Пути Основ

Василий Мурай

Пути Основ

Пролог

Тип: внутренний контракт.

Место: сеттл Новый Берег. Координаты…

Цель: захват или ликвидация. Имя, приметы, род занятий цели следующие…

Руководство: Первый Капитан Сантьяго.

Примечание: Капитан, это маленький сеттл на краю мира. Квоты я выделю, но не надо разносить там все к чертям, у нас и других дел полно. Да, возможно будут наблюдатели от передовых. Не беспокойся, подчиняться они будут тебе. Удачи.

Джейкобс.

Скучный вечер. Узкая улица просила дождя. Маленький пыльный буран тянул серое покрывало по иссохшей земле. Возле двух ободранных и загорелых щиколоток уже собирались миниатюрные барханчики. Обладатель пыльных щиколоток и залатанных штанов ждал так терпеливо, как только позволяют шестнадцать прожитых лет. Дело было нелегким. Пальцы танцевали причудливую дробь на разбитой коленке, в острых глазах сквозило нетерпение. Взгляд юноши бродил между домами в конце улицы. Пыль кружилась повсюду, садилась на большой походный мешок. Ждать становилось все сложнее. Наконец монотонный шум ветра прервался скрипом калитки. И сейчас же пыльные барханы разлетелись в стороны, а мешок решительным движением был заброшен на плечо.

– Лео, ну сколько ж можно! – возбужденным полушепотом выдохнул ожидающий.

– Штерн, не мог я быстрее, родители и так постоянно следят, я еле отговорился, – отмахнулся такой же худой и загорелый парнишка.

Приятели крепко пожали друг другу руки и заторопились вдоль по улице. Они бежали вдоль низеньких заборчиков, то опрятно-ухоженных, то скалящихся зубастыми дырами, пока не нырнули в зеленую стену кукурузы. Едва мальчишки облегченно выдохнули, на их плечи опустились цепкие руки. Над головами кто-то прохрипел:

– Куда собрались, ребятки?

Штерн и Лео подпрыгнули как ужаленные, но, обернувшись, громко расхохотались и дружно сунули кулаки под ребра третьему парнишке.

– Уф, дурак ты, Пашка, мы думали, сам маршал объявился!

– Ага, а драться сразу зачем? – Пашка тоже широко ухмылялся, хоть и держался за ушибленный бок.

Отдышавшись, друзья зашагали через ухоженные поля, окружающие каждый приграничный сеттл. Скоро между листьями завиднелся серовато-зеленый простор степи.

Мимо колючих деревьев, мимо маленьких делянок, вдоль по сухой равнине, ребята держали путь к одинокому холму, королю окрестностей сеттла. Мягко приобнятый рекой, он смотрел свысока на берега долины и крохотные дома у своего подножья.

Уже к закату ребята взобрались на лысоватую голову холма. Скинув рюкзаки, они с облегчением бухнулись на траву. Отсюда сеттл был как на ладони. Их дом, их родные и знакомые. Весь их маленький мир. Узкие, выметенные суховеями улицы, невысокие, на совесть построенные дома. Пыль и тишина на всем. Вокруг – чуть всхолмленная равнина без края, покрытая лисьими хвостами злаков. А вдали, чуть видна, лежала Большая Дорога.

В этот вечер, как и во многие другие вечера до того, на вершине холма держали совет. Обсуждалась взрослая жизнь и большие планы. Друзья горели идеей отправиться в большой мир, добраться до Дороги и окунуться в бурю событий. Идея засела давно и прочно – основательный Пашка собирал продукты и необходимые в дороге вещи. Любознательный Лео просиживал часы в читальне сеттла, глотал одну за другой книги по истории Новых и Окраинных Городов, красочные описания обычаев и людей. Штерну достались навигация и карты. Вечерами ребята выбирались в степь, и на обдуваемой ветрами вершине обсуждали достижения и планы. В небольшой ложбинке разводили уютный костер. Будущие путешественники уже паковали рюкзаки, когда появилась проблема. В виде маршала сеттла. Старик Плащ был главным (и единственным) охранником порядка в маленькой деревне и имел невероятно острое чутье на шалости и проказы. В этом ребята не раз убеждались за годы буйной юности: стоило им подраться с соседними мальчишками, сделать набег на чужой огород или попытаться приготовить порох – Плащ узнавал об этом едва ли не раньше, чем их родители. Друзья справедливо опасались, что не успеют крыши сеттла скрыться за горизонтом, как высокая, сутулая фигура маршала появится на тропинке перед ними. И второго шанса на побег можно не ждать лет до двадцати, то есть почти до старости. Все прежние уловки и обманки ребята уже пробовали, а новые в голову пока не приходили, поэтому они вечер за вечером проводили на холме и мечтали.

Штерн не мигая смотрел в костер. В танцующих языках пламени ему чудились величественные замки и сходящиеся в великих битвах войска. В сеттлерской читальне не было книги о героях времен Основ, которую он не перелистал бы трижды. Мальчик грезил легендами о прошлом и мечтал, как он сам когда-нибудь, встав ногой на замшелый камень древнего холма, отдаст приказ могучему, победоносному войску. Он хотел быть как герои древности – мудрые, справедливые, не знающие ошибок и поражений. Несущие людям процветание и покой. Хотя мальчик все чаще посмеивался над собой за эти мысли, глубокое, настойчивое чувство стремления к чему-то большому, важному не оставляло его даже в тихие минуты раздумий.

Внезапно Штерн поднял глаза от пламени и оглянулся на темную полосу речной поймы.

– Паш, мне показалось, или внизу звякнул металл?

– Да ладно тебе, откуда там взяться металлу? Даже пастухи не полезут туда ночью, тем более, сразу после сезона дождей.

Река Кормилица жила очень беспокойной жизнью, особенно после любого ливня. Грязные лужи внезапно превращались в глубокие омуты, вчерашние ручьи ревели струями холодных потоков, броды терялись напрочь. Прибрежные полосы тростника могли похоронить неосторожных людей без следа. Мальчишки выросли здесь и неплохо знали характер своей водной хозяйки, но и они не стали бы рисковать без нужды.

– И все же я что-то слышал. Где-то недалеко.

Ребята мешкали. Не то чтобы они не верили Штерну, просто им не хотелось покидать тепло маленького костра и лезть в покрытые вечерней росой заросли. Любопытство все же победило. Осторожно, подражая неторопливым движениям старого Плаща, они спустились к подножью холма. Мокрый шум ночного ветра скрывал звуки шагов, но треск неосторожно сломанной ветки или стук сбитого камня все равно разнеслись бы на десятки метров вокруг. Пару раз мальчишкам казалось, что они что-то слышат, но это оказывались то беспокойная ночная птица, то измененные темнотой до непривычности звуки большой воды. И только спустившись почти к самой реке, мальчишки уловили незнакомые тона в окружающих шорохах.

– Штерн, там и правда что-то есть, – сдавленным от волнения голосом прошептал Лео.

– Тихо. Слушай!.. – оборвал его тот.

В быстро наступающей ночи звуки разносились гулко и неясно, но это особенное ритмичное потрескивание тростников ребята не спутали бы ни с чем. Что-то тяжелое двигалось в пойме. Звук шел со стороны одной из небольших проток, сейчас обмелевших и легко проходимых. По крайней мере, такой она казалась наблюдателю, не знакомому с Кормилицей. Мальчишки же знали, что сухие обломанные стебли и грязевые ловушки, прикрытые тонкой пленкой воды, отбивали охоту путешествовать даже у сильных и упрямых приречных копытников. Однако кто-то более сильный и опасный решил бросить вызов речной пойме. Рассеянный лунный свет пару раз выхватил силуэты человеческих фигур, неторопливо бредущих по предательски мелкой жиже. Их скупые и текучие движения слишком явно напомнили ребятам престарелого маршала, и мальчишки как можно плотнее вжались в небольшую ложбинку чуть выше зарослей тростника. Пришельцы старались оставаться незамеченными, делая остановки и вжимаясь в тень каждый раз, когда луна выглядывала в долину сквозь клочковатый вечерний туман. Скрытность, как и оружие, висящее на разлаписто вцепившихся в спины разгрузках, ясно говорила о недобрых намерениях.

Несколько минут прошли в тишине. Только яростные приречные комары, требуя свою дань, бились в шлемы ночных гостей. Наконец идущий первым остановился. Он обнажил голову и надолго застыл, покачиваясь, неотличимый от тростников. Затем сделал короткий жест. И мальчишки замерли с открытыми ртами. Поодаль от них заросли раздвинулись, и в резко ставшую тесной протоку вошли высокие, тускло отсвечивающие металлом фигуры. На голову выше человека, угловатые и одновременно смертоносно изящные, они наводили мысли о войне и смерти даже у тех, кто никогда не видел, каковы они бывают в бою.

– Боекостюмы! – одновременно выдохнули мальчишки.

Овеянные ореолом ужаса и восхищения механизированные бойцы, которых боялись взрослые и которым тайно завидовали большинство подростков. Постоянно встречая их в суховатых родительских сказках, Штерн и его друзья впервые видели их вживую.

– Один, два, три, четыре… – еле слышно считал Штерн.

За восьмым боекостюмом в протоку вышли еще два обычных человека, только снаряженные легче остальных. Они несли какие-то длинные предметы, завернутые в чехлы. Изгиб протоки вел вооруженных людей прямо к ребятам, и хотя незнакомцев очень хотелось рассмотреть поближе, Штерн сжал друзей за плечи, уговаривая отступить. Все трое, дрожа от возбуждения, отползли назад, и когда их шаги стало невозможно расслышать с реки, побежали. Остановились они не скоро.

– Видали… уф, сколько их там! – лицо Пашки казалось бледным в тусклом лунном свете, но страха в глазах не было.

– К-кто это может быть? – обычно задумчивый Лео сейчас даже начал немного заикаться. – Бандиты с Дороги?

– Нет, не они. Не могут быть… Где они наберут столько оружия? А боекостюмы у местных мародеров… не видели уже десяток лет, с тех пор… как Плащ последнюю… серьезную банду извел. Да и там то ли один, то ли два было… А здесь их целый отряд. Нет… я думаю, это милиты, – Пашка спешно старался унять дыхание после бега.

– Но в ближайших сеттлах нет профессионалов, – возразил молчавший до этого Штерн. – В Большой Луне у губернатора есть охрана из наемников, но и там людей всего с десяток.

– И они вылезают за границы города раз в п-полгода, – нервно хихикнул Лео.

– Значит… – все трое переглянулись, – Боевой полк.

Догадка не сулила ничего хорошего. Боевые полки убивали людей. И не по нужде или мрачной прихоти. Они убивали с полного одобрения законодателей человеческого мира. Им за это платили. Самые профессиональные солдаты из известных в окраинных сеттлах, Боевые полки служили мощным инструментом во внешней политике крупных поселений Сферы Городов, и, по слухам, в основном занимались выяснений отношений друг с другом. В дела гражданские встревали редко, зато устрашающе эффективно. Сдерживали их только нерушимые правила Кодекса Основ, запрещавшие военным убивать гражданских, если им за это не заплатили. Квоты на убийства в операциях были жесткими, и только Боевым полкам хватало умения строго их придерживаться.

Что отряд Боевого полка мог делать ночью поблизости от обычного окраинного сеттла, самой большой проблемой которого в последние пять лет был спор за корову, мальчишки даже представить себе не могли. Но вряд ли это было что-то хорошее.

Пашка еще раз оглядел долину.

– Ребята, эта протока подходит берегом почти к крайним дворам! Они точно идут в сеттл!

Штерн глубоко вдохнул, принимая решение.

– Паш, вернись на холм, залей костер. Сделай, будто нас там не было. Лео – предупреди родителей. Я к Плащу, – и мальчики со всех ног припустили каждый в свою сторону.

Им повезло – незнакомцы выбрали путь по неприметной, но извилистой и болотистой протоке, дугой огибающей холм и любимое место встреч трех друзей. Мальчишки же бежали к дому по прямой, по ровному и сухому склону, до травинки знакомому с детства. Они надеялись, что выиграют хоть немного времени.

До окраины сеттла Штерн и Лео бежали вместе. Время растянулось для них в длинные-длинные мгновения, когда молодые мышцы выжимали все возможные силы, а легкие горели, требуя воздуха. Ноги больно хлестала едва различимая в блеклом свете степная трава. Топ. Топ. Топ. Топ. Мысли были только об одном: пробежать еще метр-два-три… метр-два-три… У невысокой, скорее символической ограды поселения гонцы разделились. Лео свернул в узкую улицу жилых домов, его ждала непростая задача – поднять на ноги половину сеттла, причем сделать это как можно тише: предупреждать незнакомцев, что их заметили, раньше времени не стоило. Штерн поторопился к единственному двухэтажному зданию, которое гордо стояло на крохотной площади, сводящей вместе все три улицы сеттла. Его задача была проще – всего один человек. И мальчик был уверен, что этот человек выручит сеттл из любой беды.

Старый маршал не спал. Единственный житель просторного дома, гордо называемого «администрацией», он беспокойно ворочался на кровати в маленькой комнатушке. В обычное время центральное здание служило и школой, и залом собраний, и местом проведения праздников. Там же хранились большинство документов и крохотный склад оружия для милиции сеттла, за всю карьеру Плаща открытый лишь дважды. Сейчас маршал лежал на узкой кровати и пытался понять, что же прогнало его старческую дрему. Звук ли, запах ли, но что-то в душной молодой ночи было не так. Когда начинающий слабеть слух уловил топот ног и тяжелое дыхание приближающегося человека, старый Плащ стал спешно натягивать одежду. По звуку угадав, что это кто-то из юных сеттлеров, он немного расслабился, однако не позволил себе успокоиться совсем. Чувство узнавания чего-то давно забытого не отпускало его. Нацепив на лицо строгую и немного злодейскую гримасу, он открыл дверь после первого же стука.

Комнату маршала, полутемную и пыльную, дети побаивались, и входить сюда не решались, так что когда запыхавшийся Штерн кубарем ввалился внутрь, Плащ окончательно встревожился.

– Маршал! – Штерн попытался изобразить воинское приветствие и одновременно не сложиться пополам от отдышки.

Он почти справился. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем мальчик смог продолжить.

– Маршал, там вооруженные люди у окраины сеттла. Около дюжины. Сэр, у них восемь боекостюмов!

Такое известие оглушило даже опытного маршала. На секунду он задумался, что-то вспоминая.

– Где ты их видел? – сухо спросил он.

– Мы заметили их в протоке, около Сухого холма, где-то в двух километрах от сеттла. Они шли в сторону домов. Мы сразу же побежали к вам.

– «Мы»? – продолжая расспрашивать, старик потянулся к столу за потертой кобурой.

– Павел, Леонард и я.

– Кого вы видели?

– Восемь боекостюмов. С ними люди в военной одежде, с ружьями, какие вы показывали на занятиях. Еще у двоих были какие-то длинные свертки.

– И у этих одежда покрыта какими-то тряпками?

– Да, а как вы…

– Ясно. Снайперская пара, – Плащ помрачнел еще больше. В его взгляде появилась какая-то обреченность. – Ничего себе. Куда вы такую-то силищу притащили? – пробурчал он себе под нос.

Штерн догадался, что маршал имел в виду. На весь сеттл было всего десятка два людей, хоть раз бравших в руки оружие, и из них лишь каждый третий (те, кто реже остальных пропускал тренировки) мог попасть в мишень с пяти шагов. Никому из них не приходилось воевать. Конечно, был сам маршал, заслуженный ветеран борьбы с местными бандитами, но что старик мог противопоставить десятку профессиональных убийц? И это уже не говоря о боекостюмах. Если милиты атакуют – у сеттла нет шансов. Но Штерн тревожился куда меньше Плаща. Опасность далеко превосходила все, что мальчик видел и даже что мог представить, поэтому казалась нереальной и совсем не пугала. Он только немного замялся.

– Сэр, мы предупредим взрослых, но мы не знаем, что этим чужим людям нужно и где они сейчас…

Внезапно глаза старого маршала резко расширились.

– Уже здесь!

Еще не договорив, он выхватил пистолет и выстрелил в худощавого человека, непонятно откуда возникшего в комнате. Выстрел попал в цель, хотя человек двигался очень быстро. Незнакомец пошатнулся и зацепился боком за стол, из его рук что-то упало. Маршал метнулся вперед, снова нажимая на спуск. Пистолет и человек дважды синхронно дернулись, а старик уже замахивался тяжелой металлической рукоятью в голову оседающего пришельца. К изумлению стоящего столбом Штерна, навстречу удару змеей взметнулась рука. Незнакомец, явно тяжело раненный, вовсе не собирался сдаваться. Перехватив опускающийся пистолет, другой рукой он выхватил нож и попытался ударить маршала в бок. В ответ Плащ костлявым плечом впечатал противника в стену и нанес несколько неистовых ударов коленом. Вскрикнув, человек уронил нож и схватился за живот. Не дав ему опомниться, маршал подхватил выпавший нож и двумя руками всадил его в шею привалившегося к стене пришельца. Длинный предсмертный стон боли хлестнул по сознанию Штерна, как разряд тока.

Борьба длилась всего несколько секунд и со стороны вся выглядела как одно длинное движение. Штерн переводил взгляд с залитого кровью тела на тяжело дышащего маршала. Мальчика била крупная дрожь. Он впервые видел смерть. В героических историях, которыми он заслушивался, все было по-другому. А здесь человек умер так близко, страшно, и… просто. Вот он был, живой, настоящий – и вот это просто неподвижная вещь на полу. Ощущение чего-то конечного и непоправимого, страх, что он сам может так же превратиться в вещь, дохнули по затылку холодом.

Штерн заставил себя оторвать взгляд от мертвеца и посмотреть на маршала. До сих пор он знал его только как строгого, но всегда внимательного и заботливого человека. Даже истории о его победах над бандитами всегда были наполовину байками, наполовину восторженными россказнями, которым никто не верил. Его вечное недовольство всем на свете и постоянное ворчание не воспринимали всерьез даже дети. И вот на его глазах старый Плащ хладнокровно убил человека, сильного и опасного. Теперь Штерн видел лицо каменной статуи, на котором жили лишь глаза, холодные и по-кошачьему быстрые. Не изменив одежды, не сказав лишнего слова, старик внезапно стал страшнее чудовищ из полуночных историй. Он пугал Штерна не меньше, чем лежащий рядом труп.

Не обращая внимания на мальчика, маршал принялся осматривать тело. «Почему ты не стал стрелять первым?» – пробормотал он себе под нос, обшаривая плотные карманы незнакомца. На секунду отвлекшись, Плащ поднял к глазам правую руку, покрытую кровью. Пальцы заметно подрагивали. Со злостью и неодобрением посмотрев на них, маршал с силой сжал руку в кулак.

Убитый, как сейчас заметил Штерн, был одет в странную, облегающую, серовато-пятнисто-полосчатую одежду с небольшими броневыми вставками. Судя по содержимому карманов, он носил с собой целый арсенал вещей, способных причинить боль. В комплекте была и кобура с облегченным укороченным пистолетом. Вместо боевого шлема на его голове была надета такой же странной окраски мягкая шапочка с металлическим обручем и небольшой черной бусинкой на стебельке.

– Микрофон! – заметив ее, удивился маршал. – И комплект связи. А ты у нас был из богатых…

Сняв обруч, маршал что-то нажал на нем и аккуратно отложил на свой стол. Закончив с телом, старик продолжил осматривать комнату. Кивнув в подтверждение каким-то своим мыслям, он поднял с пола обороненную в пылу борьбы вещицу. Плотная не то веревка, не то струна с двумя небольшими узлами у концов безобидно свернулась на ладони у старика.

– Вот оно что. Живым взять хотел.

Маршал резко развернулся к Штерну.

– Поднимай людей.

– Лео… Леонард Дюбуа уже занимается этим. Мы же вместе бежали с холма… – пробормотал бледный Штерн.

– Куда он побежал? – резко прервал его Плащ.

– Он начал с речного края, они ближе всех к врагам…

– Не тех поднимать нужно, глупый.

Маршал коротким резким движением выдвинул другой ящик и достал небольшой листок. Протянул листок мальчику.

– Поднимай вот этих.

На бумаге значилось всего с десяток фамилий и какие-то буквенные пометки около каждой. Штерн догадался, что это те, кто лучше всех усвоил уроки «старого П», и те, кто помогал ему в прошлых драках с бандитами. Близких ему знакомых среди них почти не было. Зато там оказались имена Пашкиной и его собственной матери.

– Мама? – полезли вверх брови Штерна.

– Жизнь – странная штука, – полуобернувшись, бросил Плащ.

Но больше ничего не добавил.

Уже разгоняясь для бега, на пороге Штерн притормозил в нерешительности.

– Маршал, если они уже здесь, то не лучше ли мне остаться, помочь вам?

Плащ в ответ терпеливо вздохнул и на секунду снова стал похож на старого учителя по выживанию.

– Во-первых, парень, защитник из тебя никудышный. Во-вторых, они только что потеряли своего передового-разведчика, который пытался решить дело тихо. И он был, заметь, со связью. Сейчас они пытаются разобраться, что пошло не так, а затем будут пересматривать план штурма. Это группа Боевого полка. Они не полезут головой вперед, пока не будут уверены, что готовы ко всему. А потому у нас есть время. Очень немного, но есть. А теперь бегом!

Штерн сорвался с места. Но успел увидеть, как старый маршал повернулся к пыльному окошку, отрешенным и задумчивым взглядом встретив наступающую ночь.

Через несколько минут центр сеттла наполнился тихим, целеустремленным гулом. Первыми появились люди из списка маршала. Еще толком не проснувшись, они забега́ли в здание администрации, или «большой дом», как его обычно называли сеттлеры, хватали старое, покрытое загустевшим маслом оружие и, торопливо пригибаясь, занимали указанные места. В темных проулках, в тенях кустов, за подоконниками люди сжимали в руках пистолеты и винтовки и боролись со страхом. Кто-то на скорую руку пытался соорудить себе хоть какое-то укрытие.

Пока остальные жители только начали собираться на площади, не понимая, что происходит, внутри сеттла уже налаживалась простейшая оборона. Сам маршал с двумя крепкими мужчинами засел где-то внутри «большого дома». Изнутри доносилась сдержанная ругань и звуки передвигаемой мебели. Перед входом в дом осталась только мать Пашки, вири Саша, как уважительно называли ее сеттлеры. Замещая маршала, она руководила людьми, торопливо раздавая указания. Невысокая, крепкая, прочно поставив ноги, она как волнолом направляла человеческий поток, отделяя от него небольшой ручеек внутрь дома, к маленькому арсеналу. Александра тревожно всматривалась в лицо каждого подходящего к ней сеттлера. Пашка до сих пор не объявился. Хотя Штерн успел сказать ей, что с ним все в порядке, материнское сердце сжимал страх куда больший, чем страх собственной смерти.

Большинство жителей собирались в тихо и беспокойно гудящее озеро у дальнего края сеттла, неподалеку от реки. Они должны будут без выстрелов уйти в неоглядные тростники и ждать, пока звуки боя не затихнут. Штерн видел промелькнувшие среди них лица Лео и его родных. Самому Штерну оружия не досталось. Он хотел было взять винтовку, выданную матери, но та лишь улыбнулась:

– Сын, поверь, я умею стрелять лучше тебя.

Подумав, юноша вооружился большим хозяйственным ножом и занял место за дверью комнаты, внутри которой выбрала позицию мать. Она настойчиво пыталась уговорить его уйти, но ни резкий окрик, ни горячие уговоры впервые в жизни не подействовали на мальчика. Мягко уткнувшись лбом в ее плечо, он тихо сказал:

– Пора, мама.

И впервые в жизни мать не нашла, что возразить.

Первый выстрел прозвучал внезапно. Люди еще толпились у входа в «большой дом», бегали в поисках оружия или старались найти укрытие получше. Хлопок неизвестно откуда – и человек, вскрикнув, повалился на землю. Пулей ему пробило ногу, и, переборов первый страх, несколько сеттлеров бросились на помощь. Рванулся было и Штерн, выглянувший из-за плеча матери, но неожиданно жесткий шепот приковал его к месту: «Стоять!». Через секунду из окна большого дома раздался голос Плаща:

– Назад, все назад, в укрытие!

Раненый кричал от боли. Кое-кто послушался маршала, но некоторые замешкались, пытаясь помочь. И тут где-то с окраины глухо бахнуло. Затем еще и еще. Первым упали двое вооруженных поселенцев, выскочившие со своих боевых позиций. Выстрелы защелкали градом. Все в цель. Люди, кричали, паниковали и падали, падали. Большинство было лишь ранено, выстрелы шли в основном по ногам, но на глазах Штерна их сосед, приветливый и спокойный отец семейства, упал с простреленной головой. Фамильный комбинезон офицера городской охраны, который он так любил носить напоказ, сегодня погубил его. Кто-то из сеттлеров запаниковал, бросил оружие и попытался укрыться в проулках между домами. Наиболее опытные защитники остались на своих местах, но и они не очень понимали, что происходит. Твердый голос маршала снова перекрыл шум:

– Вернуться на места! Приготовиться. Огонь по готовности. На поражение!

«Началось», – только успел подумать Штерн, как посреди одной из улиц длинным прыжком приземлился высокий и угловатый силуэт боекостюма. Глухо лязгнул металл, в упавшей тишине скрипнули сжатые до пределы пружины. Замерший в полуприседе боекостюм напоминал степного тарантула, готового к броску. Медленно повернулась голова, в лунном свете тускло блеснул закрытый лицевой щиток. Из соседних домов грохнуло несколько разрозненных выстрелов, и металлическое тело мгновенно распрямилось в прыжке. Полсекунды – и боекостюм плечом высадил окно дома, где сидел ближайший стрелок. Изнутри раздался одинокий выстрел, грохот, дикий крик, и через мгновение боекостюм выпрыгнул обратно. Мягко приземлился, крутанулся на подставленной руке и маслянистой тенью влетел в темную подворотню. Еще один крик, звук удара – и убийца уже был на другой улице. Теперь он постоянно двигался, избегал хорошо освещенных мест и безошибочно помнил, где прятались стрелявшие в него люди. Когда боекостюм в очередной раз пересекал открытое пространство, одна из пуль ударила его прямо в нагрудную пластину. Пришелец пошатнулся, но тут же сгруппировался, прикрылся небольшим стальным щитом, об который звякнули еще несколько пуль, и перекатился в темноту ближайшего двора. Не успели защитники порадоваться маленькому успеху, как металлические фигуры разом появились со всех концов сеттла. Восемь огромных теней метались по сеттлу, выламывали окна и двери, вытаскивали кричащих людей на улицу, калечили и убивали. Они казались неостановимыми. По указанию маршала, защитники разместились так, чтобы любое место простреливалось с нескольких точек, но враги ударили слишком быстро и слаженно, и теперь сеттлеры быстро гибли по одному. Защитники дрогнули, их оставалось все меньше и меньше, и им никак не удавалось поймать в перекрестный огонь хоть один боекостюм. Нападающие двигались слишком быстро, они почти не стреляли, предпочитая пускать в ход длинные ножи на запястьях и огромную силу своих машин. Боекостюмы ломали дрожащие тела сеттлеров, как сухие веточки.