Черное Солнце. Эпоха Тьмы. Книга 1

– Да… конечно, ты прав, Ян, – кивнула, не поднимая головы. На что я только надеялась. – Что ж, тогда для начала стоит заглянуть в Академию и доложить о нашем прибытии. Наверняка формальности займут немало времени. И как раз потом можно будет отправиться на рынок, когда подоспеют наши вещи. Думаю, Каталина не простит, что я начала осматривать достопримечательности без нее.

Дорога до Академии заняла где-то час. Извозчиков было невероятное множество, и мы быстро нашли повозку, которая помчалась по извилистым улочкам. Первым делом бросалось в глаза, насколько же огромна Имперская Столица. Понять, где заканчивается городская черта, можно было только по узкой белой полосе Масерии где-то на горизонте. Кроме того, что Столица была колоссальна по площади, за счет перепадов высоты на островках она, казалось, занимала все свободное пространство внутри стен.

– Город разделен на районы рекой, – объяснил Максимилиан. – Они соединены между собой верхними и нижними мостами. Вот как раз сейчас мы один из таких пересекаем.

После этих слов наша повозка въехала на проложенный через реку широкий каменный двухъярусный мост. Между арками нижнего яруса, уходящего основанием прямо в воду, спокойно проходили как торговые суда, так и военные каравеллы. Я завороженно наблюдала, как внизу медленно проплывают корабли, как по ярусам пересекают дорогу не только конные повозки и всадники, но и пешие жители. Высотой мост, конечно, уступал отвесным утесам Каса-де-Вентос, однако дух от такого вида все равно захватывало. И вновь меня посетила мрачная мысль: я на миг представила, что мост может обрушиться, унося с собой в пучину людей, лошадей, обозы…

Как только повозка проехала мостовую и начала спускаться по улице, я облегченно вздохнула.

– Первый раз всегда так, – Максимилиан улыбнулся без тени насмешки. – Мостам не одна сотня зим, и надо отдать должное имперским архитекторам – строят они на славу.

– А когда ты впервые побывал в Столице? – спросила я, продолжая любоваться зданиями, украшенными фресками, стеклянной мозаикой и витражами.

– Даже и не вспомню уже, сколько зим назад это было… Тогда я еще служил вашему деду, герцогу Эрнесту. Я только-только поступил на службу и сопровождал его и сеньору Агнесс ко двору. Но до сих помню, как стоял с разинутым ртом, когда увидел Третью Масерию… И, как мальчишка, восхищался красотой Люцериса.

Повозка теперь мчала нас по ровной, разделенной каналами площади, усеянной множеством магазинчиков, палаток и ярмарок, где торговцы предлагали свои товары: от тканей и ювелирных изделий до всевозможной еды. Узкие каналы проходили между зданиями, создавая причудливые водные улицы, по которым то и дело проплывали маленькие беспарусные лодки. Многие останавливались и торговали прямо с причала.

– Это квартал монет, Пециния, – пояснил Максимилиан. – Если захотите что-то приобрести, здесь найдете все, даже если сами не знаете, чего хотите. Весь остров испещрен каналами, чтобы облегчить транспортное сообщение торговцам. А система гондол помогает жителям быстро перебираться между разными районами квартала, минуя почти всегда загруженные торговыми обозами мосты.

Я с интересом рассматривала необычный водный транспорт. Узкие лодки были разной длины, вмещая от двух до пяти человек, а гондольеры мастерски управлялись со странными веслами-шестами.

«Обязательно нужно прокатиться на такой», – думала я, наблюдая, как какая-то женщина аккуратно выходит из лодки, поправляя платье-тогу.

Пока мы ехали, я без остановки металась на сиденье от одного окна к другому, поражаясь красоте Столицы. Максимилиан поведал, что районов в городе всего девять. Помимо Пецинии, которую мы только что проехали, были районы знати Нобилиум и жителей среднего достатка Децепция. В районе Креациум столичные жители приобщались ко всевозможным культурным развлечениям. В Сиенции, где проживали ученые мужи и дамы, располагались научные и исследовательские центры, учебные заведения, в том числе Академия. Район Беламия представлял собой сплошные казармы, воинские части, ставки командования и Кадетский корпус, а Потентациум – административный центр, где заседали сенаторы, министры и прочие чиновники. Симпециум населяли в основном приехавшие из провинций разнорабочие, которым было дозволено жить здесь; этот район начинался сразу от городских стен и располагался на обоих берегах. Остальные же части города находились на островках, а в центре всей композиции – Люцерис.

Сам дворец открылся, хоть и издалека, но сразу же, как только наша повозка начала спускаться по крутым плотно застроенным улочкам. Он возвышался огромной белоснежной свечой над всеми постройками так, что его наверняка можно было увидеть из любой части города.

В Столице царила особая атмосфера: запахи специй, выпечки и морского бриза, звуки мелодий и смеха прохожих, радующие глаз архитектурные изыски и прекрасные виды. Водные каналы отражали разноцветные фасады, река сверкала золотом от потока пожелтевшей листвы и отблесков позолоченных крыш. Улочки были усеяны небольшими кафе и ресторанами, лавками и магазинчиками. По ухоженным паркам, узким аллеям гуляли горожане. Почти на каждом углу стояли покрытые патиной величественные статуи полководцев. Жизнь кипела неумолимая, пугающая беспорядочным темпом, который каким-то образом все равно будто соединял все районы в цельный организм, существующий по одному ему ведомым порядкам.

Повозка начала замедлять ход и, сделав очередной поворот, затормозила.

– Прибыли, господа, – объявил извозчик.

Пока Максимилиан расплачивался с ним, я обвела взглядом Академию. Это было старинное здание внушительных размеров из коричневого мрамора с колоннадой и большой лестницей на входе, огороженное металлическим забором. К главному корпусу вела сквозь пышный сад широкая аллея с расходящимися ветвями дорожками. На скамейках сидели студенты, читали книги, общались или просто наслаждались последними солнечными деньками. Позади центрального корпуса виднелось еще несколько построек, выполненных в едином архитектурном стиле: вероятно, Академия занимала довольно приличную территорию. Над тяжелой дубовой входной дверью красовалась выложенная мозаикой надпись «Знания – свет, озаряющий путь к Имперским Истинам».

Внутри помещение не уступало ни размахом, ни богатством убранства всему, что я успела увидеть, пока мы ехали сюда: мраморные массивные колонны, искусно выточенные статуи, мозаика, красивые рельефы и барельефы. Кроме студентов я приметила и людей в длинных разноцветных мантиях – судя по всему, аспиранты, преподаватели и профессора. Двойная лестница вела куда-то на верхние этажи, а там открылся вид на великолепный стеклянный купол. Я завороженно крутилась на месте, осматривая необычную крышу. Как же, интересно, такое количество стекла до сих пор не рухнуло под своим весом?

– Простите, вы новая студентка? – пока я восхищенно осматривалась, к нам подошла невысокая полноватая женщина в мантии и простом имперском платье. Кудрявые темные волосы были собраны в пучок на голове, а строгий взгляд поверх пенсне на стальной цепочке не предвещал ничего хорошего.

– Да, – я представилась и протянула бумаги, женщина сразу же углубилась в их изучение. – Прибыла в Столицу буквально сегодня.

– Так-так, – она водила пальцем по листу, будто бы даже не слушая меня. – Да-да, все верно. Добро пожаловать в Академию Высоких и Точных наук, госпожа Кустодес.

Женщина низко поклонилась.

– Мое имя Асцилла Церсория, я заместитель заведующего кафедрой древней истории, новоприбывшие в этом году студенты находятся под моим менторством. Пока в канцелярии будут заниматься бумажной волокитой, я проведу для вас небольшую экскурсию по Академии… Если, конечно, пожелаете. Вы у нас гость особый. Получить приглашение и субсидию за счет казны – такие гранты единичны. Исключительный случай, исключительный!..

Асцилла, продолжая непринужденный монолог, сначала повела нас прямиком в администрациум, а после того как я поставила все необходимые подписи, заверив личной печатью, вернула всех в главный холл.

– Итак, Академия Высоких и Точных наук была основана первым Императором почти сразу же по завершении Священных Войн, триста девяноста зим назад. Тогда Его Святейшество сказал фразу, навсегда отпечатанную на входе в храм науки, и с тех пор наше заведение следует указанному нам Императором пути. Список всех предметов, что мы преподаем студентам, очень объемный, и первые три года в вашей программе будут базовые курсы по всем направлениям. Учебная программа меняется каждый триместр, по итогам которого проводятся промежуточные экзамены по пройденному курсу лекций. В конце второго месяца летней поры вас ждет проверка по всему изученному за год. Конечно, многие предметы, такие как литература или математика, вам покажутся знакомыми, ведь все так или иначе проходили их на занятиях с сервитуарием, но мы нацелены на расширенные знания, согласно последним научным достижениям наших коллег. После третьего курса вы вправе выбрать направление, по которому будете углубленно изучать предметы, будь то искусство, медицина или прикладные исследования.

– А магию у вас тоже преподают? – робко поинтересовалась я.

– Разумеется, – Асцилла одарила меня снисходительной улыбкой. – Не забывайте, что помимо обучения Академия также и действующий научный центр, и в наших стенах ведутся передовые разработки и совершаются открытия. Все преподаватели являются практикующими специалистами, и многие из наших студентов, выбирая прикладные направления, посвящают себя науке ради общего блага Империи.

Куратор повела нас на второй этаж. Остановившись у балюстрады, откуда открывался вид на холл, она обратила наше внимание на пол, где мозаикой была выложена карта Хартвельда. Города, служившие столицами владений Великих Домов, а также Имперская Столица были изображены с особой тщательностью. Я тепло улыбнулась, сразу же заметив Мар-де-Сеаль на утесе. С первого этажа такой прекрасной картины не рассмотреть.

Проходя по извилистым коридорам, я почти сразу же бросила попытки запомнить все кабинеты, аудитории, отделения, надземные и подземные переходы, которые описывала Асцилла. Казалось, Академия сама по себе уже целый город, живущий по своим правилам и законам. Тут было более десятка корпусов, каждый из которых выделен тому или иному направлению для теоретических и практических исследований.

Заместитель заведующего кафедрой уверила, что первое время ни один первокурсник не может запомнить план расположения аудиторий, а потому вместе с учебными материалами новым студентам выдается и карта территорий Академии.

– Наши преподаватели – люди занятые, ценящие свое время, и потому требуют пунктуальности от студентов. Так что будьте уверены: опоздание на лекцию из-за того, что вы перепутали этаж, не станет оправданием, – с серьезным видом добавила Асцилла, поправляя очки. – Постарайтесь научиться ориентироваться в Академии как можно быстрее.

«Легко сказать», – уныло подумала я, оглядывая незнакомые коридоры и уже успев совсем запутаться.

После почти полуторачасовой беглой экскурсии и бюрократической возни мы наконец-то вышли на улицу. Свежий воздух ударил в нос, отдаваясь легким головокружением. Спустившись по лестнице, мы неторопливо шли по дорожке к металлическим воротам. Я держала стопку книг с лекционными материалами, которые мне любезно выдали в Либрариуме для домашнего ознакомления. То была лишь малая часть из того, что нужно прочесть для учебы, но я решила не терять время и коротать оставшиеся до занятий дни за интересными книжками, которых в нашей домашней библиотеке и в помине не было.

– Госпожа, предлагаю сейчас отправиться домой. Думаю, Каталина и София уже заждались, и…

От резкого толчка в спину я, потеряв равновесие, упала прямиком в придорожную пыль. Книги с шумом разлетелись по мостовой, и внутри все заледенело – только бы драгоценные учебники не пострадали, ведь я с таким трудом выпросила их, чудом убедив библиотекаря дать мне несколько штук до начала учебного года…

Максимилиан сразу же подлетел ко мне. Опершись о его руку, я с самым невозмутимым видом встала, игнорируя горячее пульсирование в ушибленных ладонях и коленях. Внутри все закипало от гнева, и я подняла глаза, исполненная решимости наказать обидчика по заслугам.

Прямо за мной стояли молодая особа и огромный телохранитель буквально в паре шагов от нее. Мужчина был облачен в необычный кольчато-пластинчатый доспех поверх тканевого одеяния и кольчуги, а лицо полностью скрылось за конусообразным шлемом.

Сама девушка оказалась высокой, стройной, овальное лицо со вздернутым носом и высокими скулами выглядело бы очень миловидным, если бы не скучающее надменное выражение, портящее все впечатление. Выделяла незнакомку и необычная одежда – на темно-изумрудное платье был надет черный бархатный кафтан без рукавов с глубоким вырезом и длинным, в пол, подолом. Кафтан был украшен множеством замысловатых узоров, тонко вышитых серебряной нитью, а на талии перевязан пояском, усыпанным изумрудами и сапфирами. Длинные широкие рукава платья и высокий воротник оставляли открытыми только кисти и лицо. Запястье и шею украшали огромные, ограненные до овальной формы изумруды. Девушка явно была из богатого Дома, однако ничто не выдавало ее происхождения.

«Может, арраканка?» – мелькнула мысль. Я была наслышана от отца и сестры Софии, что люди запада – народ крайне высокомерный и горделивый.

– Мне казалось, что улицы в Столице довольно широкие для того, чтобы тут разминулись несколько экипажей… – холодно заметила я. – Хотя, видимо, для кого-то и этого недостаточно.

– Да, если кто-то не будет останавливаться, как вкопанный, – тон девушки соответствовал взгляду ее черных глаз – презрительный и равнодушный.

Хан положил руку на меч, четко демонстрируя намерения.

– Интересно, в какой же дыре вас учили подобным манерам, госпожа? – спросила я, оглядывая безнадежно испорченный шелк на юбке. Жаль. Мне нравилось это платье.

Громила вышел из-за спины девушки; на его доспехе красовалась эмблема в виде составленного из геометрических фигур цветка со множеством разноцветных лепестков. Я закрыла глаза и тяжело вздохнула.

Герб Дома Набелит.

Я прокляла себя за несдержанность. Им принадлежали самые большие и плодородные территории восточных земель, что делало семью Набелитов одними из богатейших во всем Хартвельде… А еще Дома Набелит и Кустодес издавна старались по мере возможности поддерживать хорошие отношения – корабли, которые строили наши плотники, пользовались большим спросом у купцов с востока, взамен товары в веасийских портах продавались с гораздо меньшей наценкой, утвержденной Империей.

Взмахом руки я дала Яну понять, чтобы тот не выказывал никакой враждебности, сама же твердо посмотрела прямо на набелитку. Та лишь подозрительно прищурила большие раскосые миндалевидные глаза, явно предвкушая мои ответные действия. Казалось, она только и ждала момента, чтобы спустить с поводка своего телохранителя.

– И тем не менее правила этикета никак не помешали бы вам, госпожа, проявить интерес к состоянию человека, которого вы сбили. Или хотя бы извиниться.

Набелитка недоуменно захлопала пушистыми ресницами.

– Император всемогущий, девочка из глубинки отбила себе коленочки, – начала было насмешливо дразниться нахалка, а затем закатила глаза и со вздохом сделала самый кривой реверанс, который мне доводилось видеть. – Простите, Ваша Светлость. Но, может, в следующий раз вы соизволите не задерживаться прямо в проходе?

Максимилиан начал стягивать перчатку. Устраивать дуэль в первый же день в Столице явно не входило в мои планы. Ссоры с представителем Дома Набелит уже было достаточно… Я снова подняла руку в знак того, чтобы Максимилиан никак не реагировал на провокации, вызвав у него еще большее недоумение.

– Принимаю ваши извинения, – коротко кивнула я, делая вид, что ее наглость была прощена. – Однако, судя по вашему поведению, сделаю вывод, что Набелиты не отличаются хорошими манерами… Какое разочарование, – я с наигранной печалью вздохнула. – Идем, Максимилиан, у нас достаточно дел, чтобы еще тратить время на эту невоспитанную хамку.

Девушка даже не стала сдерживать насмешливый хохот, пока мы с Яном собирали разбросанные по мощеному тротуару драгоценные книги.

– Ну, счастливо оставаться, принцесса! – и бестактная набелитка скрылась внутри остановившейся кареты.

Возвращались домой мы молча. Максимилиан был все еще разгневан так, что лицо раскраснелось. Бедный извозчик аж сжался в своем кресле, когда Ян прорычал сквозь зубы нужный адрес.

Выделенное нам жилье располагалось на том же островке, что и Академия, и добрались мы довольно быстро. Это был небольшой двухэтажный дом из желтоватого камня, огороженный высоким забором. В глаза бросились две входные двери, которые, судя по всему, разделяли дом на отдельные части – для нас с Каталиной и Софии, Максимилиана и нашей прислуги.

София тут же открыла дверь, запуская в гостиную. Рукава ее были закатаны, а поверх платья нацеплен передник.

– Что-то вы припозднились. Ужин еще не готов, но я пока набрала ванну, чтобы вы освежились с дороги… – начала она и тут же осеклась, заметив мой потрепанный вид. – Старые Боги, Камилла! Что случилось, дитя?..

– Споткнулась, когда вылезала из кареты, не оценила высоту бордюра… – соврала я, даже глазом не моргнув. – Все в порядке, ничего страшного… Но платье придется, скорее всего, выкинуть.

Я показала на испорченный шелк на подоле юбки. Ян раздраженно скинул меч на стойку для оружия на входе. София сразу же запричитала, бросившись осматривать, не поранилась ли я, и только убедившись, что все в порядке, продолжила:

– Все вещи уже выгрузили, я даже пообщалась в ваше отсутствие с домоправителем. Он сообщил, что к нашему дому будут приставлены служанка и кухарка. Обе веасийки, между прочим, специально ради вас подбирали. Однако, поскольку они приступят к работе только завтра, я взяла на себя обязанность позаботиться обо всем сама. Ванна наверху, там же свежая сменная одежда. Ужин в течение пары часов будет готов. Подумала, что ваше любимое жаркое с овощами и розмарином поднимет настроение после такого изматывающего пути.

– Спасибо, София, – я искренне улыбнулась ей, но была слишком уставшей, отчего улыбка получилась скорее вымученной. Женщина, причитая, скрылась за одной из дверей в коридоре от гостиной, ведущей, судя по всему, в обеденный зал и на кухню.

Теперь она наш разговор не услышит. Хоть сегодняшний инцидент и закончился мирно, странное поведение Яна не давало покоя. Я резко развернулась к нему.

– Что с тобой случилось, когда мы пересеклись с Набелит? Ты редко хватаешься за оружие без причины, но от тебя просто веяло гневом, словно нужен был лишь малейший повод, чтобы напасть…

– Сеньорита, это было прямое оскорбление, я не мог его игнорировать! – Максимилиан выглядел раздосадованным и заметно нервничал, то и дело поправляя аксельбант.

– Отец всегда учил, что из подобных ситуаций нужно выходить с высоко поднятой головой. И ты всегда говорил, что слова иногда бывают острее клинка. Я же не поддалась на ее провокацию, – я покачала головой. – Хотя и было очень обидно.

– Ох, милая моя, ты еще не понимаешь, что тут любое проявление слабости все равно что смертный приговор. В этом городе не понимают милосердия, только силу. Я лишь хотел поступить так, как велит долг, – он ухмыльнулся. – А царапина на щеке только украсила бы того бугая.

– Думаю, если бы мы все же ввязались в драку, репутация Камиллы Кустодес была бы испорчена в первый же день пребывания в Столице. И тогда нас не только деревенщинами заклеймили бы, но и дикарями, что по любому поводу берутся за меч. Думаешь, это обернется для нас проблемами?

– Я более чем уверен, что она уже распустила слух, будто дочь Великого Дома проявила слабость и не ответила на оскорбление. Во что это может вылиться – могу лишь гадать, госпожа. Если не возражаете, я отлучусь, – в руках вновь появилась курительная трубка.

Не дождавшись ответа, он прошел дальше по коридору, где был выход во внутренний двор, оставив меня в гостиной в одиночестве. Снаружи снова донесся тот самый странный сладковатый успокаивающий запах табачного дыма. Я лишь тяжело вздохнула, растерянная и расстроенная.

После столь тяжелого и нудного дня я, разумеется, мечтала о приеме ванны. Я уже и забыла, когда в последний раз могла вдоволь понежиться в теплой воде. Кажется, это было еще до того, как мы пересекли пригород.

Дом наш был хоть и небольшим, но довольно уютным. В гостиной вокруг невысокого столика расположились мягкие кресла и диван, несколько дверей вели в секцию для прислуги, кухню и обеденную комнату. Лестница на второй этаж была прямо напротив входа, а под ней находился подвал. На втором этаже обнаружились две большие спальни для меня и Каталины, скромная спальня для гостей и ванная комната. С террасы открывался вид на садик во внутреннем дворе, а на лицевом фасаде маленький балкончик нависал над мостовой.

Подруги нигде не было видно, однако через дверь одной из закрытых комнат доносилось мерное сопение – видимо, она уснула после тяжелой дороги, так и не дождавшись нашего возвращения.

В просторной ванной комнате я увидела прямоугольную мраморную купальню, наполовину утопленную в пол, ростовое зеркало и каменную чашу умывальника. На невысокой стойке София заботливо расставила привезенные из дома баночки с порошками, маслами, растворами и кремами. От теплой воды исходил пар, наполняя комнату сладковатым ароматом цветов и трав. Окон не было, освещалось помещение лишь горящими в настенных подставках свечами.

Даже не заглянув в свои покои, я, как только закрыла изнутри дверь ванной на ключ, сняла с себя то, что осталось от платья. Быстрыми движениями расшнуровала корсет и стянула нижнее белье, бесцеремонно скидывая все на пол. Распустила собранные в пучок волосы, и они упали на плечи черными волнами. Мельком осмотрела себя в зеркале, отмечая последствия плохого отдыха и недостатка сна – темные круги под глазами, потускневшая смуглая кожа, спутанные кудри, да и казалось, я похудела еще сильнее… Лишь отблески в светло-карих, почти янтарных глазах переливались золотом в мерцающем полумраке.

Да, не в таком виде должна была появиться в Столице Камилла Кустодес. По сравнению с той набелиткой я действительно выглядела как деревенская девка. Посмешище, да и только…

Я решительно опустилась в купель и сразу же ощутила, как с теплой водой на меня накатывает умиротворение. Напряжение и усталость, что накопились за все эти недели в дороге, резкой тяжестью навалились на плечи. Но с каждой минутой, проведенной в расслабляющей ванне, становилось легче.

Закинув голову, я уставилась в потолок, вновь погружаясь в свои мысли.

Итак, вот я здесь. В Имперской Столице.

Прошло всего несколько часов, а я, похоже, уже успела нажить себе еще одного врага… Когда я смогу встретиться с Лео и будет ли у меня такая возможность вообще, знал один лишь Император. Сейчас я тут совершенно одна, и рассчитывать могу только на себя.

Может, все же Александер прав? На что я способна без чужой помощи? Должна ли была ответить этой выскочке или повела себя так же, как тогда на постоялом дворе, не в силах оказать хоть какое-то настоящее сопротивление? Правильно ли поступила, решив сказать колкость, ведь она даже не стала скрывать, как смешно и жалко я выгляжу в ее глазах. Смех набелитки все время всплывал у меня в голове, как и раздраженное лицо Яна.

Вулканическая соль и ароматические масла успокаивали изнеможенное тело и тревожный разум. Я не поняла, в какой момент задремала, но всего спустя, казалось, одно мгновение шум в доме выдернул меня из объятий сонного марева.

Я внимательно прислушалась к голосам, доносившимся с первого этажа. Можно было четко расслышать звонкий щебет Каталины, раскатистый смех Максимилиана и ворчание Софии, но незнакомый мужской голос вводил в ступор. Сложно представить, что кто-то просто так решил зайти в гости, ведь в Столице нас никто не ждал. Любопытство вперемешку со смятением заставили меня вылезти из теплой воды, в которой я рассчитывала понежиться подольше.

Из кухни заманчиво тянуло ароматом запеченного мяса и овощей. На скорую руку я потуже затянула оставленные Софией ночное платье и халат и заглянула в гостиную. В воцарившейся тишине смотрела лишь на нашего гостя. Знакомые черты лица накладывались на смутные детские воспоминания. Стоящего передо мной молодого человека в белом офицерском мундире было просто не узнать, но сомнений не оставалось…

Я кинулась ему на шею и крепко обняла. На глазах выступили слезы. Злость, тревога и волнение – все это смело потоком бесконечной радости.

– Я… я так рада видеть тебя… – только и смогла вымолвить я сквозь сдавленные рыдания.

Леонард крепко схватил меня и, немного покружив, поставил обратно. В блестящих синих глазах сияла такая же радость.