И снова мир

– Вот мы и пришли, дорогая. – Мать остановилась возле больших камней, вдоль которых шныряли туда-сюда крабы.

– Вот сейчас поймаю, обязательно поймаю, – оставив на песке сумку, Мари направилась ловить крабов.

– Погонишься за двумя крабами, ни одного не поймаешь, – предупредила Аврора свою дочурку, усевшись рядом с валуном.

Мари как ни пыталась, так и не смогла поймать ни одного краба. Совершив несколько попыток ловли членистоногих, Мари от усталости уселась рядом с Авророй.

– Они слишком быстрые, мне не угнаться за ними.

– Порой нам необходимо довольствоваться тем, что есть.

– Значит, мне надо отправиться к своим ракам? – Мать махнула головой, и дочка побежала к сумке, лежащей на песке. Банка внутри сумки была перевёрнута, и раки успешно выползли наружу, оставив коралл в полном одиночестве.

– И что мне теперь делать, месье Коралл, вам же ничего нельзя поручить! – опечалилась Мари. – Уж теперь не знаю, искать ли вам новых постояльцев.

– Наша семья либеральных взглядов, Мари, позволь месье выбирать самому.

Мари высыпала песок из банки и бросила коралл в море. Дочь прижалась к своей матери, застав рождение солнца средиземным морем на пляже Лавези.

– Вот же он, мам, прям рядом с тобой, – заприметив показавшегося из норки рака-отшельника, Мари накрыла его своей панамой.

* * *

На банкете присутствовал весь свет мировой прессы, а также ряд влиятельных политических деятелей. Банкет проходил в дорогом, шикарном ресторане и был организован сенатором-республиканцем от штата Аризоны по случаю вручения Пулитцеровской премии молодым французским журналистам за публикацию в «Нью-Йорк Таймс» «Джон Макартур – флагман новой политики».

Молодая французская пара Клеберов получала похвалы от коллег по журналистскому цеху.

– Это прекрасная статья.

– Вы великолепны, в принципе, как и всегда.

– Таких высот может достичь не каждый, прекрасно, Мари, великолепно, Жан! – раздавались со всех сторон реплики коллег.

Жан махал головой, Мари старалась выглядеть чинно, благодаря почитателей.

– Мне кажется, Мари, вокруг нас клубок ядовитых змей, – шептал на ухо своей жене Жан.

– Лесть бывает горче яда, – промолвила Мари.

– Хорошо, что у нас есть противоядие, – пошутил Жан, осушив бокал вина.

– Аврора до конца своих дней не рассказывала мне, кем была та девушка для Пьера, простым сиюминутным увлечением или же чем-то большим. Знаешь, мне хочется однажды вернуться на Корсику. Те дни были по-настоящему счастливыми, я боялась говорить себе об этом и боялась говорить об этом матери, памятуя о трагедии.

– Мари, я никогда не брошу тебя, и, если ты только пожелаешь, мы сейчас же возьмём билеты и уже завтра будем ходить по пляжу Лавези.

Тяжело поднявшись с кожаного кресла, к беседовавшим супругам подошёл отчасти виновник торжества Джон Макартур. Сенатор держал в руках бокал дорогого шампанского.

– Минуточку внимания, дамы и господа. Я хотел бы попросить всех присутствующих выслушать меня. Сегодня мы поздравляем не просто талантливых работников мировой прессы! Мы поздравляем тех, чей вклад в историю журналистики, безусловно, огромен. Заметьте, я говорю сейчас не о себе. – Макартур похлопал себя по животу, эта выходка рассмешила присутствующих.

– Что вы, мистер Макартур, без вас и статьи никакой бы не было, – возразила Мари.

– Несравненная Мари, я отдаю дань уважения вашей семье, дань уважения вашему вниманию столь скромной персоне, как Джон Макартур.

Сенатор поклонился и выпил шампанское, его примеру последовали и остальные.

– Спасибо, – в унисон произнесла чета.

– С вашего позволения, я готов объявить о самом главном.

Мари качнула в знак согласия головой.

– Семья Клебер разрешила мне объявить о новом, так сказать, этапе в своей жизни. – Джон вытер губы салфеткой и продолжил: – Совсем скоро обладатели Пулитцеровской премии обзаведутся ещё одним транспортным средством.

Официанты вкатили в залу красивую детскую коляску, со всех сторон раздались аплодисменты.

Глава XVI

Виктория пришла в себя, почувствовав на своём теле лёгкое дуновение, голова кружилась, словно с похмелья. Она находилась в замкнутом помещении, стены и потолок которого были изготовлены из нефритового камня. Девушка поднялась и прошла до стены, в которую был встроен причудливый механизм с покачивающимся маятником. Виктория подняла голову вверх и обнаружила в потолке образовавшуюся дыру.

Элен очнулась из-за звуков шагов, доносившихся сверху. В потолочном проёме девушка смогла разглядеть соседку, которая расхаживала по потолку верхней комнаты.

– Как ты можешь ходить по отношению ко мне головой вниз? – спросила Элен, задрав свою голову вверх.

– Удивительно, но то, что кажется тебе потолком, служит для меня полом, я вначале подумала, что это воздействие невесомости, но оттолкнувшись от пола, вновь оказалась на том же самом месте. Возможно, мы находимся на разных полюсах чего-то вроде земного шара, только в уменьшенной версии, – сделала предположение Виктория.

– Этому явлению наверняка должно быть рациональное объяснение! – вновь заговорила Элен.

– Как тебя зовут и каким образом ты здесь очутилась?

– Моё имя Элен, попала я сюда, по всей видимости, благодаря Алану, это один военный, который участвовал в похищении «Детей хиппи», он виновен в убийстве нескольких человек, включая мою лучшую подругу, – девушка, не сдержав своих эмоций, закрыла лицо руками и заплакала.

– Постарайся взять себя в руки, сейчас нам не до слёз. Кстати говоря, моё имя Виктория.

– Хорошо, Виктория, только скажи, как ты оказалась в плену?

– Это не плен…

– Тогда что же?

Виктория развела руками.

– Каким образом ты здесь оказалась?

– Я просто спала ночью в своей мягкой, тёплой кровати, а проснулась в холодной каменной комнате.

Элен оглядела свою комнату и, увидев в одной из стен механизм-маятник, притронулась к нему рукой, остановив его ход. Маятник в стене Виктории так же остановился.

– Я надеюсь, ничего серьёзного сейчас не произойдёт.

Снизу в стенах появились щели, из которых начала бежать вода, комнаты девушек начали быстро затопляться.

– Бог мой, мы утонем! – запаниковала Элен.

– Успокойся, прошу тебя, в этом нет никакой логики.

– Логики не было и в убийстве Райли.

– Логики не было и в остановке маятника, разве он вам чем-то мешал? – раздался посторонний механический голос, появившийся ниоткуда.

– Кто вы? – спросила Виктория.

– Меня зовут Элисар, сейчас я вам всё расскажу. Вы находитесь в нефритовом перевёртыше прямо друг над другом. Не обращайте внимания на своё положение, если не смотреть вверх, голова у вас не закружится. – Элисар неестественно рассмеялся, после продолжив: – Дело в том, что в нашем элитарном клубе освободилось место, и, к вашему счастью, одна из вас сегодня его займёт.

– Никакого счастья мы, поверьте, не испытываем, просто отпустите нас, и мы забудем обо всём увиденном здесь, – возразила Виктория.

– Только в истинной борьбе родится настоящее счастье, настоящее величие, и вы сами это поймёте, когда увидите труп своего конкурента.

– Я не буду принимать участие в этом дерьме! – воскликнула Элен.

Механический голос Элисара на время замолк, тем временем воды в двух смежных комнатах становилось всё больше.

– Что же будет, когда вода дойдёт до потолка соседней комнаты? – спросила Виктория.

– Не бойся, она не проникнет к тебе, её остановит специальная перегородка, если, конечно, ты окажешься смышлёнее своего оппонента.

– Она всё прибывает и прибывает, если так будет продолжаться ещё несколько минут, мы просто-напросто захлебнёмся. Скажи, что нужно делать, чтобы не стать утопленником? – вопрошала Виктория, но Элисар по-прежнему не издавал ни звука. – Попроси его вернуться, прошу тебя, Элен, сделай это!

Вода уже коснулась груди Элен, девушка лишь крепко стиснула зубы.

– Я готова играть, давай начнём, слышишь ты, Элисар, наплевать мне на эту суку! – закричала Элен.

– Что ты себе позволяешь, дрянь? – вторила Виктория.

– Так-то лучше, дамы, теперь я вижу, вы готовы, пожалуй, начнём.

– Давно пора, я успела замочить свои локоны! – Вода дошла до волос Виктории.

Из-под воды одновременно в обеих комнатах всплыли золотистые кубики. Девушки взяли их в руки, рассматривая на их сторонах замысловатые изогнутые линии.

– Это головоломка, своеобразный пазл, вам необходимо успеть его собрать хотя бы в одной плоскости. Принцип прост, тот же кубик Рубика, только вместо цветов изображения.

– А если мы не успеем? – спросила Элен.

– Если из вас никто не справится, что же, будем искать того, у кого IQ хотя бы больше семидесяти, – жестоко пошутил Элисар.

Девушки принялись за головоломку, пытаясь собрать изображение, но у них ничего не выходило.

– Чёрт, мы должны были знать до начала игры, что на них должно быть изображено! – ругалась Элен.

– Им бы так было неинтересно, – высказалась Виктория, раскручивая кубик в руках с неимоверной быстротой. Как только первые линии на её кубике совпали, часть воды в её комнате переместилась через отверстие в комнату-перевёртыш соседки.

– Не смей так больше делать, – возмутилась Элен, теперь и на её кубике линии совпали.

Оказавшись по горло в воде, Виктория, опустив руки, погрузила кубик под воду и всё же смогла рассмотреть постепенно появляющееся изображение, продолжая собирать замысловатый пазл.

Тем временем в соседней комнате дела шли куда хуже. Элен начала паниковать и уже вместо почти готового рисунка вновь появились бессмысленные линии. Спустя некоторое время Элен плавала под самым потолком, пытаясь протиснуться в отверстие, но оно было закрыто стеклянной перегородкой, за которой на противоположной стороне находилась Виктория. Захлёбываясь водой, Элен стучала по стеклу кулаками и, лишь совсем обессилев, смирившись со своей участью, пошла ко дну.

– Замечательная обезьяна, – Элисар похвалил Викторию, собравшую одну из сторон своего кубика.

– Я никогда раньше не ощущала такой эйфории. – Вода в комнате Виктории резко начала уходить, и она потеряла на миг сознание, очнувшись в окружении людей, сидевших за овальным столом.

Рядом с Викторией на столе лежала не пришедшая в сознание Элен. Виктория попыталась привести соседку по нефритовому перевёртышу в чувство.

– Ты ей уже ничем не поможешь, – промолвил Элисар Дропа.

Виктория прекратила искусственную вентиляцию, обратив свой взор на карлика, держащего в руках томик «Война и мир» Льва Толстого.

– Так, значит, это вы – обладатель голоса?

Элисар махнул головой.

– И вы здесь? – Виктория заметила за столом Чжан Бэя, который попытался отвести взгляд.

– Она умерла не физически, её смерть ментальна, – заговорила лысая женщина в элегантном обтягивающем чёрном платье.

– Теперь вы – новый член клуба, дорогуша, относитесь к человеческой жизни проще, она нужна лишь для того… – старик замолчал, и за него продолжили остальные члены клуба: – Чтобы служить Мо!

Глава XVII

В тесных улочках, затерянных закоулках, спрятанных от чужих взоров обшарпанными кирпичными стенами ветхих построек прошлого столетия, порой скрываются самые светлые мысли, вынашиваются самые грандиозные идеи! Именно в таком потерянном закоулке на Третьей авеню в жёлтом автомобиле без колёс и без стёкол сидел лысый босоногий мальчишка, одетый в белую пижаму. Он изредка поглядывал на наручные часы, подаренные лучшим другом Жаном Клебером. Наконец из-за стены высунулась светловолосая голова мальчишки.

– Достал?

– Так точно, Поль! Родители и соседи отправились на твои поиски, возможно, они скоро обнаружат нас. – Жан протянул другу чёрные кеды и пакет с едой. – Держи, бродяга.

– Спасибо. – Поль надел кеды на босые ноги, отложив пакет в сторону.

– В следующий раз, когда будешь убегать от санитаров, не забудь снять тапочки.

Поль потёр руками большой синяк на левой ноге. К автомобилю подбежала дворовая лохматая собака по кличке Ливер.

– Тебя ещё здесь не хватало, дурёха!

– Оставь, Жан, чем тебе собака помешала?

– На тебя-то еды еле удалось раздобыть, а тут ещё этот привязался…

– Мне много будет.

Взяв из пакета бутерброды, он вытащил из них колбасу, отдав псу. Ливер целиком проглотил угощение, направив свой взор на пустые бутерброды, за которые принялся Поль.

– Лопнешь, Ливер! – Поль замахнулся рукой, и собака рванула бежать, периодически оглядываясь в надежде на то, что ей предложат добавку.

– Не тут-то было. – Жан засвистел, пёс в испуге завернул за угол дома.

– Ты неисправим, мой друг.

– Не передумал сдаться на милость властям?

– Не передумал, надоело лежать на больничной койке и смотреть в потолок.

– А как же родители, Поль, они ведь переживают.

– Хорош разглагольствовать, мягкотелый, лучше садись в машину, поедем до Мексики.

– Ха! Ну ты даешь, Поль, а как же Атлантический океан, у нас ведь автомобиль, а не корабль, и, кроме прочего, без колёс!

Поль открыл двери поломанного кара, приглашая друга сесть в салон.

– Будь по-твоему, – Жан залез внутрь, захлопнув за собой дверь.

– Ты готов?

– Ещё как, – рассмеялся Жан.

– Тогда держись крепче, мы трогаемся! Отдать швартовы!

– Боцман, свистать всех наверх! – прокричал вслед за другом Жан.

– Справа от борта пиратский фрегат, тысяча чертей! – выругался Поль.

– Огонь из всех пушек! – скомандовал Жан.

– Пли, – поддержал своего товарища Поль.

Друзья закрыли свои головы руками, повалившись друг на друга.

– Вражеские ядра пролетели от наших голов в нескольких сантиметрах и, кажется, сломали мачту, – раздосадовано произнёс Поль.

– Разве это нас остановит, впереди сказочная Мексика, где хранятся все пиратские сокровища! – Жан открыл двери автомобиля и бросился на землю, распластавшись на земле и махая руками, он имитировал пловца. – Прыгай и плыви вслед за мной.

– Вот же балда, вплавь американского континента не достичь, – Поль от души рассмеялся.

– А я хороший пловец, чемпион мира!

– Да хоть олимпийский чемпион!

– Ты думаешь, Кусто не говорили, что он никогда не сможет достичь морского дна? Или Гагарину не говорили, что он никогда не достигнет звёзд?

Поль выпрыгнул из автомобиля и, подражая своему другу, распластавшись на земле, начал махать руками.

На улице стало смеркаться, в окнах домов вспыхнул свет. Друзья вновь оказались внутри сломанной машины.

– Жан, помнишь, я однажды рассказывал тебе о своей мечте?

– А какой именно? У тебя, как я помню, их было много.

– О самой главной своей мечте.

– Жениться на Мари Робер?

– Нет, о более осуществимой.

– Стать журналистом?

– Да, Жан, именно о ней.

– И что?

– Я хотел бы попросить тебя осуществить эту мечту вместо меня…

– Ты сам её осуществишь! Всё будет хорошо, я знаю, вот увидишь, в следующем году мы будем справлять Рождество вместе, никакой больничной койки, всё будет как прежде! А летом мы снова будем сидеть в стареньком пежо, представляя, что плывём на огромном фрегате к золотым берегам Мексики!

* * *

Жан Клебер осуществил мечту своего лучшего друга, и даже больше: став журналистом, он женился на возлюбленной Поля, Мари Робер. В честь своего друга он назвал сына Полем. А позже случилось непоправимое.

«Казалось, что жизнь шла своим чередом, мы с Мари получили Пулитцеровскую премию и купались в лучах славы, работая в одном из самых знаменитых издательств во Франции. А потом я встретил информатора, в его портфеле я нашёл улики, в которых говорилось об одном влиятельном человеке, который баллотировался на пост президента США! Этим человеком был не кто иной, как республиканец, благодаря которому мы получили свою премию. В бумагах было написано о получении крупных сумм на предвыборную кампанию Джона Макартура из восточного фонда, фонда, спонсировавшего, только представьте себе, террористические организации по всему миру.

Мари была категорически против публикации, но я настоял, эта статья должна была взорвать все СМИ. И вот настал день, когда с дрожью в руках я взял свежий выпуск газеты в надежде увидеть на первой полосе заголовок «Двуликий Джон». Каково же было моё удивление, когда вместо своей публикации я увидел, что во Франции выдался неурожай винограда! Я и Мари оказались в кабинете у директора Жадера, не скрывавшего своих эмоций. «Всё это фальшивка, очередные происки демократов», – кричал он. «Но как же факты, бумаги, подтверждающие обратное?» – отвечал я. Жадер же категорически не желал ничего слушать. Тогда мы с Мари приняли решение отдать материалы в другие издательства, но было слишком поздно. Нашу квартиру перевернули вверх дном, украв все документы, обличающие Макартура. А затем произошла трагедия: у нашего сына случился приступ, мы вынуждены были искать помощи, но все те, кто был нашими друзьями вчера, сегодня отказывали нам. Они, безусловно, боялись возмездия Джона Макартура! Уволившись с работы, нам пришлось влезть в долги».

Мари обняла мужа, и Жан закончил свой рассказ. Хипо сидел рядом с Астафьевым, наблюдая за семейной четой с некоторым любопытством, и даже, как показалось Астафьеву, с жалостью. Их вагон немного раскачивался, и Мари клонило в сон.

– Вы можете поспать, если желаете, – предложил Хипо Мари.

– Мы переживаем, что будет с нашим сыном, пока мы находимся в этом странном путешествии? – заволновалась Мари.

– Его сердце будет биться, как и прежде, – обнадёжил андроид.

– Ему необходима срочная пересадка, иначе… – Жан вдруг замолчал, побоявшись завершить фразу.

– Никаких иначе, юхи способны исцелять безнадёжно больных! – заверил Хипо.

– Юхи, исцеление больных, что за бред вы несёте?! – возмутился Жан.

– Постойте, месье Жан, Хипо можно доверять, ведь всё, что он напророчил мне, свершилось, – заговорил Астафьев.

– Скажите, чего вы от нас добиваетесь? – Мари была неумолима.

– Обо всём вы узнаете по приезду в Гранд Палас, единственное, я могу повториться и сказать, что ваш сын Поль будет жить!

Глава XVIII

Воспитатель совершал очередной ночной рейд по детскому дому. Заглянув в спальню и убедившись, что все девочки спят в своих постельках, Тамара Леонидовна решила и сама вздремнуть, направившись в соседнюю комнату.

– Кажется, мымра уходит! Давай-ка выпрямляйся, Жорик!

Толстенький мальчишка выпрямил свои ноги, и стоявший на его плечах худой сорванец ухватился за карниз.

– Устал, Ваня, не могу больше тебя держать. – Ноги Жорика резко подогнулись, и он упал на землю.

Иван остался висеть на карнизе, пытаясь забраться через открытое окно в спальню детского дома номер один. На помощь к Ивану подоспело несколько девочек, втащивших его внутрь.

– Принёс?

– Ещё бы с пустыми руками я сюда лез. – Иван достал из-за пазухи мешок с конфетами.

– С днём рождения, Ридна! – Иван поцеловал сестру в щёку, и та вытерлась рукавом.

Девчата тут же разобрали шоколадные угощения.

– Прошу, не называй меня этим именем, – смутилась маленькая красивая девочка с веснушчатым круглым личиком.

– Этим именем тебя нарекли родители, – произнёс строго брат.

– Над ней все усмехаются, обзывая её Ридной, – сказала одна из девочек.

– Ябеда ты, Маша, – обиделась Ридна.

Остальные девочки так же подтвердили слова Маши, сказав, что в своей группе Ридна слышит частые издёвки.

– Хорошо, будешь называться Викторией, только до того момента, как я тебя заберу отсюда. – Иван разрешил сестре носить имя Виктория, придуманное воспитателями.

– Ваня, а меня заберёшь? – насупилась соседка по кровати и подруга Виктории Елена.

Девочки тихонько посмеялись. Дело в том, что Лена была совсем некрасивой девочкой, её особенностью был чересчур массивный нос, выделяющийся на фоне остальных мелких деталей лица, за этот недостаток Елену прозвали картофелиной.

– Куда тебе, картошка! Ты тут-то никому не нужна, – пошутила Мария.

Елена всплакнула.

– И тебя заберу, картошка, только не хнычь.

– А меня, а меня, а меня? – окружившие Ивана подруги Ридны одна за другой начали просили забрать их из детского дома.

Иван почесал свою макушку, не зная, что ответить им всем.

– Никого он не заберёт и даже сестру свою не сможет забрать, я слышала от воспитателей, что приезжавшие на прошлой неделе на смотры важные персоны выбрали Викторию, – подытожила Мария.

– Врёшь ты всё, егоза, из зависти придумала, и, если я сама не захочу, ни с кем я и не поеду.

– Если Тамара Леонидовна взяла деньги, значит, тебя уже здесь нет.

– Какие ещё деньги?

– Самые что ни на есть настоящие доллары! Я сама видела, спрятавшись в шкафу, как красивая дама вытащила из своего чемоданчика купюры и передала их воспитателю.

– Ты слышала, о чём они говорили? – спросил Иван.

– Они говорили о каком-то резусе.

Все присутствующие понятия не имели, о чем идёт речь.

Иван несколько насторожился, и в этот самый момент с улицы послышался свист Жорика. Увидев в соседнем окне загоревшийся свет, друг подал сигнал тревоги.

– Мне пора, не переживай, Ридна, всё будет в порядке.

Иван выпрыгнул из окна на улицу, благо, спальня находилась на первом этаже детского дома. В спальне послышалась ругань Тамары Леонидовны. Мымра была возмущена тем, что девочки не спали в столь позднее время.

– Долго ты в этот раз, не мог чуть быстрее, комары совсем заели, – жаловался друг, дежурящий в кустах шиповника.

– Пошли уже, плакса, на сегодня всё.

– Мне хоть одну конфету оставил?

– Тебе-то куда, Жор, ты и так толстый.

– Ага, а значит, толстым конфеты не положены?

– Я бы сказал, строго противопоказаны.

– Доктор ты, что ли, Вань?

– Мои приёмные родители хотят меня в медицинский отправить, буду таких, как ты, от ожирения лечить.

Уже утром Иван стоял на коленях возле строгого Романа Астафьева, изучавшего древнюю египетскую книгу.

– Я клянусь, что никогда не откажусь от фамилии, молю тебя в очередной раз сжалиться надо мной и удочерить Ридну.

– Что там с немецким, подтянул его? Репетитор говорит, что ты стал относиться к предмету снисходительно, – не отрываясь от чтения, проговорил отец, как будто не слыша просьбу сына.

– Выучил все глаголы на этой неделе.

– Бегать?

– Лауфен.

– Плавать?

– Швимен.

– Давать?

– Гэбен.

– Пить?

– Тринкен.

– Довольно неплохо, сын.

– Так что там насчёт Ридны?

– Ты выучишься в самом лучшем медицинском институте страны, затем отправишься работать в «Красный Крест», спасать африканских детей от голода и болезней. Такова была последняя воля твоей покойной матери.

– Но сначала я должен спасти свою сестру, на следующей неделе за ней придут.

– Откуда у тебя такая информация? – Роман отложил книгу в сторону.

– Одна из её подруг подслушала разговор воспитателей.

– Так чего же ты опасаешься? Ещё одна семья осуществит свою мечту, обзаведясь приемным ребёнком.

– Они говорили о резусе.

– Об обезьянах?

– Нет, скорее всего, они имели в виду резус-фактор, очень важный показатель при трансплантации органов.

– Не хочу даже слышать об этих девичьих бреднях.

– Сотни писем не нашли своего адресата, все девочки, что были переданы в приёмные семьи, не ответили своим подругам, тебе это не кажется странным, отец?

– Хорошая, сытая жизнь порой заставляет людей меняться, и не в лучшую сторону. И в конце концов, государство занимается проверкой приёмных родителей. Если ты так боишься за свою сестру, могу тебе лично пообещать, что с ней ничего не случится. Я слишком стар для воспитания твоей сестры, а ты ещё слишком молод, чтобы самостоятельно позаботиться о ней.

На следующий день Роман Астафьев ожидал директора детского дома номер один Набабкина Петра Ильича в приёмной. Стройная голубоглазая девушка в коротком зелёном платьишке с интересом поглядывала на профессора. Телефон зазвенел, и девушка, подняв трубку, попросила Романа войти в кабинет директора.

Пётр раскачивался в кресле-качалке и, заприметив вошедшего гостя, захлопал в ладоши.

– Надо же, сам профессор египтологии пожаловал к нам в гости. Давненько вы нас не посещали, неужели снова решили обзавестись кем-нибудь?

– У вас хорошая память, Пётр Ильич. Нет, это в мои планы не входило.

– Перед тем как вы записались на приём, я ознакомился с нашими архивами, кстати говоря, я польщён, вы даже знаете, как меня зовут.

– Видите ли, я умею читать, на дверях табличка с вашим ФИО.

Директор поперхнулся, но откашлявшись, снова продолжил:

– Чем могу помочь?

– Меня интересует одна ваша воспитанница.

– Я весь во внимании.

– Виктория Турова, мне стало известно, что девочку хотят взять на поруки.