Гражданин Империи

В непростых размышлениях юноша дошёл до яблоневого сада. Здесь, в окружении студентов младших и средних курсов, Магнус не был похож на выпускника. К своим годам он не сильно вырос и не мог похвастаться развитой мускулатурой. Черты его лица были острыми и ровными, но им не хватало присущей всем мужчинам семьи Гётте мужественности и жёсткости. Матушка всегда говорила, что он пошёл в её деда, но сам Магнус не был знаком с такой дальней роднёй.

Приближаясь к одной из беседок в саду, Магнус услышал знакомый старческий голос.

– Академия была основана в 326 году, ровно 607 лет назад во время правления династии Сэккхемов легендарной личностью, великим учёным и естествоиспытателем Метомандрой. Его научный метод состоял в изучении, обосновании и последующем подчинении любого вида эфирных аномалий, магии ведьм, колдунов, шаманов и прочих, с позволения сказать, неразвитых пользователей эфира.

Профессор Вольф Ванштейн вёл вводный урок для будущего курса. Он часто вёл занятия на открытом воздухе, если это позволяла погода. Старик вообще имел крайне щепетильное отношение к академическому саду – регулярно ухаживал за растениями, инициировал уборочные дни. Ходили слухи, что Вольф Ванштейн в молодости мог стать культиватором и имел для этого все задатки. Однако, по неизвестной ныне причине, он выбрал направление преподавателя.

– Кто-нибудь знает, что такое эфир? – спросил профессор свою юную аудиторию.

Дети сидели, морща лбы. Для каждого из них эфир являлся чем-то само собой разумеющимся, естественным понятием, как дружба или жизнь, но дать определение никто не мог.

– Существует много определений данного явления: человеческая энергия, магическая сила, сакральная сила, – продолжил старик. – Но мы пользуемся тем определением, что дал в своё время сам Метомандра. Эфир – это внутренний человеческий трудовой ресурс, используемый индивидом сообразно собственной воле. Иными словами, эфир – это не субстанция. С помощью эфира вы никогда не сможете ничего создать с нуля. Вы можете только преобразовывать уже имеющийся материальный мир. Понятие эфира можно сравнить с понятием труда.

Профессор сомкнул ладони у груди.

– Допустим, я хочу согреть руки. Подскажете, как мне это сделать?

– Потереть друг о друга! – выкрикнул полноватый курносый мальчишка.

– Подышать на них… – робко сказала девочка с большим белым бантом.

– Правильно, молодцы, – ответил профессор, – все эти варианты приводят к требуемому результату. Мы производим некий труд и согреваем руки. Но как нам это сделать с помощью эфира? Как понять, чего именно мы хотим? Что вообще такое тёплые руки? Это горячий воздух в ладонях? Или мы хотим, чтобы кровь в пальцах быстрее двигалась? Или, может, мы хотим, чтобы наша кожа стала тёплой? Если мы сложим руки и начнём выпускать поток эфира с желанием сделать руки тёплыми, в большинстве своём ничего не добьёмся. Потому как нет осознания, чего мы хотим. Чёткое понимание свойств и физических законов нашего мира позволяет человеку творить магию.

Один из мальчишек поднял руку.

– Профессор, но ведь каждый человек может вложить эфир в предмет, и…

Старик сделал жест молчания – поднял ладонь, согнув мизинец.

– И при этом эффект будет всегда одинаков, вы хотите сказать. Да, действительно. Это единственно использование эфира, доступное всем и каждому. Наполнив предмет эфиром, или по-другому, зарядив его, мы ненадолго повышаем его импульсные свойства. Ударом заряженного прута, к примеру, можно разломить камень, но и сам прут после того, как эфирный эффект спадёт, тоже рассыплется. Исключения составляют артефактные технологии и некоторые виду руд, но о них мы поговорим позже.

– Профессор, вы говорили про знания в науках, что нужные для магии. Значит ли это, что ведьмы и колдуны также хорошо разбираются в науках, как и наши маги? – спросил один из мальчиков.

– Хороший вопрос, молодой человек. Безусловно, какие-то познания у данных личностей в научных сферах есть, но они очень далеки от тех знаний, что собрала Империя. Так как же они творят свою магию, спросите вы? Я отвечу – чувственный, эмпирический опыт. Это тоже способ научного познания, и очень древний. Они не знают, как получается данный эффект, но они чувствуют, что так правильно, так должно быть. Иногда это чувство совпадает с реальностью и происходит магия. Потому колдуны и чародеи не имеют школ. Нельзя научить «правильно чувствовать». Чувство можно только передать. Потому ученик колдуна живёт со своим наставником, познаёт его быт, его философию, его миропонимание. В Империи мы давно отошли от данной практики, потому как в точности знаем, как и что должно быть. Эфемерное ощущение мы поменяли на конкретное знание, понятную инструкцию и руническую печать.

Магнус слушал лекцию и вспоминал себя в первый год в Академии. Если так подумать, уже тогда в их небольшой группе сложились хорошие отношения. Разумеется, за семь лет не обошлось без ссор и обид, но это всё можно преодолеть. Юноша даже почувствовал лёгкий укол зависти к новичкам.

– Кто из вас знает, чем знаменит Метомандра помимо основания Академии? – спросил профессор после небольшой паузы.

–Х-хираиарда? – поднял руку пухлый десятилетний мальчик. Сидевшие рядом с ним ребята робко взглянули на него. Профессор поправил очки.

– Молодой человек, это был вопрос или утверждение?

– У-утверждение?

Вольф приподнял бровь в недоумении, но продолжил.

– Правильно. Только это произносится как печать Хериадра. Если совсем упрощённо, её можно назвать центральным хранилищем знаний об уже изученных магических печатях. Все печати делятся на десять ступеней, начиная с самых простых, по типу порыва ветра, и некоторых температурных изменений: касание огня и холода, которые имеют моментальное воздействие. На высших ступенях расположены сложные комплексные ритуальные печати, к которым можно отнести телепортацию. Наши выпускники по окончании обучения могут овладеть печатями третьей или четвёртой ступени. Но, как гласит известная фраза: «жизнь – это движение» в том числе и движение в познании. Все наши ученики, так или иначе, продолжают свою практику и возвращаются в Академию, чтобы поднять свою квалификацию по мере необходимости.

Старый профессор внезапно обернулся в сторону Магнуса.

– Студент Гётте! – Резко сказал он. – Подойдите к нам.

Магнус, не ожидавший такого резкого приглашения, слегка ошарашенный зашёл в беседку и встал рядом с Вольфом перед детьми.

– Сейчас молодой человек, выпускник этого года, продемонстрирует итоги своего обучения. Какую печать вы покажете нам, студент Гётте?

– Оглушение? – нерешительно протянул Магнус.

– Студент Гётте, это был вопрос или утверждение?

– Утверждение!

Профессор удовлетворённо кивнул и повернулся к первокурсникам.

– Выпускник решил продемонстрировать печать боевого типа, использующуюся преимущественно силами полиции, реже военными. Подойдите к окнам.

Дети хлынули на скамейки у окон беседки. Магнус и Вольф вышли на улице на площадку между деревьями. Профессор вытянул руку перед собой. Перед его ладонью на мгновение возник сияющий круг с вписанными в него причудливыми геометрическими конструкциями. Ещё мгновение – и вот валяющиеся под ногами ветки, камни и песок собрались в несколько невысоких паукообразных големов. Встав на свои конечности, они неторопливо двинулись в сторону Магнуса.

Профессор махнул рукой

– Приступайте.

Магнус кивнул, посмотрел на големов и сконцентрировался. Как всегда, в мгновения сотворения печати, мир вокруг юноши будто застывал, превращался в замедленную в действии картинку. Перед внутренним взором Магнуса возник сияющий круг, внутри которого он начал чертить руническую конфигурацию. Одна за одной мерцающие бирюзовым светом линии вырастали и соприкасались друг с другом, не покидая пределов круга.

Готовая конфигурация напоминала собой несколько наложенных друг на друга пятиугольников, пересекающиеся тремя квадратами и одним треугольником. Когда последняя линия была прочерчена, Магнус выставил вперёд руку и усилием воли вытолкнул начерченный круг из своего разума в реальный мир.

Для наблюдающих из беседки зрителей всё произошло меньше чем за секунду. Выброс руки, вспышка света – и вот несколько электрических дуг вылетели из руки Магнуса, попав по големам. Искусственные пауки пошатнулись и обмякли, слабо дёргая лапками.

Профессор Ванштейн похлопал в ладоши и движением руки рассеял пауков обратно в камни и ветки.

– Если у кого-то заложило уши, откройте широко рот и попробуйте зевнуть, – обратился профессор к детям. Посмотрев на Магнуса, Вольф слегка нахмурил брови. – Не слишком ли сильно для простой демонстрации?

– Извините, профессор.

– Теперь студент Гётте, будьте добры, объясните принцип того, что вы сделали.

– Конечно. С помощью печати я создал эфирное возмущение, возле своего тела и объектов, увеличивая разность потенциалов до достижения эффекта, при этом создав эфирное заземление собственного тела, а молния уже разрушила поведенческую матрицу големов, – быстро, будто отвечая на вопрос по билету, протараторил Магнус. Поймав на себе несколько десятков недоумённых пар глаз, Магнус решил, что ляпнул что-то не то, но профессор Ванштейн одобрительно кивнул.

– Проще говоря, – повернулся профессор к детям, – молодой человек с помощью эфира создал эффект, сравнимый явлению, происходящему во время грозы между тучами и деревом. Но без полного понимания физических законов, даже изучив саму формулу, применить её с таким же впечатляющим эффектом не получится. Именно поэтому важно не только знать, но и понимать то, чему вы учитесь.

Вольф подошёл к Магнусу и похлопал его по плечу.

– Хорошая визуализация, студент Гётте. Будем считать, что вы закрыли свой зачёт на отлично.

– Благодарю вас, профессор.

– Теперь вы можете идти. Мне же нужно продолжить вводные уроки для ваших сменщиков. Ведь когда-то и вы также сидели здесь со мной в этой беседке.

– Верно, – кивнул Магнус, – только тогда шёл дождь.

Вольф вскинул брови.

– И ведь действительно. Видимо, вы хорошо запомнили свой первый день в Академии, студент Гётте.

– Такие вещи не забываются.

Профессор взял Магнуса за плечо и ободрительно встряхнул его.

– Понимаю вашу тоску, но впереди ещё много того, что запомнится на всю жизнь. А теперь идите, поужинайте – на этой неделе начнутся практические экзамены. Если вы окажетесь первыми в очереди, то времени на отдых уже не представится.

Магнус кивнул, ещё раз поблагодарил учителя и поспешил в главный корпус. Похвала и поддержка старого профессора слегка уняли волнение, и юноша почувствовал подступающий голод.

Обеденный зал в центральном корпусе Академии мог вместить в себя до пятисот человек во время торжественных мероприятий и приезда гостей. В обычное время зал едва ли был заполнен на треть студентами и преподавателями.

Магнус подошёл к очереди раздачи еды. Когда обеденный зал наполнялся хотя бы наполовину, то сервировкой столов и раздачей блюд занимались работники кухни, но в остальное время каждый брал себе поднос с обедом сам.

– Здравствуйте Магюша, тебе как обычно? – воскликнула толстенькая розовощёкая повариха.

– Конечно, миледи, – улыбнулся Магнус, – когда уеду, то буду скучать по вашей стряпне.

– Ах ты льстец, – засмеялась женщина, подавая поднос с едой. – Возьми ещё кусочек пирога на десерт. А то щуплый, так и не успела тебя нормально откормить за семь лет.

– Спасибо огромное, – немного смутился Магнус и под смех поваров пошёл искать своих друзей.

За одним из круглых столов, закинув ногу на ногу, сидела Алиса. Перед ней стояла лишь чашечка с чаем – приблизившись, Магнус почувствовал сильный мятный аромат.

Они были знакомы с первого курса обучения, когда у профессора Дугровской был только три студента – Магнус, Алиса и Джулиан. За семь лет пухленькая курносая девчушка выросла в статную леди с густой белой шевелюрой и слегка вздорным характером.

– Здесь свободно? – чуть охрипшим голосом спросил Магнус, тут же прокашлявшись.

Алиса, пригубив чай, подняла одну бровь.

– Если болеешь, то сходи в лазарет.

– Нет, я не болею! – Тут же ответил Магнус. Ему было неловко признавать, что он слегка теряет дар речи наедине с девушками. Хотя какое наедине, тут же одёрнул себя Магнус, мы же в столовой.

Алиса встала и коснулась прохладной ладошкой лба юноши. Магнус тут же услышал аромат её духов – нотки яблока, розы и ванили. Когда-то ребята купили ей такой набор на день рождения, с тех пор он стал её любимым парфюмом.

Слегка наклонив голову, Алиса проворчала.

– Всё же, мне кажется, у тебя лёгкая температура.

– Просто я только из сада, сдавал зачёт профессору Ванштейну, – сказал Магнус, поскорее усаживаясь за стол. Алиса вернулась на своё место и взяла чашку. – А о чём ты сидишь, думаешь?

– Думаю повторить перед экзаменом теорию пространственной нелинейности, и литосферных лей-линий.

– Это…

– Порталы, Гуся, порталы.

– Точно! Я так и подумал! Но разве такое будет на практической части? Может, всё же лучше отдохнуть?

Алиса снисходительно посмотрела на Магнуса.

– Портальная теория и схлопывание пространства – это тебе не вероятности подбрасывания монетки высчитывать или разгадывать шифры по табличкам. Ты не подумай, я не хочу принижать твою специализацию. Каждый выбирает направления по своему разумению, и вероятностная теория наряду с шифрованием – хороший выбор. Но чтобы мне хотя бы начать понимать отдалённый принцип портальных систем, потребуется не один месяц. Для работы в столичном университете мне нужно знать минимальный базис.

– Да, ты определённо права, – поспешно согласился Магнус, зная, что Алиса может продолжать ещё очень долго, – может, хочешь кусочек пирога? С твоим чаем будут вкусно.

Алиса бросила быстрый взгляд на пирог и демонстративно поправила волосы.

– Гуся, не искушай. Мне нужно следить за фигурой.

– От одного маленького кусочка ничего не будет, – вкрадчиво сказал Магнус, слегка пододвинув тарелочку. Алиса скорбно вздохнула и вновь глотнула чая из кружки.

– Имперский маг обязан обладать сильной волей.

– Тогда я возьму! – будто из ниоткуда появился ещё более взлохмаченный Элиот, схватил пирог и откусил половину и положил обратно.

– Я тоже попробую, – сказал подошедший Джулиан, схватив оставшийся кусок.

– Это был мой пирог! – возмутился Магнус.

– Ты же сам его Алисе предлагал, – сказал Элиот, – она отказалась. Раз никто не хотел, то пирог ушёл нуждающимся.

– То есть – нам, – закончил Джулиан.

– Какие же вы прожорливые и горластые, – вздохнула Алиса, – идите шуметь в другое место.

– Уже уходим! Только Лис, загляни к нам сегодня вечером в общежитие, – подмигнул Джулиан, – у нас веселье намечается.

– Конечно, веселье! – всплеснула руками Алиса, – Снова до поросячьего визга?

– Откуда ты знаешь? Тебе карлик сказал? – строго спросил Элиот.

– Я даже не в курсе, что вы там задумали! – Въелся Магнус. – И я не карлик!

Джулиан подхватил Магнуса за локоток и повёл от стола.

– Идём крепыш, сейчас мы всё тебе расскажем.

Алиса помахала друзьям ручкой и кинула им вдогонку:

– Только не попадите в историю накануне выпуска!

– Да ни за что, Лис, ты же нас знаешь!

Наблюдая за тем, как двое волокли за собой упирающегося Магнуса, девушка лишь покачала головой.

– В этом всё дело, что я вас знаю, – негромкой произнесла Алиса.

Троица, наконец, остановилась в одном из коридоров неподалёку от столовой. Элиот проверил, что рядом никого нет, и кивнул друзьям. Джулиан наклонился к Магнусу и быстро зашептал:

– Ситуация следующая: пока Шейн разговаривал с преподавателями, Элиот успел подглядеть бухгалтерскую книгу. Из Клашертона приехала партия ящиков, но не на кухню, а в сам деканат «Для личного пользования». Понимаешь, что это значит?

–Правильно! – Не дожидаясь ответа, кивнул Элиот. – Клашертонское игристое, и партия очень большая. Вряд ли кто-то заметит пропажи нескольких бутылочек.

 Магнус замотал головой.

– Снова на ваши махинации я не поведусь.

–Да ты не бойся, всё хорошо будет, – приобняв за плечо Магнуса, Джулиан притянул его поближе и продолжил, – мы с Элиотом все продумали. Сегодня весь вечер преподаватели будут встречать гостей на предстоящий экзамен. Дел у них сейчас невпроворот, и деканат будет пуст.

– Вот, кстати, ключ, – тут же достал деревянную плашку Элиот, – мы будем стоять на стрёме, и если что – поднимем шум, дадим тебе сигнал. В случае чего тебе спрятаться будет гораздо легче, чем нам.

– Это ты на что опять намекаешь?

– Ни на что никто не намекает, – быстро встрял Джулиан, – но согласись, с твоим ростом под столом спрятаться комфортнее, чем Элиоту или, тем более мне.

– Я ещё вырасту, – насупился Магнус. Элиот одобрительно закивал.

– Да, конечно, и ни одна женщина не устоит перед таким великаном. Но пока этого, увы, не произошло. Давай, соглашайся, Магнус – это же последняя возможность, может больше не представиться случая нам вот так собраться за одним столом.

Магнус задумался, и, помедлив, кивнул.

– Хорошо, так и быть. В очередной раз выручу всё мероприятие. Но если меня поймают, то пощады не ждите – я сразу скажу, что вы меня надоумили.

– Друзья должны друг за друга горой стоять! – возмутился Элиот.

– Мы бы тебя ни за что не выдали, Магнус, – кивнул Джулиан.

– Только возьми на всех, – обеспокоенно добавил Элиот.

Магнус усмехнулся, покрутил в руках ключ и широко улыбнулся. Друзья тут же ударили по рукам и неторопливо разбрелись, направляясь в сторону деканата.

Глава 3 – Большой человек

Ночь медленно опускалась на Империю. В каждом городе государственные маги зажигали своим эфиром уличные фонари, отчего опрятные улицы наполнялись тёплым обволакивающим светом.

Маленький пригород Клашертона не был исключением. Здесь, в одном из домов на отведённой для иностранных гостей улице, остановился Хаммонд брэк Хафстольф – торговец из Сеарита. Прямо сейчас, несмотря на позднее время, он принимал у себя в гостях молодого имперца, который почти декаду добивался этой встречи.

Юноша стоял, будто за кафедрой, и едва дрожащим от волнения голосом держал речь. Двое его зрителей терпеливо слушали, сидя в своих креслах. Один изредка делал пометки в коричневой тетради.

– Моя разработка является уникальным решением очистки воды, которой сможет воспользоваться абсолютно любой – от жителя Империи, получившего образование в наших лучших университетах до самого последнего необразованного мужлана Дрелеса. Чистая и безопасная вода для всех и каждого! Видите ли, в неочищенной воде присутствует огромное количество коллоидных частиц во взвешенном состоянии. Они непрестанно движутся по непредсказуемой траектории, сталкиваясь друг с другом, но никогда не сбиваясь в комки – оттого от них так тяжело избавиться. Но на эти загрязнённые частицы возможно воздействие электрическим разрядом. Энергетическое поле достаточной мощности позволит без особого труда избавиться от нечистот и получить питьевую воду даже из дождевой лужи.

Один из мужчин – тот, что был моложе и делал пометки – поправил свои очки с толстыми линзами и прокашлялся.

– Господин Оскар, ваш принцип очистки воды действительно производит впечатление. Однако нам хотелось бы узнать, что вам от нас нужно. Ведь вы добивались этой встречи не просто ради одной лишь презентации?

Гость немного сконфузился, будто сбился с заранее подготовленного сценария.

– Моя разработка по-своему уникальна тем, что…

– Сколько и на что? – густым басом перебил юношу второй мужчина. Имперец поморщился от нескрываемого и сильного сеаритского акцента. Излишняя чёткость произношения и демонстративное ударение на последнем слоге в каждом слове звучали бы забавно, если бы не образ того, кто говорил.

Даже во время службы в имперской армии Оскар не видел настолько огромных людей. Высоких – да, но настолько широких не было ни в одном гарнизоне, где ему доводилось нести службу. Простой, но в то же время умело сшитый камзол не без труда сходился на бочкообразном туловище. Гладковыбритое полное лицо и лысая голова необъяснимым образом сочетали в себе одновременно бандитскую грозность и некую аристократическую стать.

Мужчина тяжело вздохнул и, опираясь на массивную трость из чистой стали, повернулся к своему соседу.

– Я плохо говорю на имперском, Уильям?

– Нет, господин Хаммонд. Даже с акцентом ваш имперский предельно понятен и выразителен, – ответил помощник, вновь поправляя очки. Он был строен и гибок, в полный противовес своему начальнику.

– В таком случае мне не понятно это молчание. Господин Оскар, ответьте, пожалуйста, на вопрос. Сколько вам нужно денег, и на что они будут потрачены?

Оскар слегка ослабил галстук.

– Я предлагаю вступить в совместное владение трети моей компании за двадцать пять тысяч имперских марок, или пятьдесят тысяч сеаров в пересчёте. На эти деньги я планирую расширить производство и отправить людей рекламировать мой проект в крупнейших городах Горгонии, Дарвельва и в сам Сеарит.

– Совместное владение чем именно вы предлагаете? – с нескрываемой усталостью и раздражением в голосе спросил Хаммонд. – Говорите конкретно. Мастерские, станки, склады – чем именно вы желаете делиться?

Каждое слово сопровождалось ударом толстого пальца по столу, отчего тихо бряцала и подпрыгивала небольшая чернильница.

Оскар глубоко вздохнул.

– Прошу просить, господин Хафстольф. Возможно, я неправильно выразился. Я предлагаю вам выкупить право претендовать на треть прибыли с продаж фильтров.

– Позвольте уточнить! – неожиданно спросил помощник. – Кому вы уже продаёте свои фильтры? И сколько экземпляров?

Мужчина в очередной раз поправил очки, и Оскар невольно обратил внимание на уродливо зажившую кожу на костяшках кулака.

– В Империи крупные города, которые имеют центральное водоснабжение, уже оборудованы очистительными сооружениями. Потому мой цех сейчас сосредоточен на обеспечение малых поселений и частных усадеб. Но в иностранных городах очистительных сооружений нет, да чего уж говорить, в большинстве горгонианских епископатов даже нет центрального водоснабжения. В таких условиях каждому дому абсолютно необходимо иметь мой фильтр, дабы не допустить распространения эпидемий и защитить семью от различного рода кишечных заболеваний и отравлений.

– Уважаемый гость, – обратился Хаммонд с нескрываемой саркастичной интонацией, – вы можете счесть грубостью то, что я скажу, но мне кажется, что вы перепутали двери. В моём кабинете люди ведут диалог. Вы знакомы с концепцией данного формата общения? Я поясню. Если вас о чём-то спрашивают, будьте добры давать ответ на поставленный вам вопрос, а не на тот, что вы сами себе в голове придумали. То, как обстоят дела в Горгонии, я знаю кратно лучше вас, и в пояснениях не нуждаюсь.

Оскар недовольно нахмурился, но всё же ответил:

– Полный отчёт по продажам, если хотите, я предоставлю вам завтра же. Если говорить по памяти… Недавно каменоломня Баре взяла пять штук. Скотный двор «На рогах» приобрёл три фильтра. Часто ими интересуются лесопилки, охотничьи и пастушьи деревни.

Хаммонд одобрительно кивнул.

– Наконец-то, к делу. Теперь поправьте меня, если ошибусь. Допустим, я буду оптимистом и предположу, что ежемесячный оборот ваш составляет десять фильтров. Вы упомянули стоимость каждого в сто сеаров. Итого мы имеем тысячу в месяц. Вы получаете с них не выше трёх сотен чистой прибыли, я полагаю?

– Приблизительно так, – помедлив, кивнул Оскар. – Но месяц от месяца сильно отличается. Бывало, что заказывали у меня и двадцать фильтров.

– А бывало, что месяц был пустым. Средний показатель мы получаем в три сотни в месяц чистой прибыли. Выходит, за свои пятьдесят тысяч я буду от вас получать по сотне в месяц. Теперь же вопрос как к знатоку, что произойдёт раньше: я верну свои инвестиции или сдохну от старости? Подсказка: мне сейчас тридцать восемь лет.

Лицо гостя скривилось в недовольстве и начал дрожать голос.

– Моё предприятие развивается. Если посчитать, что в Горгонии купят хотя бы по одному фильтру на поселение, то я верну ваши инвестиции за год!

– Вы хоть раз были в Горгонии? Или в Сеарите?

– Нет, но я разговаривал с торговцами, изучал историю, культуру иностранных государств в университете.

– Тогда я возьму на себя смелость вытащить вас из тех сказок, что вы начитались.

Хаммонд стукнул тростью по полу.

– Вот как всё будет. Вы приедете в Горгонию. Покажете свой прекрасный водный фильтр. Расскажете, как она обычную воду превращает в целебную, от которой молодеешь на двадцать лет и сила юности бурлит, как у подростка. На что выйдет местный жрец и скажет, что фильтр ваш от лукавого, а вы ересью занимаетесь. В Сеарите же местные ответят, что вскипятить воду для очищения они и сами могут. Как вы планируете бороться с церковными попами и обычным кипячением? Продажи будут нулевые. Как деньги вернутся?