Путь к свету

Глава шестая. Зверь

Целый день продолжался штурм, лестницы, камни, стрелы все смешалось в битве. Солдаты повелителя предпринимали все возможное, но мрак ночи заставил отступить, и армия, расположившись лагерем вокруг стен города, стала терпеливо ждать утра. С восходом солнца все будет кончено, и Левах в предвкушении победы отдыхал в шатре. Его даже не расстраивали радостные крики со стороны врагов, которые ликовали на стенах. «Пусть подготовятся к принятию смерти, ведь я их предупреждал, – размышлял повелитель пустыни, – как же долго я ждал этого мига». Да, он ждал долго и поэтому мог позволить спокойно отдохнуть, но лишь только покажутся первые лучи! Наконец, он исполнит свою клятву. Приклонив голову, он позволил усталости убаюкать его, погружаясь в сон.

Вот только жажда мучала его и мешала спать, он встал и направился на звуки журчащего ручья, который тонкой темной змейкой извивался возле ног в свете луны. Он опустил руки в черную от ночи воду, в которой отражались звезды, и поднеся ближе содрогнулся, это была кровь.

– О, боги! – Вскрикнул повелитель, дальше еще загадочнее, внутри все застыло, когда он неожиданно для себя услышал голос:

– Не пей, это кровь, которую пролил твой отец. Обернись, слышишь, как шумит река? – И в правду все сильней и сильней приближался шум потока.

– Пей, – продолжил голос, – эта река, кровь которую пролил ты. Тебе не утолить ей жажду. – Левах вздрогнул и открыл глаза, это всего лишь сон.

Сейчас остро в его голову врезались слова путника: «Не был я в твоей власти и не буду, и клятва твоя не исполнится, город пронзит твою грудь» и что-то внутри заставило насторожиться, тревога, словно волна, набежавшая на берег, захлестнула его. Что за странный человек, который пророчил ему такую неприглядную участь? Как вышло что, умирать в мучениях выпало его наемнику Тугуру? Это трюк или знак?

Левах вышел из шатра, взглянул на небо, на неисчислимое множество звезд и почувствовал себя песчинкой по сравнению с тем могучим, кто воздвиг все сияние небес. И сомнение, словно маленькое горчичное семя, закопошилось в душе и вот выросло, став крепким деревом, своими мощными корнями убивая последнюю надежду. Он попытался оттолкнуть такие мысли и думать о победе. Пусть этот штурм сильно потрепал его армию, но тех, которые стояли на стенах, совсем обескровил, и еще один такой натиск, и город падет. Обязательно падет! У него солдат больше, чем у несчастных за этими стенами.

У ворот послышался шум, крики, вопли, что же может быть? Левах стал всматриваться в темноту, скользя взглядом от одного костра к другому, но тут увидел, что кто-то бежит в его сторону, как лань, гонимая охотниками. Повелитель положил руку на рукоять, но затем убрал ее, увидев в свете костра своего главнокомандующего. Он облегченно вздохнул и крикнул:

– Что случилось, Саном, ты бежишь, словно хочешь обогнать самого себя.

– О горе, горе! Они сделали вылазку небольшим отрядом, воспользовавшись тем, что наша армия рассеяна вокруг города.

– Так возьми солдат и встреть их…– Левах неожиданно замолк и странная тяжесть в груди. Туман, словно шторы, застелил ему глаза, и он, еще ничего не понимая, сделал шаг и стал падать.

Саном, освободив руки, успел подхватить его, бережно, словно дитя, и понес к шатру. Повелитель пустыни только сейчас заметил стрелу, древко которой возвышалось над грудью. Увидев это, он все ясно ощутил, и понял, что не исполнит клятву и не испытает счастья победы.

– Какой бесславный конец, – шепнул он, слушая звон стали, а затем перевел свой взгляд на главнокомандующего, – все, мой друг, у тебя нет больше господина.

Это были последние слова, и Саном, опустив тело, встал на колени.

– Месть и предвкушение победы делает глупым разум, оттого и глупая смерть.– Сделал вывод главнокомандующий и, вскочив на ноги, кинулся в темноту, ища спасения.

Глава седьмая. Мрак

Утро поднимало завесу над недавней ночью, в воздухе стоял странный запах крови смешанной с землей. Вокруг лежали изуродованные битвой тела. Путники, потеряв зрение и с еще не приученным к такой перемене слухом, наблюдали последний акт жестокой драмы. Вот мягкий шелест крыльев, наверно, птицы приближаются к одиноким телам, полакомится мертвечиной. А дальше плачь женщины, даже рыдание, но сдавленное невыносимой болью потери. Вот она смерть, в своей уродливой маске «благородная месть», но как ее не гримируй, последствия отвратительны.

Вартимей не мог видеть этого, но внутренним настроем чувствовал скорбь. Подняв голову, он вдохнул запах вчерашней баталии, и с грустью отметил:

– Какая печальная картина, должно быть, лютый зверь повержен.

– Да, зверь повержен, – подхватил Айрон,– но, сколько жизней он забрал с собой! Да и мы теперь навечно погружены во мрак!

– Навечно? Нет Айрон, не навечно.

– Так ты говоришь…

– Не я говорю, ведь что мои слова? Ветер или пустой звук.

– Но разве можно наше положение исправить? Я не понимаю, как? Мы слепы!

– Это верно подмечено, мы слепы, – спокойно рассуждал Вартимей, чем сильно злил друга. Айрону невдомек, как можно оставаться таким спокойным в отчаянный, безвыходный момент.

– Но Бог сказал, – Когда увидишь «свет», все разрешится.

– Увижу свет, – усмехнулся Айрон. – Разрешится. Да что, что разрешится? Мне уже почти сорок лет, и в эти-то годы я лишился зрения, и теперь точно никогда не буду иметь семьи, и меня не будет радовать детский смех. И вот тебе мое пророчество: загниют наши раны, и тогда мы в мучительных страданиях, окончим дни. Это произойдет на какой-нибудь площади, когда мы станем противными, грязными попрошайками.

– Мне тоже страшно, моя вера ищет опору. Еще чуть – чуть и я в растерянности и отчаянии опущу руки. Послушай, история которую расскажу, возможно она поможет посмотреть на нашу ситуацию по другому.

Одна женщина и ее муж, у которых не было детей, часто оказывали гостеприимство пророку, предоставляя ему ночлег и еду. Как человек благородный и добродетельный он решил отблагодарить супругов. Пророк подозвал женщину и сказал:

– В следующем году, в это же время, ты будешь держать на руках сына.

– Не обнадёживай! Как такое может быть? – Запротестовала она, – Всевышний закрыл мою утробу, это мое бремя и мой позор.

– О, женщина, отбрось сомнения и вспомни прародительницу нашего рода Сарру. Ее утроба оставалась закрытой до старости, а в девяносто девять лет она родила патриарха, от которого произошел Иаков, а от него и весь Израиль. И это знак тебе, через год будет сын на твоих руках. – Женщина лишь поклонилась и стала ждать. Что было в ее сердце? Известно только ей и Богу. Но вот наступает день, о котором было сказано, и что же? Все происходит по слову пророка, у нее рождается сын. Вокруг раздаются песнь и ликование, снят позор, эта женщина получила невозможное, чудо новой жизни.

Проходит несколько лет мальчик подрос и окреп. К сожалению, ее радость длится недолго. В один из дней находясь вместе с отцом в поле, мальчику становится плохо, он чувствует сильную головную боль, его сразу же относят домой. А что дома? Дома, сердце матери разрывается от боли и тоски, а малыш умирает прямо на коленях у женщины.– Рассказчик помолчал, вытянув руки вперед, словно сам стал той безутешной матерью.

– Взяв на руки бездыханное тело сынишки, – продолжил Вартимей историю, – мать поднялась в верхнюю комнату и положила его на постель пророка и шепнула:

– Этот ребенок мое несбыточное желание, но появился он по воле твоей. Так не оставь меня, мой Бог. – Отчаялась ли она? Опустила руки? Нет, дорогой друг. Сразу же узнала где пророк и отправилась к нему. Поклонившись, она ухватилась за него, и не отпустила, пока он не отправился с ней.

Придя домой, пророк входит в комнату, которая хорошо ему знакома, и видит, что на его постели лежит безжизненное тело мальчика. Он обращается к Творцу с горячей мольбой, зная, что для Создателя нет нечего невозможного. Затем он простирается над телом ребенка, и тело согревается. Дальше! Дальше чудо! Маленькое сердечко вновь начинает биться! Бог в первый раз услышал пророка, когда утроба стала пригодной рожать и на земле зародилась новая жизнь. И сейчас Он не оставил своего служителя, сотворил неслыханное и мертвое тело стало живым.

– Возьми своего сына. – Вот что услышала мать, – Вартимей снова помолчал некоторое время, а затем сделал вывод:

– Ты видишь мой друг, она не потеряла надежду и боролась. Возьми своего сына, услышала эта женщина и дважды получила его чудом. По вере дается каждому. Поэтому я знаю: для Бога нет ничего невозможного. Нужно бороться за свою веру. В конце пути ты поймешь все сам, когда увидишь свет. А сейчас идем!

– И куда же мы направляемся?

– В Иерихон, мой брат.

Айрон засмеялся.

– Тебя что-то рассмешило в моих словах?

– Двое слепых в полном мраке идут в Иерихон. Да где он, в какой стороне?

– Доверимся Тому, кто все устроил, по воле которого все существует.

– Что же, доверимся, – хмыкнул Айрон и положил руку на плечо Вартимея. Они отправились в путь, но не успели сделать пару шагов, как кто-то всхлипнул за спиной.

– Простите меня: я невольно слышал ваш разговор, и эту чудную историю. Хочу вам помочь. Мой господин отправляется через Масаду в Иерусалим, а уж оттуда будет легче добраться до Иерихона.

– Спасибо, добрая душа, но мы не можем отблагодарить тебя.

– Это правда, – подтвердил Айрон.

– Мне не нужно никакой платы, лучше расскажите еще что-нибудь.

Наконец они покидали это злое место, от которого начались дни мрака, но Вартимей всеми силами подпитывал мысль, что это не навсегда, он бережно хранил надежду, подогревал ее и лелеял, веря сказанному. Он, как прежде, жаждал истины и продолжал свой путь к свету, неумолимо, шаг за шагом сокращая расстояние до заветной цели.

Глава восьмая. Свет

Ветер дул легкими порывами, и они были рады им, это хоть как-то успокаивало, разгоняя накопившуюся усталость. Последние дни они почти ничего не ели, и голод урчанием в желудке сказывался на силах. А у Вартимея глазница справа стала загнивать, и дело клонилось к страшному исходу. Сильные головные боли не покидали не на миг. Он пытался сохранять положительный настрой и подбадривать друга, хотя если честно, то все чаще и чаще посещали минуты отчаяния, да еще это неприличное желание свести счеты с жизнью. Они молча сидели недалеко от дороги, склонив головы, когда услышали нарастающий со стороны города шум и голоса многих людей.

Вартимей поднял голову, почуяв рядом чьи-то шаги, и спросил:

– Не скажешь ли нам, что за город рядом?

– Иерихон, – бросил прохожий и хотел идти дальше.

– Прости нас, невидящих, скажи еще, что за шум?

– Это идет Иисус Назаретянин, учитель и великий пророк, а с ним люди.

– Спасибо тебе, добрый человек. – Поблагодарил он прохожего и обратился к Айрону. – Вот и последняя часть пути, свет о котором я тебе говорил, приближается.

Сейчас, не смотря на всю безысходность ситуации, он почувствовал силу и уверенность как никогда. Люди приближались, стали отчетливо слышаться их шаги, тогда Вартимей встал и повлек за собой спутника, который сопротивлялся, не понимая, чего от него хотят.

– Ну что еще?

– Тихо, он уже рядом. – Вартимей постоял еще мгновение и крикнул. – Помилуй нас, господин, сын Давидов!

– Ты что, спятил? – Одернул его Айрон, но тот продолжал:

– Помилуй нас, господин!

Кто-то подбежал к ним и, толкнув, пригрозил:

– А ну тихо, вы что орете, учителю не до вас бродяги, идите своей дорогой.

– Знаешь наш путь, если так говоришь? – Спросил Вартимей, но, не услышав ничего в ответ, еще громче выкрикнул свой призыв и почувствовал, что достиг цели.

Толпа умолкла, так как Иисус остановился.

– Подведите их, – попросил он. Голос был мягки и теплым, как будто знакомым с самого детства. Толпа расступилась, и, когда те подошли, он осмотрел их и спросил:

– Почему вы думаете, что я тот, кто вам нужен?

– Я поверил Богу, его словам и все исполнилось.

– Ты сказал: «все исполнилось», и ты уверен, что я тот человек?

– Уверен господи, – склонил голову Вартимей, – но, вначале было не просто, сомнения мучали меня, я даже склонялся к тому, что безумен.

– И все же ты пошел и, пройдя путь, ты стал сильнее? Ты научился доверять Творцу?

– Да, господин. Я знал, что должно случиться и когда видел, как это происходило, моя вера становилась крепче.

– Значит, когда видел, верил? Твоя вера росла от увиденного?

– Конечно! Любой скажет, лучше один раз увидеть.

– Сейчас ты не видишь? Тот отрицательно покачал головой. – Но ты точно знаешь, что произойдет?

– Да, господин знаю. И уверен в этом как никогда.

– Получается, пройдя путь, в тебе что-то изменилось, с этого момента ты доверяешь не, потому что видишь, а потому что знаешь и веришь? Да, будет по вере твоей, – Иисус улыбнулся и нежно прикоснулся к глазам, жалость переполняла его сердце, видя страдания и немощность этих людей. Колодец, посох, полный мрак и страшная боль пролетели в один миг. Затем он убрал руки, почувствовав, как сила изошла из него, и вспыхнул свет, яркий и приятный.

–Я – истинный свет. – Снова заговорил Иисус, обращаясь ко всем, кто слушал. – Тот, кто пойдет за Мной, не будет блуждать во тьме, и свет истины озарит путь его, а подражая мне, сам станет светом. Вы все видели мои дела и потому верите мне. Но, настанут времена, когда меня нельзя будет увидеть, что тогда станет с вашей верой? Что останется у вас? Знайте, придут времена, когда люди будут только слышать о моих делах, так как меня не будет на земле, но поверивших станет больше. – Сказав это, он продолжил путь.

Спустя мгновения в глазах путников стали появляться очертания людей, которые последовали за Мессией, но все не четко, в пелене, искаженно, так как слезы заполнили глаза, – слезы радости.

– Вот оно, чудо, – шепнул Айрон, – а ведь я до сих пор сомневался.

– Хвала Богу за крепость Его слов, – начал Вартимей, – идем, идем за ним и увидим еще больше дел.– Затем он достал из-за пояса пергамент, потрёпанный и мятый и шепнул, – вот теперь, я истинно свободный.

И путники поспешили догнать народ, который шествовал за Христом.

Эпилог

Отец закончил рассказ и замолчал, а мальчик с удивлением смотрел на отца, у которого в глазах стояли слезы, и в этот миг он своим детским сердцем почувствовал тоску и осознал, как эта история дорога рассказчику.

– Отец, ты плачешь? – Вот все, что он нашел сказать мальчуган.

– Наверное, – большая рука плавно прошлась по мягким волнистым волосам,

– Память прошлого растревожила сердце, а от сердца – слезы. Скажи, теперь тебе не кажется загадкой то, что я говорил вначале?

– Нет, это пророчество, пройдя путь можно увидеть, как все исполнилось, – засмеялся мальчик и, вскочив на ноги, поправил тунику.

– И что ты понял?

– Все, что сказал Бог, обязательно исполнится, и никто не сможет ему помешать, – замялся тот, переплетая руки, глядя на схваченное морщинами лицо отца, – Наверное, еще то, что Иисус это «свет».

– Ты прав, милый, а ты веришь в это?

– Конечно! Только, не так как ты, ведь я не видел этого, а ты видел.

– Важнее знать и быть твердо уверенным, что это так и есть, даже ели ты этого не видишь. Например, ты знаешь где у тебя правая рука, а где левая?

– Знаю.

– А если закроешь глаза, будешь знать?

– Буду.

– А ели руки скрестишь?

– Все равно знаю.

– Так вот священное писание и творения окружающие нас, как две руки которые убеждают нас, что Бог есть и, что он любит нас. Для веры нет необходимости видеть его, достаточно знать об этом. Ну, все потом продолжим – стал подниматься Айрон, – сейчас идем домой, мать, наверное, ждет.

Мальчик сорвался с места и как вихрь помчался в сторону селения, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть, как следом не спеша идет отец.