скачать книгу бесплатно
Зимняя вишня
Владимир Иванович Валуцкий
Русская проза (Вече)
Это же простая арифметика: если два человека любят друг друга, если им вместе бывает так хорошо, что и не придумать, – значит, они должны быть вместе всегда? На пути к долгожданному счастью герои романа Ольга и Вадим пройдут через тоску разлук, горечь обид, муки ревности, годы безнадежности и часы надежды. И их счастье будет поистине выстраданным и заслуженным. История, рассказанная автором, замечательным писателем и сценаристом Владимиром Ивановичем Валуцким, с любовью и сочувствием к своим героям и окрашенная то грустью, то мягким юмором, – удивительно узнаваема и оттого близка всякому, хоть раз любившему по-настоящему. И недаром фильм и сериал «Зимняя вишня», снятые по роману режиссером И. Масленниковым, по праву стали одними из лучших и популярнейших произведений о любви в отечественном кино.
Владимир Валуцкий
Зимняя вишня
Если в этой истории что-то покажется вам слишком простым и узнаваемым – вы будете правы: наукой точно доказано, что в отношениях между людьми существует всего 36 ситуаций, из них и складывается наша жизнь.
А если вам что-то покажется слишком похожим на сказку – вы тоже будете правы. Ведь из 36 ситуаций, как из 36 карт, по выражению одного великого автора, порой так причудливо тасуется колода…
Знак информационной продукции 12+
© Валуцкий В.И., 2017
© ООО «Издательство «Вече», 2017
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018
Сайт издательства www.veche.ru
Часть первая
Ольга о себе
Глава первая
Исключительно. Замечательные люди
Мне бабушка рассказывала: в молодости они гадали под Крещение. Как-то по-особенному ставили зеркала, глядели в них через свечи и загадывали на суженого. И бабушка один раз увидела лестницу – парадную, высокую, с ковром. И вот, она говорит, на этой лестнице появляются ноги в лакированных штиблетах, такие были модными тогда, – и медленно шагают вниз. А самого человека не видно, но еще чуть-чуть, и можно будет разглядеть его лицо. Тут она испугалась, свечи сбросила и из комнаты вон. Я говорю: бабушка, чего ж ты, глупая, побежала – суженого бы увидела. А она говорит: какой там, к лешему, суженый – страшно стало, до ужаса…
Почему-то этот рассказ мне запомнился. Я уже и замужем побывала, и развелась – а иногда приснится бабушкино гадание, лестница с ковром и ботинки, которые по ней шагают. Так, мимолетно приснится. Перед тем, как проснуться.
Вот и на этот раз я проснулась, на минутку задремав, и вижу: все правильно – ботинки на ковре. Только не лаковые, а самые обыкновенные. Принадлежат Вадиму. И он их уже надел и перед зеркалом натягивает свитер.
На часах половина двенадцатого. Лампа горит. В комнате тихо.
– Уже уходишь?
– Пора.
Могла бы и не спрашивать. Сама знаю, что пора, жена заждалась, бедная.
Он надел пиджак, ласково улыбается.
– Ну, малыш, пока? – Это я малыш.
– Пока.
– Тебе тоже спать пора.
– Конечно.
– Не заводись.
– Да что ты, конечно, пора спать. Уже сплю.
– Вот и умница.
Мы смотрим друг на друга, оба улыбаемся, как все понимающие современные люди, – а глаза у него беспокойные, и написано в них одно: господи, до чего же эта прощальная процедура опостылела! Да и у меня глаза не лучше.
– Не сердись, малыш. Все хорошо.
– Конечно. Третий год все хорошо.
Лицо Вадима сразу становится серьезным, расстроенным.
– Малыш, мы ведь договорились…
– Да ладно, я ничего не сказала.
– Сама проснешься или тебе позвонить?
– Меня разбудят.
– Это кто же тебя разбудит? – в голосе промелькнула ревность.
– Один надежный товарищ.
Подыграла. Сейчас дальше будем играть в Отелло и Дездемону.
– Что еще за товарищ? Ты знаешь, каков я в гневе?
– Знаю…
Подходит к дивану, наклоняется, наваливается, душит.
– Р-р-р!.. Страшно?
– Страшно. Иди.
– А вот я не уйду.
Что уходить не хочется – тоже знаю. Это правда. Кому же хочется – в ночь, от тепла, уюта. До чего же мы, господи, оба несчастные…
– Ну какой у меня может быть товарищ? Конечно, будильник. Иди. – Он целует в щеки, в шею. – Ну уходи… Слышишь? Уходи, уходи, уходи…
Он поднялся, вздохнул. Сейчас рукой тихонько и нежно погладит по щеке. Вот так. И – быстро уходит, пока я притихла. Исчез в передней, вернулся уже в плаще.
– Пока?
– Езжай осторожнее, не торопись.
– Спи, малыш. До завтра!
Дверь хлопнула.
Раньше я от этого хлопка плакала. Уже год не плачу.
Что же, действительно пора спать. Антошка уже давно спит у себя за плотно закрытой дверью. Заглянула к сынуле. Сопит. Нога вылезла из-под одеяла и гуляет сама по себе. Заправила ее обратно – даже не почувствовал. Спит, как зверь бурундук.
Погасить свет в прихожей, идиотский выключатель: за веревку семь раз дернешь, пока сработает. На восьмой – гаснет.
Стою в ванной, где колготки развешаны – мои вперемежку с Антошкиными, смываю глаза, гляжу в зеркало на физиономию. Если честно, я отношусь к ней неплохо. Для без малого тридцати – еще вполне ничего. Могла бы, правда, быть немного повеселее…
Зазвонил телефон. Кому еще к ночи неймется.
– Да.
– Ольгунька! Ау!
Валя, соседка этажом ниже. Очень веселенькая. В трубке музыка и голоса.
– Ты одна?
– Одна.
– Тогда спускайся к нам. У нас такие люди!
– Я сплю, Валюшка.
– А ты просыпайся и приходи. Подожди…
– Ольга? – это уже мужской голос, решительный баритон. – Ты что там дурака валяешь?
– Сашка, настроения нет веселиться.
– Настроение организуем. И вообще – состав объявлен, замены не принимаются. Подожди…
– Ольгунчик! Ау, мой хороший! Ты спускаешься?
– Валюшка, я уже вся умытая…
– И очень тебе идет! Все ужасно жаждут тебя видеть.
– Кто?
– Исключительно замечательные люди, ты их не знаешь. Ну давай, просыпайся. Лариска уже спускается. – И тихо, прикрыв трубку: – Здесь для нее такой вариант… Между прочим, только что развелся. Ага?
– Хорошо. Зайду на минуточку.
– Ждем!
Только успела снова глаза намазать, натянуть на себя свитер и юбку – звонок в дверь. Лариса, другая соседка, этажом выше. Принарядилась – белая кофточка с бантом, туфли, даже губы покрасила. Очки придают торжественность облику. В руках у Ларисы сковородка.
– Готова? Ванилин у тебя есть?
– Не знаю, посмотрю. А зачем?
– Валюшка торт печет.
Достаю ванилин, Лариска крутанулась перед зеркалом, оглядывая внешность. Как бы между делом.
– Я лично тоже на полчасика. Завтра день сумасшедший, с утра – в банк, и Сережка расклеился. Спит и чихает, чертенок. В саду сквозняки. А что за люди, не знаешь?
– Говорят, исключительно замечательные.
– Ну поглядим – и спать. Пошли?
– Подожди… выключатель…
Отправляемся в путь, на четвертый этаж.
Дверь уже приоткрыта – ждут. Голоса, что-то пригорело на кухне.
– Можно?
– Приветик!
В прихожую выбегает Валюшка. Вся раскрасневшаяся, деятельная, счастливая. Вот кто настоящий малыш, а не я. Мне по плечо. Она у нас с Лариской третий ребенок: Антошка, Сережка и – Валюшка. И в сад вместе ходят, только они – воспитанники, а Валюшка – воспитательница.
Сдаем ей сковородку и ванилин.
– Держи. Что за праздник?
– Мы с игры. Сашка, правда, не играл, но игра была все равно – исключительная! Проходите. Я сейчас…
Обстановка в Валюшкиной комнате спартанская: стол, стулья, тахта – и все. Зато на столе изобилие. Какие-то яркие заграничные баночки, пакетики, коробочки. Вино, самовар для чаепития. На тахте расположились трое мужчин, двое незнакомых, третий – Сашка, Валюшкин хоккеист.
– Значит, так, – представляет Сашка, – справа от нас, которая очень красивая, – девушка Оля. Слева, которая тоже очень красивая, – девушка Лариса.
– Павловна, – уточняет Лариска, надменно кивнув мужчине, рядом с которым усадил ее Сашка, – очень подтянутому, в темном костюме и галстуке.
– Герберт… Мартынович…
– Гость из столицы! – объявляет Сашка торжественно, а в комнате появляется Валюшка с подносом, прямо-таки одуревшая от счастья, от любви, от своего торта.
