скачать книгу бесплатно
бедные яйца попали в аккурат в зону соударения задов, и
Витя заполучил страшный болевой шок.
Ещё вспоминается эпизод с мотовелосипедом моего
двоюродного брата Елисея, одного из четверых сыновей
тётушки Матрёны, моего крёстного отца.
Не помню, в каком году он сбежал из Вологодчины, но знаю, что какое-то время жил в нашем доме, из нашего дома его забрали в тюрьму за то, что с голодухи они с
соседом Гришей Акулиничевым тёмною осеннею ночкой
выкопали на поле прилегающего к посёлку совхоза мешок картошки. Сколько лет потом они с Гришей строили
Волго-Донской канал, я не помню, но вернувшись из
тюряги, Елисей «взялся за ум», как говорила моя мать, 64
женился и скоро зажил своим хозяйством. Гришка же, его подельник, так и остался придурком на всю жизнь.
Так вот, однажды Елисей приехал к нам в гости
похвастаться своим новеньким велосипедом с моторчи-ком. Тогда это было ещё большой редкостью и его, очевидно, распирало от гордости за своё столь ценное приобретение.
Не знаю как, но мне удалось уговорить своего крёстного дать мне прокатиться. Помню, он долго мялся и от-некивался, но всё же уступил моим мольбам.
Мне же не терпелось появиться на таком крутом аппарате перед своими пацанами, которые, я знал, в это
время играли в футбол на поляне за углом.
Елисей долго меня инструктировал, прежде чем я
поехал. Я бы ни за что не получил его детище, если б он
не знал, что я свободно к тому времени управлялся с мотоциклом. Я поклялся быть предельно аккуратным и
внимательным и, наконец, поехал.
Очень быстро я почувствовал себя за рулём мотика
уверенно и решил, что пора удивить своих корешей. Я
выехал на поляну, где они играли в футбол, дал газу до
отказу, поставил ноги на руль, четыре пальца обеих рук
засунул в рот и засвистел! –Свист в четыре пальца я освоил буквально на днях!
Естественно вся братия уставилась на меня, а я упи-вался славою, глядя на их открытые рты!..
…Откуда взялся этот кирпич в траве?!
Когда я очухался, кореша мои держались за животы, катаясь по полю!
А когда я поднял из травы Елисеево сокровище…-
мне ужасно расхотелось тащиться домой, аж тошнота к
горлу подступила.
Восьмёрка на переднем колесе была такая, что коле-со не могло крутиться, и велосипед я всё-таки вынужден
был тащить… волоком.
От жесточайшей порки меня спасло только то, что я
сам был весь в крови и мать грудью встала между мною и
65
разгневанными батей и Елисеем, попрекая их тем, что
дитё чуть не убился на их долбаном велосипеде!
Я не помню, когда в нашем доме появилась дочь Арсения Ефимовича, Надежда, тоже сбежавшая из деревни
в город, как и многие её сверстники тех лихих времён.
Надо сказать, что наш дом в какой-то мере был перева-лочной базой для многих из родни отца, кто сбегал из деревень Вологодчины.
Помню, что я испытывал странные чувства оттого
что мне, уже подросшему пацану, пришлось с молодой
девкой спать на одной кровати – другого места в доме
просто не было. Правда это длилось недолго, Надежда
тоже, видимо, чувствовала себя не в своей тарелке от такого соседства и нашли какое-то другое решение. Но вот
мои смятенные чувства я припоминаю: я догадывался, что с молодкой, горячо сопящей рядом, что-то надо делать, но вот что?! – я тогда ещё не знал!
Не помню, когда появился в нашем классе новичок
по имени Игорь, запомнилось, что отец его был военный, что их дом, когда я туда попал однажды, был на порядок
богаче нашего, что его мать, узнав кто мои родители, препротивно скривилась – не ровня!
Но больше всего меня поразило обилие игрушек и
разных игр в их доме. Особенный восторг мой вызвал
настольный новенький футбол, в который мы с Игорем
резались до тех пор, пока его мамаша решительно не по-гнала меня прочь, дав понять, что больше мне у них же-лательно не появляться.
Подозреваю, была весна 1960-го.
Скоро в поселковом магазине я увидел в продаже
точно такой футбол, на который я так запал в доме Игоря.
У меня аж заныло внутри от желания им обладать!
Но стоила игра целых сорок пять рублей – сумма для
меня недостижимая! Да и родители, я чётко это знал, не
дадут мне денег на такую игрушку.
66
Однако какое-то нездоровое желание ИМЕТЬ! меня
просто изводило, и я стал думать!
Очень скоро я вспомнил, что видел, как недавно
Надежда убирала в свой чемодан какие-то купюры. Когда
я в чемодан, пересилив сомнения и страх, всё же залез, там нашлось ровно 50 рублей – то, что надо! Сомневался
я недолго – куплю, думал, игру, а когда родители увидят
какая она классная, они меня поймут, или выкручусь как-то ещё.
И вот полсотня у меня в кармане, я лечу в магазин
и.. – о, горе! – игра продана и больше таких нету!
Удручённый неудачей, я раздумываю что же делать?
По времени отец уже должен быть дома, а объясняться с
ним мне хотелось меньше всего. Да и мать с Надькой вряд
ли меня поймут правильно!
Откуда взялось решение, которое я немедленно стал
реализовывать, ума не приложу!
Тем не менее, я пошёл в продуктовый магазин, накупил примерно на половину денег разных конфет и, с
приличных размеров кульком, прибыл на знакомый пустырь, где всегда хоть кто-то из пацанов, да был. Там, к
великой радости корешей, я всех их стал угощать конфе-тами.
Мало того, когда конфеты закончились, я вдруг
офилантропел в упор и стал, не более и не менее как, раз-брасывать остатки денег вокруг себя, с удовольствием
наблюдая, как кореша мои в драку подбирают деньги с
земли и запихивают их в свои карманы. Совершенно не
помню своих чувств в это время – может это было отчая-ние перед лицом неминуемой расплаты?! А расплата бы-ла гораздо ближе, чем я мог себе представить!
Какая-то знакомая матери тётка проходила мимо, всё видела, зашла к нам домой и вопросила, когда же мы
так успели разбогатеть?
Когда маманя ущучила в чём соль вопроса, она ры-сью прибыла на пустырь, но было поздно – братва, отя-гощённая добычей, разбежалась по домам! Я же, больно
67
ведомый за ухо, был доставлен домой, где меня ждал от-цовский допрос с пристрастием и последующая экзеку-ция, которую в подробностях помню до сих пор, и за которую до сих пор благодарен бате, поскольку крут он был, но справедлив и никогда после наказания, что я пережил
тогда, у меня даже в мыслях не было посягнуть на чужое.
Отец поставил меня спиной к стене, взял в руки
шомпол от нашей малокалиберной винтовки и сел на та-бурет напротив меня. Затем он заставил меня раскинуть в
стороны руки и держать их на уровне плеч. Как только
руки мои от усталости опускались ниже уровня плеч, следовал удар шомполом по рукам, и я немедленно задирал
их как надо!
К концу экзекуции на каждой моей руке красовалось
по нескольку кровавых рубцов, а руки стали мне казаться
пудовыми гирями и, в конце концов, я был просто не в
состоянии держать их как надо. Что было потом, странно, но в памяти не сохранилось: было ли какое-то продолжение, или на этом наказание закончилось? Да и не важно.
