Черное Солнце. Эпоха Тьмы. Книга 1

Одним глотком он опустошил кружку и стукнул ею о стол с такой силой, что тарелки и бокалы зазвенели. Мальчишка, которого Айварс определил личным чашником, уже подбежал, чтобы наполнить кружку из бурдюка в руках. Это был Рори, наш с Каталиной приятель – втроем мы частенько убегали от Софии, чтобы исследовать окрестности замка или играть в любимые игры. Не знаю, как этот рыжий веснушчатый парень умудрился пробраться на пир, но он тут же был подмечен Айварсом, и теперь с глазами испуганного олененка робко стоял в стороне, готовый по первому же сигналу наполнить кружку снова.

Ярл поймал мой недоуменный взгляд и пояснил:

– В Нортланде наследование титула происходит не по праву крови, как принято у вас, а по праву силы. Любой из членов Дома Хус может бросить вызов на смертельный бой за звание ярла.

– Вы… убили всех своих братьев? – ахнула я.

– Только половину, – коварно усмехнулся он, откусывая от стоящей перед ним свиной рульки. – Еще половина перебили сами себя, а те, у кого осталось мозгов чуть больше, чем у яка, мирно доживают свои дни в рядах моей дружины.

– Разве это правильно – вот так поступать со своими родными? – я насупилась. Это признание совсем не вязалось с образом заботящихся друг о друге северян из рассказа Джордис. Это слишком… дико. – Разве для вас нет главней ценности, чем семья?

– А разве может слабый пес защитить своих щенков? Или сможет постоять за свою стаю и прокормить ее, когда на улице мороз настолько лютый, что, кажется, само семя души вот-вот окоченеет? – он посмотрел мне прямо в глаза, но во взгляде не было и намека на жаждущее крови чудовище. Передо мной был уставший человек, что печется о благополучии своего народа любой ценой. – Только сильный лидер может повести народ за собой, слабым телом и духом на севере места нет.

Я поймала недовольный взгляд ярла, когда при этих словах он невольно покосился вправо, где чуть поодаль сидели его жена и сын. Ари, который вновь, желая подражать отцу во всем, пытался справиться с огромной свиной ногой, в итоге не смог ее нарезать, и Джордис терпеливо разделывала мясо для сына вилкой и ножом, пока тот недовольно шмыгал носом.

– Вы поэтому пошли на службу вместе с папой? Чтобы стать сильнее?

Айварс заморгал, словно не расслышав вопроса.

– Что?.. А, нет. Это твой отец пошел в имперские ряды, чтобы карьеру сделать, – отмахнулся он. – Я просто хотел очутиться подальше от отчего дома и доказать самому себе, чего стою… До сих пор для меня остается загадкой, как мы подружились с этим вечно занудным педантом, который никогда не отступал от правил. Но, как видишь, я сделал из него нормального человека, ха-ха!

Ярл пихнул локтем Эстебана и пролил на его штаны часть содержимого своей кружки, но тот даже бровью не повел.

– Да, Айдж, три недели в карцере с тобой на меня плохо повлияли… С тех пор не было ни дня, чтобы нам не влетало, – он задумчиво посмотрел вдаль, на солнце, которое медленно поглощалось водной гладью. – Как давно это было, зим двадцать назад?

– Двадцать пять, если быть точным, – поправил Айварс. – Эх, какими мы тогда были молодыми!

Музыка сменилась с ритмичной на тягучую и меланхоличную. Мужчины начали вставать из-за стола, приглашая прекрасных дам на танцы. Вскоре пространство внутреннего двора заполнили пары танцующих вперемешку южан и северян.

Джордис что-то шепнула Ари на ухо, и я насторожилась. О чем начал причитать мальчик, было не расслышать, но я уже догадалась, что сейчас последует. После недолгих уговоров отигнир с несчастным выражением лица встал из-за стола и направился в нашу сторону.

– Могу я попросить благородную даму оказать мне честь и подарить танец? – бесцветным голосом пробубнил он, глядя даже не на меня, а куда-то в сторону. Сидевшая рядом Каталина заулыбалась.

– О-ох, я… – я лихорадочно искала способ отвертеться. – Мне что-то нехорошо после вина, лучше посижу тут… А вот госпожа Каталина, судя по всему, чувствует себя превосходно и с радостью составит тебе партию на этот танец, не правда ли?

Каталина аж поперхнулась виноградом, который так не вовремя решила съесть, но даже она понимала, что загнана в угол и не имеет права отказаться. Смерив меня фирменным уничижительным взглядом, она медленно встала из-за стола и отвесила Ари кривоватый реверанс.

– Конечно же, для меня это большая честь, отигнир Ари, – она нехотя взяла его за протянутую руку, и парочка отправилась в центр зала к остальным танцующим.

Насколько Каталина была физиологически развита чуть больше своих зим, настолько же Ари на ее фоне выглядел младше своего возраста. Он был ниже и двигался очень неуклюже, то и дело наступая партнерше на ноги. Джордис, хоть и была немного расстроена, все же умилялась своим чадом. А вот Каталина явно мечтала провалиться сквозь землю.

Отец не стал ничего говорить про мою выходку, все так же задумчиво глядел на кружку в руках, явно витая в мыслях. Ярл даже не повернулся в сторону сына и лишь недовольно сверкнул глазами на окружающих.

Интересно, что его так раздосадовало? Может, стоило хотя бы из уважения к нему потанцевать с Ари, несмотря на то что этот несносный мальчишка не вызывал у меня ничего, кроме отвращения? Или тут что-то другое, что-то более личное?

Видя, что герцог отвлекся на беседу со старшим сыном, я решила воспользоваться моментом и порасспрашивать Айварса. От него ответов добиться явно куда проще, чем от Эстебана, тем более что разговоры о былом поднимали ярлу настроение.

– А есть еще какие-нибудь интересные истории из вашей жизни во времена службы в гвардии?

– Что, неужели отец совершенно ничего не рассказывал о своем прошлом? – Айдж удивленно вскинул брови, его недовольство как рукой сняло.

– Почти ничего, – вздохнула я. – Я только недавно вообще узнала, что вы с ним хорошие знакомые… Хотя, судя по вашим рассказам, папа, то есть герцог, был когда-то таким… Наверняка боялся подать нам плохой пример.

Айдж хмыкнул растерянно и будто даже расстроенно. Я запоздало подумала, что северянину, наверное, не слишком приятно узнать, что лучший друг не рассказывал о нем все эти годы.

– Жаль конечно. Впрочем, могу понять, почему так, и не осуждаю. Эстебан – удивительный человек… Его всегда уважали за силу и мудрость, словно он рожден держать в руках меч и вести людей за собой. Однажды, будучи еще рядовым, он почти в одиночку расправился с отрядом бандитов, когда те напали на нас из засады. Я уж тогда решил, что нас числом возьмут, но Эстебан смог весь отряд вывести целым и невредимым, пока наш олух лейтенант ворон считал.

Я слушала с нескрываемым восхищением. Именно таких историй мне и не хватало. Северянин же вдохновенно продолжил:

– Разумеется, и карьера ему светила отличная. Трибун13 декурии14 буквально за четыре года… – северянин присвистнул. – Уж молчу о том, насколько он был превосходным дуэлянтом. Никто в здравом уме не решался бросить ему вызов на смертельную схватку, только бой до первой крови… ну или пока противник сам не признает поражение.

Хоть я не очень понимала, насколько высокое это звание, но, судя по реакции ярла, это внушительное достижение, и внутри меня теплом разлилась гордость за отца.

– Вот бы отец побольше рассказывал нам о таком, – вздохнула я, глядя на братьев, веселящихся со своими приятелями. – О гвардии, о его подвигах…

Ярл громко хохотнул, а я нахмурилась, не понимая, что смешного сказала.

– Думаю, она просто считает, что тебе это не пригодится, – улыбнулся Айварс. – Ты же все-таки благородная дама, а им обычно не интересны тонкости военного ремесла. С твоими братьями дело обстоит иначе.

– Но мне-то интересно! – возразила я, слегка покраснев. Мне очень не хотелось, чтобы ярл думал обо мне, как о глупых подружках Каталины, с которыми она только и делает, что сплетничает. – А София учит меня только вилку с ножом правильно держать да лекции об истории читает.

– А что ты знаешь о гвардии? – спросил ярл таинственным тоном, усмехнувшись.

– Только то, что в книжках написано… – я попыталась припомнить все, что читала об армии Империи. – Ну, я знаю, гвардейцев делят на полки Серых и когорты Белых, они защищают нас, и…

– То, что ты хорошо заучила лекции твоей сервитуарии, похвально, – с едва заметным раздражением прервал ярл. – Но понимаешь ли ты суть?

– Суть? – я недоуменно склонила голову набок.

– Ну, мы же не просто так остались без регулярных армий. Когда Среднеземье начало свои объединительные Священные Войны, наши армии были очень удачно слиты с основными силами имперских легионов. Так они узнали наши секреты, а мы их – нет. Понимаешь?

Я помотала головой. Айварс хмыкнул, довольный моей заинтересованностью, и уселся поудобнее.

– В имперских легионах есть четыре подразделения. На Серой гвардии поддержание порядка во всех владениях, но подчиняются они не нам. А особые указы и вовсе могут давать им полномочия действовать по своему усмотрению. Кому понравится, что кто-то может прийти в твой дом, потрясти бумажкой и делать, что вздумается?

– Никому, наверное, – неуверенно согласилась я, внимательно слушая рассказ Айджа, но совершенно не понимая, к чему он ведет.

– Я покинул ряды серых в звании капитана, потому что дальше по службе, не будучи гражданином Империи, не продвинуться, – Айварс остановился, чтобы промочить горло. – Белых гвардейцев значительно меньше, зато каждый из них по уровню подготовки на три головы выше сослуживцев, а чтобы попасть в их ряды, нужно проявить невероятную верность Империи и самому Императору…

Ярл выдержал эффектную паузу, промочил горло и продолжил.

– Твой отец попал в преторианцы15 практически сразу после выпуска и очень быстро пошел вверх. С его мастерством и усердием ему вскоре представился шанс стать кандидатом в Золотую гвардию – личную охрану Императора и его верховных канцлеров, куда отбирают только лучших из лучших. Эстебану должна была достаться должность Хранителя Преданности, но ему пришлось покинуть гвардию и уйти в отставку незадолго до твоего рождения.

– Почему? – недоуменно спросила я.

– Потому что он стал главой Дома, – Айварс скорбно уставился куда-то в пустоту. – Его старший брат, Грегор, скончался вместе с супругой, так и не оставив наследников. И после долгих разбирательств власть над Домом перешла младшему из братьев Кустодесов, – он горько усмехнулся. – Тех, кто должен унаследовать титул и продолжить династию, не берут на службу в гвардию. Сама понимаешь, тяжело совмещать преданность Империи и интересам своей провинции. Хорошо помню, как Трибунал выносил решение, там несколько месяцев рассматривали это дело. Подобных случаев, когда надо разжаловать высокопоставленного военного из провинциалов, за всю историю было очень мало. Думаю, преданность и хорошие рекомендации помогли вынести решение в пользу Эстебана. Он принес клятву Неразглашения перед Золотыми Хранителями, Триумвиратом и Трибуналом. И после вместе с супругой и малолетними сыновьями приехал сюда.

Я слушала его рассказ, затаив дыхание, и теперь начинала понимать, отчего отец настолько неразговорчив. Тут замешано слишком много тайн, которые он не вправе разглашать. Однако мне показалось, что в тоне северянина звучали некоторые нотки… недовольства.

София всегда говорила, что Империя защищает нас и дает возможность нашим воинам сражаться бок о бок и узнавать обычаи других провинций, но Айварс преподносил это совсем в другом свете.

– Но, господин Хус, вы же сказали, что гвардий четыре, а сами назвали только три…

– О-о-о, да, ты очень внимательна, – ярл зловеще понизил голос. – Еще есть Черная гвардия – тайная организация, которая занимается личными поручениями самого Императора и его глашатаев. Они следят за всем и каждым в Империи и даже за ее пределами, и карают неугодных, и искореняют инакомыслие…

– Ой, ну про Черную гвардию это все сказки, – я отмахнулась. – Даже в книге «На страже Империи» говорится, что ее существование, скорее всего, не более чем слух, чтобы держать в страхе неугодных Императору. Я же не маленькая, чтобы меня такими вещами пугать.

Ярл уже хотел возразить, но в этот момент Эстебан поднялся со своего места, и зал почти сразу же утих. Взгляды всех гостей устремились к главе Дома. Каталина ехидно заулыбалась и начала ерзать на месте от нетерпения.

– Я очень рад приветствовать наших северных друзей сегодня! Я был знаком с Айварсом Хусом еще до того, как он заслужил честь стать вашим ярлом, а я стал главой Дома Кустодес. Годы исполнения долга перед нашими родинами разлучили нас, но теперь, спустя столько зим, мы наконец-то смогли представить друг другу свои семьи. Нас связала крепкая дружба, которая, надеюсь, будет царить и между нашими народами, – во время его речи за столами раздавались крики одобрения, некоторые поднимали бокалы и кружки. – Но сегодня здесь еще один гость из дальних краев, даю ему слово.

К столам на середину двора вышел тучный мужчина в мундире имперского министра – темно-синем с красными и белыми прямоугольными вставками, окаймленными золотой тесьмой. На груди сверкал вышитый символ Империи – солнце с десятью лучами. Вслед за чиновником двигались двое мужчин в строгих серых камзолах. Их плащи в тон форме были пристегнуты ремнями к стальным наплечникам. Поверх камзолов блестели нагрудные пластины без единой царапины и вмятины.

Впервые в жизни мне довелось увидеть бойцов Серой гвардии вживую. На гербовых накидках красовался тот же символ, что и у министра, однако их солнце больше напоминало странную гарду меча.

– Добрый вечер, благородные дамы и господа, – у мужчины был гнусавый столичный говор. – Я не займу много времени, чтобы вы могли продолжить пиршество. Я принес благие вести из Столицы. Император благоволит Дому Кустодес, нашим верным защитникам. В знак признательности за верную и преданную службу, а также помня все заслуги Дома Кустодес перед нашей страной, Его Святейшество Император оказал честь герцогу Эстебану и его наследникам.

Он достал два свитка из поясной сумки и показал всем имперские печати. Надломив одну из них, развернул указ и, прокашлявшись, зачитал текст:

– Сим указом маркиз Леонард из Дома Кустодес по исполнению полных шестнадцати зим призывается пройти испытания для поступления в Кадетский корпус Имперской Гвардии, по завершении которого молодой господин сможет остаться для продолжения службы либо навсегда покинуть ряды гвардии и вернуться в родные края. В случае продолжения карьеры сразу же после выпуска ему будет присвоено офицерское звание в Серой гвардии и будут предоставлены все возможности и привилегии для дальнейшего карьерного роста. Приказ заверен самим Императором.

Я присоединилась к всеобщим аплодисментам, однако на душе было неспокойно. Получается, Лео заберут в Столицу… И я останусь тут одна? На глазах выступили слезы, которые я быстро утерла, благо что присутствующие наверняка восприняли их за проявление радости за брата. Сам же он выглядел обескураженным от прикованного к нему внимания, однако, похоже, для него эта новость не стала сюрпризом.

Интересно, что же там во втором указе? Неужели что-то касательно Валентина? Я повернулась к отцу в надежде увидеть его сияющее лицо, однако тот был мрачнее тучи.

Министр надломил вторую печать.

– С благословения Его Святейшества Императора Камилле из Дома Кустодес по достижении полных шестнадцати зим предоставляется возможность зачисления в Академию Высоких и Точных Наук при Императорском дворе со всеми субсидиями для нее и ее свиты на весь период шестилетнего обучения. Приказ заверен самим Императором.

Потребовалось несколько секунд гробовой тишины, чтобы осознать, что речь обо мне. Сначала я покраснела, затем побелела. Меня к такому не готовили. Что мне говорить? Как себя вести? Несколько часов назад самым страшным событием для меня казалась помолвка с этим странным мальчишкой Хусом, и теперь я была абсолютно растеряна.

Министр тем временем свернул второй свиток и положил оба на стол перед Эстебаном. Тот сухо кивнул и без особого энтузиазма пробежался глазами по бумагам.

– Решение по указам должно быть отправлено в столичное министерство не позднее, чем через два месяца после информирования. Да будут все присутствующие тому свидетелями! За сим я откланяюсь и более не отвлекаю от торжества. Да озарит вас cвет Имперских Истин!

Среднеземец отвесил низкий поклон и растворился в тени замкового коридора, из которого и появился. Двое молчаливых гвардейцев исчезли в дверях вслед за ним.

Как только чиновник скрылся и шаги от его сапог более не разлетались эхом по коридору, внутренний двор наполнился всевозможными возгласами. Кто-то радовался, кто-то возмущался, кто-то был в недоумении. Валентин сдержанно похлопал брата по плечу, а стоящие рядом офицеры из обеих семей одобрительно закивали. Ари изумленно смотрел на меня, но было сложно понять, рад он или недоволен. София выглядела так, будто ее внезапно окатили ледяной водой. Каталина непонимающе смотрела по сторонам.

– И это все? – насупилась она. – А где же объявление о помолвке?..

Сервитуария тут же одернула ее, заявив, что уже поздновато для юных особ, и отправила протестующую девочку готовиться ко сну.

– Думаю, вам тоже пора, – негромко сказал Ян, наклонившись к моему уху. – Я сопровожу вас обеих до комнат.

Но все вокруг перестало иметь значение. Я смотрела прямо на отца, на лице которого уже не осталось и тени веселья, что озаряло его буквально полчаса назад.

– Что это значит? Что еще за Академия? – тихо спросила я.

– Это самое престижное учебное заведение в Империи, – он отхлебнул из кружки. – Оттуда выходят гениальные ученые и великие ораторы, политики и министры, творцы и ремесленники. Там можно обзавестись нужными связями ну или нажить себе врагов, тут как повернется монета. Чтобы попасть на обучение, многие оставляют заявки задолго до рождения детей в надежде, что смогут получить место, не говоря уже о том, что само обучение стоит баснословных денег, – он выдавил что-то наподобие улыбки, чтобы хоть как-то скрыть свое безрадостное настроение, а после аккуратно добавил. – Нам воистину оказана большая честь.

Я пристально смотрела на отца. Судя по всему, для него новость стала неприятным сюрпризом. Слишком хорошо зная его характер, понимала: сейчас он не в том настроении, чтобы что-то обсуждать.

– Я… я не уверена, что готова дать ответ за два месяца. Нам же надо подумать, стоит мне уезжать или нет, тем более учиться. Да и хочу ли я вообще выбирать эту школу…

– Это приказ Императора, моя маленькая буря. У нас нет выбора.

Глава 2

«У нас нет выбора…»

Бесцветный голос отца все еще звучал в ушах, когда я открыла глаза. Комнату заливал мягкий солнечный свет. Должно быть, время уже близилось к полудню. И почему именно этой ночью мне приснился памятный день семь зим тому назад, когда все переменилось? Сегодня, когда я последний раз просыпаюсь в этой кровати, в этой комнате, в этих стенах…

Какое-то время я лежала и смотрела, как яркие блики сияют на высоком своде потолка, словно маленькие звезды, но стук в дверь отвлек меня от мыслей.

– Сеньорита Камилла, – послышался звонкий голос Каталины. – Герцог просил передать, что желает навестить вас.

– Я не готова к приему гостей, – ответила я, даже не переводя взгляд в сторону двери. – Пусть зайдет через час, когда я смогу предстать перед отцом в подобающем виде.

– Как пожелаете, госпожа, – снаружи послышался удаляющийся стук каблуков.

Я тяжело вздохнула. Не хотелось, но все-таки нужно встать и закончить подготовку к отъезду.

Ступнями нащупала нагретый солнцем пол и, потянувшись, подошла к окну. Близился к концу третий месяц летней поры, мое любимое время года, когда спадает жара, море становится насыщенно-синим от приходящего теплого течения, а город наполняется крестьянами, что несут свежие овощи к празднику урожая. Все шло своим чередом. Так было до меня и будет после.

Бой часов в гостевой вернул меня к реальности. Уже одиннадцать… Не помню, когда позволяла себе так долго залеживаться в постели. Служанок рядом не оказалось – все заняты последними сборами перед отъездом. Скинув ночную сорочку, я облачилась в легкое платье с длинными рукавами и, самостоятельно покончив с утренним туалетом, решила не дожидаться отца без дела. В очередной раз обошла комнату, проверяя, что из вещей еще может потребоваться.

На рабочем столе стоял огарок свечи, то тут, то там валялись письменные принадлежности и листки с моими выписками из книг по истории Империи, а также пара книжек из личной библиотеки отца. Прибираться смысла не было – пусть этим займется прислуга уже после нашего отбытия. Я же пробежалась глазами по своим заметкам и решила дописать кое-что из того, что не успела сделать ночью.

В дверь снова раздался стук, редкий и звучный. Отца всегда можно было узнать по этой привычке.

– Я могу войти, Камилла?

Быстрым движением я накрыла фолианты подвернувшейся под руку бумагой, чтобы обложки не попались Эстебану на глаза: он вряд ли будет доволен, что книги были взяты из герцогского кабинета без его ведома.

– Конечно, отец, – ответила я, не отрываясь от дел.

Он тяжело прошагал, опираясь на трость, и сел в кресло напротив меня. Эти семь зим его не пощадили: Эстебан заметно постарел, словно бы жизнь стала резко вытекать из некогда крепкого тела. Он все еще был в хорошей форме, но глубокие морщины уже прорезали лицо, а в копну черных волос закралась седина. С каждым днем он улыбался все реже и реже, а его тяжелый взгляд из-под густых бровей навевал лишь уныние и тоску. Во время охоты пару зим назад он неудачно упал и сломал ногу, которую так и не удалось правильно срастить. С тех пор верным спутником Эстебана стал не любимый меч, а узловатая трость. Отец каждый день проигрывал схватку со временем, и уже не оставалось никаких сомнений – совсем скоро он сложит свои полномочия.

Герцог недовольно обвел взглядом беспорядок на столе.

– Снова допоздна засиделась? – спросил он.

Я кивнула, уже привыкнув не обращать внимания на подобные упреки.

– Я получил письмо от Леонарда, – начал отец.

– Как он? – спросила я, отложив перьевую ручку в сторону.

Раньше брат присылал весточки почти каждый месяц, но, когда он закончил обучение в Кадетском корпусе и решил остаться в Столице, письма стали приходить все реже и реже, а содержание их становилось все скуднее с каждым новым званием в рядах Имперской Гвардии. Два года назад он попал в Белую гвардию и делал большие успехи в ее рядах.

– Как обычно, у него все хорошо, – Эстебан закатил глаза. – Как будто Лео может написать что-то иное. Теперь он кандидат в Золотую гвардию; похоже, там опять прошли чистки среди офицерского состава. До меня доходили слухи от столичных купцов, что не так давно сменились Хранители Справедливости, Чести и Порядка. Причем раньше отведенного им срока в четыре года. Была бы возможность, я отговорил бы его, но упрямый мальчишка меня все равно не послушает.

– Я думаю, Лео изо всех сил старается доказать, что может идти по твоим стопам, и если не в качестве главы Дома, так хотя бы в роли образцового гвардейца.

– Ты правда так думаешь? – вопрос отца прозвучал довольно сурово. Словно бы сама мысль об этом ему казалось оскорбительной.

– Валентин унаследует титул, – я задумчиво провела пальцем по гладкой столешнице. – В Мар-де-Сеале Лео постоянно находился в тени старшего брата. Думаешь, он просто так планировал идти служить не во флот, а в наземный гарнизон? Да, Вал сейчас вице-адмирал, и потом Лео занял бы эту должность, но… Разве там, в Столице, он не сможет проявить себя лучшим образом и доказать, что тоже чего-то стоит?

– Нравы Столицы, – осторожно начал он, – очень отличаются от наших. Там легко потерять себя и стать тем, кем тебя хотят видеть. Многие во время службы забывают о собственных убеждениях в погоне за ложными идеалами.

– Уверена, что Лео не из тех, кто поддался слабостям или чужому влиянию. Он просто пытается найти свое место в жизни, свой путь.

– А ты? Ты тоже думаешь, что в Столице сможешь найти свой путь?

– Ты же знаешь, что все это лишь необходимость, – раздраженно ответила я. – Которой ты сам и позволил случиться.

Эстебан вздохнул.

– Я не могу пойти против воли Императора. Это оказанная нам честь, и мы обязаны принять ее…

– Если ты так сильно не хотел отправлять нас в Столицу, надо было все-таки обручить меня с тем мальчишкой из Хусов. А Лео мог бы заставить вернуться, как только обязательная служба в Кадетском корпусе закончилась. Но ты дал ему выбор, и он его сделал. Так что нечего теперь причитать о том, на что не можешь повлиять, – я поняла, что немного перегибаю палку, и тут же остыла. – Прости, мне не стоило…

– Все в порядке, моя маленькая буря, – Эстабан слегка улыбнулся. – Пожалуй, тут ты права. Но будь я трижды проклят Морской ведьмой, если не дам вам возможности выбирать свое будущее самим. Я проявил слабость из любви к вам обоим. Могу ли я после такого сломать твою жизнь, отправив туда, где ты будешь несчастна? Я подберу тебе достойную партию после окончания учебы, или ты сама в Столице найдешь спутника жизни. Все, что в моих силах, – дать ориентиры, чтобы, подобно компасу, они могли направить тебя по верному пути. Но какой курс выбрать, держа этот компас в руках, зависит только от тебя.