Сверхновые

Было ли что-то, что превосходило технологии мардуков?

Тери стала вспоминать о том, что комплекс на Ганимеде – часть системы «Небесный круг», которую люди наверняка окрестили бы космической программой мардуков, если бы знали о ней. Комплекс был более известен под названиями «Третий круг» или «третья станция». Настоящее название, многосоставное, сложное, существовало только для элиты Аменти и просветительских пособий. В системе «Небесный круг» господин Кецальмек значился пилотом третьей станции, потому что встроенный в неё Исток был разновидностью корабля-носителя, мог свернуть сферу-щит и сняться с луны для перелёта на другой космический объект.

В Аменти господин Кецальмек носил титул небесного князя. Их – ану, небесных князей – всего двое мужчин и двое женщин.

И она, Маргарет Тери, должна стать младшим техническим божеством, помощницей князя Кецальмека, хозяйкой его новой столицы. Пока что её сознание не выведено в хранилище, а строительство её корабля-астеры заморожено на первом этапе. Покойный наместник Беляевский всё откладывал её проект на потом, а потом перестал быть.

Джейк закончил осмотр.

Побарабанив пальцами по крыше пикапа, покивав своим мыслям, Джейк достал смартфон. В возникшем снова зелёном свечении и экран сменил цвет. И операционная система, и приложения, и книга контактов – всё служило уже не владельцу риэлторской компании.

Помедлив, он поднёс смартфон к уху.

Кто-то долго не брал трубку.

– Госпожа Сакаи? – довольно грубо спросил Джейк, и, передохнув, перебил: – Да… Да, конечно. Нет. Окажите мне услугу. Да… – он пожал плечами, – обсудим, да… Позже. Хорошо, на этой неделе. Пришлите мне двойника моего сына Джейкоба Эванса, и чтобы был со сломанной рукой… Да… Чтобы говорил без акцента и умел танцевать хоть что-нибудь! Он нужен мне не позднее, чем через два часа по моему времени… Обязательно! – бросил он в трубку. – Благодарю вас!

Понятно. Дженна не потеряет мужа и сына в один день.

Он повернулся, водя пальцем по экрану обычного смартфона.

– Мистер Эванс? – Маргарет подошла ближе.

– Да?

– Как такое могло случиться?

– Могло. Вполне. Они дали мне ограниченный набор не самых лучших инструментов. Даже у неё лучше, – он запрокинул голову, давая понять, что речь о недавней собеседнице, госпоже Амитерет.

Госпожа Имэйни Аро-эо Амитерет удостоилась чести стать ану за сомнительные, как считал господин Кецальмек, заслуги более 250 миллионов лет назад – в эпоху мардуков Дайэтци, предшествующую эпохе Таль. После уничтожения первой станции вторая стала самой древней. Однако Эванс говорил не всерьёз – он просто избегал ответа.

– Но уровень доступа?

– Я не готов обсуждать это, Тери.

– Ваши предположения… Господин Эванс, они должны быть связаны с именем Вивиан Смоуэл.

– Кто это? – нахмурился Джейк.

Она говорила ему о Вивиан Смоуэл много раз. Она засекала – ровно пять секунд, и Джейк забывал. А поскольку он вечно создавал себе занятость то работой, то семьёй, то отдыхом, и не оставлял времени для неё, не представлялось возможности объяснить ему.

– Тери, ты… – и тут он сменил претензию на недоумение. – Погоди… я отвлёкся. О чём мы говорили?

Вот, пожалуйста.

– Мистер Эванс! Дэлис…

Его лицо стало страшным.

– Дэлис, мистер Эванс… Её особенность восприятия похожа на вашу. Её случай не такой тяжёлый…

– Что за чушь ты несёшь?!

– Правду.

Он тяжело засвистел носом и, поколебавшись, сказал:

– Продолжай.

– Когда Дэлис говорят то, что она не хочет слышать, она словно пускает эти слова через фильтр. Они доходят до неё, но не такими обидными. Для вас, мистер Эванс, существуют слова, которые вы совсем не воспринимаете. Они… как бы тоже проходят через фильтр, но теряются. Эта информация связана с четвёртым потомком Полины Изгорской. Вы понимаете, про кого я?

Он всплеснул руками.

Полина была девушкой, поразительно похожей на княгиню Сопдет. Наместник Беляевский устроил так, что её отец, коммерсант в царской России, всё продал и переехал с семьёй в Нью-Йорк в 1909 году. Полина стала первым человеком, который получил от наместника Беляевского статус его «харваду». Харваду – то есть, «отмеченные» – не знали нищеты, тяжёлых болезней, больших неудач, никогда не умирали в мучениях или в результате несчастного случая. Дарственная лёгкости жизни распространялась как на Полину, так и на пятерых её ближайших потомков.

У господина Кецальмека была армия своих отмеченных, и все они были первыми тремя потомками тех его приёмных детей, которые стали незаурядными людьми. Князь ценил особенных и рассчитывал, что их дети и внуки тоже способны порадовать его.

– Мистер Эванс, кто четвёртый потомок Полины?

– Э… – он закатил глаза, – м-м-м… Какой-то парень… – он забил по воздуху указательным пальцем. – Да… Это ненормально, что я не помню. Я не могу не помнить!

– А вы помните фамилию его матери Кэтрин?

– Милуорд?

– Это девичья фамилия. Кэтрин в браке почти 30 лет, и её фамилия по мужу, как и фамилия её двоих детей, для вас не существует. Также вы уверены, что у неё только сын. Однако у Кэтрин есть и дочь, которой 26 лет, – пользуясь молчанием Джейка, Тери сосчитала по десяти и сказала: – Мистер Эванс, я просто проверяю. Сколько детей у Кэтрин?

– Двое. Сын и дочь.

– Девушка старшая, и это она – четвёртый потомок Полины, пятая отмеченная наместника Беляевского. Я полагаю – и не только я – что всё проходит мимо вас, чтобы вы не создавали препятствий.

Одно, что сказать, что в его разум вмешались, и это при эдволатах.

Какой тонкий лёд. Но надо идти дальше.

– Чему? – у Джейка голос стал деревянным.

– Полагаю – и не только я – что развитию ребёнка, предназначенного для проявления госпожи Сопдет. В раннем возрасте девочка творила невозможное для обычного человека. Этот период был довольно коротким. После одного происшествия она обо всём забыла.

– Какого происшествия?

– Ей попало тяжёлым предметом по голове. Мистер Эванс, все эти годы в Аменти ждут прихода госпожи Сопдет через эту девушку. Был инцидент 4 июля… После него считают месяцы и дни.

– Какой инцидент?

– Она снова сделала невозможное. Случайно.

Он дал себе по лбу.

– Мистер Эванс? – смотрела на него Тери.

– О нет… – сказал он сам себе, – нет… нет…

– Ещё кое-что, – поспешила Тери. – Вы…

– Я выгляжу идиотом! Что ты ещё хочешь мне сказать?! Нет, скажи-ка, не к ней ли катается Мардук-Хет?

Тери кивнула.

– Господин Мардук-Хет пытался взять её на воспитание, когда она была маленькой. Она сбежала от него домой.

– Она живёт в Чикаго?!

– Да.

Джейк замычал в сложенные лодочкой ладони.

– Проклятье! – фыркнул он.

Его карман в куртке тут же зазвонил.

Закатив глаза, Джейк достал светящийся зелёным смартфон.

– Какой неожиданный звонок, господин Леген!

Тиамат Мардук-Хет, несравнимо более внимательный к событиям в Аменти, чем Джейк, и узнавший об исчезновении Джейкоба напрямую от эдволатов, через них же был свидетелем разговора и решил присоединиться. Стоя близко от Эванса, Тери всё слышала.

– Что будет делать папаша кролик? – спросил господин Леген.

– Где Джейкоб?! – закричал Джейк.

Тери знала его. Это были не фальшивые эмоции.

Господин Леген смеялся в трубку:

– Я не имею к этому никакого отношения. Мой вам совет: поезжайте домой. Будьте хорошим отцом и мужем.

– Спасибо за совет, – побагровел Эванс, но уже шли гудки.

Он бросился на пикап и ударил по крыше.

– Тери! Почему я узнал последним?!

– Мистер Эванс, извините. Вы не давали мне сказать вам раньше.

Джейк повернулся, и было видно, что он постарался взять себя в руки. Говорил почти спокойно:

– Сегодня выдалась ночь откровений, Тери. Пойдём же до конца…

Маргарет превратилась в слух.

– Ты тоже ждёшь проявления Сопдет. Нет, – он отмахнулся, не давая ей вставить слово, – только она или её наместник могут достроить для тебя корабль, и ты, конечно, этого ждёшь. Не отрицай. Пора мне признаться, что я давно не планирую продолжать твой проект. Поэтому я совсем не занимался тобой. Ты… Тебя создал он, Тери, ты это знаешь. А всё, что он делал для других – всё посохи, которые превращаются в ядовитых змей. Сделка была…. – Джейк сжал кулаки, – вынужденной!

Она не предполагала, что так будет. Думала, что является частью торговых отношений, а не тех, в которых наместник Беляевский убил предыдущее проявление господина Кецальмека.

Тери начала:

– Мистер Эванс, я…

– Всё. Поезжай в Архив Диррахика. Там для тебя арендован читальный номер. Я открыл для тебя счёт в Банке Бити. Тебе пока хватит. Начинай обучаться, жди, когда княгиня Сопдет или её наместник смогут принять тебя. Заводи знакомства в Дуате. Я за тобой больше не стою.

Он устроил её изгнание, пока ехал сюда? Так быстро? За что?

Маргарет ковыляла за ним на каблуках.

Джейк показал налево, в лес, и обратно – на пикап.

– Мистер Эванс!

– С этого момента наше общение прекращается, – сказал он, садясь в машину. Хмурясь, он сказал последнее: – Удачи, Тери.

Мягкий хлопок обдал её смесью ароматов кожи и ванили.

Господин Кецальмек вырулил на дорогу и газанул около пикапа Джейкоба. Бэйтс и Стивенс уже открывали двери.

Среди таких, как они, были парии – изгнанники. Быть частью Аменти и быть вырванным из сообщества служителей одного из князей значило быть мусором, который убирают, с мизерным шансом на спасение. Ей повезло гораздо больше. У неё есть угол в Архиве и средства.

– Спасибо, мистер Эванс, – сказала Тери.

Мраморный ангел

Это господин Леген. В его стиле грохотать ботинками по паркету в любое время дня и ночи. Такой серьёзный человек – и ведёт настолько неупорядоченный образ жизни.

Сколько времени?

Клара пошарила под подушкой и вспомнила, что телефон ей выдают по воскресеньям, а воскресенье было вчера. Она перевернулась на спину. Напротив, слева от двери в спальню Фридриха, большой белый комод, на нём – стеклянная ваза с белыми розами, выше, на белой стене – круглые белые часы, которые Клара ненавидела. Несмотря на то, что её глаза привыкли к постоянному сумраку, к часам приходилось подходить, чтобы разобрать, где белые стрелки. Других не было. Не было будильника, потому что звон побеспокоил бы Фридриха, и потому Клару будил, тихонько стуча в дверь, господин Шаденбюрг, который каждый день в половине седьмого приходил включать кофемашину. Не было наручных часов – всё её время с 7 до 21 часа принадлежало Фридриху.

Это для него тяжёлые, тёмно-серые, с серебряной нитью завесы хранили поздний вечер по всей квартире. У него воспалялись глаза от солнечного света, поэтому при нём запрещалось даже подходить к окнам.

Но сейчас Клара была одна и у себя.

Она встала и на цыпочках подошла к портьере, немного сдвинула её. Очень пасмурно. Машины господина Легена нет. На клумбах будто грязная вата. Это весь снег на 2 декабря?

Ну и тоска.

Клара зевнула в руку и направилась к комоду.

Хо! Ещё нет и пяти. А спать больше не хочется.

Снотворное пить уже нельзя. В семь встанет Фридрих, и ей нужно быть в тонусе. Клара пошла заправлять постель. Хотя бы так она сможет отвлечься от мыслей, уже зашевелившихся тараканами у неё в голове.

Она избегала их, уделяя максимум внимания Фридриху. Хотя это изначально входило в обязанности компаньонки, Клара втянулась только в последнее время. Она больше не размышляла о степени адекватности всего того, что даёт ей читать Фридрих, что он рисует ей на бумажках, что говорит – кажется, она перешла черту, за которой начинают сходить с ума. По вечерам она запивала половиной стакана воды розовую таблетку и откидывала прошедший день, как смятую салфетку в урну.

Что они обсуждали вчера? Как не стесняться, бегая на четвереньках и без штанов? Удобно ли жить с волчьей головой?

«Неудобно», – думала Клара, поправляя подушки.

А ведь она даже перестала смотреть телевизор после ужина! Люди на экране открывали рты, а она слышала только себя. Свой вопрос самой себе – не пора ли остановиться?

Клара понимала, что у неё два выхода: сдаться сейчас и тешить себя, что был шанс заполучить Гельмута, или сдаться позже – с полным разгромом своих надежд и в депрессии. Было бы лучше сдаться как можно быстрее ради себя. Господин Леген предупреждал, что это за работа. Она сама сделала хуже. Своими глупыми фантазиями она завернула кусок дерьма в блестящую обёртку, сама развернула, и сама себя оставила ни с чем. Надо было с самого начала трезво смотреть на вещи.

Но тогда она не смогла.

Её совершенно выбило из колеи.

Пять месяцев назад на неё свалились с дальней полки её забытые подростковые мечты. Как многие девочки, знающие с детства слова «кредит», «экономия», «нет», Клара Ригель покупала журналы с красивой жизнью и представляла себя на этих фото, в этих платьях, с этими руками на своей талии. Она замечала, что подружки и жёны знаменитых богатых мужчин не блещут какой-то особенной красотой и умом. Что ни история – так про нужное время в нужном месте. Клара хотела на Рождество письмо, в котором было бы сказано, где, в какой день, в какой час ей быть.

Она была готова – всегда с чистыми волосами, с безупречными ногтями. В отличие от подружек, красивых, как лопаты, Клара росла ещё и очень симпатичной – брюнетка с лицом сердечком и томными зелёными глазами, с по-настоящему хорошей фигурой.

Но жизнь шла своим чередом год за годом, и вместо того, чтобы нести Клару, волокла её. Попасть в модельный бизнес не получилось. На курсах современной скульптуры тоже не задалось. Мужчины – так безнадёжно женатые старые пердуны или экземпляры с пустыми головами или пустыми карманами, а то и два в одном. Клара не стала, как мать, выбирать из зол. Она жила с фикусом по имени Трумен Ди, прозаично работала в пивном ресторане в Мюнхене и свысока смотрела на всю эту плешивую красномордую братию, разбавленную придурками из других стран.

Так было до 24 июня. В тот вечер Клара чуть не обрушила грязные тарелки с подноса, когда вдруг зачесалось и загорело между лопаток. Подумала, что укус, но какое-то глубинное чутьё подсказало: взгляд.

Он сидел за дальним столиком в зале, один, и все гости на его фоне казались гротескными декорациями. Лицо мраморного ангела с изящной, но упрямой линией подбородка – точно гений черкнул её; белые волосы, подёрнутые льдом озёра глаз. Предлагая ему меню, Клара отметила и холёные руки без кольца, и дорогой парфюм.

«Успокойся! Успокойся!», – твердила она своему сердцу.

Вот так шататься на ногах под отбойный молоток в груди – это было совсем не про неё. Не для неё. Не для него.

Ангел заказал телячьи колбаски и ушёл, не притронувшись к ним, оставив весьма щедрые чаевые.

Клара несколько дней не находила себе места, размышляя, кто это мог быть, и почему она никогда не видела его раньше. С его данными он просто обязан был светиться в медиа или вести популярные страницы в социальных сетях. Чем он занимается? Сколько зарабатывает? Есть ли у него девушка? Дети? Клара уехала в страну грёз, где у прекрасного незнакомца был чёртов белый замок, и плакала в подушку от презрения к себе и от удовольствия, которое он ей доставлял её же руками.

Ресторан был невыносимой дырой – Клара ясно увидела это. Она облила клиента, ошиблась с заказами и расколотила несколько стаканов. Вышел неприятный разговор с начальством.

После него-то незнакомец встретил её.

Он стоял около сверкавшего синего кроссовера весь в белом, высокий и статный, и нарушал общественный порядок, закуривая.

– Вы скучали по мне?

– Нет, – нашлась Клара, хотя сумка брякнулась ей на ботинок.

Она сделала вид, что это случайность, и, наклонившись, только криво махнула около опадающей ручки – потеряла равновесие. Как всегда, в ответственный момент! О?

Возмутительно! Он держал её под локоть и говорил:

– Я вижу, вы сегодня очень устали. Я вас подвезу до дома, – он обвёл её вокруг машины, открыл перед ней дверцу и усадил. – Не возражаете?

– Возражаю, – ответила Клара и получила на колени свою сумку.

Несколько минут они слушали бормотание радио.

Клара даже не спросила, кто он, откуда знает, где она живёт – в голове варилась каша. Она хватала глазами прохожих, ночные огни, полосующие капот, ангельский профиль, элементы отделки торпеды, свои джинсы, его расслабленную кисть на руле. На ней не было волос.

– Вы можете обращаться ко мне «господин Леген», – сказал он.

– К…

– Клара Ригель, из Эбесберга, – господин Леген не заметил, что она хотела представиться – он смотрел на машину впереди, – я знаю о вас больше, чем ваше имя и адрес вашей съёмной квартиры, потому что я должен представлять, кому предлагаю работу.

С чего это он? Что ещё за работа?

– И я – кандидат? – шутливо спросила Клара.

– Моему старшему брату требуется компаньонка. Он безобидный шизофреник, страдает от редкой болезни глаз, из-за чего редко выходит из дома. Он сам себя обслуживает – на этот счёт можете не волноваться. Ему становится хуже, когда не с кем делиться его, как ему кажется, важными мыслями. Я ищу человека, который согласился бы целыми днями сидеть с ним и слушать его бред.

– Разве не требуется специального образования?

– Чтобы поддакивать и улыбаться? Нет, госпожа Ригель. Однако я не говорю, что это лёгкая работа. Работа скучная, отупляющая, плохо действующая на нервную систему. Из-за этого рассчиталась предыдущая компаньонка, несмотря на высокую зарплату.

«Высокую?».

Клара задохнулась. Если бы не чаевые, она бы бросила ресторан.

– В моих правилах предлагать в четыре раза больше против того, что у есть у кандидата, и округлять. Считайте, – сказал господин Леген.

Выходило 5 тысяч евро. Больше, чем получал знакомый дантист.

– Не верю, – засомневалась Клара.

– 5 тысяч, не считая премий, карточки на воскресный шопинг, бесплатного питания, проживания и медобслуживания, и права пользоваться нашим автомобилем с водителем в выходной, – подтвердил тот.

– Подозрительно заманчиво!

– Я заинтересован в том, чтобы у компаньонок были стимулы задерживаться дольше. Мой брат слишком нервничает, когда его покидает человек, к которому он успел привыкнуть. 6 тысяч евро.

– Что?

– 7 тысяч евро, госпожа Ригель.

Он дал ей время собраться с мыслями.

Что ещё ей придётся делать за такую сумму?

– Почему вы предлагаете эту работу именно мне?

– Вы подходите, – ответил он.

Нет, это было очень, очень подозрительно!

– Мне бы хотелось больше знать об условиях. Вы же понимаете, господин Леген, как это неожиданно и необычайно щедро.

– Щедро – это 8 тысяч. Все условия мы обсудим в следующий раз, если вас интересует.

Клара с недоумением смотрела в окно на свой подъезд. Уже?

– Я позвоню вам завтра в девять, госпожа Ригель. До свидания.

Она забыла улыбнуться, прощаясь с ним.

Ночью она не спала – металась, взмокшая, от ноутбука к холодной мокрой постели. В Интернете не было ничего, что помогло бы что-то понять о подводных камнях предложения господина Легена. Ничего не было и про него. Но ведь всё не так просто? Его брат-шизофреник сексуально озабочен? Извращенец? Мазохист? Они любят втроём? Клара не верила в увольнение предыдущей компаньонки из-за скуки. Подругам она не стала звонить. Они в один голос сказали бы соглашаться на… 8 тысяч евро в месяц плюс премии, бонусы, карточку и так далее!

Без пяти минут девять Клара сидела перед Труменом Ди с холодящими подушечками под глазами, решительно придя к компромиссу. Она попробует. Если что-то пойдёт не так – рассчитается, как та… Её опасения уступили желанию влиться в другую жизнь. В его жизнь. Пусть в качестве компаньонки его брата, для начала.

Господин Леген позвонил и ни словом не обмолвился о вчерашнем, а пригласил вечером в ресторан. Ещё дюжина изнурительных часов, и Клару стошнило прямо на его смартфон. Он выронил его, когда заворачивал руль, попросил поднять и…

Она тогда застыла, зажав рот, и глядя на чёрный прямоугольник чехла в слизи и крошках между своими лучшими лаковыми туфлями.

Голова кружилась.

– Возьмите в бардачке влажные салфетки и приберите, – ровно сказал господин Леген, и в мозгу у Клары что-то щёлкнуло.

Ей всё-таки повезло – так она решила. Она оказалась на судьбоносной отметке Х с теми грязными тарелками. Не прошло недели, как она, ловя интересующиеся взгляды, через парадную дверь вошла в потрясающе красивый зал с сине-золотой отделкой, со статуями рогатых женщин, с фонтаном в центре, с тысячью свечей на столбах; она открыла золотое меню без цен и узнала, что это специальное меню для специальных гостей.

– Этот ресторан принадлежит мне, – приятно говорил господин Леген, – а вы сегодня мой гость. Всё за счёт заведения. Прошу вас, наслаждайтесь моим гостеприимством.

«Этот ресторан принадлежит мне».

– Спасибо, но я в состоянии заплатить за себя.

– Не здесь. Вам не хватит ни на одно блюдо. Но я могу вычесть из вашей зарплаты, если вам так удобнее.

– Я у вас ещё не работаю, – пожала плечами Клара.

– Вот контракт, – он принял, не глядя, белую папку из рук подошедшего официанта. – Спрашивайте, если что-то непонятно. Сказать «нет» и уйти отсюда – ваше право. Мне как обычно, даме – воды, – сказал он официанту.

Клара закусила губу.

А он смотрел куда-то вбок со странной улыбкой.

Клара проследила за его взглядом и похолодела. Как огоньки двух свечей, как мерцающие угли, эти невозможные янтарные глаза завораживали и грозили пожаром.

– Госпожа Ригель.

– Какие интересные линзы… – она повернулась к господину Легену.

– Он здесь частый гость, – улыбался тот.

Клара искоса осмотрела мужчину, который со сварливым видом брался за ножку жареной утки. Чёрный пиджак с наглухо застёгнутым воротником-стойкой, блестящие вьющиеся чёрные волосы, стянутые на затылок, округлое горбоносое лицо со впалыми щеками, высокий хмурый лоб. Он откусил мясо вместе с косточкой и захрустел.

Её голова ещё не была забита россказнями Фридриха, и вместо того, чтобы подумать, что этот мужчина подходит под описание Анубиса в полном человеческом облике, она фыркнула про себя: «Ну и тип!».

Он уставился на неё и помотал головой.

– Госпожа Ригель, – сказал господин Леген, – напомнить, для чего вы здесь? – и придвинул ей папку с тиснением по краям.

Это был очень строгий и подробный контракт. Никаких обязательств сексуального характера. В месяц 9 тысяч евро брутто, зарплата – на новый счёт в банке, и все те бонусы, о которых господин Леген упоминал. Прочитав, Клара увидела себя под домашним арестом, в полутьме, в беседах с мужчиной с поехавшей крышей, и с Гельмутом, смотрящим на её грудь.

Она подписала.

Это была пятница, 29 июня, а 2 июля она вступила в эту квартиру на верхнем, третьем этаже дома в престижном районе Богенхаузен. У неё были новые чемоданы, и в них было всё новое. В воскресенье Клара получила карту на шопинг, купила вещи по выданному списку, и кое-что для души. Новое место встретило её искусственным белым атриумом, сонно светящими лампами на стенах, угрюмой тишиной и ароматом кофе.

Господин Леген устроил ей экскурсию. Кухня, столовая, гостиная, библиотека, кабинет… Клара вертела головой, как кошка в амбаре. Квартира просто огромная, но где его брат? Господин Леген открыл перед ней ещё одну дверь – в комнату с великанской кроватью, и, пока Клара пучила глаза на гору подушек, заглянул за изголовье.

– Она здесь, – сказал он. – Вылезай!

Кто-то взвыл, и на фоне портьеры медленно вырос здоровенный детина в мятом поло, мятых хлопковых штанах, с торчащими золотыми волосами. Уши алели. Он был выше брата, так же прекрасно сложен, его такие же точёные мраморные руки мелко тряслись, закрывая лицо, и слёзы сочились сквозь пальцы, опутанные золотой паутиной.

Душераздирающее зрелище было.

– Знакомьтесь, госпожа Ригель, это – Фридрих Леген.

Фридрих замолк.

– Ри… гель? – он осторожно выглянул.

Синие глаза, прекрасные.

– Не бойтесь, Фридрих у нас как плюшевый лев – и такой же бесполезный, – заявил господин Леген.

Клара ещё не знала, как бессердечен он будет с ней.

– Здравствуйте, господин Леген, – она подошла к Фридриху, протягивая руку, – я ваша новая компаньонка, Клара Ригель. Рада познакомиться. Мы подружимся и будем здорово проводить вместе время.

Фридрих вытер руку об рубашку и чуть-чуть пожал её пальцы.

Т-т-т-т-т…

Клара, сидевшая на заправленной кровати и пожимавшая сама себе руки, как очнулась и оглянулась на дверь. Стук? Не может быть, чтобы уже половина седьмого. Неужели… Да, всё так. Она встала и подошла к двери в спальню Фридриха, приоткрыла.

– Доброе утро, господин Леген. Я вас разбудила?

Фридрих сунул нос в щель.