Игры Богов. Книга первая. Захватчик: Тропою войны

–Что это?– спросил он у подъехавшего к нему командира. – Эй! Посветите же, кто – нибудь!

Тут же возникший рядом с его лицом огонёк факела осветил наваленные в огромную кучу тела убитых накануне по приказу Теймура пленных. Слипшиеся волосы и выпученные в ужасе глаза, скривлённые мукой губы и посиневшие лица, торчащие непонятно как из всего этого месива руки и ноги…

Десяток вывернутых высушенных человеческих кож с обвисшими руками – рукавами крепились на всём этом месеве, закрывая добрую часть тел.

На них явно было что-то написано и Асан, прищурив глаза, поднёс факел к ним как можно ближе и, зажав пальцами нос, начал читать:

–Здесь ждёт тебя… смерть.

Тошнотворный ком подошёл к горлу брезгливого Асана прежде, чем он успел дочитать и понять.

–На…, Наза…, назад! – закричал он, захлёбываясь собственными рвотными массами, нисторгшимися из его чрева и, бросив факел прямо на гниющую кучу, повернул коня за узды.

–Назад, назад, отступаем!– тот час же подхватили его крик командиры, и вся эта плохо организованная свора мечтающих о воинской славе и богатстве людей в панике затопталась в разные стороны, натыкаясь друг на друга оскаленными мордами лошадей.

И в этот момент тысячи горящих стрел лавиной скатились со склонов горы, озаряя ярким пламенем ущелье, ставшее последним пристанищем для непокорных.

Почувствовав, как ослабли объятия Йорки и её руки, скользнув по груди Ратибора, исчезли в потоке воды, мужчина, бросив верёвку, бросился в бурный поток. Он видел, как река закружила девушку, унося всё дальше и дальше, и мысленно проклинал себя за мимолётную слабость, стоящую так дорого.

Спотыкаясь о камни и валуны, с верёвкой в руках бежал, готовый прийти в любую минуту на помощь, Кантимир и махал руками в сторону уходящей за горизонт реки.

Там, обтекаемый с двух сторон бурлящими потоками, виднелся небольшой островок с наваленными в кучу остатками деревьев и веток.

« Молюсь всем богам, хоть бы зацепил», – мысленно подумал Ратибор и, словно услышав его мольбы, холщовый подол рубахи цепляется за сухую корчагу, торчащую из воды, и ватное тело девушки застревает в беспорядочной куче кустов.

Ещё несколько взмахов рук по воде и мужчина оказывается рядом с качающемся в грязной от лесного мусора воде телом девушки. Схватив за плечи, Ратибор вытаскивает её на сухую поверхность и, разжав побледневшие губы, прочищает пальцами рот и кладёт животом лицом вниз на своё колено.

При каждом надавливании мощными руками на тело Йорки, её голова резко подкидывается кверху, взмахивая мокрыми паклями светлых волос, а затем беспомощно падает в низ, погружая локоны в жидкое месиво утоптанной грязи.

Сильные и ритмичные движения рук.

Ещё немного, ещё чуть – чуть…

Мощная струя выплеснутой из лёгких воды…

Монотонная работа рук и колена…

Колено – рука…

Рука – колено…

Остатки жижи выливаются из изнурённого тела и растекаются по насытившейся влагой земле.

Перевернув девушку на спину, Ратибор наклоняется над ней.

Глубокий вздох – и крепкие губы мужчины выдыхают живительный воздух в лёгкие Йорки.

Ещё раз, ещё…

Совсем недавно он так мечтал о её губах, а теперь…

Ещё одна струя воздуха мощным потоком пробивает лёгкие девушки и она, разрываемая глубоким кашлем, открывает глаза.

Мужчина бережно садит её на землю и, ласково гладя слипшиеся от воды и мусора волосы, обнимает трясущееся тело девушки и тихо шепчет:

– Как же ты меня напугала, милая. Никогда, слышишь? Никогда мне не было так страшно.

И, сняв с себя мохнатую куртку, он укутывает дрожащее от холодной воды тело и крепко прижимает к своему горячему от любви торсу.

После того, как Теймур одержал победу над Юкумаем, не потеряв ни одного из своих воинов, слава о нём, как о великом и могущественном предводителе разнеслась по всей степи. А слухи о том, что после победы он полностью разграбил и уничтожил южный Дхалиб, принесли в степь небывалый до этого страх. И потянулись к Теймуру с дорогими подарками каюмы со всей степи, принося клятвы верности и вечной покорности. Кто-то из страха быть убиенным, кто-то из уважения к его силе и мудрости, кто-то… Были и те, кто не боялся и не уважал, но был настолько умён, что быстро смекнул, что лучше уж по доброй воли прийти, чем потом локти кусать, которых может и не быть.

И чем больше становилось лебезящих перед ним подданных, тем чаще молодой каюм вспоминал слова Учителя: « Не верь никому. Помни, даже самый верный друг в один миг может превратиться в злейшего врага».

Теперь армия Теймура насчитывала больше семи тысяч человек пеших и трёх тысяч конных воинов. И всех их нужно было не только обучить, но и вооружить лучшим в мире оружием.

Один за другим выстраивались в казённой юрте сундуки с золотом и драгоценностями. И, когда их стало достаточно, Великий Каюм послал Курдулая в земли Фрикии заключить мирный договор и привести достаточное количество оружия для похода на запад.

После казни жениха Хайна совсем ушла в себя. Молча, как тень, сидела она в своей юрте, поджав под себя ноги, и смотрела неподвижными глазами в сторону полога у входа. И лишь только ветер начинал колыхать его тяжёлую ткань, глаза её наполнялись страхом и ужасом от предстоящий встречи с Теймуром.

Но он не приходил.

Не приходил день, два, неделю, месяц…

И девушка было подумала, что, наконец – то, получив желаемое, она стала не интересна ему и слабая мысль о свободе стала всё чаще и чаще навещать её. Но именно в эти дни ей пришлось осознать, что, как бы не была мила ей свобода, мысли о ней она должна оставить раз и навсегда. Когда-то упругий и плоский живот девушки стал принимать более округлые очертания, а девичья грудь наполнялась новыми соками, ясно давая понять, что в скором времени юрта Ханум- баши должна наполниться звонким детским смехом.

Но ещё раньше этого, в один из вечеров в степи раздался цокот копыт и, откинув широкий полог, в жилище вошёл каюм. Он был молчалив и уверен. За ним, тяжело пыхтя, два воина тащили тяжёлый сундук. Поставив его посреди юрты, они поклонились и вышли, а Теймур, откинув крышку, достал из сундука сверкающее всеми цветами радуги ожерелье и, подойдя к женщине, украсил им её шею и положил свою руку на чрево, скрывающее его наследника.

Пенистые волны разбиваются о белокаменные стены высокой крепости, уходящей далеко в море. На ней, разбрызгивая сверкающие капли воды на зелёные сады и спускающие ветви лиан, увенчанные бутонами, играют со светом фонтаны. Единственный проход с огромными дугообразными воротами венчают две отполированные до блеска мраморные статуи исполинских людей с рыбьими хвостами, изо рта и обращённых к небу ладоней которых высоко плещут мощные водные струи. Вокруг статуй среди мозаично разложенных гладких булыжников разной величины растут диковинные цветы и кустарники, уходящие зелёными тропами за стены крепости, в город. Каменные ступени от ворот спускаются к причалу со стоящими на нем кораблями и теряются в пенящихся морских волнах.

На причале полуголые работы с кожей самых разных оттенков разгружают с кораблей товары и, подгоняемые надсмотрщиками, тонкой вереницей, согнувшись под тяжестью мешков, и несут их по узким улочкам каменного города на центральную базарную площадь.

Мимо них, размахивая белым флагом, несётся глашатай:

– Расступись! Послы! Послы едут!

Молодой раб, споткнувшийся о каменный выступ, падает и, ярко рыжие фрукты, наполняющие его корзину, рассыпаются по дороге.

Получивший тут же несколько ударов плетью, он, ползая, начинает спешно собирать их обратно, но слышащийся невдалеке цокот быстро приближающихся лошадей заставляет прервать это занятие и раб вместе со своей ношей крепче прижимается к стене рядом с другими людьми.

Мимо проносится отряд всадников, растаптывая оставшиеся на земле фрукты.

Проводив их взглядом, надсмотрщик за ухо тянет провинившегося раба к себе и злобно шипит:

– Я тебя заставлю заплатить за испорченный товар,– и, подозвав служку, добавляет:

– На рудники его!

Раб падает на колени перед надсмотрщиком и бьёт лбом о каменистую дорогу:

– Прошу вас, господин! Только не рудники!

Не обращая внимание на его просьбы, надсмотрщик со всей силы пинает раба под дых, и тот падает, корчась костлявым телом. Подбежавшие служки поднимают его за руки и тащат в сторону, оставляя кровавые следы от сбитых о камень коленях.

Пробиваясь через разноцветную мозаику на окнах, солнечные лучи падают на мраморный пол белокаменного зала, украшенного золотой лепниной.

В зале, на высоком мраморном троне с подлокотниками в виде слонов с изогнутыми хоботами, сидит черноволосый худощавый мужчина с тёмными глазами, сверкающими из – под нависших густых бровей.

Невозмутимый раб огромным опахалом из разноцветных перьев обмахивает своего господина, создавая искуственно – прохладный ветерок.

Лежащий у его ног диковинный зверь на золотой цепи, напоминающий огромного ящера с острыми зубами, лениво бьёт чешуйчатым хвостом по холодному полу и наблюдает за собравшимися вокруг людьми полузакрытыми жёлтыми глазами.

Вдоль стены терпеливо стоят разряженные мужчины и женщины, готовые в любой момент исполнить прихоти своего владыки.

–Прибыли! Прибыли! Были… – проносится по каменным залам громогласное эхо и раскрасневшийся воин в сверкающих латах, которые служат скорее украшением, чем боевым снаряжением быстро заходит в зал, распахнув широкие двери, за которыми уверенными шагами, мягко ступая кожаными ичигами, ступают тургары.

Четыре крепких воина в мохнатых шапках заносят позади Курдулая огромный сундук и ставят его на пол напротив Владыки.

Посол отходит в сторону и воины, открыв крышку сундука, становятся по обе его стороны на колени, смиренно опустив голову.

–Каюм- баши приветствует тебя и благосклонно шлёт эти скромные дары, -широким жестом указывает Курдулай на сундук и слегка кивает головой.

Владыка медленно спускается к сундуку, сверкающему всеми цветами радуги, берёт в ладонь горсть камней, медленно высыпает их обратно в сундук.

Личная гвардия Теймура волочит обессиленное тело Кефал – бата по вытоптанной земле. Выскочившая из дома женщина тут же распадается на двое под свистом разрезающей воздух и её тело сабли.

«Убить всех мужчин, стариков и старух. Молодых женщин и детей можете забрать себе рабами. Двадцатую часть найденных золота и драгоценностей оставляйте себе в награду за верную службу», – вспомнил Курдулай прозвучавший пару месяцев назад приказ каюма.

…два воина срывают платье с отчаянно сопротивляющейся кефалийки и по очереди наваливаются на неё всем телом…

…нанизанная на честокол у собственного же жилища девушка в ярко голубой широкой юбке, забрызганной алыми пятнами…

…старик, пытающийся засунуть грязными руками внутрь живота вывалившиеся из него внутренности…

…женщина, заталкивающая детей в дом и изо всех сил пытающаяся закрыть вход своим телом…

…держащий в руках окровавленные с золотыми серьгами уши воин, а рядом – зажимающая руками голову кричащая воплем девушка, через тонкие пальцы которой, не переставая, текут струи алой жидкости…

…обрубки рук, тел, голов…

…сверкающие среди окровавленной земли драгоценности…

…залитая кровью земля…

… полыхающие на фоне ночного неба башни Дхалиба…

…сотни раненых кефалийцев, накрепко стянутых бокрыми бичёвками в выпотрошенных шкурах свиней, оставшиеся висеть вдоль дороги на выстроенных под палящем солнцем деревянных крестах….

…струящиеся в сундук золотые монеты …

…сотни гружённых сокровищами слонов, верблюдов, буйволов и лошадей, бредущих медленным караваном по густым джунглям кефалии.

– И чего хочет каюм – баши взамен?– прервал воспоминания Курдулая Владыка и, хитро прищурив глаза, посмотрел на него.

–Говорят, – голос военачальника спокоен и уверен, – твои оружейники делают лучшее в мире оружие.

Наступает такая длинная пауза, что тургарину она кажется вечностью.

…одинокая собака, грызущая ногу своего мёртвого хозяина…

…трепыхающиеся в руках несущего их воина курицы, вертящие выпуклыми глазами…

…мирно моющая шёрстку кошка…

«Почему она так спокойна?»– неожиданно спросил сам себя Курдулай и в этот момент короткий смешок Владыки снова отвлёк его от воспоминаний.

–Вы слышите?– как сквозь пелену услышал тургарин властный надменный голос.– Это признают все! Лучшее!

И его раскатистый хохот слился с множеством подхвативших его разноголосых хохотков и смешков, заполняя весь зал и сотрясая украшающие колонны лианы.