Услуга Дьяволу

Каратель небрежно кивнул на роскошные двери, а я впервые заметила на стенах картины, в основном, в красках осени. До этого все внимание сосредоточилось на Рюкае, но демон даже не шевельнулся, когда мы прошли мимо.

Ковровая дорожка привела нас на просторную лестничную площадку, огражденную отполированными до блеска мраморными периллами. Широкие длинные ступени лестниц вели вверх и вниз с обеих сторон, походя на гигантские подковы, отражающие друг друга.

– На четвертом, под самой крышей, Летний луг – мансарда с гостиной и домашним садом. Вероятно, там будут проходить некоторые из твоих занятий. Напротив Осеннего…

Дан кивнул прямо, на коридор, охраняемый еще одним демоном с пучком серебряных волос на макушке и серой кожей. Я не заметила у него ни рогов, ни копыт, но его глаза были белыми, как у незрячего старика, побиравшегося у храма по соседству с нами. На его поясе висел длинный широкий меч в ножнах, и я ни на секунду не поверила, что страж слеп.

– Это Йорх, демон из Белых кошмаров. Догадаешься, как называется крыло, которое он охраняет?

– Весеннее? – предположила я, поскольку узор ковровой дорожки менялся с осенней листвы на зеленые побеги и распускающиеся цветы.

– Совершенно верно, – улыбнулся Дан. – Там твои покои, несколько гостевых комнат и зал досуга, посмотришь их после обеда.

Мы спустились на этаж ниже, на границах лестничной площадки несла стражу еще пара воинов, похожих на людей, только у одного с копьем – вместо волос были зеленые побеги с колючками, заплетенные в косу, а у второго два странных изогнутых меча на поясе, острые уши и торчащие изо рта клыки. Дан представил их как Крьёна из Терзателей душ и Аола из Несущих боль.

– А… а что на втором этаже Весеннего крыла? – спросила я, опасливо покосившись на обоих стражей. Названия их кланов пугали сами по себе, пусть на тот момент я и не знала, что в точности они означают и за какие заслуги даны, но их выразительность не оставляла большого простора для догадок.

– Несколько кабинетов, в которых будут проходить твои занятия, гостиная и малая трапезная с террасой. – Дан сложил руки за спиной, кивнув на лестницу: – Весь первый этаж принято называть Зимним холлом.

Я знала, что сейчас прозвучит что-то связанное с зимой, потому что ковровая дорожка сменила листопад и зелень на серебряные снежинки, мерцающие на темно-синем фоне.

– Это холл, – мужчина очертил рукой огромное пространство белого мрамора и древних гобеленов, изображающих сражения с немыслимыми чудовищами и пиры. – Каждый гость приходит отсюда, – Дан кивнул на высокие двустворчатые двери, больше напоминающие ворота, возле которых несли стражу еще два демона, таких же, как Рюкай. – Жители резиденции используют этот выход, чтобы попасть во внутренний двор и сады, – Дьявол завел меня за лестницу, указывая на другие двери, гораздо меньше парадных.

Демоны стояли и там. Эта двойка была вооружена алебардами и не походила на тех, кого Дан уже успел мне представить. Высокие и худые, с приплюснутыми носами и тонкими, едва заметными губами, они пугали даже больше, чем увиденный первым Кровавый черт.

– Пьющие жизнь, – указал Каратель, заметив мой взгляд и руку, вновь ухватившуюся за край его пиджака. – Хату?

– Я… Хорошо, – пробормотала я. – Сколько их всего?

– Демонов? Тысячи, – легко ответил Дан, ведя меня в правый коридор. – Кланов – семь. Об их особенностях, возникновении, возможностях и положении в моем царстве ты узнаешь в процессе учебы. Мы идем в большую трапезную, где я обычно ужинаю в скромной компании приближенных. Прямо сейчас они ждут знакомства с тобой.

– Со мной? З-зачем?

– Ты – дитя, выбранное мною, – приподнял бровь Дан. – Смотреть на тебя – уже честь. Выпрями спину, Хату, и сияй гордо.

Это наставление Карателя я повторяла себе из года в год, черпая из него решимость и силу в особо трудные времена, подбрасывающие казавшиеся неразрешимыми проблемы и пугающие сложности. Иногда оно было первым, что я говорила своему отражению в зеркале, настраиваясь на новый день.

Проходя мимо дверей, Дан пояснял, что за ними: большая гостиная, зал реликвий, музыкальная комната … В противоположной части, под Осенним крылом, находились помещения для слуг от их комнат и прачечной до кухни и кабинета управляющей резиденции – Дьявол обозначил, что мне там делать нечего.

Коридор также сиял белизной и полированным мрамором, продолжая тему зимы: золотые ручки дверей и рамы батальных картин, синие вазы с белыми цветами в углах и небольших нишах, ковровая дорожка по которой кружились серебристые снежинки… Я вертела головой во все стороны, стараясь рассмотреть все разом, пусть по началу от такого количества света, блеска и сверкающего убранства слепило глаза.

Белый, холодный и официальный – Зимнему этажу было предназначено отсеивать посетителей резиденций, пропуская к уюту верхних и, тем более, источающей тепло мансарде, лишь избранных. Исключая слуг и стражу Садов времен, а также малочисленных учителей, полноправных жителей резиденции оставалось всего пятеро: Дан, я и троица, ожидавшая нас в трапезной.

Подмигнув мне, остановившись перед белыми дверьми, Дан шагнул к ним, и они плавно распахнулись, открывая просторную коричнево-золотую комнату. Но ни длинный прямоугольный стол с тремя вазами цветов, ни камин у противоположной стены, ни огромные картины, посвященные различным значимым для Подземья трапезам, ни свисающие с потолка люстры и другие роскошные предметы не привлекли моего внимания в первые мгновения. Все оно оказалось во власти трех бессмертных, одинаково почтительно кивнувших Дану и посмотревших на меня.

Двое мужчин и женщина, они были столь же различны, сколь и похожи. Словно три стихии, каждый из них обладал собственной красотой и норовом, но все они источали опасность. В их внешности не было ничего демонического или отталкивающего, но от пристальных немигающих, нечеловеческих, взглядов становилось так же не по себе, как от названий кланов стражей.

Я не увидела никакого оружия, но оно им не требовалось ради демонстрации, предостережения или украшения. Как и Карателю. Когда дело касалось этой четверки, любое оружие в их руках появлялось лишь для того, чтобы воспользоваться им и подарить кому-то смерть.

Смуглая миниатюрная женщина с длинными черными волосами, забранными в высокий хвост, подошла ближе, улыбнувшись мне. Ее алые одежды напоминали мои, похожие брюки с юбкой, только вместо легкой блузы наглухо застегнутый пиджак с высоким воротником, двойным рядом пуговиц и эполетами, украшенными черными драгоценными камнями и бахромой из тонких серебряных цепочек.

Справа от нее остановился высокий мужчина, и я не заметила, когда он сделал шаг. Русые волосы по плечи убирали от лица тонкие косички у висков, сцепленные на затылке. Белоснежная кожа лица и рук резко контрастировала с черными одеяниями воина, на плечах его сверкали те же эполеты, только камень был прозрачным. Мужчина не улыбался и не хмурился, темные глаза смотрели с интересом, таким же сдержанным, как и он сам.

Второй мужчина, встав слева от женщины, разительно отличался от того, что справа… во всем. Крепкий и коренастый, он улыбнулся мне и озорно подмигнул, словно мы уже были друзьями и хранили какой-то общий секрет. Темно-синие одежды подчеркивали яркие голубые глаза, черные волосы, гордые победители расчески, торчали в разные стороны как указатели, и все в нем бурлило и кипело, даже когда он стоял на месте. В отличие от спутников, у него был длинный плащ на перевязи до пят и высокие черные сапоги с металлическими носами, а на поясе висело множество бархатных и холщевых мешочков.

Дан прервал мое молчаливое напряженное созерцание невесомым прикосновением к спине. Задрав голову, я наткнулась на легкую улыбку и подбадривающий кивок. Прекрасный господин хотел, чтобы я представилась сама.

– Здравствуйте, меня зовут… Хату, – мой голос немного дрогнул и истончился, но имя прозвучало четко, и рука Карателя одобрительно погладила плечо.

– Здравствуй, Хату, я – Хирн, Ищейка Карателя, Хозяин Пяти Великих Свор и Первый охотник Подземья, – черноволосый улыбчивый мужчина присел на одно колено и протянул мне руку. Звякнули цепочки скрытых плащом эполет. Я осторожно вложила свою ладонь в его, и он мимолетно коснулся тыльной стороны губами.

– Ты смущаешь ребенка! Сколько ей, по-твоему, лет? – фыркнула женщина, прежде чем отпихнуть Хирна ногой и наклониться ко мне под его возмущенное ворчание. Ее волосы соскользнули через плечо и упали плотной, скрывшей нас от Дана, завесой. – Здравствуй, Хату, меня зовут Тунрида, – она перехватила мою руку и осторожно сжала. – Я – Сеть Карателя, главный Казначей Подземья. Ты, дитя, выбранное повелителем, можешь звать меня Ида.

– Очень приятно, – промямлила я. – А… – я выглянула из-за нее спины на поднявшегося Хирна: – Вам не больно?

Короткую паузу взорвал откровенный хохот Дана, к которому тут же присоединились Хирн и Тунрида. Улыбнулся даже пока не представившийся мужчина.

– Нет, Хату, ему не больно, ему привычно, – отсмеявшись, ответила Тунрида. – Наш охотник так любит ёрничать, что его то и дело приходится придерживать за…

Хирн закатил глаза:

– Не ты ли только что намекала на юный возраст Хату?

– Как ты думал, я продолжу эту фразу? – поинтересовалась Ида, и я хихикнула. – Видишь, нелепость твоих подозрений понял даже ребенок.

– По-моему, она считает нелепыми нас обоих, Туни, – подмигнул мне Хирн.

Туни? Наверное, Тунриде не очень нравилось это имя, потому что ее темные глаза недобро сузились на охотника. Я с трудом сдерживала улыбку – перепалка между ними больше говорила о дружбе, чем о ссоре.

– И у Хату для этого есть все основания, – заговорил русоволосый. – Здравствуй, дитя, я – Ариман, Меч и Щит Карателя в Трех Царствах.

Ариман не протянул ко мне руки, лишь сдержанно поклонился и я, без сторонней подсказки, неуклюже повторила за ним. Покосившись на Дана, я отметила, что он снова склонил голову, безмолвно отвечая на что-то Карателю, и отступил к Тунриде и Хирну.

Воин, охотник и казначей Карателя, три могущественных бессмертных, непоколебимо верных его воле и слову до последнего вздоха и капли крови, стояли передо мной, четырехлетней мышкой из смертного царства, боясь напугать.

Позже, изучая этикет Подземья и его особенности, я вспомню этот день и пойму, что для первой встречи вся свита Карателя выбрала парадные одежды со знаками отличия, выказав не только уважение, но и отношение к моему появлению подле Дьявола как к праздничному событию.

– Можете возвращаться к своим обязанностям, – спокойно проговорил Дан, и все трое, взглянув на меня еще раз, растворились в воздухе, исчезли без дыма, ряби и искр.

Вытаращившись на пустоту, где они только что стояли, я изумленно уставилась на Карателя:

– Это… Как это?

– Ты спрашиваешь, что это было, или как оно называется? – усмехнулся Дан.

– И то, и другое, – чуть подумав, заявила я.

– Что ж, это называется «перенос» – мгновенное путешествие из одной точки пространства в другую благодаря силе воли, питающей магию.

– То есть… Они захотели где-то оказаться и… сразу же перенеслись туда? Этому можно научиться? А я так смогу? А…

Дан расхохотался, и я умолкла на полуслове, поняв, что снова насмешила его.

– Возможно, однажды у тебя получится перенестись, моя радость, но для этого понадобится приложить много усилий и хорошо учиться. Сила воли для магии, что ветер для бури. Чем она сильнее, тем мощнее результат и шире круг возможностей.

– Я буду стараться, – серьезно пообещала я.

– В этом я не сомневаюсь, – улыбнулся Дан, и его глаза вспыхнули золотом в солнечном свете, падающем из окна. – Идем, Хату, пора показать тебе сады резиденции.

Сады – звучало слишком скромно, чтобы охарактеризовать красоту, окружающую четырехэтажный особняк со всех сторон, но сначала мне пришлось узнать кое-что неприятное.

Вернувшись к дверям, охраняемым Пьющими жизнь, Дан провел меня во внутренний двор, основательно утоптанный и присыпанный песком. У стены дома, под навесом, возвышалась деревянная стойка с посохами, короткими дубинками и еще чем-то, похожим на мечи и копья, но без железа.

– Двор используется для тренировок воинов и наказаний, – пояснил Каратель, заметив мой взгляд.

– Наказаний? – я сглотнула, разглядев чуть дальше стойки стеллаж с кнутами и розгами и несколько странных черных чаш на треногах.

– Стража резиденции, как и штат ее слуг, порой могут нарушить некоторые правила, забыть, где они находятся и чем должны заниматься. Удары плетьми, смоченными в определенных растворах, при верном количестве повторений лечат эту забывчивость.

Я нехотя посмотрела на стеллаж с кнутами еще раз, когда мы с ним поравнялись. Живот закрутило, и рука сама, в очередной раз, схватилась за пиджак Карателя. Остановившись, он вопросительно посмотрел на меня, и я нерешительно замялась, не зная, как точно спросить, и нужно ли вообще.

– А… а если я что-то нарушу, ты вчера сказал, что меня будет ждать наказание… – смешавшись, я замолчала наполовину оттого, что потеряла мысль, наполовину оттого, что его брови поднимались все выше с каждым словом.

Опустившись на корточки, Дьявол перехватил мои руки в свои:

– Ты под моей защитой, дитя. Это значит, что применять к тебе телесные и любые другие наказания имею право только я. Поверь, Хату, твоя провинность должна быть очень и очень серьезной, чтобы заслужить публичную порку от моей руки. Понимаешь?

Высвободив ладони, я обняла своего прекрасного господина за шею. Никто никогда не говорил мне, что я под его защитой. Никто никогда не дарил мне ее. Особенно, мои родители, на деле представлявшие для меня даже большую опасность, чем незнакомцы. Погладив по спине, Каратель выпрямился вместе со мной в кольце его рук, будто поняв все, что я не могла выразить словами.

Несколько раз мне доводилось наблюдать, как Дан лично приводил в исполнение приговоры, и во всех царствах не нашлось бы более справедливого и, вместе с тем, неумолимого судьи и палача, чем Дьявол. За одним крохотным исключением.

Наказывая саму себя, я превзошла его в жестокости, рискнув на самое страшное наказание. Единственно соразмерное моему проступку.

Глава 5

У девчонок всё можно узнать по лицу – выдержки у них никакой.

Марк Твен «Приключения Тома Сойера»

Сады времен были чем-то гораздо большим, чем величественный особняк с просторным внутренним двором и роскошной подъездной аллеей, хвастающей фонтаном, в живописном уголке природы.

Помимо дома для Карателя и его свиты, резиденция располагала огромной конюшней, казармой для стражи и тремя постройками для слуг, вмещающими в себя, как сообщил Дан, две сотни смертных душ. От того, где жил слуга, зависело, где он работает: в доме, садах или конюшнях.

Все здания были равноудалены друг от друга, разделены буйством зелени, цветов, изгородей и соединены узорчатой брусчатой дорожкой. Точнее, мне казалось, что это узоры, пока в семь я не начала изучать руны Подземья и не поняла, что вся непрерывающаяся, закольцованная извилистая дорога, будто нить невидимой иглы, сшивающей между собой части резиденции, напитана охранной и защитной магией.

Благоухающее царство растений брало свое начало от ворот заднего двора. Всего несколько шагов по дорожке, и Дан пронес меня сквозь зеленый коридор к перекрестку, украшенному клумбой желто-красных примул.

– Выбирай сторону, Хату, в конце пути мы все равно окажемся здесь, независимо от направления, – разрешил Каратель с легкой полуулыбкой, и я сделала шажок вправо.

– Мы сделаем круг? – предположила я.

– Скорее пройдемся по каждому лепестку огромного цветка или грани пятиконечной звезды, – пояснил он. – Если посмотреть на резиденцию с высоты птичьего полета, то вся ее территория напоминает звезду.

– Почему она так называется? Сады времен, – поинтересовалась я, когда за первым же поворотом дорожки показалась аллея фруктовых деревьев.

– Потому что в них сплетается прошлое и настоящее, рождающие будущее. Один мудрец как-то сказал мне, что нет истории правдивей, чем та, которую рассказывает природа. Цветы не лгут, деревья не оправдываются, а почва не прячется. Они есть, и потому они – история своего времени, события и места. Посмотри сюда, – Дан присел на корточки возле куста с яркими голубыми цветами. – Это сапфириум, тысячелетия назад его цветы добавляли в напиток для особ королевских кровей, как знак бесконечного уважения и признания их мудрости. Сейчас в смертном царстве не осталось ни одного сапфириума.

– Почему? – округлила я глаза, погладив нежные лепестки. – Он такой красивый…

– Потому что, когда смертное создание желает что-то истребить или исказить, оно не знает пощады, – серьезно ответил Дан. – Однажды кровавый правитель сделал этот цветок символом своей власти, и восставший народ уничтожил не только его, но и все, что было с ним связано.

– Но здесь сапфириуму, – я старательно проговорила название, – ничего не грозит?

– Нет, здесь о нем, как и о любом другом растении, заботятся души смертных и моя воля, – выпрямился Дан.

Мы прошли дальше, под аркой переплетших ветви деревьев с широкими и заостренными изумрудными листьями, которые Каратель назвал «эхраимы». Они тоже исчезли из смертного мира, вырубленные в пользу человеческих замков и посевов. Эхраимы образовывали пары и даже семьи, переплетаясь ветвями с ближайшими из своего вида, и когда-то под ними люди приносили священные клятвы и заключали нерушимые союзы.

Позже, позабыв про всю нервозность, вызванную встречей с демонами и свитой Карателя, я бегала от одного куста к другому, восхищаясь то разноцветными бутонами, то деревьями с листвой, похожей на птичье оперение, то ковром синего мха с голубыми разводами, то неизвестными пташками, чирикающими и поющими где-то высоко в кронах.

Посмеиваясь над моими восторгами, Дан называл каждый цветок и немного рассказывал о нем, например, в какой стране смертного царства он все еще есть и что означает. Неторопливо мы миновали фруктовые аллеи, «солнечные» рабатки, заполненные различными цветами желтого, оранжевого и красного окраса, небольшой пруд, окруженный ивами и полный водных растений, и поднялись по дорожке выше, к конюшням.

– Лошади, – восхищенно выдохнула я, остановившись.

Семь лошадок с пышными гривами и хвостами паслись на огороженном лугу под присмотром пяти людей в коричневой форме и трех стражников с серебряными волосами.

– Это из Белых кошмаров, да?

– Верно, – подтвердил Дан. – Полагаю, ты никогда не каталась на лошади?

Я покачала головой. Лошадь, даже самая старая и больная, была не по карману моим родителям, да и зачем? Прежде мне доводилось видеть верхом только солдат и правящих столицей.

– Идем, – Каратель направился прямо к загону, и, едва его завидев, стража согнулась почти пополам, а люди в коричневом упали на колени там, где стояли, прижав руки к земле и склонив головы.

Небрежно махнув ладонью, Дан распахнул калитку и сделал приглашающий жест. Я скользнула в загон, и Дьявол коротко свистнул. Коричневая кобылка дернула ушами и тихонько заржала, словно приветствуя, прежде чем потрусила к нам. Моя рука вновь стиснула край пиджака Карателя, я вжалась спиной в его ноги, потому что вблизи лошадь казалась огромной, хотя на самом деле она была самой маленькой из всех.

– Итак, – Дан погладил меня по плечу, успокаивая. – Хату, познакомься, это Летяга. Летяга, это Хату.

Морда лошади оказалась прямо передо мной, большие черные глаза заглянули в мои, широкие ноздри затрепетали, а потом ее огромный холодный и влажный нос ткнулся прямо мне в шею. Я издала какой-то непонятный звук, и лошадь отступила, зафыркав и демонстрируя зубы. Внушительные и очень опасные на вид.

– Летяга, у меня для тебя крайне ответственное задание, – серьезно заговорил Дан, положив ладонь ей на морду. Теперь черные глаза смотрели на Карателя, как будто она понимала все, что он говорит. – Хату никогда не сидела на лошади. – Летяга дернула ушами, словно не могла поверить в такую нелепость. – Могу ли я доверить тебе ее первую поездку?

Лошадь громко фыркнула, и Дан убрал руку, посмотрев на меня:

– Между наездником и его лошадью должно царить доверие, Хату. Всадник обязан заботиться о лошади и относиться с уважением к ее жизни, и тогда она сделает все, чтобы наездник не пострадал даже в самой стремительной скачке.

Откуда-то со спины донеслось громогласное ржание, кто-то вскрикнул, обернувшись, я увидела, как несколько людей бегут к конюшне, из которой повалил… пар? Лошади в загоне с нами заволновались и заржали на разные голоса. Дан обхватил мои плечи, удерживая на месте.

– Гадес, еще один вечер без яблок, – проговорил Каратель, и его слова, несмотря на тихий голос, рассекли воздух хлыстом, долетев до конюшен.

Послышалось обиженное, как мне показалось, ржание, пар рассеялся, и люди, что бежали в ту сторону, обернулись и глубоко поклонились Карателю. Лошадки в загоне и Летяга успокоились.

– Что это было? – полюбопытствовала я.

– Кто, – поправил Дан, усмехнувшись. – В тех стойлах находятся тьмати – скакуны, в чьих жилах течет кровь и тьма Подземья. Ездят на них преимущественно бессмертные высокого положения в моем царстве. Это особенная порода, весьма своевольная и почти бессмертная, – пояснил Дан. – Сейчас ты слышала Гадеса – моего скакуна. Очевидно, ему пришелся не по нраву мой разговор с Летягой.

Не пройдет и пары подлуний, как я пойму, что Гадес – самый страшный кошмар конюхов резиденции. В насмешливых шепотках слуг не раз прозвучит вопрос, кого же работники конюшни боятся больше: Карателя, или его тьматя.

– Обычно, лошадь готовят к верховой езде заранее, сам хозяин или подручный, – Дан кивнул в сторону людей в коричневом, занявшихся своей работой. – Нужно тщательно почистить живот и все, чего будет касаться подпруга. – Мужчина коснулся спины Летяги, и поверх нее из ниоткуда появилось что-то вроде одеяла. – Это вальтрап, он впитывает пот, защищает лошадь от ран, мозолей и других неприятностей, которые может причинить долгая езда, а также помогает правильно закрепить седло.

Поверх одеяла, с еще одним прикосновением Дана, возникло маленькое черное седло с короткими стременами и кучей ремней.

– Это подпруга, стремена и сидение, – поочередно указал Дан на составляющие седла, прежде чем показать мне, как закрепляется подпруга. Летяга даже не шевельнулась, когда Каратель застегивал широкий ремень, скользнувший у нее под животом. – Что еще нужно для езды?

– Поводья? – предположила я.

– Верно, но от них нет толку без уздечки, – кивнул Дан, касаясь морды Летяги, вмиг оказавшейся от ушей до подбородка в ремешках. – Поводья крепятся к удилам, вот сюда, – в руках мужчины возник длинный ремень, и он пристегнул его концы у колец чуть выше рта лошади. – Теперь можно садиться в седло.

Прекрасный господин оторвал меня от земли и поднес к спине Летяги, указывая как лучше сесть. До конца не веря в происходящее, я обнаружила себя верхом на лошади.

– Дыши, Хату, – напомнил Дан с улыбкой, придерживая Летягу под уздцы, и я выдохнула, поняв, что задерживала дыхание. – Хорошо. Теперь протяни руку, похлопай ее по шее и подержись за гриву.

Я осторожно дотянулась, легонько похлопала горячую мягкую шею и зарылась пальцами в гриву, не сдерживая улыбки.

– Лошадь очень хорошо улавливает чувства своего всадника: если спокойно ему, спокойна и она, – продолжил Каратель. – Ты будешь учиться верховой езде, это необходимый навык во всех царствах, но поначалу стоит привыкнуть и освоить самое простое. Движение во время обычного шага. Прижми колени к ее бокам, выпрями спину, вот так, – одобрительно кивнул он, а потом зашагал по лугу, ведя за собой Летягу, и я схватилась за крюк впереди седла, охнув.

Мы прошли три больших круга по загону, и, слушая Дана, рассказывающего о верховой езде, я все больше ощущала себя… правильно. Мне нравилось, как ровно дышала подо мной Летяга. Нравилось чувствовать ногами теплые бока и ритм ее шагов, гладить гриву и видеть улыбку Карателя, считывающего мой восторг от этого внезапного урока. Уже тогда я знала, что езда верхом станет одним из моих любимых занятий, и не ошиблась.

– Понравилось? – поинтересовался Дан, сняв меня с Летяги и передав поводья остановившемуся рядом с ним мужчине.

– Очень! – выпалила я, и Дьявол широко улыбнулся, сверкая золотом глаз.

Велев расседлать Летягу и унести все снаряжение в конюшню, потому что отныне оно принадлежит мне, Дан погладил Летягу, и я последовала его примеру, больше не страшась ее размеров и поведения.

– Сколько здесь лошадей? – спросила я, когда мы вышли за ограду обратно на брусчатку.

– Сейчас девять обычных и четыре тьматя.

– Остальные три тьматя – лошади Аримана, Тунриды и Хирна? – догадалась я. – Ты сказал, что на них могут ездить только бессмертные высокого положения.