, что граница между ними определённо существует. И момент её пересечения моё «Я» отмечает довольно-таки чётко.

Как это происходит? Больше всего похоже на огромную волну. Кто хоть раз купался в море во время шторма, тот примерно может представить. Она приходит как будто со всех сторон сразу, подхватывает тебя и несёт. Даже нельзя точно сказать – вверх или вниз, потому что там все ощущения «верха» и «низа» утрачиваются, как в открытом космосе. Это интенсивное движение продолжается несколько секунд (по субъективным ощущениям тамошнего времени) и сопровождается чем-то вроде низкого вибрирующего звука. Визуально же перед тобой возникают красочные неопределённые образы, с сумасшедшей скоростью сменяющие друг друга. Иногда это геометрические узоры, иногда просто переливающиеся фигуры, иногда что-то неописуемо сложное. Волна проносит тебя сквозь это пёстрое, сияющее и кипящее марево. И вдруг звук прекращается, видения исчезают, и ты оказываешься в местности, напоминающей какой-то виденный ранее пейзаж, или может быть, некую комбинацию элементов разных земных ландшафтов. В отдельные моменты путешествия по этим местам наступает очень интересное ощущение: одновременно ты видишь и всё вокруг, и себя же как тело со стороны. При этом нет шизофренической разделённости. Ты сам воспринимаешь это нормально, без эмоций, хотя поначалу было несколько непривычно.

Не менее любопытно и то, что реальность, в которой оказываешься, имеет относительно восприятия те же характеристики, что и «нормальная». Там есть и верх, и низ, и гравитация, и атмосфера, и в основном всё (или почти всё) то же, с чем мы привыкли иметь дело «в действительности». Иными словами, в погружении на достаточно большую глубину мы оказываемся в мирах, которые являются как бы объёмными проекциями того, что есть в обычном мире, на «психическое пространство-время».

Я думаю, что эти миры представляют собой результат коллективной визуализации всего человечества. Визуализации чего, можно спросить? Всего опыта, накопленного с момента появления существ, сознающих себя и мир. (Сразу замечу: термин «визуализация» здесь не совсем точен; вернее, он недостаточен. Я употребляю его лишь потому, что он ближе всего передаёт суть явления. Полностью адекватного ему понятия в языке не существует. Ибо суммарный опыт, о котором я пишу, включает весь спектр ощущений и эмоциональных реакций, доступных человеку). Но они, эти миры, никоим образом не иллюзорны, а представляет собой самостоятельную реальность – когда там находишься, в этом нет ни малейших сомнений.

Можнобесконечно долго рассказывать о том, что мне довелось увидеть и пережить там. Опыт многообразный и потрясающе сильный. Многое в нём носит индивидуальные характеристики. Возможно, когда-нибудь я подробно опишу всё то, что моя память вынесла из погружений. Но в этих записках хочу сделать акцент на, так сказать, главном сюжете моих путешествий в «психическом пространстве-времени».

Прежде чем рассказывать об этом, должен отметить, что я далеко не единственный и тем более не первый, кто побывал в этих мирах. Конечно, такие путешествия совершали шаманы во многих национальных культурах, йоги, представители разных оккультных и эзотерических учений, практикующие медитацию, особые дыхательные упражнения и т.н. «осознанные сновидения», и даже обычные люди, пережившие клиническую смерть. Также можно погрузиться в эти области под воздействием психотропных препаратов. Хотя в таких случаях мало кому удаётся нырнуть глубже индивидуального бессознательного. К тому же этот способ достижения сомнителен по причинам как медицинским, так и тем, что связаны с законом.

Всё это давно и хорошо известно и описано во множестве источников. Но хочу особо отметить, что эти грандиозные пространства практически «безлюдны», если можно так выразиться. Отдельные слои и области, через которые я прошёл в погружениях, в изобилии населены всевозможными существами (кое-где ими буквально кишит, как всевозможными формами жизни в тропических джунглях). По большей части они нейтральны, но встречаются среди них агрессивные, враждебно настроенные. А есть, похоже, и дружелюбные – всё как в дикой природе. Некоторые даже производили на меня впечатление вполне сообразительных и способных к контакту, на манер дельфинов или собак. Но мне очень редко (считанные разы, о чём ниже) встречался кто-то похожий на носитель человеческого сознания. Возможно, потому, что это чрезвычайно редкий гость в здешних краях. При том, что изучать открывшуюся мне реальность захватывающе интересно (кажется, это никогда не надоест), я на протяжении всех опытов испытывал чувство тотального, вселенского одиночества. Возможно, то же испытывают космонавты в открытом Космосе.

Мой главный опыт как раз относится к общению (лучше сказать, к взаимодействию) с существами, которые демонстрировали признаки разумности. Но мне кажется, ни одно из них не обладало индивидуализированным человеческим сознанием. Это были те самые обобщённые архетипические образы, каждый из которых олицетворял определённый аспект коллективной памяти всего человечества. Однако они вели себя как разумные существа – во всяком случае, с ними оказался возможен осмысленный диалог.

Первым из таких существ, которое встретилось мне на просторах внутренней вселенной, был Странник. Так он себя называл, и весь его облик и поведение говорили о том, что это олицетворение идеи вечного скитальца. И эта же встреча стала началом того главного сюжета, который придал направление, смысл и цель моим дальнейшим путешествиям. Начну по порядку. Да, ещё раз оговорюсь, чтобы более не возвращаться к этому. При описании опыта погружений я употребляю те привычные и понятные слова, которые, по-моему, наиболее близки, чтобы его передать.

После двадцать седьмого погружения (оно продолжалось два с половиной часа) я неожиданно оказался в местности, особенно похожей на обычный земной пейзаж. Сначала это выглядело так, как будто резонансной волной меня занесло в какой-то длинный и тёмный тоннель с ребристыми стенами. Впереди маячило круглое светящееся пятно. Я понял, что это выход, и пошёл в том направлении. Скоро я выбрался на обширную местность, освещённую солнцем. Это напоминало зелёную долину в широком ущелье между горами. Я сделал несколько шагов, обернулся, чтобы посмотреть, откуда я пришёл, но никакого отверстия позади не обнаружил. (По ходу отмечу характерную особенность внутренней реальности: обстановка там может внезапно и непредсказуемо меняться, как в сновидении). Вокруг меня до горизонта простиралась та же долина, покрытая лугом. Над головой синело высокое и безоблачное небо, в нём щедро сияло солнце. А там, куда я смотрел с самого начала, высились на отдалении два параллельных ряда тёмных скал, а зелёный ковёр под ногами врезался между ними исполинским языком. Почему-то я знал, что мне нужно идти туда, в это ущелье.

Идти мне пришлось довольно долго. Дорога затруднялась тем, что постепенно поднималась, к тому же было жарко. Да, в том мире существовал зной! Я реально чувствовал, как мне припекает голову. Даже такие физиологические эффекты, как усталость в ногах и одышка, здесь ощущались вполне отчётливо. По мере продвижения трава под ногами становилась всё реже, потом появилась коричневая сухая почва. Я выбирался на возвышение, похожее на террасу, зажатое с двух сторон скалистыми образованиями. Здесь ущелье заканчивалось, а мне по мере подъёма стал открываться вид на обширную территорию, похожую на каменистую пустыню. Это было бескрайнее пространство, неприветливое и однообразное. Куда бы я ни посмотрел, всюду была эта твёрдая серо-жёлтая земля, похожая на спёкшуюся хлебную корку. Кое-где выбивались из неё редкие чахлые кустики, да местами валялись разной величины бесформенные камни. В обычном мире я бы удивился такой резкой смене ландшафта, но только не там. Впрочем, куда более удивительные вещи ждали меня впереди.

Когда я взобрался на самый верх, то разглядел вдалеке – километрах в десяти по обычным меркам – нечто такое, что резко выделялось на этом удручающем фоне. Это было некое строение, более всего напоминающее коническую башню. Насколько я мог судить отсюда, оно было очень высоким. Трудно сказать, насколько, но, вне всякого сомнения, оно размерами намного превосходило любое из современных высотных зданий. При виде этого сооружения я испытал самый настоящий трепет.

Оно необъяснимым образом ужасало и одновременно притягивало к себе. Я подумал, что если в этом мире есть такое здание или что бы это ни было, то должны быть и те, кто его возвёл. Инстинкт исследователя толкал меня дальше, к этой загадочной башне. Но я уже изрядно устал. Пройдя ещё немного, я остановился и присел на камень, чтобы отдохнуть. И тут наконец увидел, что в этом мире не одинок.

Ко мне с той стороны, откуда я пришёл, приближалась человеческая фигура. Морщинистое лицо и длинная седая борода выдавали в нём старика. Он был одет во что-то похожее на длинный плащ. На голове была остроконечная и широкополая шляпа, за спиной болталась тощая котомка, а в руке незнакомец держал посох. Я с замешательством глядел на него, не понимая, откуда вдруг взялся этот причудливый персонаж. Ведь только что кругом не было ни души! Хотя к тому времени я уже начал привыкать к неожиданным фокусам, которые периодически выкидывает здешняя реальность, встреча эта произвела на меня сильное впечатление. Впервые за всё время погружений я встретил кого-то, похожего на человека!

Именно «похожего», потому что какая-то инстанция во мне знала: это всё же не человек. По крайней мере, не совсем человек, хоть и выглядел как мужчина весьма преклонных лет.

Старик подошёл, остановился в трёх шагах от меня. Его тёмные глаза под набрякшими веками смотрели внимательно и цепко. Мне стало не по себе от этого взгляда, который, кажется, пронизывал меня насквозь. Несколько секунд мы молча разглядывали друг друга, потом он произнёс скрипучим голосом:

– Добро пожаловать на территорию Соединения!

Каким-то образом он сразу распознал во мне пришлого чужака. А он сам – я был уверен в этом – был органической частью этой реальности. Но что он имел в виду, было непонятно.

– Кто вы, уважаемый? – спросил я. – Что это за территория?

– Я тот, кто не остаётся подолгу на одном месте, – степенно ответил незнакомец. – Я путешествую по просторам этого необъятного мира. Вот как ты сейчас, только я делаю это всё время. Зови меня Странник.

Я оторопел. Похоже, он знал обо мне гораздо больше, чем я мог предположить.

– Вы… живёте здесь? – я слегка растерялся, и вопрос от этого получился неуклюжим и глупым.

Загорелое лицо старика расплылось в улыбке. Он снял свой диковинный головной убор и стал обмахиваться им, как веером. Его длинные волосы оказались почти полностью седыми, как и борода. На лбу блестели бисеринки пота, но выглядел он бодро и даже, можно сказать, весело.

– Ф-фух, ну и жара… – выдохнул он. – Можно сказать, что живу. Но вообще-то моя главная задача – направлять заблудившихся путников.

– По-вашему, я заблудился, уважаемый? – я тоже попытался улыбнуться ему в ответ.

– Нет, ты идёшь верной дорогой. – Странник нахлобучил шляпу обратно на голову. Лицо его посерьёзнело. – Ты ведь стремишься попасть туда, так? – он махнул рукой в направлении огромной башни.

Я кивнул:

– Да. Откуда вам известно?

– Мне много чего известно, – загадочно ухмыльнулся старик. – Я должен тебя предостеречь от преждевременных шагов. Послушай меня: тебе рано туда, где соединяются Земля и Небо. Это, кстати, к твоему вопросу о территории. Ты ещё не готов.

Я молча глядел на Странника, не в силах вымолвить ни слова. Сказанное им меня сильно обескуражило.

– Ты колеблешься, – произнёс Странник, – но послушай меня. Возвращайся назад, иначе погибнешь. Твоё время придёт. Ты там окажешься, и сделаешь то, что нужно. Но не сейчас.

Я знал интуитивно, без всяких объяснений, что ему можно доверять, и что он прав.

– Но когда? Когда я смогу попасть туда? – спросил я.

– Терпение, друг мой. Попадёшь, когда у тебя не будет ни страха, ни сомнений. Мы ещё увидимся. До встречи.

На этом наш странный диалог закончился. Странник повернулся и размеренно зашагал известным только ему маршрутом, постукивая посохом и поднимая позёмку пыли. Я несколько секунд смотрел ему вслед. Потом перевёл взгляд на громадное мрачное строение, высившееся где-то у горизонта. Да, я действительно шёл туда, и возможно, достиг бы цели, если бы не встреча с этим… разумным существом. Я снова посмотрел в направлении, куда пошёл Странник, но его и след простыл. Он исчез так же внезапно, как и появился.

Я посидел ещё немного, потом поднялся и пошёл назад. Через некоторое время реальность вокруг стала размываться, терять очертания и краски. Вокруг меня образовался знакомый уже тёмный тоннель, затем вновь бешено закрутилось цветное марево, и я стал выныривать из погружения.

Следующий опыт я предпринял не скоро. Требовалось время для осмысления этого странного двадцать седьмого погружения, которое стало для меня началом головокружительной одиссеи. Она ещё не закончена, и я не уверен, закончится ли для меня когда-нибудь. Ибо то, во что я оказался вовлечённым, важно не только для меня лично, и даже не только, скажем так, для развития знания о человеческой природе. Это важно для развития жизни на Земле как таковой, если вообще может остаться понятие о чём-то важном, когда проникаешь туда.

Интерпретация всего, что я пережил, напрашивалась такая. Это был первый за всё время погружений контакт с архетипической сущностью. Её можно рассматривать как некий сгусток психической энергии, универсальный или, скажем так, стереотипный для человеческого восприятия. Она предстала передо мной в образе вечного бродяги, повидавшего много на своём веку и умудрённого огромным жизненным опытом. Тут вроде понятно.

Но что это была за башня? Почему меня тянуло туда? Почему это было, по словам Странника, преждевременно и опасно? Что за миссия там мне предстояла?

Я не находил тому сколько-нибудь правдоподобных объяснений. Ясно было только то, что узнать это можно единственным способом. Продолжать эксперименты с депривацией.

Последний эксперимент так захватил моё воображение, что я решил посвятить некоторое время попыткам понять, что же я видел. Я не поленился проштудировать несколько классических трудов по мировой мифологии, а также перечитать кое-что по психоанализу и трансперсональной психологии (к этому направлению можно отнести мои изыскания). Материалов по интересующей меня теме в этих источниках нашёл более чем достаточно. Но всё прочитанное было неоднозначно, противоречиво, и никак не позволяло рационально осмыслить полученный опыт. Можно было трактовать его так и этак, где-то уловить как бы отмеченные другими закономерности, притянуть за уши чьи-то смутные догадки и умственные спекуляции. Но всё равно целостной картины у меня не получалось. Это как если бы я взялся толковать собственное сновидение, используя какой-нибудь «сонник» позапрошлого века. Моё последнее переживание не укладывалось в чужие интеллектуальные схемы. Оно было в чём-то иным, существенно иным.

Может показаться нескромным, но меня не покидало чувство, что поиски завели меня на путь, которым мало кто хаживал. Или даже никто. Во всяком случае, описаний чего-то подобного я ни у кого не нашёл.

Забегая немного вперёд: смысл моих дальнейших опытов оказался глубоко связанным не столько с мифологией или традиционной западной психологией, сколько с даосизмом. Каким бы странным это ни показалось. Последующие эксперименты всё более подтверждали эту связь. Образы и понятия, которые использовались в древнекитайской натурфилософии, – куда больше, чем плод произвольной игры ума. Они по-своему выражают фундаментальные законы развития всего сущего, в том числе и жизни как явления в целом.

Что меня направляло в этих путешествиях – до сих пор не знаю. Наверное, не узнаю никогда. Но я же не случайно вышел на ту дорогу. Скорее всего, сыграло свою роль то, что я бывал в Северном Китае. Древняя культура этой страны всегда была мне интересна. Я знаком с несколькими мастерами народной медицины, и в своё время кое-что перенял у них для собственной практики. Но, изучая все эти премудрости, заново узнал для себя и усвоил принципы даосской философии. Общеизвестно: ею пронизана и материальная, и духовная стороны китайской цивилизации. Влияние этого своеобразного мировоззрения можно обнаружить во всём: в укладе жизни, в образе мышления, в искусстве, ремёслах и т. д.

Позже я непосредственно убедился, что закономерности, открытые и сформулированные китайскими мудрецами более двух с половиной тысяч лет назад, поистине универсальны. Продолжая исследования, я обнаружил: внутренний космос живёт по тем же всеобщим законам. И чем глубже погружаешься, тем ярче и сильнее они проявляются.

«Пожалуй, на этой загадочной ноте мы и прервёмся», – сказал я себе, захлопнул тетрадь и убрал её в стол. Всё это было необычно и чертовски занимательно. Хотя ни на йоту не приблизило меня к пониманию, что же случилось с Е.Г. во время его последнего эксперимента.

Да, помнится, он рассказывал о своих поездках в Китай, – по обмену опытом, так сказать. Это было давно, «В сердце мира» тогда ещё не построили. Вроде бы Е.Г. говорил, что бывал там трижды, благо жил недалеко от границы. Третий раз он пробыл там достаточно долго – полгода. Конечно, за такой срок не изучить столь затейливо-мудрёную штуку, как китайская традиционная медицина. На это вся жизнь может уйти. И все тонкости китайской натурфилософии тоже вряд ли усвоишь, будь хоть семи пядей во лбу. Тем более человеку посторонней культуры и без знания языка. Впрочем, Е.Г. как-то сказал (а зря он хвалиться не стал бы), что специально для поездок закончил годичные курсы китайского. Неутомимая натура, на всё-то ему хватало времени и сил. Возможно, потому что без семьи. Но всё равно: далеко не каждый заставит себя зубрить иероглифы в зрелом возрасте.

Голова была чугунной. Хотелось сменить обстановку. За окнами уже вечерело. Чтение настолько захватило меня, что я и не заметил, как пропустил время обеда. Да чёрт с ним, с обедом. Вот на ужин успею, и ладно.

Я вышел, закрыл дверь на замок. Тамара Сергеевна любезно разрешила мне оставить ключ у себя, чтобы я мог посещать кабинет, когда мне вздумается. Побродив ещё немного, я пошёл в столовую. Механически поел, потом снова пошёл гулять по территории. Второй день моего пребывания в центре заканчивался, но мне казалось, что я тут уже месяц. То, что я прочитал в дневнике Е.Г., не шло из мыслей, но при этом скомкалось и спуталось в дикий клубок.

Я вернулся в свой номер, посмотрел по телевизору какую-то дребедень и улёгся спать. Долго ворочался, прежде чем заснул. Но на сей раз никакие кошмары меня не беспокоили.

*

На следующий день я сразу после завтрака отправился в кабинет моего друга. По дороге размышлял: необходимо дальше изучать его записи, это единственное, что я пока могу делать. Где-то там спрятан ключ к пониманию того, что случилось с ним. Пусть так, но читал ли его откровения ещё кто-нибудь? Вряд ли кого-то мог всерьёз заинтересовать этот дневник, попадись он на глаза коллегам. А скорее всего, его никто ещё и не видел. Сомневаюсь, чтобы сам Е.Г. его кому-то показывал. Похоже, я, сам того не желая, оказался единственным, кому могла открыться истинная причина беды, в которую попал Е.Г.

Стоит ли сейчас посвящать в содержание записей кого-либо из персонала? Думаю, не стоит. По крайней мере, пока не прочитаю всё до конца. А то, чего доброго, у меня их просто конфискуют, и я их больше никогда не увижу. Сам понимаю, как это выглядело бы со стороны – влезать в то, что не предназначалось для чужих взоров. Это всё равно что читать чужие письма. Но сейчас тот случай, когда приличиями можно пренебречь.

Я достал тетрадь с надписью ИНТРОСПЕКТУМ на обложке, поудобнее расположился в кресле. Так, на чём мы вчера остановились? Да, на даосской философии, как ни странно…

Немного позже я вспомнил слова того, кто представился Странником: «…туда, где соединяются Земля и Небо». «Земля» и «Небо» – это аллегории, используемые в даосизме, которые можно трактовать следующим образом. «Земля» – это плотный, «вещный» мир, вся материальная природа. Всё то, с чем мы имеем дело как с объективной реальностью и частью чего сами являемся в качестве тела, организма. «Небо» – духовная реальность, управляющая всеми изменениями на «Земле». Источник идей и образов, воплощённых в мире объектов, а также всех законов мироздания. «Небо» в нас представлено всем тем, что относится к сфере психики и разума, инстинктов и ощущений.

Да, и ещё одно важное звено, связующее эти два понятия и образующее триаду: человек. По даосским канонам, из всех существ у него особая миссия на Земле. Человек призван объединить, или, по крайней мере, соединить в себе Землю и Небо, которые пребывают в разобщении.

Тогда мне стал яснее смысл того, что сказал Странник. В погружениях мне предстоит стать связующим звеном. И если этому суждено случиться, то это произойдёт в башне. Поэтому меня тянет к ней. Но я пока не готов к такому испытанию. Хотя в каком смысле не готов, что это значит – быть готовым – не имею представления. Узнать это можно одним способом: идти дальше в своих экспериментах.

Так я думал перед тем, как предпринять следующее погружение. Однако очередной опыт оказался рядовым, ничем не примечательным. И следующий после него тоже. Я прошёл через двенадцать погружений, прежде чем снова встретился со Странником. Теперь я понимаю, что эти опыты готовили меня (или лучше сказать, я сам неосознанно готовил себя) к цели моих путешествий. Можно сказать, что я копил силы до поры до времени.

До сих пор не могу сказать определённо: что-то во мне самом определяет, куда я попаду, или меня заносит в разные места случайно – подобно тому, как ветра в степи гоняют перекати-поле. Наверно, истина находится где-то посередине. Но в любой ситуации «психического пространства-времени» я сохраняю возможность выбирать свои действия, как и в «реальной» действительности. То есть свобода, которую я имел в обычном мире, сохраняется, пусть и не абсолютная. По совокупности ощущений я бы даже сказал, что во внутренней вселенной я становлюсь более свободным, более мобильным. Усилий на перемещение в пространстве тратится заметно меньше, а решения, что делать, принимаются легко и спонтанно, без всякого внутреннего сопротивления.

Я снова оказался на «территории Соединения» во время сорокового опыта. На сей раз неведомая сила, управляющая мною в путешествиях, выбросила меня гораздо ближе к тому строению, которое я при первом знакомстве окрестил «башней». Вокруг меня была знакомая уже пустынно-каменистая местность, которая простиралась во всех направлениях, насколько хватало глаз. Небо было не таким чистым, как в прошлый раз. Его заволокло пеленой неподвижных сизых облаков, и солнце освещало землю сквозь редкие просветы. А передо мной где-то на расстоянии полукилометра возвышалась эта громада.

Сейчас я мог рассмотреть её лучше. Она была похожа по очертаниям на металлургическую домну, увеличенную в десятки раз. Немного сужаясь к вершине, её стены вздымались к облакам и выше, пронзая эту пелену. Где заканчивается башня, не было видно. И никаких окон или дверей – отсюда она выглядела глухим монолитом.

Опять я ощутил знакомый трепет при виде этого исполинского сооружения. Оно поражало воображение даже здесь. Я сделал над собой усилие и двинулся вперёд. Подойдя поближе, я заметил, что башня сложена из массивных блоков, похожих на гигантские кирпичи из какой-то тёмной породы. Каждый такой блок весил бы в нашем мире, вероятно, несколько тонн. Эти глыбы были грубо обтёсаны, но в целом имели выраженную геометрическую форму, и, насколько я мог судить, хорошо подогнаны друг к другу.

Странник возник неожиданно, как и в прошлый раз. Наверное, так он появлялся всегда. Возможно, его перемещение в этом мире было подобно квантовым скачкам.

В этот раз я услышал, как знакомый скрипучий голос где-то сзади окликнул меня по имени. Я вздрогнул и обернулся. Странник стоял в нескольких шагах от меня, опираясь на посох.

– Рад видеть тебя снова! – сказал он. – Похоже, теперь ты готов.

– Готов… к чему? – спросил я в замешательстве.

Я до сих пор не знал, что мне нужно делать. Но почему-то был уверен, что он знает.

Старик добродушно усмехнулся. Так обычно реагируют взрослые на какие-нибудь наивные детские вопросы.

– К тому, зачем ты явился на территорию Соединения. К чему же ещё? Теперь тебе надо попасть туда, – он указал посохом на башню.

– Ну да… – пробормотал я нерешительно. – Но как? Тут нет никакого входа.

– Для тебя вход не здесь, – изрёк он внушительно. – Твой вход гораздо выше. Тебе надо подняться по наружной лестнице. Под облаками найдёшь дверь.