Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Но нас хотят не только лишить пищи телесной – нас хотят превратить в бессловесных тварей.

Право на образование уйдет в прошлое. Подлинные знания станут достоянием лишь тех, кто обладает тугим кошельком и может посылать своих отпрысков на обучение в престижные университеты Запада, а детям трудящихся уготована судьба чернорабочих на экологически вредных совместных предприятиях.

Право на бесплатное медицинское обслуживание на наших глазах превращается в фикцию, ибо квалифицированная медицинская помощь (при издевательски высоких ценах на лекарства, когда подчас таблетка по цене приравнивается к месячной пенсии) станет доступной только толстосумам и их прихлебателям.

Словом, общество окончательно разделяется на «господ», которым доступны все блага жизни, ирабоче-крестьянско-интеллигентское «быдло», обреченное на нищету и бесправие.

Возвращение в правительство хорошо нам известного Гайдара и уличенных во взятках и казнокрадстве чиновников, поддержка Западом нынешней власти и его подачки на унизительных для нас условиях свидетельствуют о том, что распродажа России, грабеж ее богатств будут продолжаться с еще большим ускорением.

Вот почему мы, деятели культуры, призываем вас всеми силами поддержать подлинно народную власть – власть Советов, Съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации. В частности, по опыту Санкт-Петербурга создавайте рабочую гвардию, посылайте добровольцев для охраны Дома Советов.

Вместе с тем мы настоятельно требуем от народных депутатов, чтобы они осознали, что подняли руку на всемирную силу, стремящуюся поработить Россию, осознали свою ответственность перед историей, прекратили изнурительные споры по второстепенным вопросам и приняли немедленные меры к облегчению невыносимого положения народа.

Вы называли политику президента и правительства антинародной – так докажите на деле теперь, когда решили взять власть, свою способность защитить жизненные интересы народа.

Не только примите постановление о снижении цен на важнейшие продукты питания, но и наметьте меры, обеспечивающие его выполнение на основе привлечения широких слоев народа на местах.

Объявите о восстановлении экономической независимости страны, твердо заявите, что Россия перестанет быть донором Запада и станет распоряжаться своими ресурсами прежде всего в собственных интересах. Расторгните все кабальные соглашения о кредитах и поставках сырья, нефти и газа. Приостановите экспорт продовольствия и других товаров, которых не хватает в стране. Остановите грабеж России, без чего невозможно повышение жизненного уровня народа, обуздайте спекулянтов и преступников, наживающихся на обнищании народа.

Признайте недопустимость массовой безработицы в разоренной стране. Переключите трудовые ресурсы, высвобождающиеся при расширении рыночных отношений, на строительство жилья и создание всего нужного людям.

Призываем наших соотечественников поддержать Советскую власть, Съезд народных депутатов и Верховный Совет. Изложите свои требования, связанные с местными условиями ваших регионов.

Вместе с народом мы победим!

Михаил АНТОНОВ, Алексей АРТЕМЬЕВ, Елена БЕХТЕРЕВА, Дмитрий ЖУКОВ, Станислав ЗОЛОТЦЕВ, Александр КАЗИНЦЕВ, Нина МАСЛОВА, Ксения МЯЛО, Анатолий НАБАТОВ, Василий БЕЛОВ, Юрий БОНДАРЕВ, Леонид БОРОДИН, Владимир БУШИН, Сергей ВИКУЛОВ, Юрий ВЛАСОВ, Иван ГЕРАСИМОВ, Станислав ГОВОРУХИН, Игорь ГОРБАЧЕВ, Арсений ГУЛЫГА, Владимир ГУСЕВ, Татьяна ДОРОНИНА, Людмила ЗАЙЦЕВА, Виктор КОЧЕТКОВ, Владимир КРУПИН, Юрий КУЗНЕЦОВ, Аполлон КУЗЬМИН, Станислав КУНЯЕВ, Николай ЛЕБЕДЕВ, Виктор ЛЕГЕНТОВ, Игорь ЛЯПИН, Алиса МАКАРОВА, Никита МИХАЛКОВ, Сергей МИХАЛКОВ, Михаил НОЖКИН, Вячеслав ОВЧИННИКОВ, Евгений ПАШКИН, Петр ПРОСКУРИН, Лионелла ПЫРЬЕВА, Валентин РАСПУТИН, Евгений ТАШКОВ, Александр ШИЛОВ».

И что радует – после расстрела Дома Советов подавляющее большинство из подписавших это Обращение не сломались, не перестали честно служить русскому народу.

Кольцо окружения вокруг нас усиливалось автоматами, дубинками, щитами, автомашинами. Против народных депутатов развязали настоящую психологическую войну. Делается все, чтобы их деморализовать: передвижение войск, приказы в эфире, которые специально не шифруются, колючая проволока еще больше опутывает здание. Рассчитывают на то, чтобы усилить среди народных депутатов и защитников страх и панику. Устроили бесстыдное третирование жен и детей осажденных депутатов: угрозы следуют за обещаниями баснословных благ. Лишь бы убедили своих отцов и мужей прекратить сопротивление. А потом ельцинисты, разумеется, постараются на долгие годы породить у народа неверие к любой представительной власти: вот, дескать, смотрите, как они ломались и предавали вас. Да, было тяжело, было трудно – все мы люди, но мало кто из оставшихся в Доме Советов поддался на эти авантюрные посулы.

С раннего утра до поздней ночи из мощных репродукторов желтой, как ее прозвали, «геббельсовской» машины в нашу сторону несется:

«Одумайтесь, выходите, расходитесь по домам!»

Уж очень это напоминало гитлеровские крики:

«Рус! Сдавайтесь!»

Вот сцены, достойные пера Шекспира эпохи общечеловеческих ценностей. Новоявленные гуманисты находят родителей солдат дивизии им. Дзержинского, которые добровольно встали на сторону Конституции, Верховного Совета. Матери под присмотром омоновцев пытаются уговорить детей вернуться – якобы руководство обещает не чинить суда над нами. Но те, кто перешел к нам, – это уже достаточно взрослые люди. И они ясно понимают, за что идет борьба – борьба за будущее России. И место их – в строю приверженцев Конституции и закона.

– Не бойся, мама. Я честно служу Родине и выполняю присягу, которую дал своему народу. – Так эти в часы повзрослевшие парни отвечали своим родным, близким и друзьям.

Женщины – народные депутаты С. Горячева, Л. Шиповалова, М. Назметди-нова, Л. Бахтиярова, Г. Пономарева – постоянно ведут беседы с солдатами и офицерами дивизии им. Дзержинского. Это образец бесстрашия. Наверное, так в 1905 г. выходили солдатские матери из колонны демонстрантов навстречу солдатам царской армии:

«В кого стрелять собираетесь?»

«Дзержинцы» понимают, что они заложники, причем заложники на всю жизнь. Поэтому они скрывают свои фамилии, прячут глаза, всем им не терпится смениться, убежать от этого кошмара побыстрее.

По-другому себя ведут омоновцы. Те трезвые редко бывают. Водкой пытаются заглушить голос совести даже те, у кого она еще сохранилась. Платят им, как они сами поделились, по 6$ за час, десятки тысяч рублей за готовность избивать соотечественников. Те, кто готовили указ о департизации, искореняли политорганы в армии и милиции, знали, во имя чего это делается.

Анализируя эту парадоксальную ситуацию, вспоминаю публикацию тех дней корреспондента «Правды» Георгия Овчаренко.

«…Я хорошо знаю, – писал он, – нынешнего министра внутренних дел В. Ерина. Помню его еще майором, когда он был активным автором «Правды». Помню наши ночные беседы в одной из гостиниц Еревана, когда Виктор Федорович был замминистра внутренних дел Армении. Тогда он говорил, что преступно втягивать милицию и внутренние войска в политические противостояния. Почему же Виктор Федорович молчит сегодня? Помните, Виктор Федорович, как Вы восхищались мужеством фотокора «Правды» Майи Скури-хиной, побывавшей во всех «горячих» точках бывшего СССР? Что же молчите, когда в дни противостояния у Дома Советов Ваш подчиненный омоновец сбил ее с ног, дубинкой раскровянил лицо?

Я видел этих парней (омоновцев. – Примеч. авт.), – повествует Овчаренко, – в настоящем деле. Видел, как они, рискуя жизнью, в считанные минуты задерживали вооруженные банды преступников. Тогда я гордился этими ребятами, без натяжки и сомнений писал об их мужестве, настоящей мужской работе…

Сегодня мне стыдно за них. Стыдно, когда видишь, как дюжий молодец в пуленепробиваемом шлеме-"сфере" и бронежилете сбивает профессиональным ударом дубинки под колени женщину, а затем, уже лежащую, пинает ее сапогами.

Вина за глумление над людьми лежит прежде всего на тех демогенера-лах, которые на словах ратуют за деидеологизацию правоохранительных органов, а на деле отдают приказы безжалостно расправляться с инакомыслящими. И еще премируют за это, растлевая молодые души.

…Стыдно, – заканчивает мысль Г. Овчаренко, – и самим омоновцам, спецназовцам, кто, исполняя приказы руководства, вынужден унижать себя. Недаром многие из них разрисовывают себе лица, чтобы их не узнали близкие и знакомые».

Но разве могли подобные публикации хоть как-нибудь воздействовать на палачей русского народа?

Жизнь в блокированном здании нужно было как-то поддерживать. Мне и В. Агафонову, как заместителям Председателя Верховного Совета, приходилось ежедневно встречаться с работниками аппарата, обслуживающим персоналом, решать массу бытовых мелочей. Здание Дома Советов – сложнейший организм, крупное производство, требующее высококвалифицированных специалистов. Во время блокады многие из них не могли проникнуть к своим рабочим местам. Но люди – что поразительно! – приходили к станции метро «Баррикадная» и отмечались, чтобы их не считали прогульщиками и дезертирами. Оставшимся в здании приходилось работать за пятерых-семерых. Но никто не хныкал и не хотел покинуть свой, ставший таким родным Дом Советов. Я и другие руководители Верховного Совета, начальники управлений и отделов В. Желнин, Л. Прокопьев, Б. Исаев старались облегчить осажденным все тягости блокады.

После включения утром 2 октября света и горячей воды осажденные, как дети, радуются этим привычным житейским мелочам, моются после десяти дней, проведенных в холодных помещениях, принимаются за стирку. В каком еще парламенте увидишь на балконах и батареях свежевыстиранную одежду? Хотя электричество есть, лифты включают лишь изредка: в здание по-прежнему не пропускают технический персонал, обслуживающий подъемные устройства. Поэтому те, кто живет и работает на верхних этажах 19-этажной башни Белого дома, вынуждены совершать по несколько раз в день марши по лестницам, поминая «всенародно избранного» соленым русским словцом.

Временный медпункт открыт круглосуточно. Прием пациентов ведет группа врачей-добровольцев, пришедших в Дом Советов. Но не каждому они могут помочь как положено – медикаменты практически закончились, вскрыты и пошли в ход последние запасы работавшего ранее аптечного киоска и НЗ гражданской обороны. Очень много жалоб на простуду: неудивительно схватить ее в обдуваемом со всех сторон здании при отключенном-то тепле. Несколько человек с подозрением на дифтерию удалось отправить в город.

Члены медицинской бригады Спасательного центра Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова обратились в Международный Красный Крест:

«Уважаемые господа!

Наша бригада работает в блокированном здании Дома Советов РФ с 21 сентября 1993 г. по настоящее время.

В здании отключена электроэнергия, отсутствуют отопление и связь. Имеются люди, нуждающиеся в медицинской помощи, но в силу своих убеждений не покидают блокированное здание. Оказание медицинской помощи происходит в условиях острой нехватки медикаментов и оборудования.

В сложившихся условиях мы вынуждены просить Вас:

срочно прислать Вашего представителя для ознакомления с ситуацией на месте;

оказать неотложную гуманитарную помощь, включающую медикаменты и медицинское оборудование;

потребовать от властей г. Москвы беспрепятственного пропуска членов медицинской бригады и гуманитарных грузов через кордоны оцепления».

К сожалению, ответа на этот гуманный акт не последовало.

В субботу, впервые после включения электропечей, в столовой комплексный обед: борщ, макароны, тефтели и чай. И это при нехватке продуктов. Славно потрудились повара. Светлеют лица «блокадников». Всем им выдали бесплатные талоны на трехразовое питание: будешь ли считать копейки, когда на тебе ответственность за жизнь и здоровье людей? Но мы по-прежнему отрезаны от «большой Земли»: много ли узнаешь без газет и телефонной связи? Не яковлевскому же телевидению верить!

А дома семьи, дети, жены. Что с ними? Как получить весточку, передать два-три слова о себе? Выручали корреспонденты, которые добились разрешения проходить через оцепление. Но наших, российских, журналистов не очень то жалуют и не всех пропускают к осажденным, гораздо больше лояльности к их западным коллегам.

Но благодушия не возникало. Обстановка накалялась. Из окон мы хорошо видели все увеличивающиеся силы ОМОНа. Завитал по коридорам и кабинетам слух о готовящейся на 2–3 октября какой-то провокации. Не исключался, несмотря на неоднократные опровержения пресс-секретаря президента Костикова, штурм Дома Советов. Как можно «верить» Костикову, мы знали хорошо.

И вот, похоже, совсем некстати для Б. Ельцина и его команды в противостояние вмешалась Святая Церковь.

Еще 25 сентября я направил письмо Его святейшеству Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. В сложившейся ситуации просил Патриарха, несущего на своих плечах бремя заботы о душах граждан нашего Отечества, возвысить слово Первоиерарха для умиротворения, преодоления хаоса и неразберихи, для предотвращения кровавой трагедии.

Святейший Патриарх находился в это время в г. Ситке на далекой Аляске, откуда перелетал в Сан-Франциско. По прибытии в аэропорт во время встречи с журналистами Алексий II призвал все ветви власти, правоохранительные органы, армию, всех россиян не допустить кровопролития. От имени Церкви Его Святейшество призвал противостоящие стороны к диалогу и предложил любую форму посредничества в этот критический момент.

Действительно, всем нам надо было в то время искать любые возможности, чтобы спасти людей. Ельцин очень любил показываться в церкви со свечкой в руках… И он, по-моему, не хотел сам развенчать миф о себе как о бо-гопослушном мирянине, хотя многие хорошо помнили его инициативу снести дом Ипатьева в Свердловске, в котором расстреляли царскую семью. Думаю, предложение Патриарха о посредничестве несколько нарушило разработанный командой президента и уже начавший осуществляться сценарий.

Последний, повторяю, предусматривал силовое давление, и оно уже началось в виде жесткой блокады. На эту блокаду парламента «демократическая» общественность Запада и США отреагировала почти равнодушно, если не сказать – одобрила. Она как бы развязывала руки «русскому медведю». Оставалось поставить завершающую точку – огнем и мечом покорить несломленный Дом Советов, который мозолил глаза «мировому сообществу», ежедневно завоевывал на свою сторону симпатии миллионов. «Коллективному Распутину» было необходимо спровоцировать кровавые события и возложить вину за них на защитников Белого дома. А пока же согласиться с предложением Его Святейшества и для видимости пойти на переговоры.

Провокация как способ выживания «демократии» ельцинизма

Отечественный и международный опыт политической борьбы многократно свидетельствует о том, что в кульминационные моменты противостоящие стороны нередко теряют всякие «тормоза» и вступают в страшную, порой кровавую борьбу, полностью пренебрегая действующим законодательством и общепринятыми нормами нравственности. Причем детонатором безудержного разгула страстей, выходящих далеко за рамки здравомыслия, выступают именно власть предержащие, которые используют провокацию как едва ли не самый эффективный метод компрометации своих оппонентов и повод для фронтального наступления на тех, кто не желает покоряться их диктату.

В таких ситуациях уже не столь существенно, понимают ли те, чьими руками творятся такие провокации, игрушкой каких сил в конечном счете они оказываются, или же действуют бессознательно, искренне веря, что иначе и быть не может. Гораздо существеннее другое: жертвой провокаций становятся массы доверчивых людей, оказавшихся втянутыми в такого рода мероприятия.

В связи с этим опять можно вспомнить Марксову работу «Восемнадцатое брюмера». Или другой хрестоматийный пример: начало революции 1905 г. – Кровавое воскресенье 9 января, когда в Петербурге была расстреляна мирная демонстрация рабочих, пришедших к Зимнему дворцу с безобидными для царствующей династии требованиями. Сегодня считается практически доказанным то, что многие уже в те далекие от нас дни подозревали: поп Гапон, организовавший и возглавивший шествие рабочих к Дворцовой площади, оказался провокатором. И сам он был официальным агентом Охранного отделения, и многие эсеровские «кукловоды», которые создавали Гапону славу «рабочего проповедника», также были связаны с царской охранкой.

Суть метода провокации ясна: разжечь страсти, раззадорить, вынудить толпу, лидеров общественных организаций и движений, партий, руководителей государства на непредсказуемые действия, а потом, под предлогом «восстановления законности и порядка», применить силу, расправиться с неугодными физически и морально, ошельмовав и скомпрометировав их в своих лакейских СМИ. На первом этапе такая провокация вызывает у народа гнев в отношении властей или «противников властей», и только спустя какое-то время выясняется суть этой провокации. Тогда все понимают, что их в очередной раз обманули, но «дело», как говорится, уже сделано. Примерно так случилось в Баку, Тбилиси, Вильнюсе…

Кто не помнит, насколько упал к началу января 1991 г. авторитет фашиствующего литовского лидера Ландсбергиса? Но вот – ночной штурм телецентра, умышленные столкновения с военными, выстрелы в спину людям из толпы неизвестного снайпера, кровь раненых и убитых неизвестно кем, а затем шум на весь мир о зверствах Советской армии в Литве. Ландсбергис в героях, а защитники Конституции СССР, Советская армия и МВД в очередной раз оплеваны. Ну как после этого не потребовать отделения от «ненавистного центра»? После суда над ГКЧП стало известно, что трое ребят на Садовом кольце в ночь на 21 августа 91-го и солдат, сгоревший в БТР, погибли в результате подобного же сценария.

Начало массовой подстрекательской деятельности неодемократов наиболее активно проявилось в 1989–1990 г. в связи с волной забастовок шахтеров-угольщиков. Началась она в июле 1989 г. в Междуреченске и охватила весь Кузнецкий бассейн. Были ли объективные причины для шахтерских забастовок? Конечно, были. Заключались они в том, что заработная плата угольщиков, работающих в неимоверно трудных, опасных для жизни условиях, значительно отстала от работников других отраслей промышленности, большая часть шахтеров проживала в бараках, построенных в довоенные годы, снос их производился крайне медленными темпами, снабжение продовольствием и другими товарами, необходимыми для нормальной жизни горняков и их семей, осуществлялось крайне неудовлетворительно.

Забастовку шахтеров не замедлили использовать в своих политических целях «демократы», прежде всего в среде народных депутатов СССР и РСФСР. Все это проходило на моих глазах. Кто не помнит, как многие СМИ, в том числе и электронные, с упоением показывали измазанные черной угольной пылью физиономии «шахтерских радетелей», народных депутатов СССР Сергея Станкевича и Геннадия Бурбулиса, возмущавшихся бедами горняков и говоривших от их имени. А каких только заверений не давали горнякам эти горе-«демократы», ни одного дня не проработавшие в сфере реального производства! И ведь им верили.

Многие, наверное, уже забыли, как народные депутаты РСФСР из Кузбасса Б. Денисенко, М. Кислюк и другие наперебой хвастались в Верховном Совете РСФСР, что они привезли в Москву специальный поезд с горняками для защиты от коммунистической номенклатуры «главного демократа России» Ельцина, и все это якобы бесплатно, за собственные деньги шахтеров. Только через некоторое время, в связи с проверкой Комитетом бюджетного контроля РСФСР и Банком России фальшивых авизо, выяснилось, что деньги на поездку в Москву выделялись коммерческой фирмой «Езид» под гарантии экономического советника Президента России Г. Малыгина. Шахтеры верили демагогам-«демократам», с лозунгами и транспарантами шли по улицам Москвы, окружали гостиницу «Россия», где жили народные депутаты РСФСР, не давая им пройти на Съезд, звонили по телефонам в комнаты депутатов, угрожали их семьям, выступали против правительства СССР, против Советов, против коммунистов, за «свободу и демократию», «правовое государство», за «гаранта этих свобод» – Б. Ельцина. Руководителям фирмы «Езид» удалось избежать уголовной ответственности за получение по фальшивым авизо 500 млн р. – в то время это были огромные деньги. Но суть в другом – уже тогда началось сращивание уголовного мира с властью! И нечего удивляться, почему до сих пор в стране нет успехов в борьбе с коррупцией и организованной преступностью.

Пройдет чуть более года, Б. Ельцина изберут Председателем Верховного Совета РСФСР, затем Президентом России. И все – о шахтерах можно забыть. Забыли и СМИ, и неодемократы, и «гарант Конституции».

Через пять лет мне вспомнятся эти события на Горбатом мосту возле здания Правительства РФ во время всероссийской забастовки шахтеров. Меня, как бывшего первого заместителя Председателя Верховного Совета РФ и участника сентябрьско-октябрьских событий 1993 г., многие шахтеры помнили. Беседуем с руководством стачечного комитета. Вспоминаем. Они рассказывают, что если раньше шахтеры получали небольшую заработную плату, но получали ее стабильно, ежемесячно, то теперь денег не дают по шесть-девять месяцев. О бесплатном новом жилье вообще нужно забыть. На что и как жить? Естественно, я задавал вопросы:

«Чего вы добились, уважаемые шахтеры? Вы этого хотели? Где ваши бывшие лидеры Малыхин, Кислюк, Денисенко, Голиков? Где ваш кумир – Ельцин?»

Шахтерам с Горбатого моста стыдно за то, что поверили тем, кто предал своих товарищей, стыдно за то, что голосовали за Б. Ельцина. Кто-то тихо говорит: «Обманули нас «демократы». Теперь забастовки в Кузбассе стали обычным явлением. Люди многого не требуют. Они просят, умоляют: верните нам заработанное, пощадите наши семьи».

Не менее искусно использовался проверенный метод провокации в сен-тябрьско-октябрьских событиях 1993 г.

До 3 октября 1993 г. время работало на Верховный Совет Российской Федерации, на Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов РФ. Издав Указ № 1400 21 сентября 1993 г., Б. Ельцин нанес оппозиции сильнейший удар. Однако в течение последующих дней события стали развиваться в невыгодном для него направлении. Осажденный войсками парламент и Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов РФ завоевывали все больше и больше симпатий и у москвичей, и у населения других городов России. Указ № 1400 осудили как антиконституционный Советы народных депутатов большинства субъектов Российской Федерации. Даже те, кто не очень-то жаловал Верховный Совет РФ, пожимали плечами, глядя на колючую проволоку в центре Москвы: «Это ж какой «умник» додумался до такого? Белокаменная-то и в годы гитлеровского нашествия как-то сумела без нее обойтись!» Тогда ведь колючая проволока была на оборонительных рубежах вокруг Москвы.

Организаторы и вершители государственного переворота прекрасно понимали, что время работает против них. Как в экономике, где «демократы» использовали «шоковую терапию», которая втянула экономику России в Величайшую российскую депрессию, от которой народ до сих пор не может оправиться и прийти в себя, так и в решении политического конфликта они ориентировались на упреждающий удар.

Народные депутаты РСФСР, защитники Конституции ясно понимали, что «успех» государственного переворота для его авторов во многом зависел от быстроты ликвидации федеральных органов представительной власти и развертывания процессов «легитимизации» авторитарного режима Ельцина, для чего ему нужно было срочно организовать принятие новой Конституции, позволявшей ему сосредоточить всю власть в своих руках, провести выборы в нелегитимное Федеральное собрание и т. д. Для этого, с одной стороны, принимались противозаконные меры, направленные на то, чтобы сделать невозможной нормальную работу Верховного Совета и Десятого (чрезвычайного) съезда народных депутатов, а с другой – готовилось «силовое решение», предусматривающее, в частности, провокации для оправдания насильственных действий против защитников Конституции и законности.

И «демократы», конечно, не преминули использовать испытанные методы провокации во время сентябрьско-октябрьского противостояния 1993 г. в центре Москвы.

С первого дня Дом Советов России, где заседал Верховный Совет РФ, был наводнен информаторами из спецслужб Ельцина. О «переодетом офицере внутренних войск, снабженном радиосвязью» по прошествии времени откровенно сообщает генерал А. Куликов[237]. Особенно активно работали в качестве ельцинских информаторов журналисты, некоторые народные депутаты, их помощники и работники аппарата, которым порекомендовали остаться в стенах Дома Советов. В Белый дом засылались и штатные информаторы. Они вели душеспасительные беседы с колеблющимися, агитируя их об уходе из Дома Советов. Журналисты прямо из Белого дома регулярно докладывали в Кремль, МВД, МБ обстановку, численность охраны и ее передвижение.