Смерть в «Кулуаре»

– Как бы не пришлось спасать нас, – сказал я ему. – Я-то хоть немного восстановился, а в тебе до сих пор, кажется, бурлит напряжение и чувствуется усталость.

– Ну, мы же обещали Юре спуститься сегодня… – виновато произнес он. – Поэтому и идем.

Пройдя по узкой тропинке, мы подошли к краю обрыва, с которого нам предстояло спуститься вниз на скалы.

Возле него нам встретился какой-то русский, он тащил вверх два огромных рюкзака, и было видно, что еле стоит на ногах.

– Там есть жандармы? – задыхаясь, спросил он. – Палатку рядом с приютом можно поставить?

– Жандармов нет. Про палатку не знаю. Это нужно спрашивать в хижине, – ответил Юра.

– Понятно… Удачной дороги, – сказал он. – Кулуар сегодня просто свирепствует. Такие булыжники летят. Жуть… Так что аккуратнее.

– И тебе удачного восхождения, – сказали мы почти хором.

Мы продолжили спуск, аккуратно цепляясь руками за перила и ступая кошками по камням.

– Здесь опасный участок, страхуемся, – сказал Юра. – Цепляйтесь карабинами за тросы и, не торопясь, идите вниз.

Медленно пробираясь сквозь каменные уступы, мы спускались все ниже и ниже. Справа был слышен треск льда и шум срывающихся в кулуар булыжников.

– Вы слышите? – сказал Александр. – Нет, вы слышите, мне кажется, это голос Марины или Нели. Там что-то произошло!

– Да нет же, – ответил я.

– Подожди, – сказал Юра, и тут мы отчетливо услышали крик Марины. – Да, пошли быстрее, это точно ее голос. Там что-то случилось.

Выйдя на небольшую площадку, с которой открывался вид на кулуар, Юра сказал нам оставаться на ней и ждать, пока он вернется.

– Я иду вниз, тут осталось несколько метров до них, – сказал он. – А вы пока сидите здесь и ждите мою команду. Мне нужно узнать, что там произошло.

– Хорошо, – сказал я. – Дальше без кошек, надеюсь. Там только камни, никакого снега. А перед переходом через кулуар мы их снова наденем.

– Нет, – сказал Юра. – Оставайтесь в кошках и ждите меня. Страховку можете расцепить. Скорее всего, она вам не понадобится. Я потом ее соберу. Сложите веревку на мой рюкзак.

Он сбросил со спины рюкзак и начал спускаться вниз по каменному уступу. Буквально через несколько минут мы видели его возле перехода через «Кулуар смерти». Он пытался разговаривать с Нелей, которая пряталась за огромным булыжником от летящих по кулуару камней и истошно кричала, что никуда не уйдет с этого места.

– Что там произошло? – крикнул я Юре.

– Они сорвались. Марина и Галя пошли по верхней тропе и сорвались вниз, – крикнул мне Юра в ответ.

– Они живы? – спросил я.

– Да, живы, – ответил он. – Спускайтесь сюда.

– Сейчас? Без тебя? – переспросил я.

– Да, собирайтесь и идите вниз, – сказал он. – Свой рюкзак и страховку я заберу сам.

Мы еще не успели собрать свои вещи, как Юра оказался рядом с нами.

– Ты зачем снял кошки? – спросил он меня. – Надевай обратно.

– Там камни, Юр, как я пройду в кошках? – спросил я его. – По пути наверх здесь же мы шли без них.

– Не перечь мне. Я знаю, что говорю, – перебил он меня.

Послушав Юру, я начал надевать кошки на альпинистские ботинки, а Александр, который их не снимал, в это время уже начал спуск по каменистому уступу.

Я видел, как Александр медленно сползает с огромного валуна, еле держась за металлические перила и чуть не падая вниз под весом своего огромного рюкзака. Юра в это время сматывал страховочную веревку и укладывал ее в свой рюкзак. Собравшись, я сразу начал спуск за Александром, который уже успел скрыться за выступом скалы. Преодолев камни, добравшись до своеобразной каменной площадки и держась за перила обеими руками, я услышал что-то похожее на скрежет металла по твердой поверхности и истошный крик Юры.

– Саша! Саша! Саша! – не останавливаясь, кричал он.

Я сразу же обернулся, держась за металлические перила рукой, и увидел, как Александр, на какое-то мгновение задержавшись на каменном выступе метрах в семи или десяти от меня, под весом рюкзака сорвался в пропасть. Какое-то время его не было видно за грядой торчащих скал, а Юра не переставая кричал его имя, и на какое-то мгновение мне показалось, что наш гид сошел с ума.

Пока Александр какие-то доли секунды лежал на каменной полке, я думал, что вот-вот сейчас он зацепится рукой, сможет сориентироваться и задержаться кошками или еще чем-то, но в любом случае не даст рюкзаку утянуть себя в пропасть. Но эти секунды были так обманчивы…

Возможно, ему не хватило времени, возможно, сил. Вероятно, он ударился головой и был без сознания, поэтому не предпринял никаких действий, не попытался отодвинуться от края уступа, не пробовал зацепиться руками за камни.

Все это случилось за какое-то мгновение, за доли секунды, но картинка события, словно в замедленном кинокадре, отчетливо запечатлелась в моей памяти.

– Цепляйся, быстрее цепляйся за перила! – кричал мне Юра. – Стой! Никуда не двигайся! Нет, иди! Нет, стой, жди меня!

Я еще раз посмотрел в сторону скал, где сорвался Александр. И далеко за ними, в промежутке между остроконечными каменными клыками, я увидел скользящее по снегу безжизненное тело Александра и ярко-красный след крови, который, как лента, вился по белоснежному покрову «Кулуара смерти».

Картинка стала расплываться в сознании.

Я видел, как прибежал Ростислав, но что и какие вопросы про Александра он мне задавал, сейчас я уже не вспомню. Я только показал ему рукой вниз между скал и сказал, что только что видел, как Александр скатился вниз.

– Может, он выжил? – спросил меня Ростислав.

– Думаю, он мертв, – тихо сказал я.

Юра спустился ко мне, его руки дрожали, и он долго не мог перецепить свой карабин на перилах, чтобы обойти меня и идти первым.

– Медленно. За мной, – говорил Юра испуганным голосом. – Саша! Саша! Зачем ты так? Зачем? Нельзя расслабляться! Нельзя! До самого низа нельзя! Ведь он спрашивал меня, когда можно расслабиться, а я ему говорил, что только в самом низу! Только внизу! Саша!

– Юра, перестань, нам нужно дойти до приюта, нужно искать тело Саши, его вещи. Нужно звонить родственникам. Нужно что-то делать, Юра! – кричал я ему. – Или ты хочешь остаться здесь?

Гид не мог идти, его ноги подкашивались, но нам все же удалось спуститься до перехода через кулуар и спрятаться за булыжником, где нас ждала Неля. Она дрожала от страха, услышав, что случилось с Александром, и вся вжалась в скалу, словно хотела с ней слиться в единое целое.

На той стороне кулуара за камнями прятались Галина и Андрей Ищенко. Чуть подальше от них, ниже по склону, за выступом горы стояли Ростислав, который успел вернуться обратно, и Марина, по лицу которой стекала еле заметная алая струйка крови.

Один из летящих булыжников врезался в камень, за которым пряталась семья Ищенко, и россыпью разлетелся во все стороны. «Кулуар смерти» безумствовал. Камни, булыжники, куски скал не переставая летели вниз, вгрызаясь в снежное тело кулуара. Селевой поток еще больше размыл тропинку, и казалось, что перейти ее уже не было никакой возможности.

– Я иду к вам! Я проведу тебя, Неля! – крикнула Марина.

Она схватила ледоруб и бесстрашно вышла на край кулуара.

– Вроде затихло. Бегом! – кричали мы с другой стороны ложбины.

Марина, обезумев от произошедшего с Александром и с нею самой, побежала по узкой тропинке, ведущей к нам, спотыкаясь о свои собственные ноги и путаясь в страховке.

Как только она пересекла опасный участок, камни снова с еще большей силой и скоростью начали лететь сверху кулуара, словно кто-то на мгновение поставил на паузу, чтобы Марина смогла добраться до нас.

Она прижалась к скале рядом с Нелей и пыталась успокоить ее, хотя сама была в абсолютно таком же безумном состоянии.

– Саша погиб. А я, мне кажется, родилась еще один раз, – произнесла она.

– А что произошло с вами? – спросил я.

– Мы с Галей пошли по верхней тропе. Ты видел ее. Она выше по склону. Хотели быстро перебежать кулуар, но Галя зацепилась одной кошкой за другую, споткнулась, и мы обе сорвались вниз. Пока мы летели по кулуару, пытаясь зарубиться ледорубами, с нас сорвало рюкзаки. Может, это нас и спасло, они были очень тяжелые и тянули нас вниз… – сказала Марина. – Зарубиться удалось только в самом низу. А потом мы смогли выбраться на ту сторону.

– Вам повезло, – сказал я. – А Саше – нет. Ему нужно было отдохнуть перед спуском. А нас торопили вниз неизвестно зачем. Вернее, известно зачем. Ты прекрасно это понимаешь, Марин.

– Ты был прав, когда хотел остаться в приюте, – сказала она. – Подъем и спуск вымотал абсолютно всех. А вы вообще были полуживые. Слушай, у тебя есть водка? Я бы выпила.

– Нет. Ты же сама запретила алкоголь до возвращения в шале, – сказал я.

– Да. А аптечка? Моя была в рюкзаке, но он сейчас где-то там, внизу, – сказала Марина, бросая свой взгляд вниз по кулуару.

– Аптечка есть, но не уверен, что в ней найдется что-то полезное для тебя, – открывая рюкзак, ответил я. – Хотя есть хлоргексидин.

– Сойдет, – сказала Марина.

Я достал ей антисептик и отдал всю аптечку. Марина вылила на свою рану на голове полбутылки лекарства и начала изучать содержимое моей аптечки. Не найдя ничего полезного, она разочарованно вернула ее мне.

Юра словно в беспамятстве стоял возле скалы и ковырял на своих руках ногти.

– Я так побилась! Раньше я думала, что только мужикам больно, когда их бьют в пах… Говорила мне мама: «Хватит лазить по горам, иди уже рожай», – произнесла Марина. – Может, действительно пора завязывать с этим. Начать размеренную семейную жизнь, ходить по магазинам, накупить платьев…

– А ты сможешь? – спросил я.

– Нет… – ответила Марина и села на камень.

– Вы сообщили о трагедии с Сашей спасателям? – спросил я Марину.

– Да, сразу же, а вот и они, – произнесла она.

Совсем близко мы услышали звук лопастей вертолета, кружащего над кулуаром в поисках тела Александра. Из-за тумана вертолету пришлось сделать несколько заходов, видимо, чтобы точно определить местоположение тела и возможные признаки жизни в нем.

Облетев еще один раз место трагедии, вертолету пришлось завершить облет кулуара, поскольку туман сгустился и видимость упала.

Двое каких-то альпинистов спустились к нам с горы. После непродолжительного разговора они, несмотря на летящие камни, решили преодолеть кулуар и перебраться на другую сторону. В одного из них попал камень, и он сорвался вниз. Но, видимо, камень задел только ногу, поскольку, сразу перегруппировавшись, альпинист воткнул ледоруб в снег и удержал себя. Его напарник помог альпинисту выбраться из селевого потока, и они продолжили свой путь.

Потом была еще одна группа, как мне помнится, поляков, в составе отца и дочери, которые поспешили перейти кулуар во время затишья, и это им удалось практически без потерь. Только девочка выронила из рук ледоруб, и он стремительно улетел вниз, а отец соскользнул с тропинки, но удержался на ней, перенося два рюкзака.

Я не помню, сколько всего прошло мимо нас в тот день альпинистов, рискнувших преодолеть «Кулуар смерти» во время такой его активности, а мы все ждали, когда солнце перестанет топить лед на вершине кулуара и прекратится этот смертоносный камнепад.

Погода сильно изменилась, солнечные лучи не могли пробить густой туман, и видимость стала практически нулевой. Прислушиваясь к каждому шороху и звукам наверху, мы ждали подходящей возможности, чтобы перебраться через этот участок как можно быстрее и забыть про него, про то, что здесь произошло, про боль и потерю…

– Мне кажется, нам нужно идти, – сказал я. – Так можно сидеть вечно.

– Да, идем, – ответила Марина.

– Подождите! – крикнул Юра. – Я сейчас залезу вон на тот камень и буду слушать, не летят ли камни, и сообщать вам, а тем временем вы все пройдете на другую сторону.

– Юра, не сходи с ума, – сказала Марина. – Что изменит твое решение взобраться на тот камень, если нам тебя самого не будет слышно, когда мы пойдем по тропе? Лучше дай мне страховку.

Но, казалось, что Юра находился в другом измерении. Он залез на огромный валун и стал нагибаться то влево, то вправо, словно уклоняясь от камней, летящих в него сверху кулуара.

– Я готов! – крикнул он. – Вы можете идти!

– Бл… – хотела выругаться Марина. – Юра, иди сюда! Твоя помощь нужна здесь. Нам нужно срочно уходить, пока кулуар нас пускает…

Она встала, постанывая от боли в теле, и надела на себя рюкзак Нели. Было тихо, камни практически перестали падать вниз. Кулуар изредка напоминал о себе звуками отрывающихся от вершины кусков льда, но все они затихали чуть выше того места, где находились мы, и казалось, что дорога домой была свободна.

Марина так быстро, как позволяло ее побитое камнями тело, перешла на другую сторону, где ее ждали Галина и Андрей.

Остальные участники нашего восхождения как из нашей, так и из параллельной группы уже давно ушли вниз, оставив нас один на один с «Кулуаром смерти». Стоило ли винить их за это? Наверное, нет… Каждый из нас приехал сюда, чтобы совершить именно свой маленький подвиг, не зависимый ни от кого, а не проявлять заботу о всех остальных участниках. Тем более на обратном пути, когда в руках уже была победа над горой. Во всяком случае, я думаю, что они именно с такими мыслями оставляли хижину Тет Рус, до которой мы сами не могли добраться уже несколько часов.

– Я пойду сама, – сказала Неля, но ее вовремя остановил Юра.

– Сначала мне нужно тебя пристегнуть вон к тому тросу, – сказал он, крепя к ней карабином страховочную веревку. – Только идти нужно быстро.

Неля, еще не полностью вернувшись в реальность после недавних событий, пошла по тропинке через кулуар на другую сторону. Ребята кричали ей, чтоб она смотрела под ноги, прислушивалась к шуму падающих камней и ни в коем случае не останавливалась.

Удачно перейдя кулуар, она села на камень и с потерянным видом еще долго смотрела в сторону ярко-алой полосы крови, отчетливо виднеющейся на снегу далеко внизу по склону кулуара.

Надев свой рюкзак на плечи, я, прицепленный страховкой к канату, также прошел через кулуар и подошел к ребятам.

– Ты как? – спросила меня Галина.

– Устал… – ответил я, сбрасывая свой рюкзак.

– Ты видел, как упал Саша? – поинтересовалась она.

– Сам момент срыва со скалы – нет. Только когда он уже лежал на камне и его перевесил рюкзак, – ответил я.

– А мы с Андреем видели, как его било о камни и снесло по снегу вниз. Это было ужасно. Там бы никто не выжил. Никто… – сказала Галина. – У меня до сих пор эта картинка стоит перед глазами. Бедный Саша.

Юра как можно быстрее перебежал кулуар, и все остальные начали собираться идти вниз к приюту.

Марина шла рядом со мной, и было видно, что ее тело несло себя к хижине на автопилоте. Юра, Галина, Андрей и Неля задерживались и по непонятной причине не торопились спускаться вниз. Возможно, Неля еще не пришла в себя после случившегося.

Преодолев снежный склон, мы вышли на пологое плато, на котором уже виднелась наша оранжевая палатка.

Не дойдя несколько метров до нее, нам пришлось остановиться, поскольку двое мужчин, один из которых был в форме жандарма, преградили нам путь и спросили, из какой мы группы и не был ли погибший нашим знакомым. Он обратился ко мне по-французски, но видя, что я его не понял, попросил стоящего рядом, как потом оказалось, владельца приюта Тет Рус перевести его слова на английский.

Я ответил, что это действительно мы, и там погиб один из наших друзей. Марина, забеспокоившись, что ее могут оштрафовать за нелицензированное вождение людей на Монблан, вмешалась в наш разговор и сказала, что является руководителем нашей группы, что все мы просто друзья, а поскольку у нее имеется самый большой опыт восхождений в горах, ее и выбрали руководителем группы.

– Он мертв? – спросила Марина французского офицера.

– Да. Спасатели подтвердили его смерть. Сейчас заберут его тело и вещи, которые смогут найти, – сказал жандарм.

Офицер, видя состояние самой Марины, не стал нас задерживать и попросил ее прийти, как только мы спустимся с горы в долину и восстановимся, в жандармерию, чтобы подробно рассказать о случившемся.

Марина кивнула головой в знак согласия, и мы прошли мимо них в сторону палатки, где были сложены все наши вещи, и скинули рюкзаки.

– Как я устала, – сказала Марина, присаживаясь на камень. – У меня все болит.

– Нужно собрать вещи и идти в приют, мне кажется, – сказал я.

– Давай дождемся остальных и пойдем. Надеюсь, у них в баре есть водка, – сказала Марина. – Я очень хочу выпить.

– Вряд ли ее там нет, – ответил я и вытащил из палатки свой пакет с вещами, который оставил там днем ранее. – Я пойду посмотрю, где там Саша.

– Аккуратнее, но ты вряд ли что-то увидишь. Слишком сильный туман, – сказала она.

Я вышел на край обрыва, но Марина оказалась права: вся нижняя часть кулуара была окутана густым туманом. Но я продолжал стоять, пытаясь хоть мельком увидеть и различить очертания Александра или его огромного рюкзака. Простояв так минут пятнадцать, я вернулся к палатке, где остальные ребята уже снимали свои рюкзаки с плеч и садились на камни вокруг Марины.

– Нам нужна горячая вода, чтобы заварить каши и суп. Что там у нас осталось, Юр? – спросила Марина. – Я с девчонками пойду в хижину. Спрошу лекарства и бинты. Да, еще я написала Никите, он скоро будет здесь, он нам поможет.

Юра, Андрей и я остались набирать воду, чтобы отнести в хижину и вскипятить ее для чая и приготовления ужина. Еще нужно было перенести в приют вещи. И… всем нам дико хотелось есть и спать.

Когда мы зашли в кафе, все девушки уже поужинали. Владельцы приюта, узнав о случившейся у нас трагедии, бесплатно накормили их, дали необходимые лекарства, а также немного алкоголя и предложили переночевать, отказавшись от денег за проживание.

Сидя за столом, мы смотрели друг на друга и, видимо, пытались осознать произошедшее, вспомнить каждую деталь, но… разговор не клеился. Каждый думал о своем. Так мы просидели час или два, пытаясь увидеть в глазах друг друга разгадку трагедии и раз за разом прокручивая в своей памяти кинопленку событий.

– Где же Никита? – спросила сама себя Марина. – Уже прошло столько времени…

– Он поднимается от Лез Уша? – обратился я к ней. – Видимо, это займет не один час.

– Да, с самого низа. Канатка сейчас уже не работает, горный трамвай, как ты знаешь, не ходит. Но поверь, он очень быстро должен подняться. Но… его почему-то до сих пор нет, – сказала Марина.

Стрелки часов приближались к восьми вечера, и солнце зашло за горизонт. Я вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, потому что в кафе было душно и полно альпинистов. Смотря в сгущающуюся темноту, я думал о каждом из нас. О том, правильно ли мы повели себя… И о том, как было бы правильно себя вести… Но мысли обрывками цеплялись друг за друга, не создавая единой картины.

Какой-то молодой человек, пройдя мимо меня, пытался открыть дверь приюта, но у него это не получилось.

– Они там закрылись, что ли? – нервно произнес он по-русски. – Не подскажешь, как мне попасть внутрь?

– Нужно дернуть сильнее за ручку, там подмерзает, – ответил я ему.

Он еще раз надавил на дверь и вошел внутрь. Постояв еще немного под звездным небом Франции, я пошел вслед за ним в хижину.

Кафе уже было полупустым, лишь редкие альпинисты сидели небольшими группами и разговаривали, видимо, о своих достижениях или неудачах на этой горе.

Марина и Никита сидели в самом углу зала, не обращая ни на кого внимания. Марина, склонив голову практически до колен, что-то негромко шептала Никите. Я не стал их отвлекать и пошел спать в комнату, которую нам любезно выделил хозяин приюта для ночевки.

Я долго валялся в кровати, смотря в потолок и все время теребя свои мысли в надежде найти ответ на вопросы: «Кто прав? А кто виноват?»

Так и не уснув, я вышел на улицу, чтобы подышать воздухом. Стрельнув у стоящего неподалеку туриста сигарету, которому также не спалось, я жадно затянулся табачным дымом, долго не портившим мои легкие и мой организм в целом. Пришло какое-то иллюзорное спокойствие. Нужно было идти спать.

Проснувшись рано утром, я увидел, что на койках рядом со мной спали все оставшиеся в нашей группе ребята. Не было только Марины и Никиты.

Как позже выяснилось, Марина решила остаться спать в палатке, чтобы ее стоны из-за побитого камнями тела не будили нас, и мы смогли бы нормально выспаться перед затяжным спуском в долину.

Позавтракав в кафе, я стал ждать остальных. Вскоре ко мне присоединись Неля, Юра и Марина с Никитой. Никита сказал, что скоро нужно будет выходить и предложил всем пойти собирать вещи, чтобы быть готовыми к спуску.

Когда я вышел на улицу ко мне подошел Никита и попросил рассказать, как все случилось на горе и что именно я видел.

Описав события, участником которых я невольно стал, и высказав свои предположения о некомпетентности Юры, я попросил его, как курирующего это направление в туристическом клубе «Кулуар», как можно быстрее снять Юру с горных направлений и направить его на трекинги или походы, не требующие такой ответственности за жизни клиентов.

– Мы все расследуем, – обещал Никита. – Обязательно выясним причины.

– Знаешь… Если вы не хотите больше смертей в своих восхождениях, я бы советовал вам перевести Юру на сопровождение походов по степям, – сказал я. – Иначе вы с таким его отношением к людям и жаждой денег потеряете много своих клиентов и не только как клиентов вашего клуба, но и просто физически.

– Мы подумаем над этим с Тарасом, – сказал он и пошел помогать Марине собирать вещи.

Пока мы разговаривали с Никитой, рядом словно случайно ходил туда-сюда Юра, и было видно, что он переживал, но не за то, что произошло с Александром, а за то, как его поведение на горе будет выставлено другими участниками перед Никитой. Каким героем, отрицательным или положительным, назовут его восходители.

Он переживал за деньги, которые ему должны были заплатить, за то, сколько он получит за свою так называемую «работу» в горах.

Остальное его мало волновало. Мне кажется, он не был способен осознать степень своей вины в произошедшем и степень ответственности за трагедию с Александром.

Собравшись, мы начали спуск от приюта Тет Рус в долину Шамони.

Глава 5. Возвращение. Разочарование

Если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть на тебя.

Фридрих Ницше

Перефразировав великого философа, я бы сказал, что, если долго смотреть на горы, то горы начинают следить за тобой…

– Осторожнее, не торопись! – крикнул мне Никита, увидев, что я пытаюсь обойти Нелю на узкой тропе. – Не хватает нам потерять еще и тебя.

– Не беспокойся! Я аккуратно… – ответил я, цепляясь карабином за страховочный трос.

Во время спуска я хотел уйти как можно дальше от Юры, поскольку его поведение с утра и вчера вечером мне было противно. Он вел себя так, словно не его действия стали одной из основных причин трагедии на горе, словно он был потерпевшим и именно его нужно было жалеть. Словно это не он не обеспечил страховку для Александра, словно не он тянул нас быстрее вниз, лишь бы сэкономить и положить себе в карман лишние пару сотен евро.

– А кто-нибудь звонил родственникам Саши? – спросил я.

– Нет еще! Я думаю, позвоним как спустимся с горы, – услышав мой вопрос, сказал Юра. – Сейчас еще ничего не понятно. Завтра же еще идти к жандармам.

– Как не понятно? – спросил я. – Жандармы же уже подтвердили, что Саша не выжил.

На это мне никто ничего не ответил.

Мы, не торопясь, спускались вниз. Изредка я слышал, как Юра обращался к Марине или Никите, чтобы узнать, как подняться на Маттерхорн в Швейцарии или еще какую-либо гору.

– Мы тут с Димоном, ну, с гидом,я имею ввиду, договорились сходить в двойке куда-нибудь. Вот… рассматриваем Маттерхорн, – сказал он. – Как там? Вроде совсем невысокая горка.

– Она опаснее, чем ты думаешь, – ответила Марина. – Много участков, где нужно идти чуть ли не по отвесной скале.

Пройдя скалистную местность, мы остановились передохнуть и перевести дух. Солнце жарило спину, и мы все взмокли. Мне хотелось раздеться до трусов и так идти до самого шале, но из-за иногда набегавших облаков становилось прохладно.

Группа альпинистов, сидевших недалеко от меня, собралась продолжить свой путь на вершину Монблана. Один из них курил, и я решил спросить у него сигарету. Получив отказ, я не сильно расстроился. На самом деле курить совсем не хотелось. Это была просто привычка, которая терроризировала меня годами, поэтому, свыкнувшись с мыслью, что до самого низа я останусь без никотинового допинга, я пошел к своему рюкзаку.

Обратный путь был тот же, что и на вершину Монблана, с той лишь разницей, что теперь мы спускались вниз, к его подножию. На всем пути неутомимый Юра рассказывал какие-то истории из своей жизни, пытаясь получить поддержку то в своих словах, то оправдания каких-то своих действий, которые казались мне неадекватными, а зачастую свидетельствовали о его безразличии к другим людям.