СЕРДЦЕ ЗА СТЕНОЙ

Она заметно напрягается, явно раздражённая моим тоном.

– Её зовут Людмила Васильевна, – резко и чётко отвечает она.

Вот это по-нашему. Так горячо.

– Людмила Васильевна, прошу меня простить. Людмила Васильевна. Бедная Людмила Васильевна с её больным бедром. И её дом, который безжалостно снесёт Иудушка Головлёв собственной персоной.

Ноздри Анны слегка раздуваются от возмущения. Она невероятно восхитительна в этот момент – это правда.

Мне почти жаль, что ровно через полчаса я должен быть на другом конце города. Очень хотелось бы постоять здесь подольше и ещё немного её позлить. Не посылай мальчика делать работу настоящего мужчины – так ведь говорят англичане? И уж точно не стоит посылать такую горячую деревенскую мышку вроде Анны на подобные задания.

– Иудушка Головлёв бы его точно не снёс, – твёрдо говорит она.

– Наставничество и литературная дискуссия в одном флаконе. Не могу дождаться продолжения вашей замечательной презентации, правда не могу – четыре целых недели нытья Анны Ахматовой, по крайней мере на это можно надеяться.

Я терпеливо жду, что она снова поправит имя, укажет на мою ошибку. Но она лишь растерянно говорит:

– Четыре недели?

– А потом вы сможете с гордостью добавить АО «Агат» в своё профессиональное резюме. Ещё одна заслуженная звезда на погоны молодого специалиста.

– Четыре недели, – медленно повторяет она, словно не до конца осознав именно эту часть нашего соглашения.

Мне действительно пора идти, время не ждёт, но я вдруг понимаю, что совершенно не хочу уходить. Дразнить её – самое большое удовольствие за последнее долгое время. Я слегка прищуриваюсь.

– К сожалению для всех, в самом конце я всё равно снесу дом бедной старушки. – Я внимательно смотрю ей прямо в глаза, медленно кладу руку на стол запястьем вниз, пальцами вверх, и начинаю не торопясь толкать предметы по столешнице, старательно имитируя движения бульдозера. – Врум-врум-врум, – нарочито дразню я.

На её симпатичном лице появляется какое-то странное выражение – та самая искра внезапно вспыхивает настоящим яростным пламенем.

Мой пульс заметно учащается. У меня возникает совершенно нелепое желание поцеловать её прямо сейчас, поглотить всю эту мягкую кожу и оскорблённую чистоту.

– И насчёт переговоров на этой неделе? – продолжаю я уже серьёзнее. – Мне совершенно плевать, что там сказано в официальном соглашении или насколько крепко совет директоров сжал мои яйца в тисках, но вы точно не будете таскаться за мной повсюду в этом нелепом костюме почтальона. Этого просто не будет. Да, вы можете спокойно наблюдать за работой и критиковать мои так называемые мягкие навыки, передавать свои, несомненно, проверенные на практике знания о том, как правильно управлять крупной компанией, но я категорически не позволю вам превращать мою компанию и офис в настоящий цирк. Вы должны органично сливаться с командой во время рабочих сессий – никаких лишних помех, таково соглашение. Так что этот почтовый номер? – я выразительно указываю на её странный костюм. – Не прокатит никак.

Настоящий шок озаряет её милое веснушчатое лицо. Неужели она всерьёз думала, что сможет его носить в офисе?

Анатолий вовремя заглядывает в кабинет.

– Птичка уже ждёт на крыше.

Я коротко указываю на неё пальцем.

– Идите за ним. Разберитесь с Анатолием по этому вопросу. – Я решительно указываю на Анатолия. – Этот костюмный номер? – Красноречиво провожу пальцем по горлу.

– Пойдёмте со мной, – спокойно говорит Анатолий.

Она бросает на меня последний ошеломлённый взгляд и торопливо выходит следом за Анатолием, мягко и аккуратно закрывая за собой тяжёлую дверь.

Я быстро хватаю своё пальто и выхожу через другую дверь, на ходу набирая номер Кирилла, пока энергично взбираюсь по лестнице на крышу здания, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

– Что вообще за чёртов тренинг по эмоциональному интеллекту? Ты хоть в курсе этой так называемой программы, которую они специально для меня состряпали? – раздражённо рявкаю я в трубку.

– Эм… – слышу, как он быстро стучит по клавишам компьютера. – Там был указан сотрудник от компании «МаксГрупп». У вас была вводная сессия ровно в десять утра. Всё в порядке? Ну, насколько это вообще возможно, учитывая обстоятельства…

– Учитывая, что они бессовестно тратят моё чёртово время самым возмутительным образом? Кто-то здесь явно издевается над ситуацией, потому что я честно не знаю, что это вообще за тренинг…

– Это разве не тренинг по эмоциональному интеллекту? – осторожно спрашивает он. – Описание было довольно гибкое и общее, но…

– Не могу даже представить, чтобы кто-то всерьёз задумал именно это.

– Правда? – удивлённо говорит он. – Соглашение было составлено довольно жёстко, но там чётко указано, что это должен быть полноценный тренинг по эмоциональному интеллекту, и, если мы убедительно докажем, что программа не соответствует заявленному уровню, возможно, есть неплохой шанс официально сменить наставника. Мы, конечно, не можем вас полностью от этого освободить, но если вам категорически не нравится конкретная личность, мы вполне могли бы попытаться добиться другого специалиста…

– Стоп! Нет-нет, я просто так любопытствовал. – Я резко останавливаюсь прямо у двери. Отчётливо слышу звук вертолёта по ту сторону. – Люди Демьянова сами предложили именно эту фирму?

– Не знаю точно. Могу быстро выяснить детали. Хотите, чтобы я немедленно подал официальную жалобу?

– Нет-нет, подожди пока. – Я устало щипаю переносицу. Что я вообще делаю? Зачем я ему позвонил сейчас? – Ничего не делай пока. Лучше знакомый дьявол, чем незнакомый ангел.

– Зависит от конкретного дьявола, – философски отвечает он.

Глава 5

Лиза

Я иду следом за Анатолием к стойке регистрации, и сердце колотится где-то в горле. С каждым шагом жду, что он вот-вот поймёт всё, что я совсем не Анна, и просто вышвырнет меня отсюда. Наверное, с позором и скандалом.

Но, кажется, всё складывается так, что я смогу провести ещё одну сессию завтра. Судя по всему, этого от меня все и ждут. А значит, я правда смогла бы заставить его посмотреть ещё один кусок из фильма Инны. Может быть, даже больше одного.

Я ведь говорила подругам, что, если он посмотрит достаточно материала, если узнает людей в нашем здании, увидит их лица, их жизни – возможно, у него дрогнет сердце. Я всё ещё хочу в это верить, несмотря ни на что. Несмотря на всю эту безумную ситуацию.

И знаете, я думаю, в нём действительно есть доброта. Правда есть. Я почувствовала это в тот самый первый момент, когда мы с ним присели на полу в вестибюле, в тот странный, неожиданный миг, когда вся жёсткость разом ушла из его глаз, и он так аккуратно, даже бережно убрал мой телефон в нужный карман моей сумки. Даже моя соседка Алиса, при всей её внимательности, не подумала бы о такой мелочи.

Это было… мило, что ли. Такой простой жест одного человека, который действительно видит другого. По-настоящему видит.

– Всё в порядке? – спрашивает Анатолий, неторопливо обходя стойку, с другой стороны.

– Да, всё хорошо, – отвечаю я, стараясь говорить спокойно.

Он наклоняется к компьютеру и начинает стучать по клавишам, явно что-то вводя в систему.

– Хотите, чтобы на пропуске было написано имя Анна?

Я невольно сглатываю. Пропуск? Официальный пропуск с фальшивым именем? Это кажется мне… слишком серьёзным. Слишком официальным шагом. Но если появился реальный шанс показать ему завтра ещё больше видео, я просто обязана его использовать. Иначе какой смысл во всём этом?

Я выпрямляю спину и решаюсь.

– Напишите на пропуске Элиза, – говорю я твёрже, чем чувствую себя.

Я выбираю именно это имя, потому что оно хотя бы рифмуется с Елизаветой. Кажется, так будет немного легче откликаться на него. И это как-то меньше похоже на откровенную ложь. Хотя разница, наверное, призрачная.

Он неожиданно поднимает свой телефон и направляет на меня.

– Улыбнитесь.

– Что? – не успеваю я опомниться.

Он щёлкает, делает фото, смотрит на экран и вдруг смеётся. Всё его лицо заметно смягчается, когда он смеётся вот так. Мне нравится эта озорная улыбка, которая появляется у него на губах.

– Знаете, лучше переснимем, – говорит он, всё ещё улыбаясь. – Вы на этом кадре выглядите так, будто только что призрака увидели.

Я из последних сил выдавливаю из себя что-то похожее на вежливую улыбку, и он делает новое фото. Судя по его довольному кивку, этот вариант его вполне устраивает. Он начинает возиться с телефоном и что-то суетливо делать у стойки, перекладывая какие-то бумаги.

– А зачем вообще фото? – интересуюсь я.

– Для пропуска, конечно. Для системы доступа в здание, – объясняет он, продолжая копошиться на другом конце стойки.

Это же просто абсурд какой-то – они правда всерьёз думают, что я его наставница по эмоциональному интеллекту! Может быть, мне действительно удастся провести ещё одну сессию с ним. Или даже две, если повезёт. Я изо всех сил сдерживаю улыбку, уже представляя себе, как ошарашены будут подруги, когда я им расскажу, что не только сумела пробраться в кабинет самого Агатова, но ещё и заставила его смотреть наше видео. И что завтра планирую сделать это снова. Они просто умрут от восторга, я это точно знаю.

– Ну и как вам комната? – спрашивает Анатолий между делом.

– Какая комната?

– Вы что, ещё даже не заселились в отель?

– Э… нет, пока нет, – отвечаю я, слегка растерявшись.

– Мм-м, – задумчиво хмыкает он.

– Я три часа добиралась сюда с утра, – быстро говорю я, просто повторяя те слова, которые слышала от Анны в лифте.

– Ясно, понятно. А вещи свои оставили внизу, в охране?

Какие ещё вещи? Я издаю какой-то неопределённый, невнятный звук, надеясь, что это сойдёт за ответ.

Он возвращается к стойке, небрежно размахивая в воздухе пластиковой картой.

– Надо дать ей немного остыть, только что из принтера. – Он аккуратно кладёт свежий пропуск на стойку передо мной. – Пристегните их вместе степлером, он вот здесь. – Он снова возвращается к своему экрану. – Не то чтобы вам особо нужен был этот пропуск для работы с командой из Казани, но вряд ли мы пробудем там все четыре недели подряд. Я, кстати, тоже туда еду. – Он тепло улыбается мне. Я машинально улыбаюсь в ответ. Что-то звякает на его компьютере, и он быстро смотрит вниз на экран. – Секундочку, мне тут сообщение. – Он сосредоточенно что-то печатает и снова уходит на другой конец стойки за какими-то бумагами.

Казань? Четыре недели?

Господи, что же я вообще делаю? Я же не могу просто взять и улететь в Казань с этими совершенно незнакомыми мне людьми! Это же полное безумие!

Но тут я вдруг вспоминаю, как Агатов сидел в своём кресле и изображал бульдозер, небрежно толкая разные вещи по столу в мою сторону. Будто всё это смешно для него. Просто игра. И я ярко представляю себе подруг, которые сейчас ждут меня в нашем здании, искренне рассчитывая на меня, веря, что я что-то смогу изменить.

И ещё я думаю о том, каково это будет – стоять там, на 2-й Строительной улице, прямо напротив маленького продуктового магазинчика, и просто смотреть, как тяжёлый стальной шар крана с грохотом врезается в кирпичную стену нашего любимого, родного дома. Как огромный бульдозер равнодушно сгребает тёплые обломки чьих-то жизней. Смогу ли я вообще когда-нибудь простить себя, если буду знать, что у меня был настоящий шанс найти в этом человеке хоть какую-то человечность, попытаться изменить его мнение – и я просто не воспользовалась этим шансом?

У меня ведь остались ещё отпускные дни. Даже много.

Смогу ли я вообще это провернуть? Реально ли это?

Но я уже точно знаю, что сделаю это. Мой пульс заметно учащается от одной этой мысли. Да, это действительно безумие.

– Итак, насчёт завтрашнего дня, – осторожно начинаю я.

– Машину за вами пришлём ровно в два часа, – деловито объясняет Анатолий. – Позвоним заранее, когда водитель будет уже в пути, и вы просто спуститесь вниз в вестибюль отеля. И да, вы же слышали, что он говорил про почтовый костюм, верно?

– Вниз? Вы имеете в виду сюда?

– Нет-нет, не в этот вестибюль, конечно. В ваш отель, в «Рэдиссон». Зачем бы нам заставлять вас снова возвращаться сюда? – Он смотрит на меня с лёгким сомнением в глазах. – Всё подробно расписано в вашем информационном пакете. Взлетаем примерно около четырёх.

Меня внезапно осеняет очень плохая мысль.

– Погодите-ка, а мой билет… – На билете наверняка будет указано имя Анны. Меня же точно не пустят в самолёт без паспорта с точно таким же именем, это очевидно.

– О чём вы сейчас говорите? – удивлённо переспрашивает он.

– Ну, паспорт же нужен… и в аэропорту проверка…

– Это же корпоративный джет компании, – терпеливо объясняет он. – Никакой обычный билет вам не нужен. Мы и так прекрасно знаем, кто вы такая, верно?

– О, ну да, точно, – киваю я с облегчением. – Конечно, точно.

– Послушайте, а вы вообще хоть смотрели свой информационный пакет? Маршрут поездки, расписание?

– Простите меня, – искренне извиняюсь я.

Он слегка устало вздыхает.

– Вам обязательно надо его внимательно прочитать. И, пожалуйста, будьте завтра на месте вовремя, это важно. – Он поднимает с стойки визитку Анны, которую я ему отдала. – Мне использовать этот рабочий номер для связи с вами?

– Нет, лучше не надо, – быстро отвечаю я. – Вот мой личный.

Он равнодушно шлёпает визитку обратно на стойку. Я беру ручку, аккуратно зачёркиваю чужой номер Анны, пишу свой собственный и протягиваю карточку обратно.

– Только, пожалуйста, не опаздывайте завтра, – серьёзно говорит он.

Я горячо уверяю его, что точно не буду, и почти бегом направляюсь к лифту, лихорадочно нажимая на кнопку вестибюля. Лифт плавно останавливается на втором этаже.

В кабину заходит Ольга.

Я невольно сглатываю от неожиданности.

Она коротко кивает мне. Я так же коротко киваю ей в ответ. Мы обе молча смотрим на закрытую дверь лифта. Я напряжённо жду, что она вот-вот что-то скажет, заметит что-то странное, но… ничего не происходит.

Похоже, единственный человек в целом мире, который почему-то узнаёт меня даже в этой форме, – это Прохор Агатов. И это по какой-то совершенно странной, необъяснимой причине.

Я торопливо достаю свой телефон и начинаю искать точный адрес отеля «Рэдиссон». Мне обязательно придётся там зарегистрироваться как положено, чтобы случайно не вызвать лишних подозрений. А вдруг на рецепции потребуют показать паспорт?

К счастью, отель «Рэдиссон» находится совсем недалеко от офиса Агатова. Судя по карте, это точно нужное мне место.

Я иду туда пешком по вечерним улицам. Приветливый швейцар в форменной фуражке широко распахивает передо мной тяжёлую дверь. Я по привычке лезу в карман куртки за последними мятыми рублёвыми купюрами на чай.

Он смотрит на меня с явным недоумением на лице.

– А, да, – смущённо говорю я, осознавая. Я же сама в форме почтальона. Он наверняка думает, что я здесь по работе.

Вестибюль отеля оказывается просто невероятным – такой роскошно тихий после шумных московских улиц, с изящным фонтаном посередине, шикарными персидскими коврами под ногами и хрустальными люстрами над головой. Настоящий маленький дворец.

Я неуверенно подхожу к высокой стойке регистрации.

Элегантная женщина за стойкой вежливо наклоняет голову набок.

– Наш десятичасовой почтальон уже приходил сегодня и забрал всё.

– О, нет-нет, я совсем не за почтой, – быстро объясняю я. – Я Анна Медведева, у меня здесь бронь. – Я внутренне морщусь, искренне ненавидя саму себя за эту откровенную, наглую ложь, особенно произнесённую в почтовой форме. Неловко показываю ей свой новенький бейдж и пропуск, которые только что сделал для меня Анатолий наверху.

– А, да-да, конечно! Вы в одном из наших представительских люксов от компании «Агатов», – радушно говорит она, явно узнав название. – Вот, пожалуйста. – Она протягивает мне небольшой фирменный пакет с двумя ключ-картами внутри и начинает рассказывать про бесплатный кофе и выпечку в вестибюле каждое утро с шести до десяти часов. Потом указывает рукой в сторону лифтов.

Через несколько минут я просто валюсь боком на невероятно мягкую, словно облако, кровать в своём неожиданно шикарном новом номере. За широким панорамным окном открывается прямо-таки открыточный вид на вечернюю Москву с её огнями.

Я переворачиваюсь на спину и начинаю внимательно изучать информационный пакет, который мне только что дала администратор внизу, но он оказывается только про сам отель – услуги, время завтрака, номер спа-салона. Я почти уверена, что это совсем не тот рабочий пакет с документами, о котором так настойчиво говорил мне Анатолий.

Становится очевидно, что без того самого пакета я точно не справлюсь завтра, но как же мне его раздобыть? Я, конечно, могла бы попробовать связаться с настоящей Анной, но не думаю, что она будет в особом восторге от всего того, что я здесь затеяла. А может быть, мне вообще не стоит продолжать всё это? Может, пора остановиться?

Я решительно хватаю свой телефон и быстро набираю номер Алисы. Алиса всегда точно знает, что надо делать в любой ситуации.

– Подружка! – радостно визжит она в трубку. – Ну как, как всё прошло? Где ты сейчас?

– Ну знаешь, Алиса, сейчас я нахожусь в своём личном номере в пятизвёздочном отеле «Рэдиссон», – говорю я, пытаясь придать голосу лёгкости.

– Что?! Что ты вообще делаешь в «Рэдиссон»? – недоумевает она.

– Это довольно забавная история получилась… – Я подробно рассказываю ей про весь этот невероятный случай с ошибочной идентификацией личности, про то, как мне удалось показать самому Прохору Агатову наше видео из здания, и про завтрашние рабочие планы поездки в Казань, в которые теперь, похоже, официально включена и я сама.

– Боже мой, Лиза! Ты серьёзно сейчас? Что?! – Алиса явно в шоке.

– Знаю, знаю, звучит безумно. О чём я вообще думаю? Я же не могу просто взять и улететь в Казань с этими совершенно незнакомыми людьми! Это же ненормально! Что, если кто-то возьмёт и позвонит в офис «МаксГрупп» для проверки? Мне, наверное, надо срочно убираться отсюда, пока не поздно.

– Нет, погоди, давай сначала спокойно подумаем, – рассудительно говорит Алиса. – Но с чего бы им вообще звонить в «МаксГрупп»? У них же нет причин.

– Да не знаю я! Я ведь просто обычный почтальон. Я вообще ничего не знаю про этот странный мир корпоративного наставничества по эмоциональному интеллекту и всего такого.

– Слушай, просто ничего не делай пока необдуманного. Посиди спокойно. – Я слышу какие-то приглушённые голоса на фоне. Алиса явно с кем-то ещё разговаривает там. – …представляешь, он сам подумал, что она его настоящий наставник, а она просто взяла и пошла на это! Согласилась! – Взрыв смеха. Моя история явно пересказывается. – Да ладно тебе, не может быть! Лиза, ты здесь? – Шёпот. Какой-то стук. История эмоционально рассказывается заново кому-то ещё. Ещё больше искреннего удивления и восторга.

– Алло, простите? – Это уже голос Инны. Я отчётливо слышу характерный смех Киры где-то рядом. И Лиды тоже.

Я встаю с кровати и подхожу к большому окну, глядя на огни ночного города.

– Слушай меня внимательно, просто сиди спокойно на месте, – твёрдо командует Алиса. – Мы прямо сейчас все вместе едем к тебе в отель.

– Я уже чувствую себя каким-то беглым преступником, если честно, – признаюсь я.

– Ничего страшного, мы всё хорошенько обдумаем вместе, – уверенно обещает Алиса. – Как всегда делаем. Вместе.

Глава 6

Лиза

Инна развалилась на моей мягкой, как облако, кровати вместе с Алексеем. Они устроились так вольготно, словно в собственной спальне. Её яркие светлые волосы идеально контрастируют с его густыми тёмными кудрями, а её блестящие сапоги так и лежат прямо на покрывале.

– Не пачкайте кровать, – говорю я, чувствуя себя немного неловко.

– Это твой номер, кровать и надо пачкать, – отвечает Инна с усмешкой.

Алексей кивает в знак согласия, неспешно отпивая воду из пластиковой бутылки.

– Алексей, где ты это взял? – спрашиваю я, показывая на бутылку. – Не с комода же, правда?

– Лиза, это бесплатно, – говорит Лида с кресла у окна, откуда открывается вид на город. – Всё нормально. Было бы странно, если бы ты не пила воду или не сидела на кровати. Это же отель, в конце концов.

– Наверное, – неуверенно соглашаюсь я.

– Ты такая милая, – Алиса поправляет свои красные очки на переносице. Её чёрные шелковистые волосы всё ещё собраны в балетный пучок, аккуратный и тугой.

Я морщусь от смущения.

– Это то, что я в тебе люблю! – добавляет она с теплотой в голосе.

Я фыркаю, чувствуя, как краснеют щёки, и облокачиваюсь на комод, нервно теребя руки. Внутри всё сжимается от переживаний.

– Серьёзно, сколько я смогу это тянуть? Люди из «МаксГрупп» прямо сейчас могут всё раскопать, – говорю я, с трудом сдерживая волнение. – А потом позвонят в офис Агатова? Или Анне? Как Анна к этому отнесётся? Наверное, не будет в восторге. Боже мой, что я вообще делаю?

– Не парься, Анна кажется той ещё раздолбайкой, – спокойно говорит Лида. – Поверь, я руководитель, знаю, как сложно найти хороших сотрудников. Они не будут ждать, что она сразу отзвонится. И думаешь, Анна ответит, если офис позвонит? Думаешь, ей хочется говорить с руководителями, которых она ненавидит? Вряд ли. Скорее всего, нет.

– Скорее всего, нет, – эхом повторяю я, пытаясь убедить саму себя.

Мы ждём Кристину. Она попытается взломать интранет «МаксГрупп» и достать пакет документов. Наша маленькая авантюра набирает обороты, и это одновременно пугает и будоражит.

Лида подходит ближе и бережно берёт меня за руки. Её ладони тёплые и уверенные.

– Дыши, – мягко говорит она. – Ты была просто невероятна там, в офисе. И мы никогда не заставим тебя делать то, чего ты не хочешь. Запомни это.

– Я хочу это делать, – говорю я твёрдо. – Я была серьёзна, когда говорила – если он посмотрит достаточно видео, это изменит его сердце. Никто не может это посмотреть и остаться равнодушным – я правда в это верю всей душой. И у меня больше четырёх недель отпускных накопилось. Мой руководитель уже давит, чтобы я их взяла, иначе они просто сгорят. Просто я не знаю…

Мои подруги молчат, давая мне время собраться с мыслями. Они никогда не будут подталкивать меня к тому, что мне не по душе. Они ждут.

– Я правда хочу, – повторяю я уже увереннее. – Но вся эта поездка на самолёте и всё остальное – честно, я не думаю, что способна это провернуть. Мне кажется, любая из вас справилась бы лучше меня. Или Настя, или Кира – они бы точно вытянули это дело.

– Даже не начинай, – резко перебивает Алиса. – Серьёзно? Чувак! Вчера никто из нас не мог даже пробиться к нему. Мы все сдались, опустили руки. А что сделала ты? Ты пробралась и заставила Прохора Агатова смотреть видео наших рассказов о здании. – Алиса выразительно тычет в меня пальцем. – Ты это сделала, не кто-то из нас, а именно ты. Ты считаешь себя такой тихоней, всегда следующей правилам, никогда не берущей лишнего, но в глубине души ты настоящий боец. Просто сама этого не знаешь или не хочешь признавать.

– Там двадцать часов видео, – говорю я с горечью. – Я едва вытянула двадцать чёртовых минут. Мне казалось, что меня вот-вот раскроют. Я ужасный лжец, самый плохой на свете. И он уже считает, что наш тренинг какой-то странный.

Но дело не только в этом. Это ещё и он сам – его ошеломляющая привлекательность, его язвительно-сексуальный голос, его взгляд, одновременно жёсткий и искрящийся, полный острого интеллекта. От этого становится ещё труднее.

– Похоже, он думает, что это часть какого-то заговора, чтобы его наказать, – задумчиво говорит Лида, её блестящие светло-каштановые волосы красиво сияют в послеполуденном свете из окна.

– Ну, в общем, да, – неохотно соглашаюсь я. – Именно так.

– Значит, он сам придумал себе историю, почему этот тренинг имеет смысл, – спокойно говорит Лида. – Что самое худшее может случиться? Давай подумаем трезво.

– Меня посадят в тюрьму? – предполагаю я, и голос слегка дрожит.

– Сомнительно, – уверенно отвечает Лида. – Они выгонят тебя из здания, и мы сразу купим тебе билет домой. Не забывай, я работала в пиаре – поверь: никто не захочет такой новости в прессе. Представь – девушка, пытающаяся спасти свой дом, по ошибке принята за корпоративного наставника и играет в эту игру. И они на это купились? Они будут выглядеть полными идиотами перед всеми. Если ты продержишься хотя бы пару дней – они станут посмешищем, и это принесёт негативную огласку их проекту сноса. И в худшем случае, если они подадут в суд, кто тебя осудит? Ты одна в этом мире. Ты нашла эту семью – нас. Пытаешься спасти своё здание, свой дом.