Снежные великаны

Замир вспомнил, как он не мог понять, почему Оил не вырвал сердца у тех, кто погубил жителей Алметин. Рука его легла на рукоять ножа, а сердце начало биться ровно и спокойно. Эти люди были теми же убийцами добрых трудолюбивых алментинцев, теми же, кто воспользовался гостеприимством, а потом напал подло и безжалостно. Глаза Замира полыхнули гневом. Его затопила ненависть и злоба. Чернота, живущая внутри него с момента гибели его племени, всколыхнулась в нем с новой силой, начала снова поглощать его. Он вновь испытал страх, на этот раз его пугал он, сам, то, что жило внутри него. Эрис внимательно посмотрела на него. Брови ее нахмурились.

– Нужно как можно быстрее закончить с нашим делом здесь и уехать, – сказала она. Замир судорожно вздохнул.

Проводив Эрис до начала улицы, на которой она жила, так как дальше она идти друзьям запретила, Замир и Сейша отправились в сторону богатой части города, к дому Сейши.

– Не волнуйся за нее, – заметив, что Замир то и дело оглядывается с встревоженным видом, ухмыльнулся молодой воин. – Наша малютка умеет за себя постоять. Скорее следует переживать за тех, кто попытается встать у нее на пути.

Он засмеялся. Замир шел хмуро глядя перед собой.

– Ты чего такой? – заметив мрачное настроение приятеля, спросил Сейша.

– Эта жизнь не для меня. Я не могу найти для себя место в этом мире. И не уверен, что смогу когда-нибудь найти. Я чужой здесь.

Сейша усмехнулся.

– Здесь все чужие, друг мой. Каждый сам по себе. Никому нет дела до других. Всех волнуют только они сами, – несмотря на то, что Сейша продолжал улыбаться, в его глазах была грусть.

– Почему же вы так живете? Поему не можете жить счастливо? Без злобы и ненависти. Почему не можете любить друг друга, быть счастливыми?

Сейша невесело рассмеялся и развел руками.

– Мы не знаем как. Не умеем. Наши сердца очерствели. В них слишком мало любви и доброты. Дурное, что есть в нас, почти вытеснило все хорошее. Здесь есть, конечно, и добро и любовь, но их так мало, что они почти не заметны в общей массе себялюбия и равнодушия ко всему, что не представляет личные интересы. Ты знаешь, Замир, несмотря ни на что, ты редкий счастливец. Ты, по крайней мере, знаешь, как может быть по-другому. Жаль, что все сложилось так. Что тебе пришлось потерять свой мир, и окунуться в другой, много хуже и безобразнее чем тот который был твоим.

Сейша говорил непривычно серьезно. Дальше друзья шли в молчании, до самого дома, погруженные в собственные мысли.

Глава 24. Оконченная страница

Спустя четыре дня друзья покинули стены города, чему Замир был несказанно рад. Следом за ними ехали три повозки, нагруженные тем, что им необходимо было для нового похода в горы. Две повозки везли бочки со смесью, изготовленной ученым. Она, как и требовалось, была способна гореть на сильном ветру, не застывать от холода и сгорать не быстро, а за довольно продолжительное время. Бочонки были небольшие, такие, как и хотел Замир. На третьей повозке были сложены мотки толстых веревок, обработанных той же смесью. Оружие, необходимое не для сражения с великанами, а чтобы обороняться от хищников. Специально сделанный небольшой шатер, ткань которого, знакомый Эрис, тоже пропитал каким-то чудодейственным составом, благодаря которому она не должна была пропускать ветер.

Замир опасался только того, чтобы быкам не было слишком тяжело везти такой груз. Он надеялся, что Лиа удалось вылечить ногу захромавшего быка. Если он не сможет идти с ними, им придется оставить часть бочек с горючей смесью, а это было очень нежелательно. Тварей может и впрямь оказаться намного больше, чем они думают и тогда они не смогут с ними расправиться. Замир старался не думать о предстоящем походе, о возможных трудностях и всех опасностях связанных с ним. Возможно это последние дни его жизни. Ему хотелось хотя бы попытаться прожить их тем прежним Замиром, которым он был до всего, что случилось. Конечно, он изменился. Прежний Замир умер. Вместе со всеми кто был ему дорог. Но он хотел хоть немного почувствовать тепло и радость. Подумать о тех, кто еще остался в его жизни. И о тех, кто появился в ней совсем недавно. О друзьях. Об Эрис… О ней он старался думать как можно меньше. И чем больше он старался, тем чаще его мысли возвращались именно к ней. Он уже успел изучить ее лицо и фигуру, движения, смех, звук ее голоса до мельчайших подробностей, незаметно наблюдая за ней, бросая взгляды украдкой, когда она не видит. И каждый раз он все равно открывал в ней что-то новое. Она смешила его, порой злила, почти, как и раньше, и она радовала его… Ему было хорошо, когда она была рядом. Он чувствовал себя почти живым. Почти счастливым…

–

За время их отсутствия раны Волман зажили.

– Я смотрю, ты тут только на перинах валялся, да объедал местных крестьян, – обнимая друга, сказал Сейша. – У тебя лицо стало шире, чем морда у быка.

Он кивнул на быков, радостно тыкающихся мягкими мордами в руки приехавших и расхохотался.

– Лиа, зачем ты его так откормила, он идти не сможет. Толстякам в походе всегда тяжело, – посмеивался Сейша.

– Вы совсем стали большие, – обнимая детей, сказал Замир. – Каждый раз удивляюсь – проходит всего несколько дней, а вы опять подросли и повзрослели, и даже поумнели, – он со смехом потрепал вихрастую голову брата и нежно погладил светлые волосы сестренки.

Пока их не было, Лиа разрезала бычьи шкуры и сшила для Волмана и Сейши одежду.

– Неужели не придется день и ночь морозить зад и все остальное! – радовался Сейша, примеряя обновку. – Да наградит тебя, Лиа, Великий Оил, всем чего ты только желаешь.

Поход был делом решенным. Подготовка была произведена нешуточная. Так, что на этот раз даже Еши и Аните понимали неизбежность нового расставания и то, что Замир и его друзья мысленно уже не здесь. Они настраиваются, готовят себя к предстоящему испытанию. Прощальный вечер и расставание ранним утром прошли более сдержанно, чем в прошлый раз. Все старались держать себя в руках. У Лиа разрывалось сердце, но она не позволяла себе начать плакать или умолять остаться своих самых близких и любимых мужчин. Дети тоже почти не плакали. У Аните скатилось по щекам несколько слезинок, но Еши пихнул ее рукой и сердито посмотрел на нее, и она вытерла слезы и даже изобразила улыбку. Сам Еши усиленно морщил нос и моргал. Он тоже улыбался кривовато и не слишком широко. Губы подрагивали. Он смотрел на брата и его друзей. Они были его героями. Он мечтал отправиться вместе с ними, но прекрасно понимал, что его не возьмут.

В последний раз все обнялись. Прозвучали слова напутствия и пожелания легкой дороги и удачи. Маленький отряд двинулся в путь. Вместе с отрядом в сторону гор отправились двое крестьян из деревни. Они должны были остаться с лошадьми до возвращения отважных героев обратно. Если отважным героям суждено было вернуться…

–

Снова они были в горах. Снова вокруг был только снег и холод. И скалы, молчаливые и равнодушные, взирающие на маленьких людей с поднебесной высоты.

На этот раз на извилистых горных тропах им не встретились волки. Это было хорошо. Отряд был слишком мал. Наверняка они смогли бы отбиться даже от большой стаи. Сноровки, ловкости и меткости каждому из них было не занимать. Но все же кто-то мог быть в этой схватке ранен. А им необходимо было иметь как можно больше сил, когда они доберутся до места и приступят к исполнению задуманного плана.

Волман и Сейша, да и Эрис, несмотря на теплую одежду, все же страдали от холода. Но конечно не как во время их прошлого похода. Спустя два дня крошечный отряд достиг первой из горных долин. Заранее было решено, что в ней они и остановятся. Не имело особого смысла заходить далеко в горы. Они только сильнее устанут в дороге. К тому же потребовалось бы брать с собой больше еды, больше сена для быков, брать лишние дрова или искать уголь для костра, а быки и так везли в этот раз слишком тяжелый груз. Великаны могли прийти сюда также как и в любое другое место, для них расстояния не были так велики как для людей и быков. Теперь, когда они добрались до места, главное было успеть подготовить все до появления чудовищ. И еще оставалось молить о том, чтобы не началась метель. Она тоже могла стать серьезной помехой для их плана.

Отъехав от гор на некоторое расстояние, друзья выгрузили из саней бочонки с горючей смесью и начали раскатывать их на расстояние примерно в пятьдесят шагов друг от друга, образовав из них, таким образом, в конце концов, большой полукруг. На некотором расстоянии от бочонков разложили веревки, пропитанные горючей смесью, протянув их дальше, так чтобы получился замкнутый круг. Внутри первого круга, сделали еще один поменьше. И затем, внутри него еще один.

– Ты сможешь попасть в веревку из лука, Эрис? Из арбалета ты стреляешь отменно, а из лука? – улыбнулся Волман.

– Скажи, сын князя, тебе ведь, наверняка, не очень нужен мизинец на левой руке? Ну, что им можно делать? Разве что в ухе почесать. Выставь его вверх, и я развею твои сомнения, и докажу, что из лука я стреляю не хуже чем из арбалета, и когда будет нужно, попаду в любую из этих веревок, – сверкнув белозубой улыбкой, ответила девушка.

Волман рассмеялся.

– Пожалуй, я поверю тебе на слово, моя милая, кровожадная Эрис. Ты ведь девушка не только скромная, но и честная, обманывать не станешь.

Она пожала плечами.

– Не знаю, почему ты не согласился. В княжеском дворце полно слуг. Уж точно шлось бы кому чесать тебе уши.

Наконец они сделали все, что было задумано. Теперь осталось только привести план в исполнение.

– Ну что, готовы? – Сейша повернулся к товарищам. Глаза у него горели лихорадочным блеском от охватившего его возбуждения. Его уже пьянило предчувствие предстоящей битвы. Истинный воин, живущий внутри него, жаждал схватки, сражения, встречи с врагом и победы над ним. Каждый из присутствующих ощущал почти то же самое. В воздухе вокруг чувствовалось напряжение, почти торжественное ожидание. На лицах были улыбки. Воинственные и полные решимости. Взгляды, которыми обменивались друзья были наполнены сознанием сопричастности, пониманием, что их связывает общая цель и ни один из них не намерен отступать, каждый готов идти до конца, чтобы ни случилось. Они почти не разговаривали, и не только из опасения привлечь страшных тварей, раньше времени, звуками голосов. Слова в данный момент были лишними. Они понимали друг друга по малейшему движению, по кивку головы, по улыбке, по взгляду. Все четверо были неразрывно связаны. Настолько тесно, что каждый из них ощущал себя частью одного целого, единого организма. В целом мире никого не было, в данный момент, ближе друг к другу. Все доступные человеку чувства сплелись в один комок в их сознании, переполнили их, предали им небывалые силы и отвагу. Они чувствовали свою власть даже над самой смертью, способность преодолеть любой свой собственный страх. Ни страха, ни смерти для них сейчас просто не было. Была только злость, ярость, решимость преодолеть все, не дрогнуть, не отступить. И была переполняющая каждого из них необъяснимая радость, чувство восторга.

– Так всегда бывает, перед началом битвы, – сверкнув широкой белозубой улыбкой, сказал Сейша стоявшему рядом Замиру. Они оба пристально вглядывались в едва видную линию гор в конце долины. – Ты уже знаешь, что она вот-вот начнется. Оставшееся время тянется как будто дольше чем обычно и становится почти ощутимым, как будто до него можно дотронуться, почувствовать его. Воздух становится плотным, тягучим, обволакивает. Ты видишь все как будто со стороны. Ощущаешь себя другим. Чувства обостряются, но в то же время они не трогают тебя. Остается только возбуждение и жажда самой битвы…

– Все мужчины слегка чокнутые, – засмеялась Эрис. – Вам нравится щекотать себе нервы. Доказывать какие вы сильные и отважные и для этого вам необходима опасность. Необходимо доказывать свое превосходство и силу.

– А ты сама разве не такая? – улыбнулся Волман.

– Нет. Мною движет не азарт, и мне не нужно что-то себе доказывать. Опасность привлекает меня не тем, что я преодолеваю страх, и от того чувствую себя сильной, а тем, что она делает жизнь разнообразнее. Я не терплю скуку, уныние и однообразие.

Замир посмотрел на нее. Он не думал о своем отношении к опасности ни раньше, ни теперь. И его не особо интересовало, в данный момент, как относится к ней Эрис, и зачем она стремится к ней. Сейчас он хотел просто запомнить ее. Потому что, возможно, больше не будет случая взглянуть друг на друга. Не будет возможности сказать то, что так и осталось не сказанным. Это было как прощание. На всякий случай…

– Пора, – сказал Замир, оторвавшись от лица девушки.

– Я рада, что мы встретились, простофиля, – повернув к нему голову, сказала Эрис и улыбнулась своей озорной улыбкой.

– Я тоже рад.

Он достал из-за пазухи охотничий рожок. Все четверо начали расходиться по полукругу из бочонков. Остановившись на достаточном расстоянии друг от руга, друзья обменялись взглядом. Пора. Замир приложил рожок к губам. Над долиной разнесся пронзительный, громкий сигнал. Он разлетелся далеко, отдаваясь эхом от скал, звуча в соседних долинах, летя все дальше и дальше. Первые звуки еще не успели смолкнуть, рожок затрубил вновь.

Они появились не сразу. Прошло довольно много времени. Вероятно, они находились далеко от этой долины. Люди не знали, привлек ли их звук рожка или, возможно, они просто почувствовали присутствие человека. Главным было то, что они пришли. Снежные великаны двигались не спеша и все равно приближались стремительно, благодаря огромным шагам, делающим большие расстояния незаметными для них. Они надвигались громадными белоснежными холмами, становясь все больше, по мере приближения к застывшим в ожидании людям. Великанов было пять.

– Мерзкие твари, – сквозь зубы сказал Сейша, губы его растянулись в хищной, кровожадной улыбке.

Каждый мускул у ожидавших решающего, главного момента предстоящего противостояния, напрягся. Тело и разум слились воедино. Каждый из четверых превратился в сжатую пружину, готовившуюся начать действовать, все остальное отступило. Не было больше никаких чувств, как и говорил Сейша. Ни страха, ни сожаления, ни даже любви. Не было близких, оставленных далеко позади. Не было всей прошлой жизни. Был только этот миг. Только то, что предстояло сделать.

Вот одно из огромных белых созданий ступило за границы самого большого круга, образованного уже успевшей вмерзнуть в снег веревкой. Затем второе. Едва огромные лапы последней, пятой твари переступили черту, в воздух полетели горящие стрелы и опустились точно на каждый из кругов. Первое чудовище было уже совсем близко к людям. Оно уже тянуло свои лапы в их сторону. Еще миг и оно ударило бы страшными, смертоносными когтями находившегося ближе всего к нему Замира. Было сложно удержать себя в руках, устоять на месте и не дрогнуть, но он, как и остальные, ждал момента, пока в круг войдут все пять тварей, удерживая стрелу на тетиве твердой рукой, не давая страху взять верх.

Веревки вспыхнули, и огонь побежал по самому большому кругу, долю секунды спустя загорелись два других. Огонь достигал огромных белых косматых лап. Великаны пятились пятиться, пытаясь укрыться от языков пламени, найти выход из огненной ловушки. От длинной белой шерсти повалил пар. Воздух наполнился нестерпимым ревом, беззвучным и страшным. Все четверо заранее заткнули уши шерстью, пропитанной воском, но звук был внутри головы. Проникал прямо в мозг, сводил с ума. Один за другим, подталкиваемые людьми, покатились в горящий круг бочонки со смесью, изготовленной ученым. Они подкатывались к ногам чудовищ, вспыхивали. Вверх взлетали столбы огня. Великаны метались между пылающими бочками, разевая огромные пасти, размахивая лапами. Казалось, их тела становились меньше, они оседали, таяли, как будто и впрямь были просто огромными сугробами. Эрис вскинула лук и выстрелила. Горящая стрела влетела в разинутую пасть одного из чудовищ. Оно затрясло лапами, замотало головой. Шатаясь, бросилось в сторону. Налетев на других, сшибло одного из них. Оба существа упали на догорающие веревки и тут же к их телам подкатились уже охваченные огнем бочонки. Ни одна из двух тварей больше не поднялась. Мужчины подкатили к краю горящего круга еще несколько бочонков и толкнули их под ноги оставшимся трем существам. Окруженные со всех сторон высоко взлетающими огненными языками, оставшиеся снежные великаны, один за другим закачались и почти одновременно рухнули на снег.

Волман, Сейша, Замир и Эрис застыв смотрели на догорающий огонь и на поверженных противников. Громадные туши неподвижно лежали на почерневшем, от сажи и копоти истоптанном и изрытом огромными лапами и когтями, подтаявшем от огня снегу. Было очень тихо. Долина замерла, как и обычно, как будто ничего не произошло, в своей холодной, безмолвной и величественной, застывшей красоте. Прекрасной и пугающей одновременно.

– Может быть это еще не все? Возможно, придется вернуться сюда опять? – Волман повернулся к Замиру. Победа далась довольно легко, но нервное напряжение предшествующее сегодняшней схватке, напряжение в котором они пребывали все последнее время, лишило их сил. Не осталось никаких эмоций. Внутри было пусто. Не было ни чувства торжества, ни мыслей о том, что будет дальше. –Может быть, пришли не все и их намного больше?…

Замир помотал головой. Он был очень бледный. Он тоже чувствовал непомерную усталость. Хотелось сесть на снег и больше не вставать, не двигаться. Так и оставаться в неподвижности, до тех пор, пока холод не превратит тело в кусок льда.

– Нет. Их больше не осталось.

– Откуда ты знаешь? – спросил Сейша.

– Я не знаю, – Замир слегка пожал плечами. – Я просто это чувствую.

Эрис положила руку ему на плечо.

– Пойдем.

Они направились к саням, которые отогнали подальше и закрепили деревянными шестами, чтобы быки не убежали вместе с ними, испугавшись великанов.

Проехав расстояние, отделявшее их от гор, друзья немного пришли в себя. На лицах снова появились улыбки. Еще не пришло полное осознание, что все кончено, но способность радоваться, чувствовать не только усталость и равнодушное оцепенение вернулась. Они все были молоды. Они прошли через многое, многое пережили, но жизнь не стоит на месте. Когда человек силен духом и рядом есть надежное плечо друга, да к тому же по венам бежит молодая кровь, он легко преодолевает все, справляется даже с самым сильным потрясением. Они победили. Впереди была жизнь, и это было прекрасно.

– Переночуем в пещере, – указывая на темное отверстие в скале, сказал Замир. – Завтра, если погода будет по-прежнему ясная, проедем горные тропы и, возможно, к вечеру будем уже за пределами Алметин. Замир начал распрягать быков. Остальные, взяв с саней вещи, направились ко входу в пещеру.

– Я даже не ожидал, что все пройдет так легко, – повернувшись к товарищам, весело сказал Сейша. Лицо у него было радостное, совсем мальчишеское. Глаза сияли, а рот растянулся в широкой улыбке. Прямо за его спиной чернел вход в пещеру. Сейша чиркнул огнивом и поднес к нему факел.

– Сейша!!! – отчаянный крик, вырвавшийся из груди Эрис, отразился от скал, и пронесся по ним, полетел над долиной. На лице Сейши отразилось удивление, он начал поворачиваться в направлении, куда был устремлен взгляд расширившихся темных глаз Эрис. Послышалось рычание и из темноты, откуда-то сверху, на все еще продолжавшего радостно и беззаботно улыбаться молодого воина, бросилось большое пятнистое тело. Снежная кошка вцепилась в голову и спину Сейши, глубоко вонзив когти и раздирая теплую живую плоть. Сейша закричал. Кошка повалила его на снег. Разинув, зубастую пасть она нацелилась на голову своей жертвы.

– Гадина!!! Мерзкая гадина!!! – подбежав к катающимся по земле Сейше и снежной кошке, Эрис, выхватила топор и начала один за другим наносить удары по пятнистой шкуре. По лицу девушки катились слезы. Взгляд темных глаз наполненный гневом и яростью, был почти безумен. – Гадина! Тварь! Сдохни!

Кошка уже неподвижно лежала на снегу, залитом кровью, рядом с таким же неподвижным, безжизненным телом Сейши. Эрис вновь и вновь опускала топор на изуродованное тело.

– Тварь!!! Тварь!!!

– Успокойся, Эрис. Она мертва, – Замир перехватил руку девушки и осторожно высвободил топор из ее не разгибающихся, намертво вцепившихся в рукоять, пальцев. Волман склонился над товарищем.

– Так недолжно быть! Не должно! Все закончилось! Мы победили! – сотрясаясь от рыданий, кричала Эрис. Послышался слабый стон.

– Посмотри, что ты наделала, глупая ты женщина! Испортила отличный мех, – голос Сейши звучал чуть слышно, лицо залитое кровью, было мертвенно бледным.

Вытирая продолжавшие катиться по щекам слезы, она засмеялась.

– В очередной раз жалею, что не выкинула тебя тогда из саней. Вечно доставляешь мне одни неприятности.

Сейша слабо улыбнулся.

– Ты бы этого не сделала, ты слишком меня любишь, хоть и не признаешь…

–

Тропа петляла между скалами. В одних из саней, укутанный шкурами, весь перемотанный повязками, лежал Сейша.

– Вы с Волманом, так и норовите поваляться и ничего не делать, – взглянув на повязку на голове приятеля, выглядывающую из-под мехового капюшона весело сказала Эрис.

–Да, мы знатные господа такие, – улыбнулся Сейша. – Если есть возможность, непременно всю работу переложим на других. А ведь ты за меня испугалась, признайся, моя птичка, – он подмигнул здоровым глазом. Второй был почти закрыт распухшим веком, которое разорвали острые когти кошки.

Эрис фыркнула.

– Да просто кошка прыгнула неожиданно. Думаю, сейчас как откусит тебе голову, будут мне потом кошмары сниться по ночам, как вспомню тебя без головы.

– Конечно, ты же у нас девушка впечатлительная, вида крови не выносишь, не то, что откушенная голова.

Эрис улыбнулась.

– Ладно, признаю. Я испугалась, что эта тварь тебя прикончила. Хоть ты и болван, но я к тебе привыкла. Даже привязалась немного. – Она рассмеялась. – И, кстати, откушенная голова это и впрямь противно.

Замир посмеиваясь, вполуха прислушивался к разговору, долетавшему из соседних саней, едущих впереди. Привычно вглядываясь в дорогу и окружающие ее скалы, он пытался разобраться в себе. Что теперь? Он отомстил. Исполнил все данные клятвы. Что делать дальше? Мир за пределами гор по-прежнему чужой для него. И в горах для него тоже больше нет места. Может быть, было бы лучше, если бы он погиб? В его жизни не осталось смысла. Он осознал, что переполнявшая его ненависть даже помогала ему. Теперь, когда ненависть отступила, осталась только пустота.

– Чего ты так нахохлился, простофиля? – обернувшись к нему, спросила Эрис. – Ты, как будто не рад, что все закончилось.

Замир посмотрел на девушку. Можно подумать она читает его мысли. С нее станется и в голову кому-нибудь залезть.

– Я рад.

– Что-то не похоже, – Эрис одарила его насмешливым взглядом.

– Можешь теперь заняться опытами вместе с Метхой, ты же хотел, – сказала Эрис, когда некоторое время спустя они устроили остановку.

– Да, наверное. Мы с ним говорили. Он сказал, что не прочь переехать из города на природу. Можно построить дом…

Она улыбнулась.

– Не нравится город?

– Не нравится. – Он приготовился к насмешкам с ее стороны.

– Мне тоже. Грязь, полно сброда, только и ждущего чтобы напасть из-за угла.

Замир удивленно посмотрел на нее.

– По-моему ты чувствуешь себя там, как рыба в воде. Я думал, тебе там нравится.

Она хитро посмотрела ему в глаза.

– Я везде, как рыба в воде, простофиля. Но это не значит, что мне везде нравится.

Горы кончились. На ночь, как и в прошлый раз, остановились на зеленом холме у их подножия. После ужина Замир улегся на траву и стал смотреть на звезды. Сейчас он не думал ни о чем. В голове не было мыслей. Он чувствовал внутри себя все ту же пустоту, и одновременно удивительную легкость. Впервые за все время с тех пор как они с Орчи выехали из дома, чтобы узнать, почему не возвращаются мужчины из их селения со свадебным караваном. Замир услышал легкие шаги по траве. Эрис подошла и села рядом. Скоро они расстанутся и скорее всего, на этот раз, на совсем. Он почувствовал, как сердце болезненно сжалось. Может быть, стоит сказать ей о своих чувствах? О том, что она нужна ему. О том, что рядом с ней ему хорошо, и он чувствует себя вновь живым. А когда ее нет, ему все кажется пустым и бессмысленным. Он представил, как она начнет смеяться и подшучивать. Он прикрыл глаза. Лучше он будет просто ее вспоминать…

– Дай руку, простофиля, – сказала Эрис. Он протянул руку, даже не пытаясь угадать, что еще она придумала. Пускай устраивает свой очередной розыгрыш. Скоро они расстанутся, и ее проделок ему тоже будет не хватать. Как и ее самой.

– Держи, простофиля.

На ладони у Замира лежал кошелек, тот который она тогда стянула на рынке. Он улыбнулся.

– Я думал, ты потратила деньги на лекаря для своей матушки.