Психохирургия – 3 и лечение с ее помощью самых тяжелых и опасных болезней души и тела

Одна пациентка лечилась у меня от слишком большой зависимости от бывшего мужа. После проведения символ-образа «Спящая красавица» муж задолбал ее своими звонками и смс-сообщениями с обвинением, что она гуляет с кем-то. Как он узнал, что ее разбудил принц, она получила благословение на связь с ним от матери и от Бога?

Другая моя пациентка пришла ко мне с жалобой на холодные отношения с мужем в течение нескольких лет. Понятно, что она на этом фоне завела себе любовника и три (!) года с ним переписывалась по почте. После рефрейминга, где ее бессознательное выбирало как поступить с браком и куда двигаться в жизни дальше, она ушла домой.

И в 12 часов ночи ей позвонил из Новосибирска муж (там было в это время 3 часа ночи). И устроил ей грандиозный скандал. Он НИ С ТОГО НИ С СЕГО (!?) взломал ее почту и увидел всю переписку с любовником (три года ему было пофигу, а тут что-то его заставило это сделать).

Она ему, естественно, сказала все, что накипело на душе и бросила трубку. Через несколько дней он приехал домой, у них был серьезный разговор… И все кончилось ночью любви!

Уважаемые коллеги! Вы, наверное согласитесь, что в обоих этих случаях информация распространялась не по обычным каналам. Таким образом, бессознательное точно знает мысли и чувства «улыбающегося». И обязательно будет сигнализировать об этом сознанию.

Ну и, естественно, важную роль при этом играет канал передачи информации через субмодальности. Человек, который думает о тебе плохо, но при этом улыбается и говорит тебе хорошие слова, в это время неосознаваемо разбрасывает вокруг себя микро-сигналы о своей неискренности (выражающиеся, например, немного-немного, но не в той тональности его голоса), которые тоже на неосознаваемом уровне чутко воспринимаются собеседником и вызывают у него противоречивые чувства.

Он слышит реальные слова этого человека и верит им, но какой-то «чертик» нашептывает ему сомнения. То есть он ИНТУИТИВНО чувствует, что с этим человеком что-то не то.

Я считаю слово остро-отточенным орудием, которое тем эффективнее, чем боле остро-отточено. И я иной раз что-то говорю пациенту медленнее, чем хотелось бы, обдумывая каждое слово, чтобы передать именно то, что я собирался передать. Ведь давно известно, что полностью передать информацию невозможно. Если смог передать 60% – здорово. Если из всего этого до человека дойдет 20% – совсем хорошо.

Исходя из этого, уважаемые коллеги, понятно, что психотерапевт должен научиться виртуозно пользоваться этим своим самым важным инструментом. Ведь не секрет, что мы часто говорим одно, а нас почему-то понимают совсем не так, как мы хотели. Это связано с тем, что мы не правильно формулируем свои посылы.

Это очень хорошо демонстрируется следующим анекдотом. Один негр заблудился в пустыне и почти погибал от жажды. И перед ним явился Бог и сказал, что он доволен тем, как негр прожил свою жизнь и готов перед его смертью выполнить три его желания. И негр попросил, чтобы он стал белым, всегда было много воды и женщины, как только его увидят, тут же начинали раздеваться. И Бог превратил его в унитаз!

Таким образом, психотерапевт должен постоянно обращать внимание на семантику своих сообщений – что он на самом деле сказал? Иначе результат его лечебных усилий будет похож на результат из этого анекдота.

Психотерапия – как уборка в квартире. Можно за 5 минут смахнуть пыль. А можно два дня основательно наводить порядок. Я являюсь сторонником краткосрочной психотерапии. Я считаю, что если человек годами раз в неделю ходит к психотерапевту для «реконструирующей» работы, то психотерапевт становится для него платным другом.

С моей точки зрения нужно быстро, как кубик Рубика, собрать его в то положение, в котором он сможет сам двигаться вперед. И стать (пусть на время) ему ненужным. Потом, когда его развитие притормозится или же появятся другие проблемы (чаще всего пришедшие вследствие его развития), он может снова прийти ко мне. У меня это много раз происходило. Поэтому лечение у меня дорого, но дешево!

Уважаемые коллеги! Вы должны также четко понимать, что наша работа с пациентами является игрой по Берну. И иногда она из-за незнания, например, тех же самых механизмов переноса/контр-переноса, становится патологической.

Но вы знаете, что в его книге есть глава, где описываются здоровые игры. И если вы хотите, чтобы психотерапия была успешной, надо знать эти позитивные игры, очень четко соблюдать правила игры и вами и пациентом.

Поэтому психотерапевт должен быть отчасти артистом, отчасти ученым, соединяющим чувства и интуицию с профессиональным знанием методов и концепций. И немножечко шоуменом. Ведь по большому счету нам во время сеансов или же тренингов надо «завести» людей. А потом через это что-то сделать для того, чтобы они стали развиваться.

Один из очень опасных процессов в психотерапии – перенос проблем пациента на психотерапевта. Это необъявленная война между психотерапевтом и клиентом. И она опасна для того психотерапевта, который именно в этой области не решил свои проблемы. В этом случае он может начать реагировать контрпереносом… Если психотерапевт попадается на это, то он теряет гибкость своей работы, он становится ограниченным теми рамками, в которые вошел, реагируя на перенос своего пациента. И закручивается спираль, которая никакого отношения к терапии уже не имеет. А становится патологической игрой двух невротиков.

Формально в этом случае вроде бы проводится какая-то работа. Но если такой психотерапевт ввязывается в эту игру, он чаще всего проигрывает. И он и клиент несознаваемо знают, что это так. Клиент, уходя от него в конце лечения, может даже поблагодарить психотерапевта за оказанную «помощь».

Но полученное неосознаваемое удовлетворение от победы над психотерапевтом ни к чему хорошему в его жизни не приведет. Только усилит те процессы, ради решения которых он приходил к психотерапевту. И он опять через некоторое время, не осознавая своих бессознательных мотивов, пойдет к очередному психотерапевту. И опять задаст ту же самую игру.

И так может продолжаться до тех пор, пока он не попадет в руки того, кто решил свои, похожие на клиентские, проблемы. И только тогда эта игра ломается. И человек начинает меняться и изменять свою жизнь.

Но хуже всего может быть психотерапевту, который играл в эту игру и проиграл. У него могут РЕЗКО обостриться его проблемы или болезни! У него может появиться синдром выгорания. И так далее и тому подобное. Если же у психотерапевта подобных проблем не было вообще, он не сможет понять клиента. И не сможет помочь ему!

Профессия психотерапевта считается очень опасной из-за того, что врач очень легко и просто может нацепить на себя проблемы своего пациента. Ведь для того, чтобы помочь пациенту, надо войти с ним в резонанс, понять его и искренне посочувствовать. И это может всколыхнуть собственные нерешенные проблемы психотерапевта, прорвав таким образом его защиты. Особенно, если проблемы пациента похожи на проблемы, которые психотерапевт сам решал когда-то. И не до-решал!

Это является и самым опасным фактором, который может привести психотерапевта не только к выгоранию, но и низвергнуть его обратно в психосоматоз. И я знаю массу своих коллег, которые попали в эти «жернова».

За 38 лет своей работы психотерапевтом мне пришлось лечить многих своих коллег (где-то 20-30 человек). И я, естественно, задумывался – а почему я сам эту «психотерапевтическую инфекцию» не подхватил? Я могу сказать, что в достаточной степени сочувствую своим пациентам, вхожу с ними в резонанс.

Если же учесть, насколько я был болен в молодости, насколько глубокие и ранние конфликты мне пришлось перерабатывать, то и у меня это могло привести к тому или иному психосоматозу.

И я понял, что мне помогли две вещи. Я заметил, что когда пациент сидит передо мной, я в нем и я полностью как бы сливаюсь с ним. Но как только он уходит, я полностью отключаюсь от него, забываю о нем (несколько раз были чуть ли не анекдотические ситуации, когда пациент возвращался через несколько минут, чтобы что-то еще спросить у меня. А я смотрел на него как баран на новые ворота… И не знал, что сказать!).

То есть когда я работаю – я работаю, когда же сеанс кончается – я «ухожу с работы». Я в этом случае поступаю как разумный эгоист. (Будет лучше пациенту, если я буду ходить по миру и переживать за него? Нет! Будет мне от этого плохо? Да!)

Также важный фактор, который защищает от «выгорания» – открытость и профессионализм. Открытость появляется тогда, когда ты решил все свои личностные проблемы. И у тебя нет «больных» мест, которые кто-нибудь может затронуть и сделать тебе больно. И которые надо защищать слоями психологических защит. А профессионализм позволяет работать без «напряга», когда психотерапевт знает, что он вывернется из ЛЮБОЙ сложной ситуации.

Психотерапевт должен работать как разумный эгоист – ради самого себя любимого! И через это сеять Разумное, Доброе, Вечное! Если же он будет делать это из абстрактных соображений, (например, нужно сеять Добро, потому, что так велел Бог), то произойдет эмоциональное выгорание.

Это чаще всего происходит у атеистов и материалистов, считающих себя жертвой – других людей, обстоятельств, жизни, с неразвитым творческим потенциалом личности, не имеющих трансце-дентального смысла своей жизни. «Выгорающий» человек попадает в поток обязательств, которые он не может сбросить с себя по многим причинам. Человек в результате перестает чувствовать себя хозяином своей жизни.

Выгорание связано также с несоответствием масштаба личности задачам, перед ней стоящим. При этом такие люди гипер ответственны и не могут себе позволить сломать рамки и выйти из колеи. У них очень жесткая шкала ценностей, черно-белое видение мира. У них нет зоны комфорта, где можно пройти рекреацию.

Также важно то, что вы должны для себя твердо уяснить – нет на белом свете ни одного психотерапевта, который мог бы лечить ВСЕХ пациентов. И заморачиваться (ой, беда какая!) из-за этого не только глупо, но и опасно. Психотерапевт может быть успешен в лечении только тех пациентов, которым он в той или иной мере может сочувствовать. А он может это сделать только в том случае, если эта проблема была им самим или пережита, или же коснулась его по полной программе.

Поэтому и говорят, что лучше всего лечат алкоголиков те психотерапевты, у которых когда-либо у самих были проблемы с употреблением алкоголя. Если психотерапевт прошел через собственный ад и выжил, то он сможет помочь выжить и своему пациенту.

Только такой человек способен понять уровень страданий пациента и искренне, вспомнив как самому было плохо, сочувствовать пациенту. Только тот, кто решил подобные проблемы, которые на него переносит клиент, не попадет под их воздействие. Ведь у него есть работающие алгоритмы (в худшем случае надежной компенсации, а в лучшем – решения этой проблемы). Такому психотерапевту перенос не только не опасен. Он необходим для его терапии.

Поэтому при работе с пациентом нужно все время осознавать – какую роль я СЕЙЧАС играю? И если эта роль неконструктивна, нужно прекратить ее играть. Если же полезна для работы, то ее надо сознательно продолжать играть.

Дело в том, что считается, что переносы и контр-переносы неосознаваемы и вследствие этого мы являемся их рабами. Да, это действительно так, если психотерапевт не отслеживает свое поведение.

Если же он знает законы, по которым происходят переносы и контр-переносы, знает их проявления у себя и своего пациента и умеет их контролировать, то он становится их господином.

И в нужное время в нужном месте, как артист, играет ту роль, которая будет наилучшей для процесса лечения. Он начинает использовать потенциал этих явлений на пользу лечению, вплетая его в общую схему работы. Это своеобразное психологическое Айкидо.

Психотерапевт в нашей стране вынужден быть почти волшебником. К нам приходят люди из страны, в которой длительное время считалось возможным даром и без особых усилий получать пропитание; в которой считалось (и, к сожалению, считается!) возможным делать здоровье из воздуха.

Мы не можем себе позволить работать с пациентами годами. Мы вынуждены за 10 – 15 сеансов делать почти чудо. Поэтому, наверное, НЛП принят в нашей стране на «Ура!». Вследствие этого можно сказать, что наши психотерапевты (если это настоящие психотерапевты) по уровню и мастерству намного выше, чем иностранцы.

Каждый психотерапевт (особенно в нашей стране) работает совсем не так, как в этой же технике работает другой его коллега. У нас крайне редко можно встретить такой пиетет перед отцом-основателем метода, который есть на Западе. Мы, ничтоже сумляще, перекраиваем методики ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ СВОЕМУ. И я думаю, что это очень хорошо!

Мне представляется, что магистральное развитие психотерапии в будущем – эклектизация всего хорошего, что было создано в психотерапии до этого, ломка искусственных барьеров между методами и отказ от ограничений, наложенных создателями методики. И наши психотерапевты, находясь относительно западных в этом плане в тепличных условиях, расположились на самом острие этого процесса.

Например, моя психотерапия, которую я вам покажу на следующих страницах, вообще ни на что не похожа! Она сочетает работу с бессознательным материалом, логическую и аналитическую работу с сознанием и использование самовнушения как механизма, объединяющего оба этих процесса. И все это в одном сеансе! Внешне это нонсенс. Но этот «нонсенс» прекрасно работает.

Это происходит потому, что я создал определенную технологию работы с пациентами и перепрограммирования их бессознательного. Технологический процесс, например, при изготовлении «десятки» можно разложить по элементам, по неким элементарным действиям, идущим друг за другом. И если технологический процесс скрупулезно соблюдать, то можно сделать хорошую машину.

Если же техпроцесс не соблюдать и нарушать на тех или иных этапах, то получится то, что мы имеем с продукцией ВАЗа. То же самое в психотерапии. В ней очень важны нюансы, на которые обычно мало кто из осваивающих метод обращает внимание (или же они скрываются создателем метода). И при попытке копирования получается пшик!

Глава 27. Психотерапевтические хитрости

В современной психотерапии сложилось такое положение дел, как в психоанализе – требование, чтобы сеанс начинался во время и заканчивался строго через 45 минут. И вроде бы все правильно, так и должно быть: пациент получает то время, сколько купил. А психотерапевт имеет возможность передохнуть между сеансами. Вроде бы все хорошо!

Но что думает пациент, который приходит за полчаса до назначенного времени и видит, что психотерапевт свободен, занимается какими-то своими делами? А его заставляет дожидаться назначенного времени. Он же понимает, что психотерапевт был в принципе готов его принять. Но не идет ему навстречу!

Какое у него мнение сложится о психотерапевте? Что это холодный формалист, которому на самом деле нет никакого дела до своих пациентов! Как вы думаете это отразится на эффективности лечения? А как вы думаете – что он скажет своим друзьям и знакомым? Посоветует он им обратиться к этому психотерапевту?

Понятно, что может быть всякое и психотерапевт сможет своей работой повысить мнение о себе. Но большинству людей такое отношение не понравится! Ведь к ним примерно так и относятся в разных государственных учреждениях. И в долговременной перспективе такое поведение психотерапевта работает против него, обрывая «сарафанное радио» – самый эффективный канал прихода к нам пациентов.

Но если психотерапевт, даже если только освободился и время очередного сеанса еще не настало, тепло здоровается с пришедшим и приглашает его на сеанс, то пациент понимает, что психотерапевт ради него жертвует отдыхом. И будет ему благодарным за такое ТЕПЛОЕ, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ к нему отношение.

Понятно, что сеанс должен продолжаться те же самые 45 минут. И психотерапевт будет иметь возможность отдохнуть. Но бывает так, что ты сделал все, что хотел сделать во время сеанса. И, если ты формалист, ты ВЫНУЖДЕН что-то делать, тянуть время. И получается это обычно не естественно, что прекрасно ощущается пациентом.

Но если вы идете навстречу пациенту и не обращаете внимания на формальности, то и он с удовольствием позволит вам закончить сеанс чуть раньше, чем через 45 минут. Он знает, что с таким психотерапевтом он получит то, зачем пришел, вне зависимости от того, полностью ли было использовано время.

Это дает пациентам ощущение, что психотерапевт не холодный профессионал, который делает на этом бизнес (как это бывает у психоаналитически-ориентированных психотерапевтов, которые считают каждую секунду сеанса – чтобы, не дай Бог, не нарушить жесткие и холодные схемы, которые придумал «жесткий и холодный» Фрейд). А что он живой, теплый человек, который готов пойти навстречу своим пациентам.

Он, конечно же, зарабатывает на этом деньги. Мне нравится выражение: «Невротики строят воздушные замки. Психотики в них живут. Психопаты разрушают их. И только психиатры и психотерапевты получают от этого дивиденды». Это, конечно же, шутка! И зарабатывание денег нашей работой не должно быть на первом месте. А где-то на третьем или четвертом.

Бэтти Эриксон, дочь Милтона Эриксона, у которой я учился в начале 90-х годов, говорила, что ее отец очень любил говорить своим пациентам такую фразу: «Если вам нравится то, что я вам говорю – используйте это. Если нет – пусть мой голос обтекает вас как вода камень».

Я тоже стал использовать в своей работе эту фразу. Она очень хорошо помогает снять сопротивление, т.к. указывает человеку на его личную силу – камень противодействует воде. После этого для человека становится неважно, что я говорю. Вследствие этого информация прекрасно проходит к бессознательному.

Доверие пациента может быть нарушено, если психотерапевт забывает детали собранного анамнеза, не помнит – что говорил пациенту, что отвечал на его вопросы. Пациент в этом случае делает неизбежный вывод – он неинтересен психотерапевту! Со всеми вытекающими из этого последствиями. И это действительно так! И он правильно делает, что уходит от такого терапевта.

На самом деле человек никогда ничего не забывает. И четко доказано, что он может хранить в своей памяти огромные массивы информации и свободно пользоваться ими. Например, многие знают это по подготовке к экзаменам. Но в обыденной жизни такое обычно не происходит. Если же информация чрезвычайно для человека значима и от того – как легко он ею владеет – зависит его благополучие и так далее, он запоминает информацию сразу и навсегда.

Например, я плохо запоминаю имена и фамилии. Я долго думал – почему при, в общем-то, отличной памяти, это происходит? И пришел к выводу, что имя человека для меня совершенно не значимо, оно не несет в себе информации о нем. Это просто обозначение и все. Но все, что несет информацию о нем, я запоминаю раз и навсегда! То же самое с пациентами. Я держу в своей голове ВСЮ информацию (анамнез, что и как пациент говорил, как реагировал на мои слова, нюансы проведения сеансов и так далее и тому подобное) о 5-7 своих пациентах, пока они ко мне ходят на лечение. И это связано не только с тем, что от этого зависит мой заработок, но и с тем, что они мне интересны, я хочу им помочь.

Если вы никогда не лечили какую-то болезнь, ни в коем случае не говорите, что лечили. Пациент обязательно почувствует, что ему врут. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Врать вообще вредно в долговременной перспективе. Можно не договаривать, можно уклоняться от прямого ответа. Но ни в коем случае не врать!

В этом плане важно сказать, что во время проведения техник нельзя думать ни о чем постороннем. У вас обязательно из-за этого изменится интонация голоса. Эмоциональная связь с тем, о чем вы думаете, изменит ваш голос. И смысл сообщения бессознательному будет искажен.

Хорошо иллюстрирует это следующая притча. Монаха, который лечил все болезни и всех, кто к нему приходил, спросили: «Как у тебя это получается?» Он ответил: «В это время я представляю себя Буддой!»

Для того, чтобы активизировать мыслительные процессы пациентов, я очень часто им задаю вопросы. Но эти вопросы несут в первую очередь риторический значение. Когда пациент слышит вопрос, он автоматически начинает думать над ним.

Но я не жду от него ответа. В тот момент, когда он включает свою мыслительную машину, я даю ему готовый ответ. И его бессознательным этот мой ответ начинает восприниматься как свой собственный.

Соответственно я привожу человека к убеждению, что он сам до этого додумался, что это его решение, например начать бороться с болезнью с помощью саморегуляции. Это очень мощный способ активизировать творческие слои психики слушающего, помогающий ассимилировать полученную информацию.

Когда я провожу своим пациентам рефрейминг, мне чрезвычайно важно, чтобы они поняли, что это не просто игра и не просто сотрясение воздуха. У многих во время рефрейминга урчит в животе. Или, например, у одной моей пациентки, когда она обратилась к части Я и делала ей самовнушения, резко и несколько раз дернулась рука. Все эти ощущения являются показателями, что рефрейминг приводит к изменениям в психике. Но пациент может подумать, что это плохо, что это опасно.

Также достаточно часто после рефрейминга человек или чувствует себя «странно»… Или же как «выжатый лимон». У пациента на некоторое время возникают вегетативные «волны» – болит голова, появляются боли в том органе, где гнездится психосоматический комплекс и так далее. Или же какие-то иные неприятные ощущения. Я тут же хватаюсь за это и говорю, что это очень хорошо! Пациенты удивляются – что хорошего в том, что они после сеанса чувствуют себя хуже, чем до сеанса (ведь они ждали обратного)?

Обычно я объясняю это пациентам так: «Вы знаете, что при вегето-сосудистой дистонии идет борьба между желаемым и действительным, между тем, что требует общество и вашими установками, между тем, что вложили в вас родители и между тем, что вы хотите сами. Вегето-сосудистые нарушения в теле, которые при этом появляются – это волны на поверхности тела, которые говорят об этой борьбе.

Когда мы производим внутри вас положительные изменения, это тоже может проявиться на поверхности вашего тела в виде волн. Но это признак изменения в положительную сторону. И они через короткое время пройдут!» И обычно все происходит именно так! Но если на следующем сеансе пациент говорит, что эти волны не прошли, то что-то было сделано не так и рефрейминг нужно повторить.

Также можно эти ощущения тут же утилизировать. Например, у одного моего пациента, который пришел ко мне с жалобами на тревогу и страхи, появившиеся после курительной смеси, во время и после рефрейминга появился жар во всем теле (как будто он заболевает гриппом). Я ему сказал, что это очень хорошо, что в этом нет ничего страшного!

Но попросил его опять закрыть глаза и найти на поляне предмет, который символизирует его страхи. Он увидел КОСТЕР! И когда он принес воду из реки и залил его, жар в его теле исчез. Если бы я так хорошо не знал психосоматику, я бы сказал: «Чудеса, да и только!»

Также очень часто уже дома, вечером после сеанса (или же ночью), у пациента появляются какие-то другие неприятные ощущения. Не раз мои пациенты говорили мне, что вечером после сеанса их «ломало», они чувствовали озноб, их трясло (и так далее и тому подобное). А ночью ни с того, ни с сего, прошибал понос.

У одной из моих пациенток во время рефрейминга дергалось все тело (примерно так, как это происходит, если человека внезапно уколоть иголкой). После сеанса она сказала, что этот импульс начинался в низу живота, шел по всему телу и заканчивался в руке.

Ночью после сеанса у нее появились выделения из влагалища. Она думала, что это на две недели раньше начались месячные. Но на следующий день выделения прекратились. И когда она пришла на следующий сеанс в сильной тревоге, мне пришлось утилизировать и это. Я сказал: «Видите – как сильно на Вас подействовал рефрейминг? И это говорит, что наша работа обязательно даст результат!»

Поэтому самое главное, что вы должны понять – не надо бояться этих состояний у пациентов! Психотерапия не настолько сильная вещь, что может повредить пациентам. Повредить они себе могут ТОЛЬКО сами, если будут бояться этих изменений и заморачиваться на них. И если вы сможете утилизировать это для них, то это станет не разрушающим, а, наоборот, мощным потенцирующим лечение фактором.

Надо давать пациентам премии. Если лечение идет прекрасно, если пациент за время лечения проделал большую работу, надо сделать ему бесплатный сеанс.

Или как с одной из последних моих пациенток. Она прошла у меня несколько сеансов лечения. И был получен хороший эффект. Но она вынуждена была прервать лечение из-за нехватки средств. Но как-то она позвонила мне и сказала, что у нее намечается появление дополнительного количества денег. И она хочет их потратить на лечение. И когда она пришла ко мне на сеансы, я ей сделал скидку 50%, сказав, что она это заслужила.