скачать книгу бесплатно
– Сёмушка, не уходи.
– Спи, Настенька, утром поговорим.
– Я уже проснулась. Расскажи, родной, как съездил.
Она быстро собрала бумаги и освободила место рядом с собой. Симеон долго описывал, что встретил на севере. Потом он показал на записи и сказал:
– Извини, я случайно подсмотрел.
– Ничего страшного. Это заметки по исследованию.
– Как ребенок? Что Прасковья Михайловна говорит?
– Все в порядке. Еще месяца два ходить. Сделали УЗИ, все хорошо. Только велела, чтобы я побольше лежала.
– А кого мы ждем?
– Мальчика, Сёмушка.
– Наконец-то увидели. Раньше мы сразу знали, кого ты прячешь, – он положил руку на живот жены.
– Они и в этот раз не видели. Малыш спинкой повернулся к ним.
– С чего тогда ты решила, что будет мальчик?
– Я это знаю, Сёмушка.
Больше к этой теме в разговорах с мужем царица не возвращалась.
В день зимнего солнцестояния Симеон снова собрался на север и зашел попрощаться. Он смотрел на огромный живот жены, изжелта-бледное лицо, синяки под закрытыми глазами. Он себе не простит, если… Фразу закончить не получалось.
Царица слабым голосом попросила:
– Сёмушка, пообещай мне…
– Все, что хочешь, родная, – он сжимал ее руку.
«Что же я наделал! Говорила же Прасковья, нельзя ей больше детей иметь. А я, старый дурак, забыл!».
– Сёмушка, когда женишься в следующий раз, смотри, чтобы мачеха не обижала наших деток.
– Да что ты говоришь!
– Нет, любимый. Обещай.
– Настя, это ты обещай, что не покинешь меня.
Он целовал ей руки. Жена перебирала черные кудри. «Я запомню его таким. Ох, в волосах седина появилась. Пора прощаться. Сердце не выдержит».
– Иди, Сёмушка. Тебе ехать пора.
Неохотно Симеон оставил жену на попечение повитух и придворного лекаря. Уезжая, он приказал:
– Прасковья, Трофим, головой отвечаете за Ее Величество. Не отлучаться ни на секунду.
Зима лютовала. В бесконечную ночь солнцестояния разразилась «Вьюга тысячелетия». Снег и мелкие льдинки неслись параллельно земле, несчастные души завывали и плакали в вихрях. Дворец содрогался от ударов. Окна за плотно закрытыми ставнями дребезжали и ежеминутно грозили рассыпаться.
Вечером она долго беседовала с повитухой.
– Прасковья Михайловна, что-то сегодня беспокойно. Ребенок мечется.
Женщина придерживала огромный живот руками, будто защищая его от непогоды за окном.
– Ваше Величество, заверяю Вас, все будет нормально.
– Паша, ты меня всякую видала. Разве когда-нибудь я жаловалась?
Анастасия мрачнела с каждым словом.
– Настенька, нечего волноваться. Ты пятерых родила, как выплюнула, и сейчас справишься. Все хорошо у тебя. Еще ходить и ходить. Думаю, разродишься не раньше середины февраля, – говорила Прасковья.
– Нет, Пашенька, что-то будет.
Повитуха про себя костерила беременных. Все они – и царицы, и крестьянки – выдумывали ужасы на ровном месте. Она напоила высокородную подопечную успокоительным чаем, уложила в постель и дождалась, пока та задремала.
Анастасии снилось, как огромный медведь когтями рвет ребенка в ее животе. Женщина просыпалась в холодном поту и засыпала снова.
Внезапно резкая боль скрутила тело. Не было сил кричать. Начались преждевременные роды. Царица, согнувшись, добралась до дверей и упала. «Только бы спасли малыша», – думала несчастная мать, теряя сознание.
До рассвета в операционной за роженицу и младенца бились повитухи. С восходом солнца метель прекратилась. Мать и дитя остались живы.
Уставшие женщина и мужчина, накинув дежурные куртки на хирургические костюмы, вышли из служебной двери и присели на лавочку.
– Будешь?
Трофим протянул жене начатую пачку сигарет. Та устало кивнула.
– Давненько такого не было. Наверное, эта ночь переплюнет кесарево у Несмеяны. Помнишь?
Немолодая повитуха вздохнула, стряхнула упавший на колено пепел и снова глубоко затянулась.
– Не переживай, ты сделала что могла. Теперь мой черед психовать. А там как Господь рассудит, – устало сказал повидавший на своем веку лекарь. Седины в его темных волосах за эту ночь заметно прибавилось.
– Рано успокаиваться. Знаешь, как у нас бывает. Все хорошо, а потом раз и… Пошла я, нельзя надолго девочку оставлять.
Прасковья с кряхтением поднялась со скамейки и побрела назад.
Крошечный мальчик был очень слаб. Анастасия плакала и молилась всем богам. Во сне и наяву ей мерещился злобный медведь, готовый сожрать малыша.
На второй день Симеон вернулся домой. В больших ладонях отца кроха потерялся. Внимательно царь всматривался в безбровое личико. Мальчик то и дело страдальчески морщился. Сердце мужчины болезненно сжалось. «Не выживет», – мелькнуло у отца.
На третий день у парадного входа появилась сгорбленная старуха. Охрана разводила руками: они-де никого не пропускали. Карга упорно требовала провести ее к царице.
На шум выглянула дежурившая рядом с матерью Софья. Силуэт пришелицы двоился. Девушка видела и старую горбунью, и гордую черноволосую женщину с величественной осанкой. «Ой, мамочки, Страж подземного мира на пороге, как в сказках», – ужаснулась царевна. Девушка низко поклонилась пришелице.
– Не бойся, я с добром, – сказала посетительница. – Проводи меня к матери. Передай, что спасу от медведя. Но с условием. Что попрошу, пусть честно выполнит.
Анастасия ходила по палате, сгорбившись и придерживая руками живот. Послеродовый бандаж не помогал: все равно было больно и тяжело. Три шага от кровати до сыночка, потом обратно. Посидеть. Опять три шага до малыша и назад.
Мальчик лежал в кювезе, едва слышно шумел аппарат вентиляции легких, попискивал монитор. Вокруг крутились мамки, няньки и повитухи. Царица горестно вздыхала, глядя на свою кровиночку за прозрачными стенками.
Младшая дочь провела бабку к постели:
– Мама, она защиту от медведя предлагает.
Царица задрожала. Откуда старуха знает о злобной твари? Что она попросит?
Карга произнесла:
– Дай мне сына, и я верну его здоровым. Вырастет богатырем. Взамен обещай, что он женится на моей дочери.
Анастасия безропотно согласилась:
– Клянусь здоровьем детей, если выживет малыш, женится он на твоей дочери.
Ярко вспыхнули и погасли лампы, мигнули сигналы медицинской аппаратуры.
В чистом поле построили огромную печь, жарко растопили березовыми дровами. Когда дерево прогорело, бабка закатала малыша в тесто и поставила в горнило. Поднялся белый хлебушек высоко-высоко, укутал ребеночка, одна головушка видна. Испекся каравай. Старуха освободила мальчика, завернула в медвежью шкуру и отдала матери.
Сморщенная карга на прощание произнесла:
– Помни, царица: как придет время, жду богатыря со сватами. Да, назови его Иваном, как пращура.
Сказала старуха и исчезла.
2. Дал бог немому речь
Анастасия окружила детей теплом, заботой и любовью, которой самой так не хватало в детстве. Младшего сына она не просто обожала, она им дышала. Симеон не понимал, отчего рациональная Настенька так прикипела сердцем к младшенькому.
В одном из архивов она нашла старинную легенду-предсказание о царевиче и спасшем его Страже подземного мира. Тогда-то она уверилась в реальности происходящего и целенаправленно искала средства избавить сына от страшной судьбы. Тревога за мальчика росла с каждым днем.
Анастасии в поисках помогал граф Мустафаев-Юсуфов. Осип Георгиевич недавно вернулся из-за границы, откуда привез с собой копии манускриптов, жену-итальянку и крошечную дочь, которой не исполнилось и года.
Предсказания сбывались. Как и написал Иоанн Тихоня, семь раз зимой за жизнью мальчика приходил зверь-предок. Орудиями огромного медведя всегда были снег и лед – все, что подчинялось Маре.
Каждый год накануне дня рождения Ивана рядом с мальчиком появлялся призрачный гигант и, как копья, бросал сосульки, спускал снежные лавины с крыш, что казались чистыми. Царица до икоты боялась этих дней после того, как на третий день рождения перед царевичем на укатанной снежной горке из ниоткуда появились острейшие ледяные лезвия.
За неделю до зимнего солнцестояния матери всегда снились кошмары: то ее сыночек погибал под ледяными глыбами, то качался на когтях огромного медведя, как бабочка на булавке в коллекционной коробке.
На четвертый день рождения порывом ветра выбило окна в детской спальне, и стеклянная шрапнель изрешетила комнату.
В пятый раз машина с детьми и Анастасией едва не попала в открытую полынью. Жители окрестных деревень поговаривали, что накануне по берегу бродил огромный косолапый зверь.
Седьмой и последний эпизод чуть не закончился гибелью семьи. Перед зимним солнцестоянием в дворцовый парк привозили огромные ледяные блоки. Северные мастера пилами и резцами творили ежегодное чудо. Прозрачные скульптуры в солнечные дни рассыпали яркие искры по снегу на дорожках.
В том году часть блоков во дворе превращалась в ледяного медведя. Его морда поднималась находилась вровень с окнами третьего этажа. Анастасия каждое утро наблюдала, как прозрачные звериные глаза следят за сыном. Женщина волновалась все больше и больше.
И вот настал день открытия традиционной Ледяной выставки. Вся семья – Симеон, Анастасия, дети, мужья и внуки – с нетерпением ждали, когда же с глыбы снимут материю. Было холодно и солнечно.
Царица лениво оглядывала полотнище и думала о своем: «Нет, все же придется блефаропластику делать. Интересно, сколько синяки и отеки будут сходить? Лучше, наверное, осенью. Летом на море отдохнуть. Или сразу после Нового года отправиться? Ох, еще Сёмушку уговорить. Он упрямый стал. Чего-то у него болит, не признается». Мысли двигались по кругу. Материя медленно заскользила вниз. «Ой, только бы глаза потом одинаковые были. Чтобы веки не перекосило».
– Перекосило! – закричала Анастасия.
Ткань упала, взревел медведь, и с грохотом вниз полетели прозрачные глыбы. Мать кинулась к Ивану и прикрыла его. Гигантская морда зверя отскочила от невидимого щита, который неизвестный защитник держал над семьей. Потом Анастасия выпустила сына и потеряла сознание.
«Можно ли всерьез считать виновными снег, лед или призрачного медведя?» – много позже рассуждала царица. Вроде бы время покушений прошло, а страх матери остался. Каждый день ее сердце сжималось от тревоги за жизнь выстраданного сына, не проходила бессильная горечь. Странная незавершенность всех пророчеств не давала Анастасии успокоиться.
Однажды ей среди дня позвонил граф:
– Ваше Величество, у меня есть кое-что для Вас.
Как вихрь, промчался царский кортеж по городу.
– Осип, ты что-то нашел? – с надеждой в голосе спросила Анастасия. Она верила, что должен быть способ избавиться от проклятия. Не может его не быть!
– По-моему, это вторая часть Ваших пророчеств, – в голосе графа слышалось сожаление.
– Что там?
– Сейчас увидите, – он отворил перед Анастасией дверь в хранилище.
На столах их ждали манускрипты, которые до самой смерти скрывал одинокий старик-коллекционер. Они склонились над ними, медленно разбирая непонятные записи. По всему выходило, что до совершеннолетия Ивана покушений уже не будет, но потом его ждут новые испытания.
– Осип, я не понимаю вот здесь, – Анастасия показывала на полустершиеся буквы, – женится на ком?
– Хм, то ли «болотная», то ли «лесная» в переводе. Погоди, сейчас, – отвечал граф. Они давным-давно были знакомы и наедине общались на «ты».
Он развернул на компьютерном экране справочник.
– Не понимаю, сейчас, – продолжил он, запуская графическую программу.
Теперь Анастасия с Осипом Георгиевичем вдвоем разглядывали фотокопию записи, поворачивали, меняли освещенность и контраст.
– Вот это похоже на «болото» или «лесное озеро», – показала на фрагмент царица.
– Возможно, но в контексте с этим, – граф выделил стоящие впереди знаки, – скорее мы должны прочитать «обитательница лесного болота».
– Осип, мне кажется, вся фраза обозначает следующее «лесной женщине, что превращается в рыбу».
