Тридцать один. Огневик

– Мы вместе со всем справимся, – пообещал я.

Она прижалась губами к моей щеке.

– Я никогда никому в этом не признавалась… а с блёклыми, даже не разговаривала. Отец говорил, что это ниже достоинства семьи Гуднес, но ты, какой-то особенный…

Волшебница поцеловала меня в шею. Уши вспыхнули, но я даже не пошевелился, боясь разрушить необыкновенный момент.

– Я перестала бояться. Моя жизнь всегда была полна магии, но в ней никогда не было любви. Папа очень уставал на работе и чуть что, сразу колдовал. Разбросала игрушки – щелчок пальцами. Не могу уснуть – заклятье. Мешаю составлять меню – сонные чары. Захотела новую куклу – лучше поспи. Кажется, я проспала всю жизнь. Может, и ты мне снишься? – всхлипнула Ирина.

Я взял её лицо в ладони и осыпал поцелуями, бормоча.

– Если это сон, я не хочу просыпаться.

Наверное, надо было подготовиться заранее, купить подарок, собрать букет цветов, выучить тысячу комплиментов, устроить сюрприз, но её глаза блестели так, что я понимал, всё это незначительные мелочи. Для счастья достаточно обычного душевного тепла и искренней радости во взгляде дорогого человека. Пустая болтовня и красивые обещания никогда не заменят настоящей любви.

Шаль слетела, и её прямая спина наконец-то расслабилась, а губы никак не могли оторваться от моих. Эти сладостные мгновения и есть настоящая магия, и никакой источник не сотворит такого маленького, но абсолютно бесценного чуда.

– Мы… – пробормотала Ирина и отстранилась.

– Всегда будем вместе, – незамедлительно продолжил я, но она замотала головой.

– Нет! – волшебница опустила глаза. – Я бы хотела, но…

– Почему? – не выдержал я, склонившись к ней, но она упёрлась руками мне в грудь.

– Ты блёклый.

В меня словно одновременно ударил весь магический арсенал гильдии Водолюбов. Я кто? Губы шевелились, но выскакивающие звуки даже отдалённо не напоминали слова.

В дверь постучали.

– Захожу! – предупредила Оксана.

Ирина так и не посмотрела на меня, встала и отошла к окну. А я, опираясь о перевёрнутый стул, никак не мог подняться. Унылые мысли не давали оторваться от пола. Давили и тянули обратно на корабль. Зачем я пришёл? Для чего всё это?

Наматывающий круги под кроватью голем остановился и подошёл ко мне. Надо будет завести привычку смотреть под ноги, чтобы не наступить на него. Я покосился на плечо. Хранитель, несмотря на своё обещание, так и не превратился в баклажан, а лишь сидел с закрытыми глазами.

– Какая страсть, – усмехнулась бывшая защитница, заставив стул вернуться на место движением руки. – Люсьен, переведи дух! Выйди на пару минут, а лучше подожди внизу, – она сбросила с плеча дорожную сумку. – Я уже обо всём договорилась, но нам надо поторопиться. Мы переоденемся и сразу спустимся.

Я взглянул на Ирину, но она так и не подняла глаз, только глухо спросила:

– Поборники на корабле? Их надо вернуть в тюрьму!

Я открыл рот, но вместо слов из него чуть не вырвался тоскливый вой.

– Мы их отпустили, – вместо меня ответил голем, и волшебница поджала губу.

Оксана остановилась посреди комнаты, попеременно рассматривая нас обоих.

– Вы что уже поругались? – удивлённо спросила она. – Ну, вы даёте? С такими темпами – завтра дети, а послезавтра внуки.

Я замотал головой и тускло проговорил:

– У чистокровной волшебницы не может быть детей от блёклого.

– Что? – совсем оторопела бывшая защитница и повернулась к Ирине. – Я что тебя для этого вытаскивала?

Но та лишь упрямо вздёрнула головой:

– Я не просила помощи.

– Надеюсь гостиница уцелеет, – притворно пискнул Оливье и прикрыл голову руками.

Оксана недобро сощурилась, но взяла себя в руки.

– Тебе лучше отправиться домой, – ровно выговорила она.

– Сначала мне нужен символ свободы, – мотнула головой Ирина.

– Что? – в один голос вскрикнули Евлампий и хранитель.

– Я хочу вернуть магию, – уверенно заявила волшебница.

– С чего ты взяла… – начала бывшая защитница, но я не дал ей договорить: – Старейшины и шаман могут помочь.

Ирина коротко кивнула, и хотя её глаза всё ещё блестели, я отвернулся. Подхватил голема и, бросив: «Жду внизу!», вышел в коридор.

Вслед долетел уверенный возглас Оксаны:

– Я тут пока разберусь!

– Не ожидал, – пробормотал Оливье, – хоть и предупреждал.

Я чуть не подавился возмущённым криком, но меня опередил Евлампий.

– Каждый может жить так, как хочет, если не мешает другим, – объяснил он.

Голем всегда умел находить нужные слова. Что же, может он и прав, наши жизни слишком разные. Жить моей она, судя по всему, не хочет, а я стать частью её мира просто не смогу. Блёклым не доступна магия!

– Потрясающе, – разозлился хранитель. – Если все будут вести себя так, как хотят, то кто будет делать так, как нужно?

Я не вмешивался в спор, невесомые руки счастья, которые ещё недавно обнимали, вцепились в глотку и давили изо всех сил. Теперь в тридцати мирах мне точно не осталось места. Лучше уж провалиться в бездну междумирья, чем снова остаться одному.

Спустившись по лестнице, я плюхнулся в глубокое кресло, а служащий в белом фартуке лишь чуть зацепил меня взглядом и отвернулся.

– Тот, кто должен! – гордо заявил голем.

– Это кто же, воины, маги? У одних нет мозгов, у других совести.

Я не обращал внимания на их перепалку. Пусть потешатся!

Чародейки спустились через несколько минут. Вместо платьев широкие брюки и кофты грубой вязки. На ногах высокие ботинки.

– Разобралась! По-моему, сущая ерунда.

Ирина двинулась ко мне, но Оксана преградила ей дорогу и выставила руки. На открытых ладонях поблескивали чернильные бока телерун.

– Не знала, что вы решите орка валять и приготовила вам подарок.

Вставать не хотелось, но встретившись с непреклонным взглядом бывшей защитницы, я всё же выбрался из кресла. Тяжело вздохнул и подошёл ближе. Уставился на телеруну, только чтобы не смотреть на Ирину. Она нерешительно протянула руку и дотронулась до чернильного бока. Я всё ещё раздумывал и Оксана шикнула:

– Целый день здесь будем торчать?

Я кивнул, испытывая её терпение, но всё же коснулся пальцем другой телеруны. Руку свело судорогой. Дрожь пробежала по локтю и забралась на плечо.

– Объятья электрического ската! – подпрыгнул Оливье, а у меня запылала щека и зазвенело в ухе, как после смачной пощечины.

На мгновение показалось, что я слышу тонкий голосок, но его заглушила бывшая защитница:

– Быстро настроились, смотри-ка. Значит помиритесь! Ну что замерли, голубки? Скажите доброй чародейке спасибо.

– Благодарю, – выдавил я, пряча свою телеруну.

Ирина отступила на шаг.

– Я… я…

– Прибереги слова для него, – отмахнулась Оксана. – Я успела связаться с Константином. Он обещал позаботиться о нашем гомункуле.

– Пусть вытрясет его из всех тел! – потрясая крошечным кулаком, воскликнул Оливье.

– Где же его теперь искать? – спросил голем.

– Не все его рассказы были выдумкой? – догадалась волшебница, теребя в руках свою телеруну.

– Ты прямо сыщик, – усмехнулась бывшая защитница. – Болтливый кусок мяса упоминал Семисвет и говорил, что его убежище в скале под замком. Так что найти его нору оказалось не трудно.

– Мровкуб опасен, – начал я.

– Ещё как, – согласилась Оксана. – Вот только у каждого своё дело. Кому-то со страшными гомункулами бороться, а кому-то тяжести таскать, – хмыкнула она, закидывая мне на плечо сумку с провиантом и вещами, и не оглядываясь, пошла вперёд.

Я поправил лямку и припустил следом, но Ирина поймала меня за руку.

– Прости, – прошептала она, – но ты не понимаешь…

– Отчего же, – выдёргивая ладонь, бросил я, – прекрасно понимаю. Блёклым не место в высшем обществе…

Волшебница не дала мне вырвать пальцы, а сжала ещё крепче и замотала головой.

– Я не боюсь, – отчаянно сказала она, и у меня по спине пробежал предательский холодок. – Я уже всё потеряла, но если мы останемся вместе – ты тоже всё потеряешь!

Она заботится обо мне? Челюсть, как в старые добрые времена, попыталась удивлённо отвиснуть, но я лишь нервно сглотнул.

– Ты думаешь, мне есть что терять? – на одном дыхании выпалил я.

– Жизнь, – очень серьёзно проговорила Ирина.

– Ни одна женщина не стоит жизни, – еле слышно заворчал хранитель, а ко мне наоборот вернулась надежда.

Я даже улыбнулся.

– Её не так просто отнять! – заверил я, вспомнив саблезуба.

– Поборники, чернокнижники, да любой колдун захочет тебя убить, а я даже не смогу тебя защитить!

В её глазах стояли злые слёзы.

– Я должна вернуть магию и исчезнуть! – она поджала губы, сверля меня упрямым взглядом.

Тогда я и решил наброситься. Ведь лучше поздно, чем никогда! Сграбастал её в свои оборотневские объятия и, несмотря на сопротивление, поцеловал.

– Если ты исчезнешь, – оторвавшись от её губ, заверил я. – Буду искать тебя по всем тридцати мирам, пока не найду.

– Я вас обоих сейчас так потеряю, что магистрат не найдёт! – рявкнула от дверей вернувшаяся Оксана. – На караван опоздаем!

Я снова подтянул лямку и, ухватившись за Иринину ладонь, уверенно зашагал к выходу. Я больше никогда её не отпущу. Ни за что! Никакие поборники и чернокнижники меня не запугают. Пусть хоть сам император будет против нашей любви, я никого не собираюсь спрашивать.

Волшебница задумчиво молчала, поглядывая на меня из-под опущенных ресниц. С ней будет не просто. Она слишком упряма, чтобы так легко отказаться от своих планов, но теперь я готов бороться.

 Мы пересекли Площадь кузнецов, и от тягостного молчания нас отвлёк караван. На окраине шумного ремесленного рынка по широким деревянным полозьям ездила огромная катапульта. В ковш только что поместили снятую с колёс повозку, а на её место уже подкатили следующую. Вокруг суетились коренастые гномы. Поправляли верёвки, крутили многочисленные рули и дёргали рычаги. Длинная балка резко повернулась и точно встала по одному из красных лучей, начертанных на мостовой. Плечи катапульты, стянутые толстой тетивой, изогнулись, собирая могучую силу скручивания и натяжения. Устройство натужно заскрипело и распрямилось, выкинув повозку за облака.

Я остановился.

– Это шутка?

Бывшая защитница даже не притормозила.

– У нас нет другого выхода, так что, давай даже не будем пытаться это обсуждать.

– Но так отправляют грузы, – попытался я, – а не чародеек.

– И животных, – серьезно добавил Евлампий.

– Чего жалуешься, оборотень? – хохотнул хранитель. – Ты вписываешься во вторую категорию.

Я задохнулся от возмущения, но Ирина сжала мою ладонь.

– Обо мне можешь не волноваться, я лишилась магии, а не смелости.

Оливье довольно заржал, а я покраснел. Вот только иногда так сложно держать язык за зубами.

– Ты еще слишком слаба, – еще раз попробовал я, но она лишь покачала головой.

Мы подошли к крайней повозке.

– Надеялся, что вы не придёте, – проворчал гном с длинной чёрной бородой. – Ладно, дело ваше. Подпишите вот здесь, полный отказ от претензий, и вам придётся оплатить всю сумму сразу.

Оксана безропотно приняла бумагу и зачиркала пером.

– Зато недорого, – скалясь, прошептал Оливье.

– Это безопасно, – сказал голем. – Портится только два с половиной процента грузов.

Я взглянул на волшебницу. В отличие от меня, она совсем не волновалась. Наоборот, с интересом рассматривала гигантскую конструкцию катапульты.

– Я что-то чувствую, – прошептала Ирина.

– Да, – согласился Евлампий. – На устройство наложено одиннадцать различных чар.

Разобравшись с бумагами, бывшая защитница передала один империк.

– Проходите, – разрешил гном. – Дело, конечно ваше, но держитесь как следует. Не очень приятно отскребать ваши останки со стенок, они ведь шершавые.

Я сглотнул.

Первой в повозку заскочила Оксана. Я подал руку волшебнице и залез следом. Мы расселись на скамьях и взялись за специальные поручни.

– Долетим с ветерком, – с бледной улыбкой заметил я.

Ирина отстранённо кивнула.

– Десять минут, и на месте, – пообещала бывшая защитница.

– Главное, чтобы курс правильный выбрали, – крякнул хранитель, – а то неохота тянуть оборотня из болота.

Гном раздраженно повёл плечами и закрыл дверь. Грохнул опустившийся засов. Повозка покачнулась и затряслась.

Я почему-то думал только об одном, куда деть язык, чтобы не прикусить.

Снаружи скрипели механизмы и шуршала накручиваемая на бобину верёвка.

Я с ужасом ждал, когда опустится рычаг и раздастся нетерпеливый свист тетивы, но так ничего и не услышал. Меня неожиданно вжало в скамью. Воздух застрял в горле на вдохе. Тело отяжелело. Ускорение сжало, согнуло, заставило склониться к коленам, потом начало выворачивать. Такое чувство, что на мне испытывали новые заклятья неопытные маги. Кожу натянуло. Кости трещали. Глаза вылезли из орбит. Я задушено хрипел, успевая радоваться тому, что в повозке темно и меня никто не видит. Муки неожиданно оборвались, на мгновение исчезло ощущение навалившейся глыбы. Позвоночник распрямился, я оторвался от скамейки, но сразу же упал обратно. Желудок сдавило, а всё его содержимое поползло вверх.

– Я сейчас рассыплюсь! – тонким голоском сказал голем.

Я хотел ответить, но вовремя сообразил, что рот лучше не разевать.

Пытки продолжались несколько минут и оборвались так же неожиданно, как начались. Пол ударил в ноги, и повозка замерла. Дверь распахнулась, и на нас, щурясь, уставился старый гном с седой бородой.

– Все живы, сумасшедшие?

Первой с собой справилась Оксана.

Мимо меня проплыло её бледное лицо, и она вылезла наружу.

– Всё в порядке, – охрипшим голосом сказала бывшая защитница и поправила сбившуюся прическу.

Я тоже встал, с трудом передвигая негнущиеся ноги. Подал руку Ирине.

– Если бы не чары, вам бы кишки выпустило, – довольно сообщил Оливье.

– Я едва уцелел, – согласился Евлампий.

– Хватит там рассусоливать, – рявкнул гном. – Выбирайтесь. Мне ещё обслуживание проводить.

Волшебница, несмотря на свою самоуверенность, сильно ослабела и шаталась. Я обнял её и вытащил наружу. Нас окружали высокие деревянные стены, за которыми виднелся дикий лес. В углу примостилась прямоугольная постройка с маленьким круглым окошком.

– Сумку не забудь, – напомнила Оксана.

Я подтянул лямку. Наш провиант неожиданно потяжелел.

Добравшись до ворот, мы, покачиваясь, покинули не слишком-то гостеприимный караван, и очутились среди высоких елей. На крайней висела перекошенная табличка с написанными от руки буквами: «резервация Большая стая». Я вернулся на родину. Достаточно выйти к опушке, и мы попадём к подножию горы. Останется только подняться на вершину. Я втянул холодный воздух.

– Знакомые запахи почуял? – криво усмехнулась бывшая защитница. – Не топчись на месте, чем быстрее доберёмся до Скалы советов, тем лучше.

Мы молча брели среди деревьев, и я поддерживал Ирину. Перелёт не прошёл даром, она еле двигала ногами, хоть и пыталась хорохориться, даже шутить.

– Слишком чистый воздух, аж голова кружится, – пытаясь улыбнуться побелевшими губами, говорила она, отмахиваясь от моей руки.

– Городская неженка, – подтрунивал Оливье, а я молчал и терпеливо помогал.

Мне исполинские деревья прибавляли сил. Древние стволы с огромными иголками источали густое хвойное благоухание. Которое впитывалось в кожу и пробиралось в лёгкие, наполняя их чистотой и свежестью. Чем дальше я шёл, тем сильнее становился. А когда мы выбрались на опушку леса, даже поднял сникшую волшебницу на руки.

Поблизости вздымался верстовой столб, а от него начиналась единственная тропа на Скалу Советов.

Плохо помню, как поднимались. Солнце быстро закатилось за лес, и тайгу накрыла темнота. Ирина крутилась и просила поставить её на землю.

– Справлюсь. Ещё сама могу.

Но я не поддавался.

– Тебе нельзя, – шептала она, – ты погибнешь, а я не смогу защитить. Старейшины излечат меня и я уйду.

– Куда? – не выдержал я.

– Не знаю, куда глаза глядят.

Её слабый голос в темноте звучал так искренне и настойчиво, что меня передёрнуло. Как же её переубедить?

– Меня не надо защищать, – уверенно сказал я.

– Но ты же… ты же не обладаешь магией, – вздохнула она. – В детстве у меня был щенок. Я его очень любила, даже оставила себе на память ошейник, – Ирина махнула рукой, и перед моим носом проплыл кожаный браслет с клёпками на её запястье.

– Так вот чего она к тебе прикипела, – сдавлено взвыл хранитель и затрясся от смеха на моём плече.

– Папа очень ругался, – не расслышав издевательства Оливье, продолжала волшебница. – Шерсть постоянно оказывалась на столе, попадала в тарелки и портила его гениальные блюда.

Я почувствовал, как напряглась её спина, а голос наполнился неприязнью.

– Однажды я вернулась с занятий, а щенок исчез. Остался только ошейник. Домовые потом разболтали, что он вертелся под ногами и отец, разозлившись, испепелил его одним щелчком, – Ирина дёрнулась и её огромные зеленые глаза приблизились к моим. – Я не смогла его защитить!

– Я не какой-то там щенок, – скрипуче, не обращая внимания на смешки хранителя, выговорил я.

Волшебница сникла.

– Я не переживу, если из-за меня с тобой что-нибудь случится, – тихо сказала она. – Лучше исчезнуть.

Я вздохнул.

– Отец всегда говорил, что лучше жалеть о том, что произошло, чем мучиться и желать изменить прошлое.

– Прошлое неизменно! – уверенно заявил голем, и всем сразу расхотелось говорить.

Даже Оливье прекратил задушено смеяться и подполз поближе к шее.

Ориентируясь на горящие на скале костры, мы медленно ползли вверх. Я даже не сразу откликнулся, когда из черноты грубо крикнули:

– Кто идёт?

– Свои, – захрипел я в ответ, чуть не уронив Ирину.

– Какие-такие… – начал было голос, но осёкся. – Что случилось?

Нас в один миг окружили стражи Скалы Советов. Плечистые оборотни с волосами до лопаток, завязанными в несколько хвостов, и длинными, ухоженными бородами. Побросав деревянные рогатины, они приняли у меня волшебницу и помогли шагать Оксане.

– Вечно тебя на ночь глядя приносит, – заметил один из оборотней.

– Времени нет, – отмахнулся я.

– А! – протянул оборотень. – Его никогда нет!

– Мне нужен отец.

– Он прибудет утром!

– Как? – вскрикнул я.

– Откуда я знаю. У вас же вечно сплошные тайны, – разозлился стражник.

– Дождёмся утра, – миролюбиво проговорила бывшая защитница.

Я кивнул. Сил на споры не осталось. Я даже не заметил факелы из звериных черепов, хотя их магический огонь всегда заставлял меня восхищённо качать головой. Мы прошли через арку, миновали церемониальную площадку и добрались до отвесного уступа, обвитого плющом. Каменную стену бороздили сотни закрытых шкурами ниш. В одной из них я ночевал в прошлый раз.

Я замер, провожая взглядом Ирину.

– Я за ней прослежу, – пообещала Оксана и пошла следом.

Я вздохнул.

– Подожди!

Она завела волшебницу в вырубленную в скале комнату и высунулась обратно, вопросительно качнув подбородком.

– Я так и не спросил, – подбирая слова, попытался сказать я, но бывшая защитница не стала меня мучить.

– Почему я бросилась за ней? – уточнила она.

Я кивнул.

– Я действительно тебя люблю, – серьёзно проговорила Оксана, – как младшего братишку, которого у меня никогда не было.

Я облегченно выдохнул.

– И желаю тебе счастья, – продолжила она. – С ней! – махнула на закрытую шкурой нишу. – Или с другой – не важно! Жизнь непредсказуема и полна опасностей, но тем она и дорога. По крайней мере, для меня, – поправилась она.

– А Константин? – осмелел я.

Бывшая защитница печально улыбнулась.

– Не знаю, – честно призналась она. – Я, наверно, больше люблю мысли о нём. О том, что будет после того, как мы победим. Только… – она запнулась. – Смогу ли я?

– Обязательно! – поспешно заверил я, но Оксана покачала головой.

– Я привыкла идти вперед, не оглядываясь, – сказала она, – это не лучшее качество для заботливой и верной жены.

– Ты сможешь, старшая сестрёнка! – уверенно заявил я, и бывшая защитница послала мне воздушный поцелуй.

Глава 16. Разрушение мифа

Утром меня разбудил назойливый шум. Из-под шкуры, заменяющей дверь, лился яркий свет, а на краю кровати сидело существо с потрескавшейся серой маской вместо лица.

– Урр-урр-урр, – рокотал шаман, но заметив, что я проснулся, вместо приветствия сказал: – Сегодня наставник откроет истину.

– Ты жив? – спросонья удивился я. – Или это очередной кошмар?

– Пока волшебницы в объятиях сновидений, нам следует закончить ритуал.

– Не может быть, – прошептал голем.

Он всю ночь проторчал в изголовье лежака, а теперь чуть ли не приплясывал от нетерпения и любопытства.

– Созданный магией не может лицезреть наше таинство, – не терпящим возражения тоном заявил шаман. – Ты останешься в прохладе пещер.

– А я пойду, – высунул язык Оливье.

Он уже сменил обезьянью морду на свою серую, и довольно щерился, высокомерно поглядывая на Евлампия.

– Так не честно, – заныл голем.

Я поднялся.

– Какой ритуал? Я думал, что всё само собой получится. Властелин освободится, когда предатель передаст магическую силу, ненавистник подарит смелость, а наставник откроет истину.

Шаман поправил маску, не удостоив меня ответом, а Евлампий продолжал причитать.

– Как гомункулов уничтожать, так я нужен, а как с…

– Извини, – перебил я голема и вышел, прикрыв проём шкурой.

Утро ещё только разгоралось. Раскрашенные рыжими сполохами облака вылезали из-за леса. Небо из нежно-голубого перекрашивалось в циановый. Медленно светлело на востоке, а с другой стороны горы ещё дремала тьма.

– Пророчество – это выдумка блаженного. Редко бывает откровением, а чаще всего хитроумная ложь, – объяснил шаман. – Само по себе оно не исполняется и не приводит ни к добру, ни к злу. Всё зависит от тебя!

– Я ничего не понял, – честно сказал я.

– Как всегда, – усмехнулся хранитель.

– Потому что ты смотришь глазами, а не душой.

– Кто ты?

– Всё что ты хочешь узнать, прояснится после ритуала, – уверенно прохрипел шаман.

– И кто же, интересно знать, мой наставник? – уточнил я.

– Не пытайся заглянуть за гору, сначала на неё надо подняться!

Мы вернулись на церемониальную площадку. Её, как и раньше, охраняли каменные идолы, но при свете они выглядели по-другому. Первая статуя походила на более крепкого, мускулистого меня. Во второй уже можно было различить волка. С каждым новым идолом сходство со зверем нарастало, а последняя статуя уже ничем не отличалась от серого хищника. Даже стояла на четырёх лапах. Я поражённо остановился. Подняться? Смотря с какой стороны глядеть за гору. Вот когда поднимаешься на площадку через зубастую арку, кажется, что волк превращается в человека, но если взглянуть с другой стороны, то человек становится волком. Но как не гляди, а чтобы понять, чего-то не хватает.

– Статуй было на одну больше, – кряхтя, проговорил шаман, – но маги запретили устанавливать последнюю, чтобы не оживляла в памяти минувшую войну и не открывала тайну.

На площадке собрались все старейшины и отец. Он страшно осунулся, плечи ссутулились, даже живот спал. А рыжие усы, обычно лихо торчащие в разные стороны, жалобно обвисли.

Я сделал несколько шагов в его сторону, но он отрицательно замотал головой. Пришлось остановиться.

– Время наступило! Самый главный ключ получен! – закричал шаман, указав пальцем на висящий на моей шее символ свободы. – Пора отключить машину Дагара и возродить наш мир! Вы готовы вернуться?

Старейшины ответили дружным рёвом, у меня по спине пробежал предательский холодок.

– Обещай, что в этот раз мне найдется местечко, – потребовал Оливье, но я не смог ответить.

– Властелин пробудится от долго сна! Предатель уже отдал магическую силу, а ненавистник расстался со смелостью. Пришёл черед наставника, истине пора открыться.

Шаман подтолкнул меня в плечо, и мы вышли в центр площадки. Старейшины продолжали вопить так, что под ногами тряслась гора.

Отец подошёл и, взяв меня за руку, смущённо заглянул в глаза:

– Мы оберегали тебя, потому что правда могла убить. Ты первый из нас и слишком ценен, чтобы рисковать твоей жизнью. Тебя почти невозможно уничтожить, трудно проклясть и поразить заклятьем, но ты всё-таки смертный.

Я сглотнул. Сбывались худшие опасения.

Шаман достал из-под шкуры маленькую круглую шкатулку и зачерпнул жирного красного раствора.

– На колени.

Пришлось подчиниться.

– Закрой глаза.

– Я не смогу объяснить всего, – прошептал отец. – Чтобы понять и во всём разобраться, тебе надо увидеть прошлое своими глазами. Поверь, так будет правильно.