Черный ксеноархеолог

Но этого не случилось, и вот они ходят или сидят с озабоченными лицами, спешат что-то купить или что-то съесть, а кое-кто не спешит, скучает и мается от безделья или сидит, уткнувшись в планшет. Никто даже не подозревает, в какой опасности он был и от чего спасен…

Дойдя до конца транзитной зоны, я увидел часовню с открытыми дверями. Внутри горели лампады и свечи. Какое-то время я стоял у входа, размышляя, не зайти ли. Изнутри, заметив меня, показалась женщина в платке и спросила:

– Вы что-то хотели?

– Нет, просто мимо проходил, – ответил я, развернулся и пошел обратно.

На этой стороне громады космопорта была стеклянная стена вплоть до высоченного потолка, и потому здесь располагалось больше ресторанчиков и кафе. Аромат жареного мяса пробудил во мне зверский аппетит. Мое внимание привлекла вывеска с гамбургером, поедающим самого себя, над которым светились вычурные акцидентные буквы: «Уроборос эпохи потребления». Оценив иронию, я решил поужинать именно здесь и заказал стейк с жареной картошкой и бутылку сидра.

Было много свободных столиков, и я сел за тот, что стоял прямо у стеклянной стены. Вид отсюда открывался впечатляющий. Местное светило опускалось к горизонту, окрашивая небо и редкие облака в розовый цвет. Справа уходила вдаль бетонно-стеклянная громада космопорта, прямо виднелись высотки Тарквела – столицы этой колонии, – а слева зеленел густой лес.

Стейк на вкус был просто замечательный: в меру прожаренный, сочный и отлично сочетался с холодным сидром. Как хорошо я себя чувствовал в тот момент, просто ужиная и любуясь закатом! Я ни от чего не бежал и ни к чему не стремился, ничего не боялся и ни о чем не заботился – я просто был и наслаждался радостью бытия.

Увы, этот миг не мог длиться вечно. Тарелка и бутылка опустели, солнце Лодвара закатилось, уступая место тьме и россыпи огней ночного города вдали. Пора было возвращаться к проблемам.

В планшете я подключился к местной сети и сначала посмотрел пришедшую почту. Ответил только на одно письмо – написал маме, что путешествую по работе и у меня все хорошо. Уточнять, что путешествовать мне приходится на угнанном у преступников звездолете, после того как чудом избежал собственной смерти и гибели всего человечества, я, разумеется, не стал.

Также я поставил на загрузку видео про артефакт «тип 01-2427» и открыл сайт «Работа на Лодваре», раздел «Резюме соискателей». Я собирался найти пилота и ксенобиолога, но затем подумал: а что, если совместить? Неккарист, которому приходится работать не по специальности, – не такое уж редкое явление. Вдруг можно ограничиться наймом одного человека вместо двух?

Я стал проверять по сайту соискателей Лодвара. Оказалось целых два совпадения – Рагнар Олссон и Лира Недич. Ищут работу пилотами, но в моей базе они значились как авторы статей по биологии неккарцев.

Написал обоим, предлагая встретиться завтра. По карте я нашел ресторанчик на центральной площади Тарквела и пригласил туда Рагнара на девять утра, а Лиру – на одиннадцать.

Затем я расплатился за ужин и побрел обратно. В одном из сувенирных магазинчиков купил себе кружку с надписью «Лодвар» и изображением статуи какого-то мужика на фоне синего неба, а маме с сестрой взял пару упаковок местного кофе.

Вернувшись на «Отчаянный», начал читать статьи приглашенных, чтобы составить о них впечатление. От обоих пришли подтверждения о встрече завтра. В свою очередь у Герби я узнал, каким требованиям должен соответствовать пилот нашего звездолета.

День тридцать шестой

Понимаю, что эта часть моих записок не особо интересна, и если вы их читаете, то ради тех драматических событий, которые произошли позже и потрясли всю Федерацию. Писатели развлекательных жанров, чтобы заинтриговать читателя, любят перескакивать с одного на другое, начинать с конца и так далее, но я как человек науки привык все излагать по порядку, поэтому, боюсь, не получится перейти к десерту, пока не съедено первое и второе. Я и так опускаю довольно многое, описывая только действительно важные вещи.

Ранним утром я покинул звездолет, благополучно пересек погранпункт, и далее монорельс доставил меня почти в самый центр города. Мне нечасто доводилось посещать другие планеты, так что знакомства с Лодваром и его столицей я ждал с предвкушением.

Не стоило. Многие захолустные города на Мигори выглядят интереснее, чем Тарквел с его типовыми зданиями. Только на центральной площади лодварцы попытались дешево и сердито состряпать что-то парадное. Невысокие здания здесь были выдержаны в стиле классицизма и выкрашены в бледно-желтый цвет. А за ними возвышалась масса серых многоэтажек.

Было прохладно и ветрено, но на прохожих я не видел курток, из чего следовало, что местные привычны к более холодной погоде. Видимо, сейчас здесь было лето.

Выбранный мной ресторанчик смотрелся вполне мило с его азиатским убранством. В эпоху колонизации значительную часть поселенцев составляли китайцы, которые принесли с собой и частичку своей древней культуры с Земли.

Посетителей было много, это хороший знак. Я едва нашел свободное место и заказал яичницу и чай – такой завтрак сложно испортить. Ожидая заказ, разглядывал людей за соседними столиками. Они ели быстро и, как правило, молча. Видимо, спешили перекусить до начала рабочего дня. Почти все, как и я, были в костюмах.

Рагнар Олссон пришел уже после того, как я закончил завтракать. Едва в помещение вошел светловолосый здоровяк и начал озираться, я понял, что это мой соискатель. Вчера вместе с приглашением он получил мое фото, поэтому быстро меня узнал и уверенно подошел.

– Господин Светлов?

– Да, – ответил я, поднимаясь и пожимая ему руку. – Мистер Олссон, садитесь, пожалуйста. Спасибо, что пришли.

– Вам спасибо, что пригласили.

Мы уселись друг напротив друга. Рагнар мне сразу понравился. Спокойный и сильный человек с мужественным лицом и открытым взглядом. Именно такого попутчика хочется иметь в опасном путешествии. Он был старше меня на пять лет и прямо-таки излучал уверенность.

А я не знал, с чего начать, и, чтобы заполнить паузу, предложил Олссону заказать себе что-нибудь. Он попросил официантку принести кофе.

– Кажется, вы не из наших мест, – сказал Рагнар с доброжелательной улыбкой.

– Вы правы. – Я улыбнулся в ответ. – Что меня выдало?

– На Лодваре собеседование всегда проходит в офисе. Но так даже лучше.

Официантка молча поставила перед Олссоном чашку с бурой жидкостью и быстро удалилась. Кажется, здесь все спешили, так что я решил не затягивать с вступлением и спросил:

– Что вы думаете о методе секвенирования по Картеру для определения нуклеотидных последовательностей генома неккарцев? Насколько это перспективно, по-вашему, в свете недавних открытий Кузнецова?

Рагнар какое-то время внимательно смотрел на меня, а затем спросил:

– Простите, что?

Я смутился.

– Это же тема вашей последней статьи.

– Моей статьи? – Здоровяк недоуменно наморщил лоб.

Меня бросило в холодный пот, когда я понял, что на Лодваре вполне может быть два человека с именем Рагнар Олссон и я совершил ошибку, отождествив их. Где-то остался Олссон-неккарист, а я пригласил на собеседование Олссона-пилота. Да здесь может проживать и сотня Рагнаров Олссонов! Почему я об этом не подумал? Слова извинения едва не сорвались с моих губ, но тут лоб Рагнара разгладился.

– А, вы про неккарцев? – уточнил мой собеседник.

– Да!

– Я окончил универ по этой специальности. Профессору понравился мой диплом, и он помог мне подготовить на его основе пару статей. Тогда было интересно разбираться со всем этим. Но потом я женился и пришлось обеспечивать семью. А по линии изучения неккарцев у нас найти работу сложно. Это было довольно давно.

– Но ваша статья вышла в «Вопросах неккаристики» всего два года назад.

– Правда? Профессор отослал ее десять лет назад и передал, что ее поставили в очередь на публикацию. Видимо, очередь дошла. Спасибо, что сказали, я с ними свяжусь насчет гонорара. А почему вы заговорили об этом? Я ведь в резюме указывал себя как пилота.

Да, я должен был предугадать такое развитие событий, но просто не мог представить неккариста, добровольно отказавшегося от науки. Конечно, я знал, что такие существуют, но не ожидал, что когда-нибудь их встречу.

Надеюсь, мне удалось скрыть на лице разочарование и замешательство. Я быстро взял себя в руки. В конце концов, это не вина Рагнара, что так произошло, и можно все еще нанять его просто как пилота. Вернуться к «плану А».

– Мы стараемся изучать биографию наших кандидатов, – ответил я. – Нам нужен пилот для звездолета типа «гонец». Речь идет о дальней экспедиции, связанной с неккаристикой.

– Я пилотировал в основном грузовики, – честно признался Рагнар. – Однако принципы управления те же. С нынешней работы я могу уволиться после истечения контракта – это через два месяца. Если такое вам подходит, за то же время я успею освоить пилотирование «гонцом».

Два месяца! Не хотелось бы застрять здесь надолго, но, возможно, хороший пилот того стоит…

– Потом заключим контракт, – продолжал Олссон. – Я также хотел бы уточнить насчет страховки…

Он еще что-то говорил, но я уже не слушал, осознав, что этот человек нашим пилотом не станет. У него семья, и его интересует официальная работа с белой зарплатой, страховкой, соцпакетом… короче, со всем тем, что обеспечить я никак не могу.

– К сожалению, два месяца для нас слишком долго, – сказал я. – Нам нужен пилот в ближайшее время и уже знакомый с типом «гонец».

Здоровяк развел руками и спокойно сказал:

– Ну что ж, нет так нет.

– Простите, что зря побеспокоил вас.

– Не зря, я теперь стрясу гонорар с «Вопросов неккаристики». Вряд ли он велик, но, по крайней мере, надеюсь, окажется больше, чем цена этого кофе.

Рагнар добродушно рассмеялся.

– Ну что вы, я заплачу за кофе, – неловко сказал я, но он только отмахнулся и отпил из своей чашечки.

– Факультеты неккаристики… – Рагнар покачал головой. – Их наплодили слишком много. Власти были в восторге после открытия вымершей цивилизации. Думали, что здесь будет кладезь технологий и траты на ученых окупятся. А когда оказалось, что это не так, урезали расходы на всю неккаристику. А количество факультетов осталось прежним. Выпуская таких, как я, избыточных специалистов. В принципе, было интересно. В юности. Но, по большому счету, я потратил время зря. И было бы честнее, если бы меня об этом предупредили заранее.

Такая крамола из уст Рагнара разочаровала меня. Быть неккаристом – это не работа, а призвание. Даже более того, честь оказаться на острие человеческого прорыва к познанию величайшей тайны Вселенной – иного разума! Я был бы неккаристом, даже если бы мне самому пришлось за это приплачивать!

Но, конечно, виду я не подал. Мы вежливо распрощались, и Олссон ушел. Настроение у меня стало препаршивым. До встречи со следующим кандидатом оставалось больше часа, но я подозревал, что и она пройдет не лучше. Чего ожидать от девчонки, которая даже моложе меня?

Я заказал себе еще чаю. Посетителей в ресторане стало заметно меньше – время завтрака прошло, начался рабочий день. Какое-то время я смотрел, как за окном ветер треплет кроны деревьев, растущих по периметру площади, и как серые птицы сидят на голове и плечах черного памятника в центре. Наверное, какому-нибудь первому колонисту или местному герою войны с Землей. Именно этот памятник изображен на кружке, которую я вчера купил. Из чего следовало, что с достопримечательностями на Лодваре совсем туго.

Я достал планшет и начал составлять письмо в Спецконтроль, как и обещал Герби. На случай, если мы не вернемся. Знал бы я тогда, при каких обстоятельствах оно мне в итоге пригодится…

Письмо заняло все мое внимание, пока надо мной не нависла тень. Подняв голову, я увидел вторую соискательницу и невольно замер.

Это было совершенство, словно сошедшее с картин Уотерхауса. Заостренный изящный нос, тонкие губы и ярко-желтые глаза, строго смотрящие на меня. Я слышал, что иногда рождаются люди с таким цветом глаз, но доселе их не встречал. Вьющиеся каштановые волосы были гладко зачесаны назад и забраны в хвост. Лицо девушки, бледное, как у всех лодварцев, оставалось непроницаемым и спокойным. Она не улыбалась. Ни следа косметики, а из украшений лишь серебряные сережки-гвоздики в ушах.

Хотя как мужчине мне было приятно увидеть красивое лицо, как ученого меня это напрягло. Красавицы часто бывают избалованы и капризны, с ними трудно работать. Знавал я одну такую у нас на кафедре – каждый раз, когда я ее просил что-то по делу, она думала, что я к ней подкатываю. Это жутко утомляло. Такого мне точно не надо в многомесячном путешествии…

Одета соискательница была в серый рабочий комбинезон, что навело меня на мрачные мысли о том, что и для нее дни увлечения наукой остались в прошлом.

Усевшись напротив, девушка строго посмотрела на меня и сухо представилась:

– Лира Недич. Вы связывались со мной по поводу работы.

– Да, это так. – Я решил сразу перейти к проверке: – Вам не кажется, что ваше утверждение о том, что неккарцы были вегетарианцами, слишком смелое при столь скромной доказательной базе? Всего четыре неккарских трупа сохранились достаточно хорошо, чтобы можно было проанализировать содержимое их пищеварительного тракта. Не слишком ли мало, чтобы делать выводы о всей цивилизации? Может быть, конкретно эти четверо были вегетарианцами, но не остальные?

– Этот аргумент можно было бы принять во внимание, если бы моя позиция основывалась только на изучении четырех тел, – парировала она. – Однако в своей статье я учитываю также отсутствие всяких следов животной пищи в отходах и на складах мест частного и общественного питания, равно как и отсутствие чего-либо похожего на скотобойни или другие объекты мясной индустрии. Если неккарцы не производили мяса, не торговали мясом, не готовили мяса и не употребляли мяса, то можно считать вполне обоснованным то, что они были вегетарианцами. Даже странно, что к такому выводу не пришел кто-то до меня.

– Ну, предположение об этом высказывал еще Диц.

– Да, он предполагал. А я доказала.

– И убедительно доказали, – подтвердил я и улыбнулся.

Рыбак рыбака видит издалека… В этой девушке горела та же одержимость неккаристикой, что и во мне. Как же я соскучился по общению с увлеченными коллегами, родственными душами! Наверное, что-то похожее ощутила и госпожа Недич: строгое выражение ее лица сменилось удивлением.

– А почему вы говорите о моей статье?

– Потому что мне нужен ксенобиолог-неккарист.

Она постаралась скрыть эмоции под маской сдержанной заинтересованности, но я успел заметить, как загорелись ее глаза после моих слов. Наверное, так выглядел и я перед Игорем Владимировичем месяц назад.

Что-то кольнуло в сердце и расплылось горечью, когда я понял, на чьем месте оказался и что на самом деле совершаю. Как же низко я пал! Пытаюсь толкнуть другого молодого ученого на преступный путь! И в случае успеха я загублю научную карьеру талантливой исследовательницы.

Нет! Нельзя решать проблему такой ценой. Эту черту я не переступлю. В конце концов, может быть, и один справлюсь.

– Я думала, вам нужен пилот… – сказала она.

– Пилот тоже нужен, – проговорил я, размышляя над тем, как закончить этот разговор.

– Можно ли узнать побольше о работе?

– У вас есть опыт пилотирования звездолета типа «гонец»?

Пожалуй, проще всего отказать ей по формальным причинам.

– Да, есть, – быстро ответила она.

Вот ведь незадача!

– Так все-таки… что за работа? – спросила Лира, когда пауза с моей стороны затянулась.

Я решил сказать правду:

– Очень рискованная, низкооплачиваемая, без контракта, страховки и соцпакета. Думаю, что вам не подойдет… Простите, что зря побеспокоил…

– Она связана с изучением неккарцев?

– Да.

– С доступом к образцам? Не теоретическая?

– Да.

– Когда нужно приступать?

– Постойте, вы, кажется, не поняли…

– Вы – черный ксеноархеолог, – тихо сказала она, и у меня екнуло сердце от этих слов. – Ни одна официальная экспедиция не станет искать в одном лице пилота и ксенобиолога. Очевидно, что ваша экспедиция, скажем так, неофициальная. Для меня это не проблема.

Впервые меня в лицо назвали падальщиком! Я с опаской огляделся по сторонам – не слышат ли люди за соседними столиками наш разговор? Парень слева был в наушниках, просматривал что-то на планшете, а женщины справа увлеченно беседовали.

– Вас смущает мой возраст или мой пол? – спросила девушка.

– Немного смущает и то и другое, но дело не в этом. – Я решил говорить искренне. – Вы многообещающий ученый. Это видно по вашим статьям. У вас есть будущее в неккаристике, и я думаю, что с моей стороны было бы неправильно лишить вас его.

– Вы видите, во что я одета? – Строгое выражение вернулось на лицо госпожи Недич, когда она ткнула пальцем в свой комбинезон. – По-вашему, это одежда ученого?

Я не ответил, и она продолжила:

– А в пилоты, как вы думаете, почему мне пришлось пойти? На Лодваре университет выпустил уже сотню неккаристов, из которых трудоустроить может единицы. Огромных усилий мне стоило найти работу ассистенткой декана. Но вскоре декан дал понять, что для продолжения карьеры мне придется спать с ним. Я предпочла уволиться и пойти в пилоты, по стопам отца. У меня здесь нет никакого будущего в неккаристике, господин Светлов. По крайней мере, пока жив декан, а он человек нестарый. И улететь на другую планету мне не на что. Если я вам не подхожу, так и скажите, но, пожалуйста, не надо говорить, что это ради моего будущего как ученого!

Последние слова она произнесла с явным раздражением.

– Простите, я не знал. Искренне возмущен тем, как с вами обошлись. Но должен напомнить, что та деятельность, о которой мы говорим, является не совсем законной. – Я понизил голос, когда это произносил. – И подавляющим большинством наших коллег считается неэтичной.

– Я никогда так не считала! На основании чего наши власти объявили монополию на все находки неккарской цивилизации? Единственные, кому они в действительности принадлежат, – это сами неккарцы! А все остальные по отношению к ним в абсолютно равном положении с точки зрения этики. Кто дал права на все это Федерации? Неккарцы точно не давали. Так что законы про черных археологов меня всегда возмущали.

– Однако если нас поймают…

– Вас же это не остановило.

– Нет, не остановило.

– Вы жалеете об этом?

Я вздохнул, но ответил честно:

– Не жалею. За одну экспедицию я узнал больше, чем за все предыдущие годы.

– Так, может быть, расскажете мне о работе? Хотя бы в общих чертах.

– Нужно изучить некоторые находки из нашей прошлой экспедиции и отправиться в следующую, далеко за пределы обитаемого космоса. Отправляться нужно быстро, и это надолго. Несколько месяцев. Вы будете иметь неограниченный доступ для исследования артефактов, однако публикации о находках, боюсь, в ближайшее время невозможны. Вы получите половину от моей доли с того, что нам удастся продать.

– А что за находки?

Я снова ощутил себя Игорем Владимировичем, когда достал из внутреннего кармана пиджака планшет и, найдя нужный файл, протянул ей. Это была трехмерная фотография оторванной головы неккарца. На лице девушки отразился восторг.

– Невероятно! – прошептала она. – Такая сохранность… как будто он умер только что… Точнее, она – это самка…

Госпожа Недич жадно впивалась взглядом в фотографию, стремясь не упустить ни малейшей детали.

– Это же колоссальный прорыв в неккаристике!

– И не один. Я знаю, из-за чего вымерли неккарцы.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– И что это в итоге? Гипотеза Берга? Или Чена? Миковского?

– Они все неверны, – с улыбкой ответил я. – В полете у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить данную тему.

– Значит, меня наняли?

Я кивнул. Раз уж она сама к нам рвется, то нет смысла препятствовать. Впервые в жизни красивая девушка так стремилась поработать со мной. И когда она после моего согласия улыбнулась, став еще прекраснее, я подумал о том, что наша совместная работа может перерасти во что-то большее.

– Мне нужен день, чтобы закончить дела, – сказала госпожа Недич. – Я могу прийти послезавтра.

– Хорошо. Звездолет «Отчаянный», платформа 4А.

Моя собеседница вдруг нахмурилась.

– Только у меня есть одно условие.

Девушка колебалась, прежде чем произнести его.

– Пожалуйста, – подбодрил я ее.

– Дело в том, что я асексуалка. Будет лучше, если я сразу скажу. Вы знаете, что это такое?

– Да, – ответил я, смущенный столь неожиданным поворотом темы.

– Тогда, я думаю, вы понимаете, почему для меня принципиально, чтобы отношения в коллективе были исключительно профессиональными? Никаких ухаживаний, намеков, непристойных предложений и тому подобного. Вы можете это гарантировать?

– Могу. Вы не столкнетесь с тем, что вам пришлось испытать на предыдущем месте работы.

– Тогда увидимся послезавтра.

Так у нас появился пилот и ксенобиолог, а я впервые в жизни успешно провел собеседование.

Нет смысла подробно описывать остаток моего дня после возвращения на «Отчаянный». Достаточно сказать, что я закончил письмо в Спецконроль, приложив к нему фрагменты записи с видеокамеры моего скафандра на астероиде. Указал отложенную дату отправки – через год. Также я договорился о встрече на следующий день с тремя местными неккаристами в том же ресторане. Теперь мне предстояло найти покупателя на «тип 01-2427».

День тридцать седьмой

Утром я сидел в рубке с Герби и все еще уточнял, сколько нужно закупить кристаллов и припасов, как вдруг раздались глухие удары.

– Это еще что? – спросил я.

– Кто-то стучит в дверь шлюза, – сказал Герби.

– Выведи изображение с ближайшей камеры.

Робот щелкнул по управ-панели, и мы увидели на экране три фигуры у входа. Посередине был чернокожий мужчина в шляпе, он держал руки в карманах. Справа и слева от него стояли здоровенные мрачные типы, один из которых ритмично долбил в дверь огромным гаечным ключом, а второй держал какой-то черный прибор с двумя шипами.

– Кто это?

– Мистер Чавала со своими помощниками, – невозмутимо сообщил робот.

– Что?! – Я вскочил с кресла. – Как они нас нашли?!

– С помощью маячка, который мистер Чавала установил в машинном отделении.

– Маячок?! А почему ты раньше об этом не сказал?

– Я как раз собирался это сделать, когда получил от вас новый приказ, – ответил он, и тут же из его динамика зазвучал мой голос: «Я запрещаю тебе это делать! Когда мне понадобится информация, я сам тебя спрошу! А без моего вопроса – помалкивай! Это прямой приказ человека!»

Не выдержав, я выкрикнул несколько выражений, которыми не горжусь. Более того, раньше я гордился тем, что никогда не произносил их.

В панике я заметался по рубке.

Что делать?

Что делать?!

– Может, просто не открывать шлюз? Как будто нас здесь нет?

– Это не поможет, – ответил робот. – У второго в руках автоген. Они вскроют дверь и вынужденная порча имущества еще сильнее разозлит мистера Чавалу.

– Надо вызвать полицию! Это же незаконное проникновение!

– Звездолет по документам принадлежит мистеру Чавале. В глазах полиции незаконно проникшим будете вы.

– Да чтоб его!

Придется открыть шлюз, и я направился к нему, по пути пытаясь придумать, что же скажу Чавале. Мысли попрятались, как испуганные зайцы. Ни одна не приходила на ум, даже плохая. Хоть какая…

По мере того, как я приближался к цели, глухой стук становился громче, пока не превратился в мощные удары.

И как же все эти находчивые герои из книг и фильмов сразу понимают, что сказать в любой ситуации? В реальной жизни ты просто впадаешь в ступор и не можешь подобрать ни слова.

Я стоял перед шлюзом и не решался его открыть, понимая, что эти несколько сантиметров металла – последнее, что отделяет меня от беды. Если открою, удары обрушатся уже на меня. Нет! Не буду открывать. По крайней мере, пока что-то не придумаю…

И вдруг в уме я услышал голос – низкий, спокойный:

«Открой шлюз. Я помогу».

Что это? Чей это голос?

Удары по двери прекратились, уступив место еле слышному шипению автогена.

«Открывай!!!»

Полностью растерянный, я подчинился.

Двери разошлись, и на борт ступили три мрачные фигуры.

«Говори: слава Богу, это вы, мистер Чавала!» – приказал голос.

Чернокожий мужчина в белом костюме и белой шляпе вошел первым и пристально посмотрел на меня. От него разило табаком и какими-то пряностями. Глаза Чавалы походили на нефтяные воронки и будто втягивали в себя душу, одутловатое лицо пересекала усмешка, приоткрывшая идеально ровные зубы.