Если бы…

– Нет. Не нашлись. Так и живу, практически в нищете. Вот, вынужден зарабатывать на кусок хлеба, тяжким, непосильным трудом. Буквально с хлеба на воду перебиваюсь. Ну да не в деньгах счастье.– Продолжая паясничать, заявил Вован.– Разрешите представиться Владимир Родионович,– он привстал, театрально кивнул головой и даже слегка поклонился, а затем указал рукой на Гришку,– Григорий Александрович, наш ведущий архитектор.

– Инна Андреевна Боброва.– Сказала женщина, продолжая насмешливо улыбаться и не капельки не смущаясь поведением собеседника.

– Итак, Инна Андреевна. Чем обязаны?– спросил Вован, разглядывая новую клиентку нарочито откровенным, вызывающим взглядом. Впрочем, ее и это, по-видимому, не особенно смущало. В карих с золотом глазах плясали веселые огоньки. Ситуация, скорее забавляла ее, чем нервировала или возмущала.

– Хочу заказать проект дома. Мне сказали, что в этом деле Вам нет равных.

– Да нам вообще нет равных, ни в чем.– С пафосом заявил не страдающий скромностью владелец фирмы.– Мы вообще несравненные, можно сказать. Повезло Вам с нами, Инна Андреевна.

Гришка скрылся с головой за раскрытым каталогом по архитектуре. Больше всего на свете ему хотелось сейчас двух вещей: прибить ненормального начальника и оказаться где угодно, но только не в этой переговорной. Он уже даже мечтал, что бы эта баба, как перед этим назвал ее шеф, действительно отказалась делать заказ их фирме. Потому, что Гришка чувствовал, что она такая же чокнутая, как и его обожаемый начальник – два сапога пара и хлопот с этим проектом, если до него все же дойдет, не оберешься. Общение с ними двумя, одновременно, он, Гришка, даже со своей многолетней закалкой не выдержит.

Инна Андреевна, видимо, напротив чувствовала себя превосходно. Не переставая насмешливо улыбаться она, нисколько не смущаясь хамским поведением владельца фирмы, сидела в совершенно расслабленной позе и, не отрываясь, смотрела в глаза нахально улыбающегося Владимира Родионовича.

– И какой же дом Вы хотите заказать, Инна Андреевна? Поделитесь с нами Вашими пожеланиями, а мы уж постараемся, все силы приложим, себя не пожалеем. Будем до седьмого пота трудиться, пока не поможем, так сказать, Вам воплотить Ваши мечты в реальность.– Демонстративно уставясь на грудь заказчицы, без умолку трещал Владимир Родионович. Каждое слово он произносил таким тоном, что Гришке хотелось извиниться и попросить даму выйти на пару минут, за которые он бы успел придушить неуправляемого и невменяемого шефа и, заодно, спрятать его труп. Но дама только улыбнулась еще шире, показав два ряда ослепительно белых зубов, как будто общение со всякого рода придурками являлось самым для нее приятным времяпрепровождением. Когда шеф, наконец, замолк, она почти нежно и даже доверительно сказала:

– Мне нужен дом, в котором мне будет хорошо.

Вован тоже расплылся в улыбке. Эта чертова женщина–кошка, продолжавшая, как и в прошлый раз, насмешливо смотреть на него как на редкий экземпляр какой-нибудь чешуекрылой козявки, ужасно его раздражала, причем он сам не мог понять, чем именно или почему. И это раздражало и бесило его еще сильнее. Он чувствовал себя неуверенным и уязвимым под пристальным взглядом ее каре-золотистых глаз. Это было непривычно и неприятно, и он ощущал дискомфорт, находясь рядом с ней. А Владимир Родионович Телянин не привык испытывать дискомфорт и нервничать. Это было совершенно не свойственное ему состояние. Но не показывать же ей, что она выбила его из колеи, причем уже во второй раз. И Вован решил действовать напролом. Чем быстрее он ее доведет, тем быстрее она выйдет за дверь переговорной, и они расстанутся, на этот раз уже навсегда. Гуд бай май лав, гуд бай! Скатертью дорога.

– Ну хоть намекните. «Хорошо», каждый понимает по-своему. Помните в сказке про трех поросят. –Вован закинул ноги на стол и развалился в кресле в своей любимой полу лежачей позе. Гришка, выглянувший было из-за спасительного каталога, издал стон и снова скрылся.– Одной хрюшке было хорошо в соломенной хижине. Вторая прекрасно чувствовала себя в шалаше из веток. А третьей подавай каменный дом. С крепким фундаментом, прочными стенами и высокой крышей. Все как положено. Вот Вы, какой из хрюшек себя видите?

Вместо того, что бы швырнуть в наглого идиота одним из тяжеленных каталогов, лежащих перед ней, Инна Андревна со смехом спросила:

– Вы же, как профессионалы, наверное, сразу, взглянув на клиента, понимаете какая именно он хрюшка и, что примерно, ему нужно?– теперь уже Гришка даже не сомневался что новая клиентка – чокнутая.

«Клетка с железными прутьями тебе нужна. Как у тигра в зоопарке. Что б ты там за ней туда-сюда ходила, и своими противными коричневыми глазенками зыркала на всех»– глядя на нее подумал Вован. Вывести из себя раздражавшую его женщину не удалось, и он решил поскорее покончить с этим.

– Ну ладно, Инна Андреевна. Что бы проявить наш профессионализм нам нужно хоть от чего-то отталкиваться.– Совершенно серьезно сказал Вован, убрав, наконец, с лица свою идиотскую наглую ухмылку.– Давайте, действительно, обсудим, то, что Вас интересует. Мы же все тут люди занятые. Не правда ли? Что нам время на всякие глупости тратить? Итак, расскажите нам, каким, хотя бы примерно, Вам хотелось бы видеть Ваше будущее уютное гнездышко. В общих чертах, так сказать. Вот чем Вы занимаетесь в жизни, может Ваши увлечения, работа тоже могут повлиять на то каким будет Ваш дом, в котором Вам, как Вы выразились, будет хорошо.

«Интересно она жена богатого мужа, или у нее состоятельный любовник? А может дочь родителей, готовых обеспечить любимую дочурку всем, что она только пожелает?– размышлял Вован глядя на гладкую матовую кожу, мягкие губы и золотисто карие насмешливые глаза.– Не похоже, что она трудится до седьмого пота, что бы заработать себе на дом своей мечты».

– Я издатель.– Прервав размышления хозяина переговорной и всей фирмы в целом, сообщила сидящая напротив него собеседница. Вован удивленно приподнял брови и снова ухмыльнулся. Мол, кто бы мог подумать? Там ведь вроде соображать нужно, головой, так сказать думать. Это не то, что целыми днями по бутикам да салонам красоты бегать и ныть, что бы богатенький любовник или пусть даже муж новую шубу подарил, а то, в старой, уже выйти стыдно, целых три раза уже ее надевала. Стыд и позор. На глаза знакомым показаться нельзя, засмеют.

Видимо, совершенно верно истолковав выражение лица наглого генерального директора, Инна Андреевна, тоже слегка приподняв бровь, да-да, господин директор, хам Вы и придурок, и добавила, буквально добив его своими словами:

– Я занимаюсь научными изданиями. Научно-исследовательские работы, учебная и методическая литература для студентов и преподавателей вузов, ну и прочая, скучная для не посвященных, ерунда.– Снисходительно сказала она.

– А я думал журналы мод, любовные романы. Может что-нибудь типа советов для одиноких, никому не нужных теток, которые мечтают узнать секреты превращения в неотразимых соблазнительниц, неземной красоты или получить пару рецептов маски из листьев лопуха, что бы омолодится лет на тридцать.– Снова нацепив свою нахальную ухмылку, развязно сказал Вован.

Слегка вздохнув, Инна Андреевна одарила его улыбкой.

– Нет. Уж извините. Снова Вас разочаровала. Видимо это мой удел, не оправдывать ваших надежд, Владимир Родионович.

– Да, ничего.– Великодушно ответил Вован.– Уж справлюсь как-нибудь.

Обсудив некоторые детали будущего проекта, и договорившись о следующей встрече через неделю, для предварительного просмотра составленных за это время планов и чертежей дома мечты новой заказчицы, троица, наконец, рассталась. Раскланявшись, и даже шаркнув ножкой новой знакомой, Вован отправился в свой кабинет, куда буквально через минуту совершенно непочтительно влетел ведущий архитектор.

– Ты совсем ох… сегодня? Володь!– напрочь забыв о субординации, разорался Гришка.– Вы с ней случайно не родственники? Она же даже бровью не повела на все твое хамство. Сидела, улыбалась. Это вообще, что сегодня такое было? Ну, то, что директор с приветом это я уже привык. Но то, что клиент, не просто с приветом, в этом как раз ничего такого нет, все они с приветом, но с таким же точно приветом как у директора, это уже извините. Я вообще требую прибавки за вредные условия труда,– решительно заявил Гришка.

– Ага, сейчас.– Ответил, развалившийся в своем кресле, генеральный.– Я, между прочим, прибавил зарплату Лизе. Убавил половину от твоей и отдал ей. Так, что молчи, пока я вторую половину не отдал еще кому-нибудь.

Гришка вытаращил глаза.

– Да шучу я. Я Лизку и так прибавлю, мне она нравиться, хорошо работает, старается. Не плач, жадина-говядина, никуда твои золотые не денутся.

– Господи! Сколько ты мне крови попортил за все годы совместной работы?– сердито сказал Гришка.

–Да ладно, хватит тут строить из себя жертву. Подумаешь, прямо пионер-герой нашелся.– отмахнулся Вован.– Иди, давай, поработай, сотвори для дамочки дом, в котором ей хорошо будет. Пыточную там для ее мужиков не забудь спроектировать. Так и вижу ее с хлыстом в лаковых ботфортах на шпильке, с этой ее снисходительно-высокомерной улыбочкой гиены на губах. «А сейчас червяк, жалкая, безмозглая мужская особь, твоя госпожа научит тебя целовать ноги и не возникать пока тебе не разрешат открыть твой глупый рот!»– Вован мечтательно улыбнулся, видимо живо представляя Инну Андреевну в роли госпожи.

Специально опоздав на полчаса на следующую, назначенную для подписания договора встречу с Инной Андреевной, Вован с сияющей улыбкой вошел в свою приемную. Он ужасно радовался, что так ловко избежал очередной встречи с приводившей его в раздражение и состояние дискомфорта женщиной. Вот пусть Распутин там все с ней решит, а потом придет, подпишет у него, Вована договора и гуд бай Инна Андреевна. Прощайте навсегда! Дальше уже генеральный директор и не нужен, дальше Вы с Гришкой Распутиным будете, рука об руку, свой замок возводить и мечты в реальность воплощать. Гришка конечно поорет, повозмущается, но орущий и кипящий от возмущения ведущий архитектор, не вызывал у хозяина фирмы никаких неприятных эмоций, в отличие от самодовольно и снисходительно улыбающейся женщины с неприятными глазами.

– Ой, Владимир Родионович!– расстроенно глядя на сияющего начальника всплеснула руками эмоциональная Лиза.– А Вас Григорий Александрович искал. Сказал, что у Вас встреча, что Вы обещали быть…

Вован строго посмотрел на секретаршу.

– Лиза! Вот почему ты каждый раз говоришь, как только я прихожу, что-нибудь неприятное? Можно же, например, сказать: «Здорово шеф! Видели, какая красотища на улице! Весна, птички поют, солнышко светит. Давайте забьем сегодня на эту дурацкую работу и пойдем в парк пиво пить!». Нет. Тебе обязательно нужно мне какую-нибудь гадость сказать. Про Григория Александровича, про какие-нибудь счета, еще про, что-нибудь.

Вован, посмеиваясь, прошел в кабинет мимо ошалевшей секретарши. Подумаешь, Григорий Александрович его искал. Не маленький, пора и самому справляться.

Через сорок минут, как и ожидалось, в кабинет, кипя негодованием и сверкая гневным взглядом, ворвался обладатель звучной фамилии.

– Володь? Ну чего за х…я? Ну ведь вчера же договорились? Ты чего издеваешься?– потрясая в воздухе бумажками, видимо теми самыми договорами заорал ведущий архитектор.

Вован с деланным удивлением посмотрел на него.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Первый раз об этом слышу. Я тебя вчера, по-моему, вообще не видел. Ты, кстати, на работе вчера был? Может ты прогулял, а теперь специально меня запутываешь?

От такой наглости Гришка весь раздулся как надувной шарик и побагровел, готовясь излить на голову начальника поток брани, но тут за его спиной возникло лицо Инны Андреевны.

– Здравствуйте, Владимир Родионович.– Поприветствовала она хозяина кабинета.

– Здравствуйте, Инна Андреевна.– Вскакивая с кресла и театрально кланяясь, поздоровался Вован.– Такая жалость, что опоздал. Тысяча извинений! Спешил, как мог. Несся на всех парусах, так сказать. Но по дороге пришлось помочь старушке на другую сторону перейти. А эти старушки, вы же знаете, прям как черепашки, пока мы с ней доползли, полчаса прошло. А потом пионерский отряд пришлось пропустить. А отряд большой, детей много. Пока они все ножками топ-топ, пока училка их всех пересчитала, опять столько времени ушло. Так вот и опоздал. Добрые дела-то быстро не делаются.– Вован сокрушенно вздохнул.

– Извините Инна Андреевна.– Гришка протиснулся мимо улыбающейся невозмутимой посетительницы к столу идиота начальника. Почему он выбрал архитектуру? Почему не подался в цирковое? Гришка не раз задавал себе этот вопрос.

– Договора,– буркнул ведущий архитектор своему шефу, швыряя перед ним на стол небольшую стопочку отпечатанных на компьютере листов.– Всего доброго Инна Андреевна. Вы уж тут сами пообщайтесь с Владимиром Родионовичем, не буду Вам мешать, лишать удовольствия. Я на связи, звоните по любому вопросу. А я буду Вас держать в курсе дел.– Гришка кивнул будущей владелице дома мечты и, метнув ненавидящий взгляд на шефа, быстро покинул директорские владения. Пусть без него играют в свои ненормальные игры. С него хватит.

Вован просмотрел договора, подписал и протянул один из экземпляров новой клиентке.

– Вот, госпожа издатель. Прошу.– Торжественно сказал он. Золотисто-карие глаза весело смотрели на него.

– Почему Вы так себя все время ведете?– улыбаясь, спросила Инна Андреевна.

– А как я себя веду?– как можно более удивленно спросил Вован.

Она слегка пожала плечами.

– Как полный идиот.– Спокойно сказала она. Вован не ожидал такой откровенности, но в принципе она сказала правду и он не слишком-то растерялся. Он решил, что раз уж она приперлась в его кабинет, а ее сюда никто не звал, и лишила его удовольствия не видеть ее никогда больше, то пусть получит по полной программе. Ему не жалко.

– Извините!– нарочито возмущенно и даже обиженно сказал он.– Что Вы имеете в виду? Зачем вы меня обидеть хотите? Вы, что-то против меня имеете? То вы меня преследовали, то теперь оскорбляете. Это уж как-то вообще нехорошо, Инна Андреевна. Вы же интеллигентная женщина. Книжки издаете. Может у меня теперь комплекс разовьется…

Собеседница Вована наклонилась к нему через стол.

– Мне кажется Вы меня, почему-то боитесь, поэтому пытаетесь безостановочно хамить, прикрываясь своим хамством как щитом.– Тихо, как будто сообщает страшную тайну, сказала Инна Андреевна.– Я права?

– Чего это мне Вас бояться?– уже натурально возмутился Вован.– Не такая уж вы и страшная. Видал я и пострашнее, уж поверьте. И ничего, живут и даже из дома не стесняются выходить. Так, что Вы не переживайте. У Вас еще не самый тяжелый случай.

Веселый огонек в ее глазах погас. Она почти с грустью посмотрела на взрослого мужчину, который либо правда был полным идиотом, либо настолько вжился в эту роль, что просто не желал или не мог ни на секунду с ней расстаться.

– Всего доброго, Владимир Родионович.– Сказала она, направляясь к двери кабинета.

– И ничего я не боюсь. И могу доказать!– крикнул Вован ей вслед.

Инна Андреевна остановилась и снова с интересом посмотрела на него. Просто неподражаем! Что там еще пришло в его голову, до отказа набитую всевозможной чепухой и невообразимым вздором?

– Приглашаю Вас поужинать сегодня.– С торжественным видом изрек взрослый мужчина, не желающий повзрослеть. – Вот видите! Стал бы я Вас приглашать, если бы боялся?

Она рассмеялась. Ну, что с ним делать? Может он действительно представитель какой-то особой, редкой разновидности раздражающих и одновременно привлекательных мужчин.

– Хорошо. Заезжайте за мной в восемь в издательство.– Милостиво приняла предложение женщина вносящая дискомфорт в жизнь хозяина кабинета.

Заказав, в ожидании еды, бутылку вина, Вован уже было собрался вновь войти в образ «полного идиота», как выразилась не далее как днем его спутница, но Инна Андреевна умело взяла дело в свои руки.

– Откроете мне один секрет?– улыбаясь, на этот раз не насмешливо, а просто, как любая нормальная женщина, спросила она. От неожиданности и от того, что выглядела она просто сногсшибательно в маленьком вечернем платье, отлично подчеркивающем ее стройную фигуру, Вован потерял бдительность и не успел натянуть на лицо привычную наглую ухмылку заправского хама.

– И какой же секрет Вы хотите, что бы я Вам открыл? Надеюсь, речь не идет о секретах связанных с продажей Родины? – совсем слегка ухмыльнувшись, спросил он.

Инна Андреевна отпила из бокала, и Вован, с раздражением, почувствовал, что ему приятно смотреть на нее. Она не была красавицей, но видно как Верка Ковальская обладала какой-то притягательностью для мужчин. Вовану это совсем не нравилось. В том смысле, что если Веркины чары на него не действовали, слава богу, то Инна Андреевна одновременно и раздражала его и привлекала, и он уже не был уверен, какое из этих двух противоречивых чувств, преобладало по отношению к ней. Поэтому он счел необходимым укрепить свои позиции независимого самца и почти развязно добавил.

– Я ведь в любом случае и наврать могу. Знаете ли, я просто ужасный врун. Это я так, на всякий случай предупреждаю.

Она широко улыбнулась.

– Мне просто очень интересно узнать, кто та женщина, за которую Вы меня приняли тогда в парке. Вы выглядели по-настоящему расстроенным. Это дорогой Вам человек?

«Это не твое дело!– захотелось крикнуть Вовану.– Не суй свой длинный нос, куда тебя не просят. Великосветская леди, свысока разглядывающая любопытного идиота, встретившегося на твоем пути, от скуки или от пресыщения жизнью. Что тебе вообще нужно? Что ты прицепилась ко мне?» Но ничего этого Вован не сказал. На него в данную минуту смотрела не насмешливая великосветская леди, разглядывающая его как безмозглое, но любопытное существо. На него смотрела просто женщина. Милая и даже привлекательная. И вдруг Вован почувствовал непреодолимое желание рассказать этой почти незнакомой, чужой ему женщине о той боли, что живет внутри него. Рассказать эту историю, которая перевернула жизнь близких и дорогих ему людей и его собственную. Перевернула так, что он до сих пор не может очухаться. Так, что он не может даже фотографии смотреть и поехать повидаться с подругой, ближе которой у него только мать, но он уже слишком взрослый, для того, что бы искать утешения у матери. И неожиданно для себя самого Вован начал рассказывать. Рассказывать с самого начала, вернувшись в далекое детство. С того дня когда они только подружились с Сережкой Кречетовым. Он рассказывал долго. Им уже давно принесли еду, и она лежала перед ними, остывая на тарелках. Но ни он, ни его спутница не обращали на нее никакого внимания, хотя перед этим они оба сильно хотели есть, после долгого трудового дня. Во время, которого, они по привычке, часто встречающейся у занятых деловых людей, только слегка перекусили, тем, что нашлось в их офисах. Инна Андреевна слушала очень внимательно. Лицо ее стало печальным, и Вован был готов поклясться, что в золотисто-карих глазах дрожали слезы. Когда он закончил, они несколько минут сидели молча. И Вован почувствовал облегчение, какого не чувствовал уже почти два года, с момента, когда ему сообщили, что его друг погиб. А потом Вован решил, что пора взять себя в руки, они ведь пришли сюда, не для совместных рыданий, и сказал:

– Заболтали Вы меня совсем. Вон, все уже остыло.

И Инна Андреевна Боброва улыбнулась ему ласково и растроганно, потому, что теперь она знала, что на самом деле он не полный идиот, а нормальный человек, такой же, как все, ранимый и чувствующий боль. Человек, который умеет дружить и любить своих близких. А маска полного идиота просто удобна и привычна ему, для того, что бы противостоять жестокому миру окружающему всех нас. Просто ему удобно противостоять именно таким способом.

Они съели то, что еще можно было съесть остывшим. Пришедший в себя, к этому времени Вован, глядя на тарелки заявил:

– Вовлекли меня в расходы. Вон сколько еды зря пропало. А я ведь Вам говорил о своем бедственном положении, что с хлеба на воду, с воды на хлеб перебиваюсь.

Инна улыбнулась. Она теперь понимала его. У них теперь было нечто общее, сделавшее их ближе и понятнее друг другу.

– Пойдемте, потанцуем,– предложила она и сама взяла его за руку.

Вован краем глаза смотрел на ее нежную немного смуглую кожу с едва заметным пушком как у персика. На ее губы, мягкие и волнующие. Ему очень захотелось коснуться этих губ, почувствовать их вкус. Он наклонился к ней, приближаясь к ее полуоткрытым губам. В последний момент он представил, как они сейчас поцелуются, а когда он снова взглянет в ее лицо, то увидит ее насмешливую и на этот раз победную улыбку. Я тебя сделала, господин генеральный директор, любитель изображать придурка и хама. Нет уж, не доставит он такого удовольствия этой самоуверенной особе, которая, наверняка лузгает мужиков как семечки, снимает с них кожуру, а саму семечку проглатывает целиком. Был мужик, и нет мужика.

– Я просто хотел цвет помады получше рассмотреть.– Развязно заявил Вован насмешливо смотрящей на него партнерше по танцу.– У мамы скоро день рождения. Вот думаю, как раз такой цвет ей подойдет. Как раз для женщин в возрасте, в самый раз мне кажется.

Она засмеялась.

– Что за чудесный вечер! Ни разу у меня еще не было такого галантного кавалера.

– Да, что есть то есть,– нахально заявил Вован.– Мне все девушки всегда говорят, что я сама галантность.

– Пепельная роза.– Сказала его партнерша.

– Что пепельная роза?– не понял Вован. Может он перегнул палку, может, довел женщину, и она теперь заговаривается?

– Цвет помады называется «Пепельная роза». Для мамы. Вы уже забыли?– усмехнулась она.

– Ничего я не забыл. Завтра пойду и куплю эту обгорелую розу или как там ее.– Сказал Вован, увлекая обладательницу пепельной розы обратно к столику. Потому, что он все-таки живой человек и если сейчас он устоял, то станцевав с ней еще один танец, он может и не удержаться и все-таки поцеловать ее. А с такой как она, потом глядишь и еще, и еще захочется. А он совершенно не собирается начинать какие-то далеко идущие отношения. Он вообще сторонник одноразовых встреч. Ну, максимум два раза, если уж совсем из ряда вон, что-то. А Инна Андреевна, может, конечно, и придерживается таких же свободных взглядов как он, но почему-то одноразовая встреча с ней его совсем не привлекает. Настроение у Вована испортилось. Зачем он вообще поперся с ней в ресторан. Она его раздражала. Да, и фиг с ней. Она бы сегодня исчезла из его жизни раз и навсегда, а он зачем-то все усложнил, позволил ей, пусть не залезть себе в душу, но по крайней мере заглянуть туда. А его душа это священное место. Туда особы женского пола не допускаются, нечего им там делать. У него другие места имеются, куда он готов допустить этих представительниц человеческого рода. А Инна Андреевна даже и на это может не рассчитывать. Не подходит она ему ни для души, ни для чего другого. Вот не повезло ей. Раздражает она его, выводит из равновесия. Вован решил завтра пригласить на ужин умопомрачительную блондинку, на днях снабдившую его своим телефоном, во время одного светского мероприятия. А еще Вован решил, что нужно, как можно скорее, отвезти Инну Андреевну домой вместе с ее пеплом и розами, от греха подальше.

Вечер с блондинкой прошел так себе. Блондинка была сказочно хороша и вчерашняя спутница Вована по сравнению с ней была просто жалкой замарашкой. Но почему-то глядя на сказочно прекрасное лицо, Вован видел перед собой именно замарашку Инну Андреевну, а блондинка, бросавшая ему томные взгляды и расточавшая ослепительные улыбки, не вызывала никакого отклика ни в его душе ни даже в его теле, что было уж совсем необъяснимо и даже пугающе. Такого с Вованом еще никогда не было. Он уже проклинал и Инну Андреевну, и свою несчастную судьбу, не понятно для чего столкнувшую его с этой женщиной. Жил он себе прекрасно, был доволен и нет нужно было подсунуть ему эту тетку, которая, большую часть того времени, что они знакомы, его безумно раздражала и даже вызывала неприязнь.

Прошла неделя, за которую случились еще два неудавшихся свидания, принесших одно разочарование и ни какого удовольствия. Вован забеспокоился. Этак, он скоро в монахи может податься. Никаких поползновений к прекрасному полу он больше не чувствовал. Его замечательную жизнь отравила новая случайная знакомая.

Спустя восемь дней после посещения ресторана, где он впервые позволил заглянуть в свою душу особе женского пола. Посланной на его жизненном пути, видимо для того, что бы испортить ему жизнь. Владимир Родионович Телянин пришел к выводу, что для того что бы избавиться от дурацкого наваждения женщиной с кошачьими глазами нужно с ней переспать. Он убедиться, что она такая же, как все и ничего особенного в ней нет, и сможет спокойно жить дальше, как и прежде не обременяя себя лишними переживаниями и мнимыми, несуществующими чувствами. Конечно, существовал риск, что она не согласится, но это не сильно пугало Вована. Мы живем во времена свободных нравов, думал он. А Инна Андреевна, не производит впечатления ханжи или недотроги. Он же видел, как она потянулась навстречу ему, когда он хотел поцеловать ее в ресторане. Он даже почувствовал, как она подалась вперед и прижалась своим телом к нему. Так почему бы и нет. Сделаем друг другу приятное и разбежимся. Ведь взрослые люди, все этим занимаются. Что тут такого?