О несчастном ректоре замолвите слово. Ректор необыкновенный, подвид начальственный

Марина ощутила – странно, что она способна была вообще сейчас что-то чувствовать – мягкое прикосновение. Голову повернуть сил не было, но инстинктивно она знала, что это был Топыч. Она могла поклясться, что даже слышала, как саламандра скулил подобно раненому псу, хотя на самом деле не издавал ни звука.

Бедняга! Ему было особенно тяжело, когда хозяйка уходила во внутренний навий мир – свой и Академии. Откуда-то она знала, что и Беато никуда не отлучалась, и даже волновалась в своей демонической манере. В воцарившейся тишине квартиры раздались уверенные шаги и в гостиной появился Джек. И ладно бы если бы бог холода появился как обычно: шумно, громко и источая ехидные реплики, беся окружающих. Так нет же. В редкой для себя манере он выглядел сосредоточенным и серьезным, время шуток, похоже, закончилось. На руках он держал Онор, находящуюся в бессознательном состоянии, и выглядящую бледнее мертвеца.

В сердце Марины закрался ужас, но потом она услышала мерный стук Некрополя внутри себя, а рядом с ним и другой – стук сердца сирены. Подруга не погибла, ей досталось не меньше, чем ректору. Кстати, сейчас и Некрополь, и Навья Академия притихли. Даже до их затуманенных сознаний дошла опасность, исходящая от навьев, и они не рисковали проявлять агрессию или безудержное любопытство.

– Принимайте, еще одна принцесса, – сообщил Джек, уложив Онор на диван. – Нашел ее без сознания у запечатанных подвалов, сильно потрепало девочку. Трусишку, как вижу, тоже.

Марину окинули цепким, с нотками непонятной злости взглядом. Черная тень, татуировка или что это было, обычно ползающая по руке Фроста, сейчас занимала практически все видимые части кожи. Только лицо пока не трогала. Это выглядело жутко, и Марина по достоинству бы оценила облик, если бы могла реагировать как обычно. Но сейчас не было сил вообще ни на что.

– Я вызвал целителей, скоро будут тут, – раздался над ухом рокочущий, полный нерастраченной ярости голос Найтмера.

– Слишком часто целительская магия на нее воздействует, это может плохо кончится.

– Основную рану залечат, в остальном Марине придется лечится по старинке.

Кайдэс добавил:

– На четверо суток я погружу ее и Навью Академию в сон, так сможем избежать неожиданностей от обеих.

Марина встрепенулась, пытаясь повернуться к кракену.

Он же ответил, не дожидаясь вопроса:

– Тебе нужен отдых, Мариш, а Академия не причинит больше никому вреда, пока ты не можешь ее сдерживать.

– Ты понимаешь, на что подписываешься? – хмуро спросил Джек, глядя на друга.

– А ты хочешь, чтобы она продолжала себя изматывать? – Кайдэс кивнул в сторону девушки.

Джек не ответил, но еще больше посмурнел.

– Почему на четыре дня? – смогла Марина из себя выдавить – говорить было очень тяжело.

– На четвертый день мы сами проверим, кто выжил и выжил ли вообще в гостиничном доме, – сказал Найтмер.

– Я против, мне нужно быть там вместе с вами! – голос Марины напоминал карканье вороны, но это единственное, что она успела проговорить перед навеянным сном. Попросту отключилась.

Слушать ее, как и потакать абсурдным требованиям никто не собирался.

***

Тяжелые шторы были распахнуты на всю ширину окна, исчезли и ставни, которые защищали от опасностей Затмений. Это было первое, что увидела Марина, когда проснулась. Значит самое страшное уже закончилось.

Интересно, что произошло за дни, пока она была отключена от окружающего мира волей могущественного телепата?

Как только Хромова об этом подумала, ощутила в глубине сознания медленное пробуждение и Навьей Академии с Некрополем. Странно, но теперь последнего она ощущала более отчетливо, чем прежде. Сущности были вялыми, сонными, еще не осознавшими в полной мере возвращения в действительность. А еще они были какими-то болезненными, видать раны, что нанесли им Кайдэс и Найтмер не остались без последствий. Сама Марина ушла от сущностей недалеко. Может она и проспала несколько суток, но болеть не перестала. Чтобы встать и пойти речи воообще не шло, слабость, тянущее ощущение во всем теле, какая-то ломота, а еще давление ощущалось в висках. Перебор с травмами и последующими лечениями похоже окончательно доконали девушку.

Рядом прогнулся матрас и на живот Марины положил голову Топыч.

– Привет, – вяло пробормотала она, с усилием подняв руку и положив на лоб саламандры. Сил погладить уже не осталось.

– С пробуждением, милая, – к кровати бесшумно приблизился Найтмер и сел на ее край.

Марина ощутила ласковое прикосновение к своей щеке.

– Чувствую себя так, словно по мне потоптался слон, – пожаловалась она.

– На этот раз придется выздоравливать без целительской магии, – покачал он головой. – Не меньше двух недель постельного режима, шаманские травы и много естественного, а не навеянного сна.

– Две недели? – Марина нахмурилась, подсчитывая в голове даты. – Это невозможно. У меня встреча с кандидатами на преподавание в Академии, день рождение мамы, этот дурацкий навий праздник с балом… Здесь мне нужно проверить подвалы и чердаки, замки на запечатанных этажах, ремонт, инвентаризация, а…

Дальше ей говорить не дали, просто мягко зажали рот рукой.

В глазах Найтмера сверкнули смесь укора и насмешки.

– Ты стоять нормально не можешь, а работать рвешься. Маринка, никто тебя за стены твоей квартиры не пустит, кроме как погулять, в течении двух недель. Встречу для приема на работу Беато уже перенесла, на день рождение поедешь, как и на праздник. Остальное подождет.

– Навья Академия…

– …существовала и без твоего ответственного руководства.

– И смотри, к чему это привело! Мы имеем дело с психически неуравновешенной сущностью.

– Тем более, хуже уже не будет, все самое страшное уже происходит.

Марина скривилась и попробовала сесть. Сама не справилась, зато благодаря Найту трудностей не возникло, и она скоро занимала удобную позу.

– Как Кайдэс?

Найтмер посмурнел:

– Взял несколько дней внепланового отпуска.

– Сильно… он пострадал?

Ведь все это время кракен контролировал не только Атлантиду, но и Навью Академию. Масштаба бедствия для телепата, пусть и такого могущественного, она не представляла.

– Сильно, но он с этим справится. – Глаза Найтмера почти почернели от сдерживаемых эмоций. – Ему для восстановления тоже требуется время.

– Ясно. – Марина немного помолчала, а потом задала самый страшный вопрос: – Вы проверили гостиничный дом? Как… там?

Ответа ждала и, казалось, что даже сердце перестало стучать в груди. Страшно. Столько смертей уже случилось, она и подумать не могла, что ее психика была способна выдержать подобное, пока не столкнулась. Но все равно страшно, этот ужас не изжить ни временем, ни опытом.

Найтмер после секундного молчания неожиданно улыбнулся:

– Много пострадавших, есть даже серьезно раненые, но погибших нет. Все пережили и прорывы Академии, и Затмения. Во время Затмений даже смогли отдохнуть, прийти в себя и наконец-то пообщаться, ведь сначала ты влияла на Академию, а после Кайдес держал вас во сне.

– Как же?..

– Как и здесь, я подготовил своих бойцов на случай чрезвычайных ситуаций, они молодцы, хорошо сработали. Вчера всех гостей вывезли за пределы Академии, и отправили по домам или в целительский центр в Темнограде. Пострадавших безопасников взяли под надзор наши целители.

Сначала Марина решила, что ей все снится, потом – что ослышалось, а потом неожиданно она разревелась. Сама от себя такой реакции не ожидала, просто сидела на кровати и ревела в голос. Похоже таким вот образом выплескивалось все напряжение, что она испытала в тяжелые дни.

Некоторое время Найтмер смотрел на нее, потом отодвинул в сторону всполошившегося Топыча и решившего залезть хозяйке на ручки. Понятное дело, что хозяйка бы стразу превратилась в мокрый блинчик, но саламандра был настолько расстроен поведением девушки, что забыл о разнице в весовых категориях. После этого слуа притянул девушку к себе на колени, терпеливо дожидаясь, когда поток слез иссякнет.

– Спасибо, – хлюпнула Марина носом, когда немного успокоилась.

– Мне-то за что? – нежно погладил он девушку по спине.

– За то, что твои безопасники всех защитили. Без тебя бы наверняка жертвы были.

– Не думаю.

– Нет, совершенно точно.

Как и пообещал Найтмер, две недели Марина вела постельный режим, а на улицу выбиралась исключительно для прогулок. Ее попытки почитать навьи энциклопедии, продолжить освоение королевского этикета или стащить с рабочего стола рабочую отчетность жестко пресекались. Ни у кого она не нашла понимания и сострадания. Вместо этого ей натащили интересных художественных книг, поставили телевизор с навьими фильмами и развлекали всем, но не работой. Даже Топыч бессовестно пошел против хозяйки и не давал ей проявлять ректорскую активность. Даже ее попытки надуться на него и ни разговаривать, и ни гладить не действовали. Сама Навья Академия, как и Марина медленно приходила в себя после последних событий. Похоже она так же, как и напарница выдохлась. Некрополь снова ушел в свою ледяную тень, точно и не проявлялся во время прорывов. Но Марина нутром чувствовала, как за ней наблюдают, приглядываются и чего-то ждут. Единственное, на что она надеялась, что когда в нем вновь проснется желание знакомиться с ректором, Хромова будет готова и в полную силу.

Обитатели Академии тоже приходили в себя, но появилось нечто новое в их поведении. Какая-то надежда: ведь несмотря на сложности, на этот раз все выжили. И это не могло не дарить новые силы и веру в лучшее. Все в конечном итоге поправились, а спустя время Марина даже получила благодарственные письма от некоторых семей своих студентов. За то, что о них позаботились, как о родных, и за то, что их дети находились в надежных руках. Это заставило девушку вновь расчувствоваться, только теперь уже по другому поводу. Было до жути приятно! Все больше она утвердилась в необходимости, что нужно поощрить своих сотрудников, но, к сожалению, пока бюджет Академии не смог бы выдержать раздачу премий.

Онор тоже был объявлен постельный режим, но сирена отделалась всего несколькими днями. Чувствуя солидарность с подругой, она очень часто проводила время с Мариной. Составляли Марине компанию и Дакота с Джеком, а вот Беато и Найтмера она видела пореже. Они взяли на себя основную обязанность по работе в Навьей Академии. Марина беспокоилась о Кайдэсе, все это время он не появлялся в поле видимости и смогли они встреться только, когда было объявлено о выздоровлении ректора. Марина знала кракена уже достаточно хорошо, поэтому смогла заметить, что он еще не совсем оправился. Но уговаривать его отдохнуть подольше не стала, понимала, что бесполезно.

В кабинет к Марине ворвались Беато и Дерек, когда услышали донесшийся из кабинета рык.

Рычала – научилась у Топыча и Академии – сама Марина и потрясала распечатанным письмом, которое приобрело жалкий вид.

– Что мне с ними делать?! Когда мне ими заниматься?!! Может спать перестать, тогда время и появится?! И даже причины отказать им у меня нет!!!

Беато ловко подпрыгнула и вырвала письмо из рук хозяйки.

Ей стало интересно, что довело хозяйку в первый рабочий день после болезни.

После короткой вспышки злости Марина ощутила резкую волну слабости, и поспешила сесть на подползшего к ней Топтыжку. Целители пусть больше и не применяли к ней свою магию, но наблюдать за пациенткой не перестали. Именно они готовили всевозможные восстанавливающие отвары, преимущественно использовали шаманские заговоренные травы. Девушке стало лучше, но организм все еще был далек от полноценного выздоровления. Следовало по возможности избавить себя от отрицательных эмоций, резких смен настроения, стрессовых ситуаций и избегать опасности, в которых можно было пострадать. Все это было легко сделать на словах, а на практике Марина надеялась на передышку хотя бы на ближайшие дни. На большее не рассчитывала.

За время больничного пришли обещанные анализы с острова Ниамул, которые немного приоткрыли завесу тайны над ее физическими изменениями. Марина действительно стала полукровкой-навьей, но от черта она была далека так же, как Селиванов не дотягивал до человека. Артефакт не стал копировать чужую сущность и передавать ее новому носителю, но создал нечто индивидуальное и пока непонятное. Проще говоря, Марина стала кем-то пока неизвестным и во что это могло вылиться тоже оставалось неясным. Зато подтвердились предположения относительно хвоста: некоторая разумность в нем была и, возможно, не исчезнет никогда.

Новости не то чтобы обескураживали, скорее заставляли задуматься.

Беатриче быстрым взглядом пробежалась по строчкам письма, которое напоминало пожеванный кем-то листик.

Потом она подняла взгляд на хозяйку и помахала посланием:

– Ты их пустишь?

Марина взлохматила волосы ладонью, забыв, что сегодня сделала укладку.

– У меня нет никаких оснований этого не делать, – тоскливо пробормотала она. – Они жаждут общения, примирения и построить новые отношения с Академией. Да ты сама читала письмо, там даже Джек Потрошитель расплачется от умиления и сочувствия.

– Хорошо написали, не придерешься, – хмыкнула Беато.

– Может поделитесь, о чем речь? Что там такого интересного? – влез Дерек и попытался выхватить бумажку. Куда там! Не дорос он, чтобы тягаться с зазеркальной сущностью, не давшей ему удовлетворить любопытство больше из вредности натуры.

– Да скажи ты ему, ректор-сестренка, – захихикали головастики на стене, – умрет же на месте.

– Не умрет, – фыркнула Марина, но скрывать и правда не стала. Все равно в тайнах не было необходимости. Она оценивающе посмотрела на насупившегося парня: – После действий Селиванова, я перекрыла практически весь воздух для Попечительского Совета в Навьей Академии, а так же ограничила контакты с Наблюдательным Советом. Однако терять власть они не желают, а потому возжелали лично со мной пообщаться и заключить ряд договоров. Они просят принять небольшую делегацию из их представителей, и погостить у нас на определенный срок.

– Почему вы их просто не пошлете? – удивился секретарь.

– Как ни печально мне это признавать, но на данный момент у Советов и Академии заключено двадцать шесть действующих контрактов, которые даже я не могу расторгнуть. Нет оснований. Поэтому – хочу я этого или нет – а сосуществовать с ними придется, как и принимать делегацию. По крайней мере, теперь мы можем договориться уже о том, что выгодно Навьей Академии, а не Советам. Это они просители, не мы, и мы этим воспользуемся.

– Мда-а-а, а когда вы ими заниматься-то будешь? – обескураженно спросил Дерек, который занимался расписанием ректора.

– Понятия не имею, – раздражение вновь накрыло Марину удушливой волной.

Завтра она собиралась отправиться на собеседования, которые уже нельзя было откладывать. Еще через несколько дней нужно было отправляться в Явь, а она понятия не имела, куда девать вредный хвост. После… после был целый список дел, которые нужно было сделать еще вчера. И позавчера. И позапозапозавчера… И…

У Марины еще были причины проявить… доброту в отношении Советов. Если она откажется принять делегацию, особенно на фоне грядущего праздника в Нави, это может принести множество лишних проблем. Несмотря на случившееся с Селивановым, некоторую чистку в рядах Академии, Попечительский Совет не перестал влиять на нее. Слишком сильно укоренились давние связи, их было нелегко разорвать. Марина понимала, что затишье было лишь временным, и следовало ожидать каких-то действий, когда она забрала значительный кусок власти у тех, кто этой властью не привык делиться. На сегодняшний день она была вынуждена впустить их в свой и без того шаткий дом. На своей территории легче противостоять врагам? Дома и стены защищают? Чушь! Не в таком доме, как Навья Академия, не при печальном положении Марины при ней, когда она все еще исполняла роль живца и была так изранена, что даже целительская магия стала опасна для нее. Нельзя было забывать и про ее загруженность. Хромова физически не могла разорваться на части или быть в нескольких местах одновременно. Не было! Совершенно не было времени на то, чтобы как-то впихнуть делегацию от Совета в свое расписание, а предоставлять их самим себе не хотелось.

Марина медленно встала и направилась к выходу из кабинета.

– Вы куда, генерал-ректор? – заинтересованно спросил Дерек.

– Прогуляюсь, мне нужно подумать.

Неслышно за ней последовал Топыч, на этот раз двигаясь немного позади, давая видимость одиночества. Он чутко реагировал на эмоции хозяйки, и знал, когда даже его компания ей не требовалась. Сейчас ей как раз хотелось побыть самой с собой.

Марина шла по длинным коридорам Навьей Академии, все еще хранящим следы недавних разрушений. Ресурсов не хватало на быстрое восстановление, требовались деньги, которые пока негде было взять, поэтому обходились тем, что еще возможно было очистить и поправить, а так же тем, что хранилось на складах. Всевозможные ремонтные материалы, оставленные до лучших времен после предыдущих ремонтов, неплохо служили и сейчас. Оглядывая обугленные потолки и сломанную мебель, Марина все больше желала разобрать местные чердаки и подвалы. Наверняка среди тамошнего многочисленного хлама возможно было найти много полезных вещей. Жаль если они так и продолжат пылиться за ненадобностью. На миг девушка замерла напротив коридора, который стал одним из мест основного прорыва. На всякий случай его держали пока недоступным для обитателей Навьей Академии. Не потому, что там возможно было повторное нападение чудовища, просто именно такие места больше всего подверглись разрушению. Не хотелось, чтобы на кого-то обвалилась стена или кто-то провалился на нижний этаж.

Кивнув безопасникам, охраняющим вход, Марина направилась дальше.

– Здравствуйте, госпожа-ректор!

– Госпожа-ректор, вы отлично выглядите!

– Мы рады вас снова видеть!

Слышалось со всех сторон, когда девушка оказалась в толпе студентов. У них как раз началась большая перемена, а она спустилась на студенческие этажи. Марина с улыбкой отвечала на многочисленные приветствия, даже на некоторые вопросы, которые сыпались на нее со всех сторон. Прошло минут двадцать прежде чем ей удалось вырваться из этого шумного, веселого хаоса.

Начав спускаться на очередной этаж, Марина слегка замедлилась и подмигнула Топтыжке. Тот радостно фыркнул и прижался к хозяйскому боку, едва не свалив ее на пол от полноты чувств. Уже привычная к таким реакциям, девушка обхватила мощную шею руками и удержалась от падения. Дальше они спускались в обнимку, пока не вышли на новый этаж. Она здесь раньше не была ни разу, ноги сами собой привели туда, где располагались территории безопасников.

– Может погуляем где-нибудь еще? – после секундного замешательства Марина встретилась глазами с Топычем.

Топыч скептически фыркнул, обдав ее синим дымком, и подтолкнул вперед. Когда она попробовала упереться ногами о пол, ничего не вышло, ее веса попросту не заметили. Сводник! Все они здесь сводники! Скорее из вредности, чем действительно не хотела, Марина попробовала схватиться рукой за какую-нибудь выемку, дверную ручку или еще что-то. Не получилось. Решила воспользоваться хвостом, должен же он отрабатывать свое квартиранство на попе хозяйки! Но этот… этот… хвост скрутил ей фигу! Нормально, да? Родной хвост! От такой наглости Марина даже сопротивляться перестала и зашагала в гости к Найтмеру. В конце концов ей и правда нужно было с ним поговорить и… хотелось тоже, наверное, немножко. Повезло, что комичную сценку никто не видел, кроме скалящихся головастых чучел на стенах, но эти бы не сдали ректора Академии никому. Зато когда она и саламандра вышли из закутка между лестницей и коридором, Марина сразу поняла, что попала в мир мужчин и тестостерона. Здесь все было так брутально, так по-мужски, создавая определенную атмосферу из темно-шоколадной мебели, резких линий и жесткого минимализма. Хотя она здесь еще ни разу не была, но все равно знала, что на территории безопасников находились не только кабинеты, но и тренировочный зал, и раздевалки с экипировкой, и комнаты отдыха.

Прошло минут пять, прежде чем Марина встретила первых безопасников. Трое мужчин, идущих на дежурство, удивленно воззрились на ректора, но быстро взяли себя в руки и поприветствовали ее. У них Марина узнала, где именно находился кабинет Найтмера. После этого оказалось найти его не сложно, больше времени заняла дорога. Пусть она уже достаточно времени прожила в Навьей Академии, но все равно ее размеры впечатляли. При взгляде на Топтыжку, на его внушительное тело, чувствующего себя хорошо и не ощущающего никакой тесноты, отпадали любые вопросы.

Дверь в кабинет Найтмера оказалась внушительной, с защитными символами, покрывающими ее. Она была надежнее бронированной в самом защищенном в мире банке. Постучав пару раз, Марина повернула ручку и вошла внутрь.

– Мариша? – Найтмер удивленно воззрился на гостью.

В кабинете царил полумрак, горела только одна настольная лампа. Из-за этого облик мужчины казался еще более зловещим, чем обычно.

– Привет, ты занят? – Марина немного вздрогнула, когда за ней захлопнулась дверь. Неожиданно она оказалась с мужчиной наедине, вредный Топыч решил подождать снаружи.

– Для тебя время всегда найдется, – он вышел из-за стола, приблизившись к девушке, и поймал ее за руку.

– Я… хм, хорошо…

Тут Марина поняла, что несколько недель спокойствия от мужского внимания, не очень хорошо на ней сказались. Непонятно почему она вдруг превратилась в мямлю, а уж когда губы Найтмера прижалась к запястью Марины, туда где сумасшедше бился пульс, она и вовсе затаила дыхание.

Ох, коленки, держитесь! Не вздумайте подводить хозяйку!

Ощущения от касаний тысячами мурашек разбегались по телу, коленки все-таки начали вредно подрагивать.

Марина глубоко вздохнула и… сама сделала шаг вперед.

Оно напоминало медленно-разгорающееся пламя внутри, не тепло, но давление, сдавливающее со всех сторон. Мгновение и взгляд Найтмера сверкнул чем-то темным, жгучим. Он обхватил девушку за талию, привлекая к себе. Этот поцелуй оказался более требовательным, более жестким, чем прежние, уже не соблазнение, а владение, заявление прав. До сих пор слуа не давал себе волю, прикосновения были крепкими, страстными, но слишком бережными. Так могли обращаться с хрустальной вазой, но никак не желанной женщиной, которую хотели. Сейчас все оказалось иначе, Найтмер больше не сдерживался, и Марина в полной мере ощутила, насколько была велика его жажда. Та рука, что держала талию девушки, напоминала стальной обруч, другая скользила вниз от шеи, по спине, по заду, бедру… Приподняв Марину над полом, он сжал в кулаке ее юбку, задирая, погладил обнаженную кожу над кружевом чулок. Она издала короткий стон, который тут же был поглощен очередным поцелуем, выгнулась, прижимаясь к мужской груди крепче. Ощущение, испытываемые ею в эти мгновения, жгли не хуже раскаленного железа, но приносили не боль, а наслаждение. Казалось, оно никогда не закончится, но закончить все-таки пришлось. Когда Марина оказалась сидящей на столе, в голове зазвенел колокольчик тревоги. К такому она была еще совершенно не готова.

Видно Найтмер почувствовал перемену, потому что тут же прекратил поцелуй. Он положил руки по обе стороны от ее бедер, позволил ей только поправить юбку, и принялся рассматривать ректора.

Переведя дыхание, Марина засмущалась, не зная куда деть глаза и руки. Хвост… хвост особенно хотелось куда-нибудь деть, учитывая, что сейчас он кривляясь изображал сердечки.

– Ты пришла с какой-то определенной целью или просто в гости? – задал Найтмер вопрос, ласково наблюдая за хвостатой пантомимой.

Марина сначала собиралась сказать, что случайно пришла, но передумала. Это выглядело бы слишком после случившегося.

– Попечительский Совет просит пустить сюда свою делегацию, – пожаловалась она. – Не знаю, что делать. Заниматься ими мне некогда, но и не пустить их нельзя.

– Отказ приведет к серьезным последствиям, – вот теперь из глаз слуа исчезла нежность, он стал жестким, сосредоточенным. – Несмотря на то, что связь Академии с ними ослабла, они все еще ее неотъемлемая часть.

– Пускать? – голос Марины прозвучал жалобно, словно она все еще надеялась на отрицательный ответ.

– Придется, милая. Мы с Кайдэсом и Джеком за ними присмотрим, не беспокойся. Но ведь это не единственное, что тебя беспокоит?

Марина схватилась за свой вредничающий хвост и почти сунула под нос мужчине.

– Он живой, – наконец-то озвучила она еще одну мысль, которая ее беспокоила. – У меня на заднице неопознанный живой объект, который в любой момент может захватить мой разум и… Не смешно!

Она стукнула по плечу мужчины, который даже не скрывал насколько ему весело.

– Как он может быть живым? В каком месте у него мозг расположен? Мне даже страшно это представлять!