Санёк

Он как-то резко, с неожиданной от такого рыхлого тела силой выдернул удерживаемый мной палец и со злостью произнес:

– Ну и выкручивайся тогда сам, как сможешь, а я напишу деду о твоем поведении.

Я кивнул, развернулся и направился прочь из сквера, подумав при этом: «в первую очередь надо не жилье искать, а где-то срочно прятать изумруды, а то так и нарваться недолго».

Да и делать мне сейчас в городе нечего, надо выбираться на окраину, куда-нибудь на север или даже на северо-восток и там уже решать, как мне здесь устраиваться.

С этим мыслями, не особо торопясь, с подсказками прохожих добрался до трамвайной остановки, там выяснил, какой маршрут мне подойдет и, дождавшись нужного трамвая, отправился в путь, с надеждой на лучшее будущее. Пусть одному будет сложнее устроиться, но и терпеть рядом с собой генетического урода не придется. Во всем есть свои плюсы и минусы, в одиночестве тоже.

Выехать на окраину города было правильное решение. В поисках тайника для изумрудов я вышел к реке и познакомился там с местными пацанами, это можно назвать нереальным везением. Просто ребята, когда мы с ними разговорились, и я сказал, что ищу в этих краях дома, выставленные на продажу, сразу дали весь местный расклад не только по продаже домов, но и по их состоянию. В итоге здесь нашлось сразу два варианта, которые могут меня заинтересовать. Правда один из них, по словам пацанов, так себе. Сам дом хороший, хоть и дореволюционный, зато кирпичный и в отличном состоянии. Только вот хозяин там еврей, которого все здесь называют Мойшей. А это племя, как известно, задешево никогда не продаст, поэтому, по мнению пацанов, и время на него тратить не стоит.

Мое внимание этот Мойша, наоборот, привлек, ведь денег у меня нет, только золото, а кого оно может заинтересовать, кроме евреев? Поэтому я попросил ребят показать дорогу именно к нему, хотя и о другом варианте я не поленился спросить и выяснить адрес дома.

Все было, как говорится, в шаговой доступности, и я уже минут через пятнадцать стучался в ворота высокого глухого забора у дома, принадлежащего еврею.

Хозяин был дома. Он оказался невысоким упитанным дядькой с приличным животиком и хитрющими, постоянно улыбающимися глазами.

Одет он был почему-то в довольно приличный костюм и, хоть и с некоторым недоверием, но согласился показать мне и дом, выставленный на продажу, и участок с другими постройками. То, что я увидел, очень мне понравилось, но я не знал расценок, а тем более в золоте, и начал сомневаться, что моих тридцати николаевских червонцев хватит на покупку этого великолепия. Всё-таки помимо довольно большого дома с очень удобной планировкой, где помимо кухни и столовой было ещё и четыре спальни, которые можно приспособить под что угодно, у дома была ещё небольшая недавно построенная баня и огромный сарай, который смело можно назвать ангаром. Про сарайчик для хранения дров с углем и расположенный под ним погреб я вообще молчу, как и про старинный ледник, устроенный ещё при царе Горохе.

Так-то дом для меня одного великоват, но, учитывая все постройки и участок соток тридцать, упирающийся своей тыльной стороной в реку, это место было идеальным для меня вариантом. Все здесь сделано по уму, именно так, как мне нравится, и упустить эту прелесть было бы преступлением, если не сказать хуже.

Понятно, я не стал подавать виду, что предельно заинтересован, и спросил как бы между делом о стоимости, а когда Абрам Лазаревич упомянул рубли, я перебил его и слегка озадачил.

– Я вас умоляю, давайте сразу говорить цену в николаевских червонцах, ведь мы с вами серьёзные люди.

Понятно, прикололся, и еврей это понял, но поддержал игру.

– Вы-таки умеете вести дела, молодой человек. Я правильно вас понял, что речь идёт о золоте?

– Вы правильно меня поняли, именно о старых добрых золотых царских монетах.

Абрам Лазаревич надолго задумался, что-то высчитывая в уме, а потом произнес, при этом почему-то махнув рукой.

– Пятьдесят золотых царских червонцев, и дом ваш, молодой человек.

Да уж, губа у дядьки не дура. Хотя кто его знает, может, дом и правда стоит почти полкилограмма золота, но вряд ли, дороговато, как по мне. Да и нет у меня столько этих червонцев.

Еврей с интересом меня разглядывал и, похоже, читал, как открытую книгу, а мне ничего другого не осталось, как говорить прямо. Поэтому, махнув рукой на последствия, я ответил:

– Вот я сейчас думаю, как у вашего народа получается сразу узнавать не спрашивая, сколько у человека денег? Учитывая, что цена наверняка завышена вдвое, возникает вопрос: откуда вы узнали, что у меня чуть больше половины от запрошенной вами суммы? Поделитесь секретом, если вам не жалко.

Абрам Лазаревич ухмыльнулся.

– Ну, насчет того, что завышена вдвое, это вы, молодой человек загнули, максимум на двадцать процентов. И у меня даже в мыслях не было считать чужие деньги, тем более что гаданием я не занимаюсь, – сказал он и как-то задумчиво на меня посмотрел. – Не буду скрывать, там куда меня отправляют работать, мне очень к месту пришлось бы именно золото или другие ценности небольшого размера, но отдавать дом за бесценок, я не намерен. Поэтому, может, вы молодой человек посоветуетесь со взрослыми и изыщите что-то еще?

Да уж, было бы с кем посоветоваться, может, так и сделал бы. Жаль, конечно, но, похоже, здесь облом, хотя можно попробовать кое-что сделать.

– Скажите, Абрам Лазаревич, допустим, ваш дом я купить не смогу, но жилье мне все равно нужно и приобрести его в наше время за золото довольно проблематично, а вам, как я понимаю, это золото как раз нужно, так, может, вы захотите выкупить у меня червонцы за рубли по приемлемому для нас обоих курсу?

Еврей, разглядывая меня с интересом, хмыкнул и спросил:

– Молодой человек, неужели ваши взрослые родственники вам доверяют проводить подобные сделки, чревато, знаете ли, неприятностями.

Подумал немного и даже поругал себя мысленно типа «что же ты, Сашка, творишь». А потом взял и рассказал этому, как ни крути, первому встречному свою историю. Про деда, который, понадеявшись на родственника, снабдил меня этими самыми червонцами, взятыми трофеями при уничтожении банды, и отправил меня сюда учиться. Про то, как сложилась встреча с этим самым родственником, ну и про желание самому распорядиться своей судьбой. Купить дом, устроиться на работу и пойти в вечернюю школу.

Абрам Лазаревич внимательно меня выслушал, немного подумал и начал вещать.

– Александр, по-хорошему, вас надо бы отдать в руки специальных органов, занимающихся воспитанием подрастающего поколения, и на этом закончить наше знакомство. Но вот что-то подсказывает мне, что так поступать не следует. Почему-то есть у меня уверенность, что это неожиданное знакомство ещё не раз и не два может обернуться для нас с вами неплохим гешефтом. Сколько денег за душой у незнакомого человека, я не научился определять, как вы подумали, а вот оценить серьезность и разумность человека по разговору я могу. Судя по тому, что я увидел за время нашего общения, вы прекрасно знаете, что делать и как быть в ситуации, в которую вы угодили. Думаю, у вас даже гораздо больше средств, чем вы мне поведали, но это только ваши дела, и я в них не лезу.

– Исходя из всего этого, есть два варианта, что мы будем делать дальше. Да, я могу выкупить ваше золото, и даже по хорошей цене, после чего мы расстаемся и забываем друг о друге. Второй вариант сложнее. Вы изыскиваете средства, потому как работать бесплатно я не намерен, и я не только продаю вам свой дом за сорок золотых червонцев, но и помогаю с получением всех документов, необходимых для самостоятельной жизни. Кроме этого, организую быстрое переоформление имущества, есть, знаете ли, возможности, и мы сможем сотрудничать в будущем. Мало ли, как в жизни бывает, сегодня ты за рубежом, а завтра снова в родной стране.

Что сказать, озадачил меня этот дядька. На первый, да и на второй взгляд, это все похоже на развод. Просто человек перед тем, как начать отбирать твои средства, пытается выяснить их количество. По-другому сложно воспринять подобные разговоры умудренного опытом еврея с незнакомым, случайно встреченным пацаном.

Первым порывом было, просто уйти, но, подумав, я решил немного поиграться.

– Скажите, а как будет происходить расчет и передача имущества вместе с оформлением всех документов, если средства все-таки найдутся?

Ох, как у этого хитрована заблестели глазки, прям засветились в предвкушении прибыли. Но он явно умел держать себя в руках и потому ответил спокойно:

– Да, как это обычно происходит. Отдаете деньги, я пишу расписку и занимаемся переоформлением.

Ну вот прям верю, верю. Думаю, как только я отдам ему деньги, так сразу и загремлю куда-нибудь в колонию, если вообще лоб зелёнкой не намажут.

С другой стороны, его предложение выкупить золото и разбежаться как бы намекает, что он собирается вести дела честно, но вот слабо мне в это верится, и все тут.

Дилемма, однако, хрен его знает, как правильно поступить. По-хорошему, надо бы уносить ноги, пока ветер без сучков, но ведь не факт, что с другим продавцом будет проще, думать надо.

По какому-то наитию, внимательно посмотрел ему в глаза и произнес:

– Знаете, Абрам Лазаревич, все говорит за то, что меня сейчас разводят, как малолетку несмышленого, и я это прекрасно понимаю, но я все равно рискну вести с вами дела только по одной-единственной причине. Я в любом случае успею забрать вас с собой, случись даже намек на неприятность, вытекающую из нашего сотрудничества, – я улыбнулся ему как можно шире и добавил: – А если вдруг не успею и при этом выживу, вам даже заграница не поможет, уж вы мне поверьте.

Прямо с удовольствием увидел у него в глазах сомнение. Не знаю, о чем он думал, послать меня или продолжить развод, но уже то, что воспринял мои слова всерьез, немалого стоит. Вдруг все-таки не решится на кидок. А если решится, значит я слабо разбираюсь в людях, и придется самому каким-то путем выживать. Потому что прощать я никого не собираюсь, обязательно постараюсь его достать.

Вообще я поймал себя на мысли, что как-то несерьезно отношусь к нынешней жизни, будто в запасе есть еще одна. Веду себя совершенно не так, как раньше. В прошлой жизни никогда, ни при каком раскладе я не стал бы так рисковать. Скорее всего, я вернулся бы обратно к деду и ждал бы совершеннолетия, чтобы потом попробовать еще раз. Сейчас – нет, я не способен так поступить. Почему-то точно знаю, если придется, буду идти до конца и от своего не отступлюсь.

Главное, непонятно, что это, влияние молодого тела или, может, та самая несерьезность по отношению к этой жизни, фиг знает, но мне почему-то нынешнее мое поведение нравится больше, чем прошлое. Вот такая вот фигня творится с человеком, уже прожившим одну жизнь, странная.

Пока я размышлял, еврей отошел от шока, собрался и деловым тоном спросил:

– Когда проведем сделку?

– Проведем, только сначала вам придется оценить кое-какие мои совершенно другие активы, которыми я покрою разницу в недостающем золоте, – с этими словами я достал из кармана один небольшой изумруд и передал его еврею.

Да, не сходя с места решил, раз уж рискую, то по полной. Как говорится, пан или пропал. Да и устал я, если честно, от всяких переживаний, неопределенности и вообще от неустроенности в жизни.

– Конечно, вы можете сказать, что необработанные камни ничего не стоят и так далее, но имейте в виду: я прекрасно знаю, что я вам дал. Сейчас с вашего позволения удаляюсь. Забегу завтра, скажете мне, что думаете по этому поводу. Всего доброго.

Решил закруглять эти переговоры, главное мы обговорили, и теперь мне здесь делать нечего. Вернее, немного не так – нечего здесь делать на глазах у еврея, на самом деле к завтрашнему дню сделать предстоит немало. Изучить окрестности, наметить пути бегства на случай, если еврей поведёт себя неправильно, попытаться проследить за его телодвижениями после нашего расставания, если получится, конечно, да и о ночлеге подумать. Дел до хрена и больше, а времени не то чтобы много.

Абрам Лазаревич посмотрел на меня слегка удивлённо и спросил:

– Не боитесь вот так вот без расписки отдавать первому встречному, пусть и не бог весть какую ценность, но все же?

– Да нет, не боюсь. Не те это деньги, за которые стоит переживать. А если не суждено посотрудничать, то и ладно, переживу как-нибудь.

Еврей только кивнул, и на этом мы с ним распрощались.

Покинув двор дома, который мне так понравился, я сразу ушел из города, к берегу реки, где развил бурную деятельность. Если изумруды я спрятал раньше, еще до встречи с местными пацанами, оставив в кармане всего пару мелких камешков, то остальные вещи все это время были при мне. Вот я и озаботился сейчас поиском, где их можно оставить на какое-то время и при этом не потерять. Нашел подходящее место довольно быстро в глубине колючего кустарника, куда по доброй воле вряд ли кто захочет лезть.

Спрятав свое имущество, сразу же направился к дому Абрама Лазаревича, но уже со стороны реки. Нужно хорошо изучить окрестности и наметить пути отхода, да и отыскать место, с которого можно будет понаблюдать за обитателями интересующего меня дома, тоже не помешает. Не собираюсь я доверять этому хитровану, вот и стараюсь подготовиться, как только могу.

Дом со стороны реки я нашел быстро, да тут и рядом все, а если учитывать, что небольшая деревянная конструкция вроде пристани была здесь одна и находилась как раз напротив нужного дома, то перепутать его с другими было и вовсе нереально.

С путями отхода (или бегства) я определился быстро. С этим проблем не будет, можно скинуть преследователей быстро и с гарантией. Найти подходящее место для наблюдения оказалось сложнее, но и его я тоже смог подобрать. Правда расположено оно на другом берегу реки, что не очень удобно, но зато вряд ли меня там заметят.

Высоченный тополь, вернее, середину его ствола я выбрал в качестве места для наблюдения за еврейским подворьем. Переплыл реку, залез на дерево и убедился, что видно все идеально. Как раз в этот момент к дому, за которым я наблюдал, подъехала легковая машина, в которую уселся «мой» еврей и куда-то укатил.

Опять же странно, а где его семья?

Уже второй раз задаюсь подобным вопросом, то у дядьки не обнаружил его родных, то вот сейчас, странно и непонятно, это мне так везет, или, может, они куда-то на моря жен с детьми отправляют. Так уже поздновато вроде как, конец августа все-таки.

Наблюдать стало не за кем, да и незачем, поэтому я спустился на землю и не торопясь пошел искать место для ночевки. Решил сегодня постираться, да и горяченького чего-нибудь сварить, задолбался уже питаться всухомятку.

Идеальное место для нормального лагеря я нашел довольно быстро. Несмотря на то, что его, похоже, довольно часто использовали для пикников, я решил остановиться здесь на день-другой, очень уж удобным оно оказалось. В основном это удобство состояло вот в чем – там был родник с чистой водой и опушка хвойного леса, подходящая вплотную к реке. Благодаря этому проблем не будет ни с питьевой водой, ни с хворостом для костра. А главное – это небольшая поросшая травой полянка в глубине густого подлеска, укрытая от ветра, на которой я собираюсь ночевать. Тем более, что на этой полянке даже место под костёр было кем-то оборудовано по всем правилам. Его аж диким камнем не поленились обложить. В общем, идеальное место для отдыха на природе, поэтому оно мне и понравилось.

Правда пришлось мне переправляться на другую сторону реки за вещами, но это так, мелочи. Быстро управился и, пока плыл на другую сторону, еще и придумал, что приготовить на ужин. Просто обратил внимание на возню молоденьких пацанов, которые увлеченно ловили раков, доставая их из нор возле берега. Вот я и подумал: чем я хуже, минутное ведь дело – надергать будущей еды, жаль только без пива придется обходиться, но ничего, переживу как-нибудь.

Ужин удался на славу. Раков надергал, даже затрудняюсь сказать сколько в штуках, много, с полведра, наверное, при этом брал только крупных, мелочь отпускал.

Несколько сварил в котелке, а остальных просто запек в углях. Налопался так, что даже дышать было тяжело. Как и планировал изначально, постирался и до наступления темноты успел даже высушить постиранное. Переночевал спокойно, хоть и слегка замерз на рассвете, из-за чего пришлось вставать ни свет ни заря и реанимировать костер. Спать больше не ложился, приготовил в котелке пустую перловую кашу, которой позавтракал, заварил чай прямо в кружке, чтобы душу согреть, да так и просидел у костра несколько часов, жалея, что нет какой-нибудь удочки, чтобы половить активно плещущуюся рыбу.

Примерно часов в девять утра собрал вещи, ушел чуть подальше в лес и там спрятал в неглубокой промоине все, что не планировал брать с собой, обильно присыпав этот своеобразный тайник палой листвой. А затем направился к своему наблюдательному посту. Вовремя пришел, едва я залез на дерево, как к дому подъехала уже знакомая легковая машина, из которой выпрыгнули два подтянутых молодых парня, двигающихся как хищники. Они как с родным поздоровались с вышедшим их встречать Абрамом Лазаревичем и затем вместе с ним направились во двор, где стали осматриваться, активно расспрашивая хозяина дома.

После недолгого обследования двора эти два мужика разделились. Один вместе с хозяином скрылся в доме, а второй зашагал в сторону реки. Там он, не особо осматриваясь, отошел чуть в сторону и уселся на валявшееся возле разросшегося куста смородины бревно, скрывшись таким образом из поля зрения тех, кто был во дворе. Грамотно поступил, сам он прекрасно видел происходящее возле дома, а его при этом рассмотреть при всем желании не получилось бы.

Я, наблюдая за этим спектаклем, напряженно раздумывал, как мне быть в этой ситуации. В том, что этот еврей решил меня прихватить на горячем, сомнений у меня не было, оставался открытым только один вопрос: кого он привлек к этому беспределу, бандитов или госструктуры. Если бандитов – это одно, а вот если каких-нибудь силовиков, то это уже совершенно другой коленкор. В любом случае, если я хочу остаться в Москве, у меня и выхода-то другого нет, кроме как валить этого еврея наглухо. Не считая пацанов на речке, кроме этого представителя избранного народа меня вряд ли кто мог запомнить, вот и надо, наверное, сделать так, чтобы он не смог описать мою внешность, а главное – исключить возможность случайной встречи в будущем, не нужны мне проблемы.

Есть над чем подумать, но в любом случае, пока у него в гостях эти двое, я туда не сунусь. Очень уж специфические у них повадки, не факт, что справлюсь без стрельбы, а шума хочется избежать. Если и делать здесь какие-либо дела, то тихо, иначе нельзя.

Я же собирался слезать с дерева, когда из дома вышли Абрам Лазаревич со своим гостем и целеустремленно направились к реке. Я решил подождать и посмотреть, что они еще надумали, просто интересно стало. Когда они подошли к пристани, Абрам Лазаревич неожиданно начал размахивать руками и кричать:

– Саша, не думай на моих гостей, это родственники, выходи, поговорим.

Глава 3

Фига себе, это я такой предсказуемый, или, может быть, Абрам Лазаревич такой умный? Сомневаюсь, что они могли увидеть меня со двора дома. Скорее всего, все-таки догадались, откуда я могу за ними наблюдать. Плохо, что меня можно так легко просчитать. Конечно, можно было бы забить и не высовываться, но с другой стороны раз меня еще не ловят здесь и сейчас, то, может, все не так уж и плохо.

Немного подумал и решил все-таки сходить поговорить с ними, отобьюсь в случае чего, револьвер-то при мне. Спорно, конечно, но раз решил, то и затягивать не стал. Мухой слетел с дерева и вышел на открытое пространство.

Абрам Лазаревич как увидел меня, что-то негромко сказал своим спутникам, и один из молодых парней начал отвязывать пришвартованную к причалу лодку. В этот раз я переправился через реку как белый человек. Но на причале, принадлежащем Абраму Лазаревичу, чуть не случилось непоправимое. Как только перевозивший меня молодой человек покинул лодку и дождался, пока я вылезу вслед за ним, второй парень достал из кармана корочки и произнес, вернее попытался, но не успел:

– Лейтенант НКВД…

Я сам не понял, как достал револьвер, но одновременно Абрам Лазаревич сделал два шага вперед, перекрывая мне сектор стрельбы, и произнес:

– Яша, не надо здесь этого всего, я тебя попрошу, забирай своего товарища и идите в дом, мы как поговорим с Александром, подойдем.

Странно, но молодые люди без каких-либо споров молча повернулись и ушли. Я, напряженный до невозможности, убрал револьвер и спросил:

– Вы мне можете объяснить, что это сейчас было?

Абрам Лазаревич как-то вяло взмахнул рукой и сказал:

– Не обращайте внимания. Вчера показал ваш изумруд своему брату, а он у меня ювелир. Он изрядно возбудился, оценив чистоту и качество камня. Он спросил, откуда изумруд у меня, и я рассказал о необычном покупателе. Присутствовавший там его сын и мой, как вы понимаете, племянник Яша тут же загорелся желанием посмотреть на такого необычного парня и на всякий случай подстраховать меня во время сделки, чтобы никто не обидел любимого дядю. Если бы я знал, что он себя так поведет, ни за что не пригласил бы его сюда. Вы уж меня извините за это недоразумение и поверьте, я свои дела всегда веду честно. А что касается переданного мне вчера вами изумруда, да я согласен, чтобы часть стоимости дома была погашена камнями. Более того, готов выкупить у вас все изумруды, сколько бы их у вас ни было.

Слушал его и неслабо охреневал, не понимая, это лыжи не едут, или я такой…

Если ты собрался вести дела честно, и ты получаешь деньги, а не отдаешь, зачем тащить с собой какого-то племянника? Опять же, допустим, поверю я ему сейчас, где гарантия, что это не игра с его стороны? В первый раз не получилось развести из-за моей реакции, вдруг я оказался бы быстрей и перестрелял их к такой матери, вот старый еврей и спустил пока все на тормозах в надежде, что дальше отыграется? Вот и как быть в этом случае?

Опять же, как он вычислил, что я наблюдаю за его подворьем? Экстрасенс, что ли?

Пока я напряженно размышлял, Абрам Лазаревич, понимая сложившуюся ситуацию по-своему и переживая, что выгодная во всех отношениях сделка вот-вот сорвется, неожиданно предложил:

– Знаете, Александр, а давайте мы с вами поступим следующим образом. Я понимаю, что вы сейчас напуганы случившимся и готовы разорвать наши отношения, поэтому готов на нетривиальный шаг. Я предлагаю переоформить на вас этот дом, помочь вам с документами и только потом получить плату. Что вы на это скажете?

– Скажу, что это плохой вариант. Я ведь не знаю, сколько понадобится изумрудов, чтобы закрыть сделку, вдруг у меня просто не хватит средств, не в рабство же мне идти, если не смогу рассчитаться. – выпалил все это на одном дыхании и про себя подумал: «какого хрена я тут распинаюсь, по-хорошему, мне ноги надо делать отсюда и как можно быстрее, а я тут торговаться пытаюсь».

Абрам Лазаревич между тем ответил:

– Если таких же, как тот, что вы мне уже передали, то пяти будет достаточно, чтобы рассчитаться, если их будет шесть, я буду счастлив.

О, сколько, оказывается, стоят мои камешки. Это меня и радует, и пугает. Радует, что я, по сути, богат, если, конечно, смогу распорядиться у мом тем, что имею. Пугает, что за мои изумруды меня могут сожрать без соли. С другой стороны, очень, прямо до невозможности хочется этому еврею поверить, даже несмотря на то, что я прекрасно понимаю всю несуразность нашей с ним ситуации. Не может серьёзный человек – а он ведь он совершенно точно серьезный человек – вести дела с четырнадцатилетним пацаном. Это нереально.

Тем не менее, как ни накручивал себя, а ответил Абраму Лазаревичу иначе:

– Хорошо, давайте попробуем договориться, только прежде ответьте мне на два вопроса. Как вы узнали, что я наблюдаю за вашим подворьем именно из-за реки? И не аукнется ли мне эта покупка в будущем? Я про вашего Яшу с его товарищем спрашиваю.

Последний вопрос глупый, сам это понимаю, но мне со страшной силой захотелось его задать и посмотреть на реакцию собеседника.

– Не аукнется, это я могу гарантировать. Более того, Яша – нормальный человек, и, возможно, вы со временем еще и подружитесь, если захотите, конечно. А по поводу «как я догадался» – здесь все просто, как я уже говорил, я быстро могу определить, умный человек со мной разговаривает или совсем безнадежный. Вы мне показались совсем не ребенком, вот я и подумал, как бы сам действовал на вашем месте. Ничего другого, кроме как проследить, не появятся ли здесь нежелательные свидетели предстоящей сделки, я не придумал. А самое удобное место – за рекой, вот я и решил проверить свою догадку, когда не дождался вас в условленное время.

Умный у меня собеседник, с этим не поспоришь. Ладно, как говорится, война план покажет, ввязываюсь в авантюру, а дальше посмотрим, куда кривая вывезет.