Смерть в «Кулуаре»

Остальные ребята уже также проснулись и было слышно как они крехтят, пытаясь поднять свои рюкзаки на плечи, чтобы спустить их вниз.

– Выходим через тридцать минут, – сказала Марина, наливая себе кофе. – Не опаздываем. У нас сегодня насыщенный день.

Перекусив бутербродом с кофе, я спустил свой рюкзак в гостиную и поставил его рядом с рюкзаками остальных участников восхождения.

Вещи, которые мне не понадобятся на горе, я сложил в маленький рюкзак, который решил не брать с собой на гору, хотя ранее планировал использовать его в качестве штурмового. Поставив рюкзак в шкаф, я заправил кровать и вышел на балкон. Вершина Монблана была полностью свободна от облаков и сверкала в лучах утреннего солнца.

Спустившись снова в гостиную, я хотел выйти на улицу, но Марина попросила меня и всех остальных участников восхождения расписаться в каких-то документах. Это было соглашение об отказе от претензий к туристическому клубу «Кулуар» в случае любых форс-мажорных обстоятельств на горе.

– Мы идем группой, но… каждый несет ответственность за себя сам, – сказала Марина. – Конечно, наши гиды сделают все возможное, чтобы исключить любые внештатные ситуации, но вы должны понимать, что за ручку вас никто не поведет. Это групповое восхождение на гору высотой почти пять километров над уровнем моря.

– Интересно, а за что тогда мы платим? – поинтересовался Александр.

– За то, что вас ведут к вершине Монблана и организуют это восхождение на всем пути до нее, – ответила Марина. – Кто не согласен, может отказаться, и я верну ему деньги за исключением уже понесенных расходов, в том числе на проживание в этом шале. Кстати, это проживание оплачено на все время нахождения в долине Шамони и на горе Монблан, поэтому здесь можно остаться и дождаться остальных. В параллельной группе одна или две женщины так и поступили. Да, чуть не забыла… Не называйте нас гидами в присутствии других, особенно при французах. Эти ребята очень не любят, когда у них отбирают хлеб. Мы как бы… все члены клуба и идем вместе на гору. Вот и все…

Никто не стал возражать. Пути назад не было. А оставаться в доме, когда остальные будут взбираться на Монблан, не хотелось.

25 июня в 07:45 мы покинули шале и направились в сторону автобусной остановки. Как и планировалось, мы вышли на конечной станции в Шамони и стали ждать автобус до Лез Уша. Пошатавшись возле остановки, я нашел расписание автобусов до Женевы и сфотографировал его на телефон, чтобы потом, когда мы вернемся в шале, забронировать билет до аэропорта.

Вскоре подошел наш автобус, и мы дружно залезли в него со своими рюкзаками, заняв половину сидячих мест. У всех были проездные, поэтому водитель сразу нажал на педаль газа, и мы поехали к канатной дороге, откуда начиналось наше восхождение на Монблан.

Глава 3. Восхождение. Вершина

О чем думали люди, которые шли сейчас по моим следам? Отдавали ли они себе отчет в том, что ждало их впереди? Были ли они честны хотя бы перед собой в оценке своих сил и возможностей?

Всего несколько часов назад во втором лагере они наслаждались комфортом, который для большинства жителей нашей планеты был непозволительной роскошью.

Анатолий Букреев, Генри Вестон Де Уолт «Эверест. Смертельное восхождение»

– Выходим! Это Лез Уш, – сказала Марина, и мы вывалились из автобуса. – Сейчас сразу идем на канатку и поднимаемся до станции Бельвю. Юра пойдет за билетами, а вы не разбегайтесь далеко.

Наша группа подошла к зданию канатной дороги и сбросила на землю рюкзаки.

– Жарко сегодня, – сказал я. – Пойду куплю бутылку воды.

Перейдя через дорогу, я зашел в небольшой магазинчик, доверху набитый местными сувенирами. Достав из холодильника полулитровую бутылку воды, я протянул продавцу банковскую карту и набрал на терминале пин-код.

Когда я подходил к ребятам, Юра уже вернулся с билетами и раздавал их членам нашей группы.

– Пошли на канатку, – сказала Марина. – У нас еще долгий путь.

Все ребята поднялись по лестнице к вагончику канатной дороги и прошли в кабинку. Канатка быстро взмахнула вверх, и через несколько минут мы были на высоте 1795 метров.

– Давайте здесь оденемся как кому комфортнее, а я пойду уточню, что там с горным трамваем, – сказала Марина и направилась к работникам канатной дороги, стоящим в тени здания.

Вернувшись, она сказала, что, как и думала, железная дорога закрыта в связи с ремонтом и до высоты 2380 метров над уровнем моря придется идти пешком. Не оставляя времени на долгое раскачивание, она предложила отдохнуть пять минут и отправляться вверх.

– Я не знаю сколько займет подъем, поэтому постарайтесь сильно не растягиваться по тропе, – попросила Марина. – Юра, ты – замыкающий, смотри чтоб никто не потерялся.

Завернув за здание канатной дороги, мы вышли на узкую тропинку, которая петляла среди деревьев и уходила вверх по горе. Идти было довольно комфортно, густая листва деревьев скрывала нас от палящего солнца, а легкий утренний ветерок обдувал наши лица со всех сторон.

Обогнув вокруг небольшой гористый выступ, мы вышли на открытое от деревьев пространство. Впереди виднелась станция горного трамвая, а рельсы, уходящие вверх по горе, ярко блестели на солнце.

– Здесь мы отдохнем, – сказала Марина когда все вышли к станции. – Так, давайте решим, как мы идем? Сейчас вверх по горе в обход станции «Орлиное гнездо» – это дольше и сложнее, или вдоль рельсов горного трамвая, но, если на пути встретятся жандармы, нас развернут обратно. Вдоль путей намного проще, по шпалам идти комфортнее, чем по камням.

– Ты главная – ты и решай, – в один голос произнесли несколько членов группы.

– А вон, смотрите кто-то вышел из туннеля и спускается с рюкзаком вниз, – сказала Марина, показывая пальцем в сторону идущего в нашу сторону человека. – Значит, все ОК! Жандармов нет. Идем по трамвайным путям. Хотя… Да, нет. Если бы их развернули, жандармы бы их сопровождали.

Мы закинули свои рюкзаки на спины и вереницей пошли вдоль рельсов за Мариной. Шпалы были сильно вдавлены до уровня гравия, поэтому идти было удобно, и скакать по ним не требовалось, как я сначала думал.

Поравнявшись с туристом, спускавшимся вниз, Марина на всякий случай спросила его про жандармов, на что он ответил, что впереди за туннелем только рабочие укладывают новые рельсы, а жандармов нет и можно спокойно идти вверх, не боясь, что нас развернут обратно. Он пожелал нам хорошего восхождения на гору и продолжил свой путь вниз.

– Там есть тропинка через скалы, чтоб не идти через сам туннель, – сказала Марина. – Мы можем пойти по ней, но есть довольно опасный участок.

– Пошли напрямую, – ответил я. – В туннеле не так жарко.

Туннель представлял собой естественную каменную галерею с выдолбленными в скале окнами, поэтому внутри было достаточно светло.

Пройдя сквозь туннель, мы вышли на конечную станцию железной дороги и остановились перевести дух и попить воды. Несколько рабочих осмотрели нас небрежным взглядом и продолжили долбить каменную скалу отбойными молотками для того, чтобы расчистить участок под новые рельсы для горного трамвая. Впереди я увидел информационный стенд и решил прочитать, что на нем написано. На табличке перечислялись правила поведения на горе и список необходимого снаряжения, которое должно быть у каждого альпиниста, планирующего восхождение на Монблан, иначе идти на гору запрещалось. Но кто это мог проверить…

– Марина, тут написано, что восхождение организованных групп возможно только в сопровождении профессиональных гидов, у которых должна быть соответствующая лицензия на восхождение, – сказал я. – У вас, я так понимаю, такой лицензии нет.

– Я уже говорила вчера, что мы идем как бы группой от туристического клуба, для вас мы не гиды, а такие же члены клуба, как и вы сами, – немного смутившись, сказала Марина. – Поэтому повторю, что в случае какой-то нестандартной ситуации не нужно никому говорить, что мы ваши гиды. Мы – просто группа друзей с общими интересами. Иначе нас заберут в жандармерию, мы заплатим штраф, но вы так и не попадете на вершину Монблана. Нас всех развернут вниз без каких-либо разговоров.

– Ясно все с вами, – сказал я. – Ну, тогда пошли дальше.

На соседнем информационном щите на разных языках, в том числе на русском, было написано, что здесь начинается путь на Монблан и что, поскольку это природный заповедник, палатки ставить нельзя нигде, кроме окрестностей приюта Тет Рус на высоте 3100 метров.

Железная дорога закончилась, а впереди был сложный участок пути через скалы с элементами скалолазания. Мы медленно пробирались через камни вверх, стараясь не запнуться и не сбросить их на идущих внизу участников восхождения. В некоторых наиболее опасных местах были провешены перила – металлические тросы, поэтому, чтобы не сорваться, приходилось цепляться за них карабином, что значительно снижало скорость восхождения на гору.

Пройдя наконец каменистый участок пути и изрядно вымотавшись, мы вышли на снежное плато, на краю которого стояла небольшая деревянная избушка. Видимо, это был домик горных спасателей. Мы поставили свои рюкзаки на ее веранде и решили немного передохнуть. Из избушки вышел мужчина и поздоровался с нами на французском.

– Не хотите немного чая? – улыбнувшись, по-английски спросил я его.

– Нет! Спасибо! – также приветливо ответил он.

Впереди, метрах в пятистах, виднелся приют Тет Рус, в незначительном отдалении от которого были разбросаны разноцветные палатки восходителей. В лагере кипела жизнь. Было видно, как кто-то греет воду на газовых горелках, кто-то просто отдыхает и купается в солнечных лучах. Небольшая группа ребят отрабатывала приемы удержания ледорубом в случае срыва с горы.

– Мы, кажется, сильно отстали от основной части нашей группы, – сказала Неля, оглядываясь вокруг и не замечая рядом других участников восхождения.

– Вы пока посидите здесь, а я сбегаю до приюта и посмотрю, где остальные, – произнес Юра и направился в сторону хижины.

Не дожидаясь его возвращения, мы с Нелей надели кошки и пошли по снежной тропинке к зданию приюта. Рюкзак Юры мы оставили лежать на веранде, попросив спасателя приглядеть за ним, пока не вернется его хозяин.

Горный приют Тет Рус представлял собой трехэтажное бетонное здание, как бы встроенное в скалу, верхние этажи которого обшиты деревянными досками. Наверху находилась мансарда, но ее предназначение было мне непонятно, поскольку там никого не было видно, а дверь в мансарду сломана.

Поднявшись по ступенькам на верхний этаж, я снял кошки и зашел в приют, а Неля осталась отдыхать на скамейке возле входа в здание, запыхавшись после резкого набора высоты.

Внутри хижины была прихожая, где сваленными в кучу лежали чьи-то рюкзаки и валялась обувь. Возле окна стояла большая картонная коробка со сланцами и резиновыми тапочками. Я подобрал себе пару и переобулся, а альпинистские ботинки оставил рядом с рюкзаком. Пройдя в соседнее помещение, я увидел Марину, которая пила чай с гидами Галей и Дмитрием.

– Присоединяйся, – сказала Марина, увидев меня. – По плану мы ночуем в палатках метрах в двухстах от приюта. Ты, кстати, отдал ребятам распорки для палатки?

– Нет, а где остальные? – спросил я.

– Попей чай и отнеси их в наш лагерь и рюкзак тоже, – сказала Марина.

– А если я захочу переночевать в приюте? – спросил я.

– Это за дополнительную плату. Проживание в приюте запланировано на высоте 3815 метров. Это будет в хижине Гюте, – ответила Марина. – Но смотри сам. Я могу спросить, есть ли здесь свободные койки.

– ОК! Я подумаю, – ответил я и пошел заказывать себе чай.

Помещение, в котором мы находились, представляло собой большую светлую комнату-кафе, в которой стояли деревянные столы и скамейки. Некоторые их них были заняты другими альпинистами. В комнате стоял гул от громко общающихся между собой туристов.

Все стены кафе были исписаны какими-то иероглифами и надписями на различных языках мира, завешаны флагами тех стран, откуда прибыли сюда альпинисты. Кое-где виднелись старые и уже поблекшие фотографии туристов и рекламные баннеры туристических клубов со всего мира. На самом верху, почти под потолком, виднелись банкноты различных государств, видимо, оставленные на память владельцам приюта. Внутри кафе было довольно уютно, атмосфера казалась наполненной духом альпинизма, ну и запахом носков восходителей, которые после долгого перехода к приюту насквозь были пропитаны потом.

– О, вы тут, – заходя в столовую, сказал Юра, за которым шла Неля. – У кого еще осталась часть палатки? А то там ребята не могут найти алюминиевые распорки и установить ее.

– У меня, – сказал я, допивая свой чай. – Я уже иду к ним.

– Сначала нужно было отнести распорки, а потом сидеть и пить чай, – обратившись ко мне, сказал Юра.

– Не спорю! Если бы я знал, где вы находитесь, то, непременно, так и поступил бы, – ответил я ему.

– Юра, ну все устали, мог бы и сам взять эти распорки и отнести ребятам, – произнесла Марина. – Ты же гид, вот и помогай остальным.

Юра недовольно взглянул на меня, но не стал спорить с Мариной.

– Пошли, я тебя провожу, – обратился он ко мне. – Здесь недалеко.

Я вышел в коридор, переобулся в свои альпинистские ботинки, надел рюкзак, и мы пошли в сторону нашего палаточного лагеря.

Тропинка к лагерю была очень узкая, и от ярко светившего солнца снег превратился в кашу. Идти было трудно, и я постоянно поскальзывался.

Пройдя несколько рядов чужих палаток, мы подошли ближе к обрыву, с которого открывался потрясающий вид на долину и снежный кулуар, через который нам предстояло завтра идти до следующего приюта.

– Давай поставим палатку, разложим вещи и пойдем в приют перекусим чего-нибудь, – обратился ко мне Ростислав.

– Вот, возьми распорки и колья, – протягивая ему части палатки, сказал я. – А вещи тут оставим? И где остальные?

– Я думаю, да, – сказал Максим. – Мы поставим нашу палатку ближе к краю, где нет снега. А палатки нашей группы дальше вдоль гребня. Там ребята нашли какой-то ручей и сейчас набирают воду для чая и супов.

– Им нужна помощь? – спросил я.

– Не думаю. Ручей маленький, а возле него уже скопилась куча народу, – сказал Максим.

Мы закончили ставить палатку и разбирать вещи, дождались ребят с водой, которую они несли в большом целлофановом пакете, и все вместе пошли в здание приюта.

– Давайте поужинаем, – сказала Марина. – Что у нас там есть? Доставайте все. Юра, иди кипяти воду.

Все сели за большой деревянный стол и стали ждать ужин. Разговор почему-то не клеился, и я решил немного пройтись. Заметив стеклянную дверь, я вышел через нее на улицу. Было еще довольно светло, но день клонился к вечеру. Заходящие лучи солнца словно огненными стрелами освещали ледник и трещины, вид на которые был столь впечатляющим, что я подошел ближе к пропасти и достал телефон, чтобы заснять эту картинку.

Нависающие над пропастью глыбы снега хотели вот-вот обрушиться, но какими-то неведомыми мне силами держались на уступах горы. В этой картинке чувствовались напряженность и мощь одновременно.

Я отошел от края обрыва и сел на камень. Засунув руку в карман куртки, я нащупал пачку сигарет. В ней оставалась всего одна папироска. «Ну что, может хоть сейчас брошу курить. Ты у меня последняя!» – подумал я, прикуривая и вдыхая клуб дыма. На какое-то время, пока мы поднимались до приюта Тет Рус, я забыл, что у меня еще есть сигареты, что я вообще курю.

Эта последняя сигарета, как в книге Аллана Карра «Легкий способ бросить курить», была своеобразным символом моего избавления от вредной привычки. Во всяком случае, тогда я так думал.

Обернувшись, я увидел горного козла. Сначала я принял его за живого, но приглядевшись, понял, что это было всего лишь чучело, умело выставленное кем-то на краю скалы. В этот момент ко мне подошел Александр.

– Сфоткаешь меня на этом фоне? – спросил он, показывая в сторону ледника.

– Конечно! – согласился я, выкидывая в урну бычок от сигареты.

– Красиво здесь. Но подъем дается тяжело, – сказал он, протягивая мне свой фотоаппарат.

– Это только начало пути, – ответил я, делая несколько фотографий Александра на фоне заснеженных гор.

Кто-то из нашей группы выглянул в стеклянную дверь и позвал нас на ужин. Когда мы зашли в столовую, все уже кушали свои разведенные каши и супы. Марина рассказывала про завтрашний день и отвечала на вопросы участников восхождения.

– За нашими палатками, дальше по горе, будет переход через «Кулуар смерти». Это самый опасный участок на всем пути к вершине. Ежегодно здесь гибнут люди, поэтому нужно быть предельно осторожными, – сказала Марина.

«Кулуар смерти», или «Гранд кулуар», – это узкая отвесная впадина между гребнями Монблана, высотой около километра и шириной в 40–60 метров. Опасность представляет именно переход на другую сторону кулуара в самом низу спуска, поскольку летящие с невероятной скоростью камни могут с легкостью сбить человека и отправить его в пропасть вместе со всем снаряжением. Камни размером от спичечного коробка до огромного булыжника величиной со старый советский телевизор, а иногда и холодильник «Юрюзань», обычно летят в дневное время, когда солнце растапливает тонкие ледовые связки, соединяющие их со склоном.

По кулуару вне зависимости от времени суток и сезона постоянно идут селевые потоки, сносящие пласты глины и гравия, а иногда и отдельные валуны в пропасть. Проходить кулуар нужно в кошках и желательно в связке с другими восходителями.

После кулуара сразу же начинается головокружительный подъем по каменистому гребню, где потребуются навыки скалолазания. Местами на маршруте натянут трос для страховки и ориентирования, но сама эта страховка настолько стара и потрепана, что больше дает моральное успокоение, чем реально предохраняет альпиниста от срыва вниз.

«Кулуар смерти» расположен между горными приютами Тет Рус и Гюте, и его прохождение является обязательным для всех альпинистов. Через него проходили самые известные альпинисты планеты и целая армия восходителей. Но никакой канатной и вообще любой другой дороги между этими приютами нет. Все туристы как один карабкаются по крутому гребню вверх, к своей мечте.

Это, наверное, высшее проявление цели и задачи альпинизма: перед горой все равны, и, чтобы попасть на ее вершину, нужно изрядно потрудиться.

– План такой: я и еще два-три человека из группы идем очень быстрым шагом через кулуар по гребню к приюту Гюте, чтобы сразу забронировать там места для ночлега, – сказала Марина. – Мы выходим около четырех часов утра, пока солнце не начало топить лед на вершине. Все остальные идут в связке с Юрой, параллельную группу ведут Дима и Галя. Вы выходите позже, когда все будут готовы, но до пяти утра, чтобы не позднее обеда быть наверху. Понятно?

– А я что – поведу всех остальных один? – спросил Юра.

– Да, я решила перераспределить связки, поэтому более быстрые идут со мной, остальные с тобой, – ответила Марина. – Ну, так кто идет в связке со мной?

– Мы идем, – ответили Максим и Ростислав.

– ОК! Кто еще? – спросила Марина.

Повисла неловкая пауза, но мне кажется, каждый из нашей группы, оценивая свои силы, не был готов к такому дикому марафону на почти километровую высоту. У каждого промелькнула мысль, а сможет ли он, а не будет ли задыхаться, а не придется ли спускаться обратно из-за переутомления.

– А давайте я пойду, – произнес один из участников восхождения из параллельной группы, у которого я стрелял сигарету перед занятиями на леднике возле Гран Монте.

– Хорошо! – сказала Марина. – Тогда сейчас отдыхаем – и в путь. Да, чуть не забыла. Одну палатку мы собирать не будем и оставим здесь до возвращения, в нее нужно сложить все ваши вещи, которые не понадобятся на горе, а также все остальные палатки.

Я с Максимом и Ростиславом пошли к палатке, а кто-то остался в приюте с надежной переночевать в помещении кафе, когда все закончат ужинать. В принципе, я тоже думал лечь на деревянную скамейку, пусть узкую, но вполне пригодную для сна. Но поскольку столовая еще была полна народу, а я очень устал и хотел спать, то решил не ждать окончания посиделок, тем более что они явно затягивались альпинистами, уже спустившимися с Монблана и празднующими удачное восхождение.

Дойдя до палаток, я вспомнил, что оставил свой термос и бутылку воды в хижине, поэтому мне пришлось вернуться обратно.

Зайдя в кафе, я не обнаружил в зале никого из нашей группы, но услышал их голоса из комнаты, которую обычно используют в качестве помещения для кипячения воды на газовых горелках.

– Вы не видели мой термос? – заходя в комнату без стука, спросил я.

– Вот, бери, – с каким-то испуганным взглядом протянул мне мой термос Юра.

В комнате сидели четверо наших гидов и пили пиво, но я не стал им ничего говорить про то, что Марина сама запрещала употреблять алкоголь остальным, чтобы сохранить ясность ума на восхождении, а они тем более несли ответственность за всю группу, а не только за себя самих. Все были уставшие, и каждый расслаблялся как мог.

Подойдя к своей палатке, я снял альпинистские ботинки и оставил их на улице.

– Давай ты ближе к той стене палатки, а мы – к выходу, – сказал Ростислав, обращаясь ко мне. – Мы проснемся раньше.

– ОК, – пробираясь к своему спальнику, сказал я. – До встречи в Гюте.

Я долго не мог уснуть. То ли высота, то ли какое-то беспокойство не давало мне провалиться в сон, хотя спать очень хотелось. Было слышно, как кто-то проходил мимо палатки и поставил мои альпинистские ботинки под ее навес, чтобы они не набрали влаги. Возможно, это была Марина, или Юра, или просто какой-то альпинист из другой команды. Неважно. На горе нет ни своих, ни чужих. Все идут к одной цели, а значит, обязаны помогать друг другу, иначе эта цель может быть недостижима для всей группы.

Меня разбудил холод, комком влетевший в палатку и упавший мне на лицо, когда из нее вылезали Максим и Ростислав. Они быстро собрались и, перекинувшись парой фраз, пошли к палатке Марины. Я посмотрел на часы, было около четырех утра. «Еще очень рано», – подумал я и попытался снова заснуть, но этого не получилось.

Одевшись, я вылез из палатки и начал собирать вещи, которые планировал взять с собой на вершину, и откладывать в сторону те, которые мне там, скорее всего, не понадобятся. Рюкзак стал заметно легче, и это не могло не радовать, если учесть, что с набором высоты идти становилось все тяжелее.

Сложив ненужные вещи в пакет, я стал собирать палатку, чтобы отнести ее к Юре.

– Ты рано проснулся, – сказал он мне, увидев, что я подхожу с мешком и палаткой к нему.

– Не спится, – ответил я. – На, возьми. Это я оставляю.

– Сколько ты спал? – спросил он.

– Где-то около часа, может чуть больше, – сонным голосом произнес я.

– Может, удастся поспать в Гюте… – с сомнением сказал он и стал укладывать свои вещи в рюкзак.

Я вернулся к месту, где стояла наша палатка, и забрал свой рюкзак, потом вернулся к Юре и попросил горячей воды, чтобы наполнить термос чаем и сделать себе утренний кофе.

Примерно через тридцать минут обе группы были готовы к выходу. Закрепив веревки и включив налобные фонарики, мы двинулись в сторону «Кулуара смерти» по узкой, еле просматриваемой в фонарном свете тропинке.

Поднявшись до места перехода через кулуар, обе группы двинулись на его покорение, цепляясь ледорубами за снежную кромку ледника. Было тихо, ничто не нарушало предрассветной тишины, и мы без особых усилий преодолели этот участок пути. Впереди был крутой каменный гребень, по которому нужно было карабкаться почти до самого горного приюта.

– Отдыхаем, – сказал Юра, после того как все перебрались на другую сторону кулуара. – Можно попить чая или воды. Сейчас будет затяжной подъем. Кстати, сейчас можно снять кошки.

– Ты здесь первый раз? – спросил я его.

– Да, – немного заволновавшись, ответил Юра. – Марина сказала, что здесь невозможно заплутать. Везде провешены перила, на камнях краской отмечено направление.

– Ладно, – сказал я и достал из рюкзака свой термос. – Посмотрим, насколько все это просто.

Казалось, мы карабкались по этим скалам целую вечность. Рюкзак, который постоянно тянул меня вниз, был неподъемным и мешал при каждом преодолении очередного выступа. По пути нам пришлось делать несколько остановок, чтобы перевести дух и попить немного воды. На протяжении всего подъема меня мучили дикая жажда и желание остановиться и полежать на скалах, чтобы расслабить мышцы ног.

– Еще сто метров вверх, а потом по гребню до приюта, – сказал Юра, показывая на здание, как будто вросшее в склон горы.

Хижина Гюте, к которой мы приближались, находилась в нижней левой части гребня на высоте 3815 метров и представляла собой по форме яйцо в четыре этажа с ломаными краями, полностью покрытое металлическими листами, сверкающими в лучах солнца.