Золотая жила

– Если и так, то от него ничего не осталось. – ответил ему бандит с пышной шевелюрой.

– Ты сейчас сам туда полезешь и проверишь, Сэм! – с негодованием рявкнул на него бородач.

– Борода, не гони на Сэма: чемодан должен быть у секретаря. Да и кто сказал, что это чемодан? Может быть, это портфель. – ответил бородачу невысокий в лыжной шапочке и олимпийке.

– Хозяин сказал, что это именно чемоданчик или дипломат. Не портфель, Валёк, не портфель! Кто будет ценные материалы в портфеле хранить, башка твоя баранья?!

– Ты точно хорошо «Волгу» осмотрел?

– А ты мне не доверяешь? Или я на фуфела похож?! – продолжал досадовать Борода. – Хозяин нас теперь точно убьёт!

– Нам то что? Хозяин нам кто? Заказчик! У нас с ним тёрок нет, а вот у Отарика… – сказал Сэм.

– Думаешь Отарик шкуру с тебя не снимет? – прикрикнул на Сэма Борода. В это время на трассе послышался звук двигателя и вскоре к месту гибели кортежа подкатил красный «каблучок».

– Вот и Гуинплен! – сказал Борода. – Ты, Сэм, и ты, Валёк, полезайте в кузов и возьмите мою винтовку. Бандиты послушались своего вожака, Борода снял свои перчатки, перепачканные в крови водителя Бухарова, кинул их в кузов «каблучка» и запер дверь. Обернувшись, он заметил, как к месту аварии подъезжает милицейская «Копейка» Колодина. Борода дал майору знак в виде поднятого большого пальца руки, ухмыльнулся, затем сел рядом с водителем «каблучка». Красный пикап тронулся с места и покатил в сторону Свердловска. Майор Колодин, проводив глазами удиравших бандитов, снял фуражку, отер от пота лоб, потом начал что-то лихорадочно кричать в микрофон рации.

Глава 2.

Солнечное майское утро сменялось днем. Капитан милиции Осокин вышел из вестибюля метро, перешел улицу и оказался на Октябрьской площади перед монументальным строгим зданием Детской Библиотеки. Вождь мирового пролетариата на цилиндрическом постаменте из гранита и его товарищи все еще воодушевленно смотрели в светлое будущее коммунизма, несмотря на то, что уже как четыре года продолжалась перестройка, а указывать путь бронзовые вожди могли разве что только в сторону вестибюля станции метро Октябрьская.

Осокин обошел памятник кругом, нервно поглядывая на большое белое здание с вертикальным ленточным остеклением. Капитан наверняка знал, что в министерство могут вызывать только по двум причинам: или на «разнос» или на представление к награде. Причин ни для первого, ни для второго у Осокина не было, полковник же ничего не сказал о цели вызова в министерство.

В запасе у капитана было еще время. Осокин наслаждался майской погодой, цветущими кустами сирени, изумрудной зеленью молодых деревцев, посаженных на газоне площади. Капитан поднялся по гранитным ступенькам Детской Библиотеки, встал возле квадратной колонны, достал из внутреннего кармана кителя пачку «Явы». Осокин вообще был тревожным человеком, вот и сейчас его не отпускали мысли по поводу причины вызова в министерство. Чиркнув спичкой, он раскурил сигарету, сделал затяжку и выпустил сероватое облачко табачного дыма… догадок никаких. Докурив, капитан посмотрел на часы и быстрым шагом направился в сторону здания министерства внутренних дел. Перейдя Житную улицу и пройдя немного вдоль забора, Осокин показал на КПП удостоверение, затем оказался на территории министерства. В вестибюле первого этажа военизированная охрана осмотрела содержимое дипломата, проверила капитана на наличие оружие, потом указала в сторону лифтового холла. Поднявшись на нужный этаж, Осокин вышел во внутренний коридор, где за столом напротив лифтового холла сидела девушка в милицейской форме в звании младшего лейтенанта. Он назвал фамилию вызвавшего его генерала, после чего девушка указала ему на нужный коридор. Осокину пришлось пройти около ста пятидесяти метров, слева и справа были различные кабинеты, на стерах висели политические плакаты, памятные доски и портреты именитых деятелей милицейской службы.

За коридором был еще один холл, в котором находился вход в кабинет министра. Тут же, как и всегда, пост девушки-милиционера. Осокин показал свое удостоверение и сказал, что его ждет генерал Рощин. Девушка подняла трубку внутреннего телефона, оповестила генерала о визите, затем предложила капитану присесть на диван в ожидании вызова. Осокин уселся напротив стеклянного журнального стола, на котором лежали «Милицейская жизнь», «Правда», «Московские новости» и «Огонек». На первые два издания капитан даже не посмотрел, а вот два других взял в руки. Сперва он открыл «Огонёк»: красивый, яркий, глянцевый, напечатанный на добротной мелованной бумаге. На первых же страницах была статья о подготовке к первому всесоюзному конкурсу «Мисс СССР», Осокин заинтересовался, пролистнул дальше, надеясь увидеть цветные фотографии девушек в купальниках, затем случайно раскрыл середину разворота журнала, где была статья о блокадном Ленинграде. Мельком прочитав заголовок, Осокин поморщился: очередная печатная кляуза на Жданова. Тут уже дошли до того, что на полном серьезе рассказывали читателям лживую и до боли глупо неправдоподобную байку о том, как товарищу Жданову, который находился в осажденном фашистами городе, спецсамолетами по приказу Сталина сбрасывали ящики с персиками и пирожными «шоколадная бомбочка», дескать «кровавый партиец-упырь» очень любил такие яства. Причем автор статьи будто нарочно избегает факта о том, что Жданов страдал сахарным диабетом, и увлечение такими продуктами в сороковые годы с тогдашнем уровнем медицины, довольно быстро погубил бы человека. Товарищу Жданову вообще в последнее время не везло: его старательно раституловывали – убрали его имя из названия одного из районов Ленинграда, станцию метро Ждановская в Москве переименовали в Выхино, а город Жданов с недавнего времени стал называться Мариуполем. Осокин хотел было нецензурно выругаться, но тут же взял себя в руки, чтобы не смущать девушку-секретаря. Мужчина с пренебрежение швырнул на стол приторно-слащавый лживый «Огонек» и раскрыл газету «Московские новости». Непонятно было, что тут было, собственно, о столице, кроме того, что будет проходить конкурс «Мисс СССР», а так тут писали про беспорядки, охвативших Грузию. В это время раздался телефонный звонок, девушка-секретарь подняла трубку, после чего она обратилась к Осокину, приглашая пройти к генералу.

Капитан, немного волнуясь, подошел к широкому полированному столу, за которым располагался генерал Рощин. Тот предложил Осокину сесть. Генерал стал что-то искать на своем столе, пока капитан ждал начала разговора, положив скрещенные руки на стол.

– Капитан, вы курите? – задал вопрос Рощин.

– Курю, товарищ генерал-майор. – с некоторой дрожью в голосе ответил Осокин, нервно качая ногой под стулом в это время.

– Угощайтесь! – генерал протянул Осокину красно-белую пачку импортного «Винстона», отчего у капитана чуть глаза не вылезли на лоб. Он взял одну сигарету, поблагодарил Рощина. «Винстон» не сильно, однако, отличался от отечественной «Явы», разве что чуть более мягкий.

– Вот, спички, держите. Вы, капитан, предпочитаете кофе, какао или чай? – учтиво спрашивал генерал.

– Простите, товарищ генерал, мне даже как-то неудобно перед вами… – отвечал Осокин.

– Да что вы ломаетесь, словно барышня, капитан? Субординация субординацией, но и человеческие отношения никто не отменял. Тем более, мы милиция, а не солдафоны из министерства обороны: наше преимущество – интеллектуальность, а не соревнование кто кого громче оборет или сколько кирпичей разобьёт о свою голову. Поэтому мы должны быть интеллигентнее в общении с коллегами.

Осокин не сдержал смешка, услышав шутку генерала об армии, на что тот сам рассмеялся.

– И так что будете? Чай, кофе или какао?

– Что угодно вам кроме чая, товарищ генерал.

– Согласен: грузинский чай мы, пожалуй, не будем, а вот какао…

Генерал Рощин поднял трубку телефона и сказал в микрофон:

– Яночка, будь добра какао на две персоны.

Рощин нашел нужную папку, открыл ее и сразу приступил к делу.

– Вас, товарищ капитан Осокин, рекомендовал ваш главк. Полковник Борисов довольно хорошего о вас мнения, поэтому и утвердили для этого задания именно вас. Не будем топтаться на месте, приступим… некоторые вещи советую записывать. Данное задание имеет государственную важность, поэтому кроме уголовного розыска этим будет заниматься ОБХСС… ну, это понятно… но и КГБ тоже задействовано.

В апреле месяце этого года в МВД стали поступать сигналы от председателя обкома Свердловской области Игоря Ивановича Бухарова, который в своем письме уверял, что в руководимой им областью орудует самая настоящая «мафия». Я не ошибся: Бухаров употребил именно это слово. Нам еще предстоит разобраться, что там в действительности происходит, но все началось с первого квартала этого года, когда Бухаров получил разнос за то, что в его области царит бардак: страшный дефицит продовольствия, какие-то митинги демократов и монархистов, а тут еще и невыполнение заказов предприятиям и массовый брак. Так в Куйбышеве изъята крупная партия электрооборудования с свердловского электрокабельного завода, который недавно получил новое оборудование из Чехословакии и ФРГ, а тут вот такое… И было бы полбеды, что это обычная халтура, но выяснилось, что у этого оборудования поразительно низкое содержание золота. Спрашивается куда делось остальное золото, которое должно было идти в производство? Тут Бухаров и присылает письмо, в котором утверждает, что в области действует некая «мафия», щупальца которой тянутся на самые верха. В том же письме первый секретарь обкома прямо говорит, что не доверяет директору свердловского «Цветмета» Никифорову и директору Электрокабельного завода Мерку. Бухаров предполагает, что они как-то связаны с «мафией» и хищением золота и говорит, что располагает кое-какими компрометирующими материалами, которые предоставит только людям из Москвы, ибо никому из местных не верит.

Далее самое важное… Первого мая этого года кортеж первого секретаря свердловского обкома буквально расстреливают за городом. Сам Бухаров погибает, вместе с ним глава областного МВД, всего аж восемь человек. А? Как тебе? Наши эксперты выехали в Свердловск: выяснили, что выстрелы произведены из снайперской винтовки системы Драгунова. Пуля, убившая водителя Бухарова, – обычная, а вот милицейский микроавтобус был расстрелян при помощи зажигательного патрона. Тут сразу понятно, что убийца – весьма и весьма неплохой стрелок, профессионал. Но откуда у бандитов снайперская винтовка?

В это время в дверь постучались. Генерал разрешил войти. Это оказалась та самая секретарша, которая принесла на подносе какао. Рощин отблагодарил ее, после чего девушка удалилась. Генерал продолжил рассказ.

– И это сразу после того, как он написал письмо! Значит, имеет место утечка информации из местного МВД. Впрочем, мы уже кое-что имеем: буквально в апреле этого года из Свердловска в Москву приезжал начальник городского управления МВД Свердловска Чаплыгин. Приезжал без вызова, даже не в сезон отпусков, ни с кем из коллег по ведомству не встречался, останавливался в гостинице «Космос». Товарищи из КГБ, куда также Бухаров отправил аналогичное письмо, очень заинтересовались личностью начальника ГУВД Чаплыгиным, поэтому будьте готовы, что в Свердловске будете действовать не один: параллельно с нами там будут копать КГБэшники.

Кроме того, мы прикинули кто вообще мог быть замешен в этой тёмной истории из представителей криминального мира. Проверили данные и выяснили, что самой значительной группировкой, орудующей в области, является банда Отари Владимировича Звиадишвили, известного в криминальных кругах под кличкой Отарик.

Рощин протянул Осокину карточку с данными и фотографией Звиадишвили: оплывшее крупное лицо с подбрюдком, как у вола, большие томные глаза навыкате, толстый кривой нос, густые кустистые брови.

– Ранее трижды судим за грабежи, в местах заключения в общей сложности провел пятнадцать лет. На свободу вышел в восемьдесят четвертом году, после чего работал директором бани. В восемьдесят седьмом открыл кооператив по торговле разного рода ширпотребом. Реальные доходы Звиадишвили намного выше заявленных, в частности при помощи своего двоюродного брата Вахтанга Звиадишвили, тоже уголовника, приторговывает наркотиками. У нас были тревожные сигналы из Свердловска, седьмой отдел установил наблюдение за Отариком: в итоге фотоматериалов и кинопленки отснято достаточно, чтобы посадить Звиадишвили еще лет на десять, как минимум: рэкет, наркотики.

Возле него всегда крутятся еще несколько типов. Генерал передал еще несколько черно-белых фотографий, с которых на Осокина взирали мрачные лица с холодными жестокими глазами.

– Обратите внимание на того, что с бородой. К этой карточке приложена еще одна, но без бороды. Это Липатов, от же Борода, пятьдесят пятого года рождения, уроженец Свердловска … понятно почему такая кличка… Личность весьма интересная в контексте произошедших событий. Этот Липатов в юности не раз был призером областных соревнований по спортивной стрельбе, однако спортивной карьере он предпочел разбойное нападение на магазин, за что и был судим. Наказание отбывал под Нижним Тагилом, где предположительно убил сокамерника, но тогда доказать ничего не удалось. Именно на него падают все подозрения: Липатов наверняка был тем самым снайпером, убившим восьмерых человек.

Капитан Осокин внимательно разглядел фотокарточку преступника: суровый взгляд, морщинистый нахмуренный лоб со складочкой над переносицей, тонкие сжатые губы с опущенными книзу уголками рта, впалые щеки. Этот может убить.

– Слева от вас еще один уголовник: Валентин Алексеевич Козырев, он же Валёк, сорок девятого года рождения, уроженец Серова. Из неблагополучной семьи: первый срок получил по «малолетке» за ограбление. Потом еще два срока за ограбление и налет на квартиру.

Капитан стал рассматривать фотографию Валька: широкое лицо, высокий лоб с залысинами, злые прищуренные глаза, тонкие сжатые губы – мерзкий тип. Рощин взял со стола очередную фотографию, посмотрел на нее, затем протянул Осокину. Тот взглянул и даже поморщился: мясистая глуповатая физиономия с зачесанной на лоб челкой, и непропорционально широкий рот.

– Гуинплен. – назвал кличку преступника генерал. – Настоящее имя – Вадим Владимирович Фурсов, шестьдесят первого года рождения, уроженец Свердловска. Как и все остальные, тоже ранее судим, но один раз и за кражу. Каких-то других грешков за ним не замечено, кроме того, что частенько крутится возле Звиадишвили. Но это понятно… куда более интересный факт, что Фурсов работает на Цветметкомбинате водителем. А, как мы знаем, директор этого предприятия – тот самый Никифоров, который был упомянут в письме Бухарова. Возможно, Фурсов приворовывает с заводских складов, но, чтобы в таких количествах? И не того полёта он птица, чтобы суметь сбыть украденное, а уж тем более обмануть госприемку.

Последний из банды – Пастухов Семен Семенович, уроженец Свердловска, шестьдесят второго года рождения. В отличие от остальных, ранее не судим, хоть и привлекался за кражу аппаратуры из дома культуры. Но тогда вину Пастухова доказать опять же не смогли. Крутится он возле злачных мест, где любит бывать Звиадишвили: рестораны «Космос» и «Серебряное копытце». С Звиадишвили на короткой ноге. Да, вот, этот: лохматый. – добавил генерал Рощин, наблюдая как капитан Осокин разглядывает фотографию преступника.

– Явных доказательств участия этой банды в убийстве председателя обкома Бухарова нет, но по моим ощущением, без этой компании там не обошлось. Представители нашего ведомства, как я уже говорил, вылетели в Свердловск. ОБХСС, конечно, тоже там… Но вы и сами понимаете, что это все равно, что дать объявление в газету: преступники сейчас залягут на дно, а нашу комиссию, и в особенности ОБХСС, местные князьки будут всячески окучивать, а за ними будут следить, так, что у комиссии из Москвы в Свердловске руки связаны. Но тут еще и товарищи из КГБ будут расследовать это дело: вопрос не столько по уголовной части, а сколько государственный – хищения с предприятий, «мафия», убийство представителей власти. Вы, капитан Осокин, отправляетесь в Свердловск: будете там работать по этому делу в качестве агента. Вам выпишут паспорт, будете спекулянтом из Прибалтики, на выделенные ведомством деньги откроете кооператив. Конечно, это должно привлечь банду: они обязательно клюнут на эту удочку, Звиадишвили пришлет своих головорезов. Но ваша задача – это поставить условия Отарику, что платить ему от доходов кооператива не намерены, но у вас есть интересный товар для Свердловска – крэк с финской таможни. Он и сам приторговывает наркотиками при помощи своего двоюродного брата, но не так уж много им удается доставить на Урал. А вы наоборот: скажете, что ваши люди везут большую партию, и так будет всегда. В обмен на покровительство Звиадишвили, пообещаете ему платить часть выручки от сбыта наркотиков. Отарик – алчный, не откажется от лишнего дохода.

Но это не главное. Внедрившись в преступную среду города, вы потихоньку узнаете на кого у Отарика есть выходы, и кто ему покровительствует. Я думаю, что опытному оперативнику не надо объяснять, что все действия должны происходить скрытно: никаких контактов в нашей комиссией, о вас им тоже ничего не будет известно. Так, мы потихоньку выйдем на эту таинственную «мафию». Связь будете держать через городской вокзал и аэропорт письмами, передаваемые через несгораемую ячейку. В терминале аэропорта Свердловска будет московский СОБР, который будет держать связь со мной. Сейчас я дам вам должностные инструкции и инструкции по конспиративной работе. И запомните, Осокин, там в Свердловске доверять никому нельзя! Никому! Поэтому даже не думайте полагаться на местных: любой из них может оказаться связанным с этой самой «мафией», все контакты только с московской группой в аэропорту.

– Вас понял, товарищ генерал-майор. – ответил Осокин.

– Вот и хорошо! Вопросы?

– Кхм… прошу прощения, товарищ генерал… разрешите спросить. У меня несколько нестандартный вопрос… – мялся Осокин.

– Конечно спрашивайте! Я внимательно слушаю вас! – ответил генерал Рощин, отставляя в сторону чашку после выпитого какао.

– Хотел бы поинтересоваться: почему именно на меня выпал выбор для выполнения этого задания?

– Ваше руководство в характеристике на кандидатов для выполнения задания указало, что вы человек несколько подозрительный, недоверчивый, даже немного тревожный. Конечно, мы привыкли в нашей работе полагаться на честность коллег, прямоту души партийных работников, да и вообще на совесть. Все мы так были воспитаны, но вот только время сейчас другое… к сожалению… Что-то с людьми такое происходит, не могу понять… будто подменили. Где та совесть? С каждым днем убеждаюсь, что наше общество эту самую совесть старательно зарывает в землю. Коллегам из милиции нельзя доверять, партийные работники – я вообще молчу… вся нечисть изо всех дыр лезет: жулики, спекулянты, бандиты, демократы, перевёртыши… вы, кстати, член КПСС, как заявлено в характеристике.

– Так точно, товарищ генерал. – ответил Осокин, и даже свободно откинулся на спинку стула, будто проникшись откровением и прямотой генерала. Тот сразу это заметил и спросил:

– Скажите, только честно, не как член КПСС члену КПСС: оставим в стороне все эти условности и партийные уставы, тем более что сейчас у нас «гласность». Вы по зову совести вступили в партию?

– Конечно по совести! Я с комсомольских лет готовил себя к тому, что вступлю в партию. Моя семья – потомственные коммунисты: и мать, и отец. Не представлял себе иной жизни, кроме как быть членом партии. Мне кажется, что вы, товарищ генерал, сейчас спросите меня – действительно ли я верю в построение коммунизма, или вступил в партию ради карьеры, потому что офицер милиции не может быть беспартийным? Я вам отвечу: действительно верю в идею, но ввиду последних событий, происходящих в стране, беспокоюсь за социалистические завоевания советского народа. Почему я верю? Потому что мой идеал – это жить в обществе людей, относиться к людям… по-людски, а не по принципу «человек человеку волк и паук». Нет желания находиться в зверинце или террариуме. А тут, на милицейской службе, у меня есть возможность присмотреться к тем, кто живет как хищное животное, или как падальщик. Это настоящие враги, и если мы их не остановим, то горе нашей стране и ее людям.

– Мда…нечасто теперь можно увидеть людей таких убеждений, как вы, капитан. Но, я и сам коммунист: был им, есть и буду! Потому что верю в идеалы справедливости, верю, кто бы что не говорил! А кто не хочет жить по правде, того размажу, и буду это делать покуда хватит сил и возможностей. Желаю успеха вам, дорогой мой товарищ! – сказал генерал, и даже встал из-за стола, протянув руку Осокину. Капитан даже замешкался, тут же подскочил, пожал руку Рощину.

– Береги себя, Осокин. И не посрами уголовный розыск: в Свердловске будут гэбэшники, которые смотрят на милицию свысока, посмеиваются над нами, ёрничают. Вот и покажи им, что мы тут не лыком шиты.

Глава 3.

Осокин вышел из здания вокзала, одетый в элегантный костюм из кремового цвета куртки и такого же цвета брюк. На плече он тащил сумку на лямке. Стоя на гранитных ступенях у входа на вокзал, капитан достал пачку сигарет «Кэмэл», и положил сигарету в рот. Впрочем, теперь капитан был теперь Сергеем Эрнестовичем Коломейцевым – кооператором из Риги, о чем свидетельствовали паспорт и водительские права, лежавшие во внутреннем кармане куртки. Отныне нужно вживаться в роль барыги и наркоторговца, живущем на широкую ногу за счет доходов от торговли «смертью».

На вокзале царила суета: кто-то куда-то спешил, таща тюки и чемоданы. На площади клиентов поджидали таксисты и бомбилы-частники, кондукторы через мегафоны зазывали пассажиров, стоя возле своих автобусов. Среди всех довольно часто попадались то мрачные одинокие фигуры, прячущие глаза, то группки граждан, от которых бросало дрожь. Их хищные злобные глаза рыскали по толпе, подыскивая подходящую жертву. Осокин-Коломейцев поймал на себе такой взгляд, и тут же решил убраться подальше. Он спустился по ступеням вниз, мельком проскочил парковку, не обращая внимания на зазывания таксистов, и направился к огороженной забором автостоянке. На пути к ней капитан увидел стоящий возле обочины междугородный автобус, за стеклом которого была картонная табличка с надписью «Свердловск – Серов». Совсем неподалеку расположились граждане, которые, по-видимому, приехали на этом самом автобусе. Они стояли возле дороги и торговали ягодами. Осокин-Коломейцев подошел поближе и ахнул от удивления: пластиковые и жестяные вёдра были сплошь заполнены крупной, словно вишня, смородиной, отборной ежевикой, крыжовником, ароматной и крупной ягодой облепихи и малины. Капитан никогда не бывал раньше на Урале и никогда не видел такой крупной ягоды. Еще более странным было то, что подобное разнообразие можно было бы наблюдать во второй половине лета, но никак не в мае! Продавцы, все, как один, твердили, что ягоды они собирали под Серовым и она там, начиная с мая, всегда такая необычайно крупная и всегда спелая. Капитан не хотел покупать у них ничего: на то у него сейчас не было времени, он обещал заехать сюда позже, но настойчивые торговцы уже начали зачерпывать совками ягоды и взвешивать их на своих разбитых весах. Осокин-Коломейцев еле отделался от серовских собирателей ягод, и, наконец, добрался до автостоянки. У крашенной зеленой краской сторожевой вышки лежал пёс. Увидев незнакомца, собака навострила уши, встала и стала порыкивать. Гость был вынужден остановиться. В это самое время из сторожки вышел охранник, которому Коломейцев предъявил свои документы на автомобиль. Сторож плюнул на пальцы, стал перелистывать странички книжечки, затем что-то начал искать в журнале, который был у него на вышке. Убедившись, что перед ним владелец авто, сторож взял за ошейник собаку и пропустил гостя на автостоянку.

Немного побродив в поисках нужной машины, Коломейцев всё-таки нашел, что искал: белые «Жигули» пятой модели с госномером 3731 ЧЕ. Он положил в багажник сумку, сел на водительское место и стал вновь изучать карту города. Конечно, он это делал и раньше, но новому человеку в большом городе так легко потеряться. Прикинув, примерный путь, Осокин-Коломейцев завел двигатель, вырулил с территории автостоянки и миновал территорию городского вокзала. Автомобиль выехал на просторную магистраль и полетел по прямым просторным дорогам столицы Урала.

Улица Чеклюскинцев была одна из самых больших в городе, но довольно пустынна по сравнению с московскими проспектами: проносились автобусы и троллейбусы и немногочисленные автомобили горожан. За мостом через реку Исеть белые «Жигули» свернули на улицу 8-го марта – пожалуй, самую главную в городе, где располагалась цитадель местной номенклатуры. Тут автомобилей уже было заметно побольше, а общественного транспорта поменьше. Особенно большим количеством выделялись сверкающие лаком чёрные «Волги». По правой стороне вырастало громадное угловатое строение, зубья шпилей которого царапали голубое небо Урала. Это – дом Советов, здание местного областного комитета партии, где когда-то работал покойный Бухаров.