Последний связной

– Извини, воды здесь не хватает, – сказал Борис, поймав его взгляд, и произнес: – За здравие!

Все выпили грамм по сто водки из пластиковых стаканчиков.

– Семеныч! Чего менты прикопались! – заскулил негр, который был не в силах отойти от испытанного страха.

– Не бойся Люмумбушка. Господь нас защитит и каждому воздаст по заслугам.

– Да я их всех урою! – начал кричать негр, хлебнув из второго стакана, а Майкл, вспомнил про то, что он в розыске.

– Ченчь, сэр. Обмен, – доставая из кармана двести долларов, сказал он, показывая на плащ Квазимодо, нужный ему для маскировки, решив, что его собственный костюм давно примелькался во всех уличных системах видео наблюдения.

– Не могли бы вы продать мне вашу одежду? – вспомнил он несколько слов по-русски.

Квазимодо прошел в угол, где, за неимением гардероба, на гвоздях в стене висели костюмы, плащи и куртки, откуда притащил, совсем еще новый плащ, который накинул на Майкла: – Бери, пользуйся.

– У вас коллекция моделей пред апорте? – пошутил Майкл.

– Да в Москве иначе не проживешь – бомж не должен отличаться от прохожего. Поэтому мы и ходим в костюмах, а иногда в униформе.

Вон Квазимодо ходит в форме дворника, так он вхож в любой, охраняемый двор, а там можно разжиться шмотками от богатеев.

– Возьмите за плащ, – сказал Майкл Квазимодо, протягивая ему, двести долларов, но тот протестующе замахал руками и от денег отказался.

Тогда Майкл достал еще несколько сотенных купюр.

– For аll. Всем, – сказал он, отдавая деньги Борису.

– Это он на общак дал, – сказал обрадовано Борис бомжам, – нам для крыши завтра надо, и Семенычу ботинки новые купить.

Бомжи еще больше повеселели, на столе взамен выпитой появилась следующая бутылка водки, а Борис продолжил свои расспросы.

– Так кто тебя ищет? – спросил он.

– Это не власти. Это ваши предатели, – попытался объяснить Майкл.

– Будем считать, что так оно и есть, – сказал Борис и спросил: – К нам то надолго?

– Пока не свяжусь со своими знакомыми. Телефона у вас нет, позвонить? – спросил он со слабой надеждой, не желая использовать свой, который могли пеленговать.

– Квазимодо, дай ему телефон, – скомандовал Борис и Квазимодо принес картонную коробку полную мобильников всех типов. – Дарю, выбирай!

– Тут есть совсем старые, огромные, как утюги – им больше ста лет!

– Эти большие с диком самые ценные, – они идут как антиквариат, за две тысячи долларов. Выбирай современные.

– Почему так много? – удивился Майкл. – Это похищенные?

– Обижаешь, мистер. Все честно найдено, – сказал Квазимодо, услышав слова Майкла в переводе.

– Разве можно найти столько телефонов? – не поверил Майкл, чем видно задел Бориса, который, не желая, что бы его люди выглядели ворами, начал объяснять, чуть заплетающимся от водки голосом: – Майкл, вот ты, сколько времени пользуешься телефоном, пока не выбросишь?

– Около года, а потом меняю на новую модель, – прикинул Майкл.

– Так, примерно, в среднем и есть, разве что богатые меняют их чаще, – продолжил Борис и начал объяснять задачку – А теперь посчитай: сколько телефонов может находить Квазимодо каждый день в мусорных контейнерах, если обойдет десять дворов, в каждом из которых живет сто человек?

Задачка, была простая, и Майклу, нужно было бы назвать ответ – Три, но представлять этих людей, копающихся в мусоре не хотелось.

– Наверное, много, – сказал Майкл. Черт с ним, что телефоны с помойки – главное дозвониться до Командора.

Он взял из коробки телефон попроще, проверил баланс лицевого счета, на котором было пять евро, потом взял еще пару трубок про запас. Этого должно было хватить на несколько звонков по Москве и в Нью-Йорк.

В первую очередь он набрал номер Командора, что бы сообщить о себе.

– Ваш провайдер сообщает – соединение по техническим причинам невозможно, – сообщил телефон.

– Номер, что ли заблокирован? – предположил Майкл, но, перепробовав еще несколько трубок, понял, что вся связь в Москве отключена: часть телефонных компаний вообще не выходила на связь, а часть обслуживала лишь сервисные функции, не соединяя с другим абонентами, – похоже там наверху шла информационная война.

Отключить все телефонные линии могло только правительство, а значит, власть была еще у Президента.

Майкл попробовал включить свой компьютер–телефон, на браслете руки, но и тот не действовал – в округе работала система подавления спутниковой связи.

– Утром все будет в порядке, – вспомнил Майкл сообщение Командора и решил ждать. Водка уже давно закончилась и бомжи, протрезвев, затихли, размышляя каждый о своем.

– Борис, можно мне остаться здесь до утра? – попросил Майкл Бориса..

– Пожалуйста, оставайся, – разрешил тот, – Я вижу, ты недавно в России, если так плохо говоришь по-русски. У тебя, вообще-то, есть близкие в Москве?

– Невеста, – сказал Майкл.

– А у меня никого, хоть я и москвич. С женой давно разошелся – теперь мы чужие люди, – пожаловался Борис.

– А почему ты не работать? У тебя есть специальность? – спросил Майкл.

– Конечно, я профессор МГУ, доктор экономики и права.

– Не может быть! – поразился Майкл. – А почему ты тогда здесь в подвале? У тебя что, нет квартиры?

– А ты видел в Москве новый Бизнес центр: Москва – Сити 3? – ответил Борис вопросом на вопрос. – Два года назад, что бы расширить комплекс его зданий, сломали десятки домов вместе с моей квартирой.

– А почему тебе ее не компенсировали?

– После начала стройки бизнес центра, всех жильцов расселили в дешевых общежитиях и гостиницах, пообещав дать новое жилье, но этим летом всех людей из гостиниц выгнали.

– Разве такое возможно? – не поверил Майкл.

– Элементарно: прежний владелец стройки заявил о своем банкротстве. Теперь мэрия предлагаем нам самим отстаивать свои права.

– Так идите в суд! – посоветовал Майкл.

– Были и такие, кто ходил в суд, но вот беда: все они, куда-то пропали.

– Тогда, вам надо сплотиться, создать инициативную группу, выбрать председателя. И действовать всем вместе.

– Я и есть председатель инициативной группы, – признался Борис. – У меня списки жильцов и копии документов в арбитражный суд.

– А почему все вы тут прячетесь?

– Без регистрации в Москве людей депортируют – здесь особая экономическая зона.

– Куда депортируют? – удивился Майкл.

– Давай спросим у Квазимодо. Квазимода, куда выселят, если заметут без регистрации? – спросил Борис.

– Если первый раз, то за МКАД, и поставят несмываемый штамп на запястье. Если во второй, то на сотый километр, ночью в глухой лес.

– А если в третий? – спросил Майкл.

– Такие еще ни разу не возвращались, – сказал Квазимодо.

– Я слышал, что некоторым предлагали подписать контракт с властями на полное государственное обеспечение, с выездом в лагеря отдыха на севере страны, – уточнил Борис.

– Если здесь так опасно, тебе нужно уехать из Москвы, – посоветовал Майкл.

– Не могу – я хранитель документации. Только у меня есть полный комплект, – показал он на портфель, который лежал неподалеку, – там ноутбук с файлами и бумажные документы.

– Но как такое могло случиться в цивилизованной стране, – спросил Майкл.

– Я изучал документы, экономические расчеты и понял – если честно расплачиваться с жилицами сносимых домов, то этот проект, в принципе, не мог быть прибыльным. Концы с концами не сходятся – выходит, людей собирались обмануть с самого начала. Говорят, они ждут стихийного бедствия, что бы под него списать все долги.

– А почему Вас здесь, в подземелье не трогают? – спросил Майкл.

– Да та же коррупция, только на несколько уровней ниже: мы платим по 200 евро с человека в месяц участковому, а тот часть денег отдает районному и городскому начальству. Здесь главное – не высовываться.

– Но разве можно жить в стране с такой коррупцией?

– Нет, конечно.

Борис замолчал, о чем-то размышляя.

– Как несправедливо устроен мир, – подумал Майкл, вспомнив русскую провинцию и деревню, где люди находились на грани выживания и это огромное строительство в Москве.

– Квазимодо – сходи в ресторан за жратвой и водкой, – попросил Борис, выделяя бомжу 100 долларов и Квазимода, поднявшись по крутой металлической лестнице, выскользнул на волю.

– Парень из военных, – объяснил Борис, – в армии ему лицо повредили, жена из дома выгнал, а на работу с уродством не берут.

– А остальные? – спросил Майкл.

– Семеныч ушел от дочери – он считает, что мешает жить молодым. На его пенсию квартиру не снимешь. Сам Семеныч верующий, ему бы в монастырь, но монастырская братия берет туда крепких и молодых, что бы с комфортом и без забот на их плечах вернее въехать в рай.

Лумумба из Нигерии, он окончил Университет дружбы народов, но работы для него нет ни здесь, ни на родине.

– А ты на что живешь? – спросил Майкл.

– Раньше читал лекции в МГУ, но сейчас главная проблема с жильем. Недавно нашел по Интернету новую работу – давать частные уроки сыну одного бизнесмена. Парень избалован – ему никогда ни в чем не отказывали, а год назад полиция поймала школьника на наркотиках.

Теперь, по приказу папаши, он сидит под арестом и учится, не выходя из дома. Там открыта частная школа для одного ученика, а учителям разрешается жить в особняке

– Поздравляю тебя, теперь у тебя будет дом! – порадовался за Бориса Майкл.

– А мне не весело. На душе кошки скребут, – признался Борис. – Даже не представляю, как сказать об этом людям: Семенычу, Квазимодо, Лумумбе. Пока я здесь, они прикрыты моим авторитетом.

– Я верю, что ты сможешь помочь им, – подал надежду Борису Майкл.

Сверху послышались шаги – это вернулся Квазимодо без продуктов, объяснив: – Наверху автобусы с ОМОНОМ – боюсь, заметут. Я спросил на улице, что творится, говорят – олигархи бунтуют.

Бомжи попробовали включить телевизор, но не один канал не работал по настоящему – на всех показывали балет Лебединое озеро.

– Будем ждать до утра, – решил Борис: все разбрелись по углам и прилегли на своих тряпках. С улицы доносились крики толпы, и редкое пощелкивание выстрелов.

– Что же делать, Ричарду, всем нашим, если русский Президент потеряет власть, – пытался представить Майкл, но решил, что новые власти с Америкой ссориться не станут.

Могут, конечно, пострадать русские – Олег, Дмитрий и, что самое страшное Наталья.

– Нужно спрятать ее где-нибудь, если переворот вдруг удастся, – подумал он, но ничего лучшего, чем обратиться с просьбой о помощи к Владимиру, придумать не смог.

Да и с Владимиром теперь было никак не связаться, оставалось надеяться на то, что он, как и договаривались, приедет к Праге завтра в девять утра, что бы отвести его в аэропорт.

Эта договоренность была основана на SMS, которую Майкл предусмотрительно послал Владимиру, в тот вечер, когда переселился к Наталье, и понял, что в Метрополь уже не вернется.

– Как там мать? – подумал он снова. Вчера врачи сказали, что с ней все нормально, и сердечный приступ не опасен, но к телефону не позвали.

Майкл проверил ее диагноз по Интернету, и выяснил, что при такой стадии стенокардии, прогноз всегда положительный, так что, если ее завтра она не прилетит, ему самому можно лететь в Нью-Йорк и забирать ее из больницы. Скорее бы попасть в аэропорт.

А время текло совсем медленно, но Майкл не смотрел на часы. Он ждал, когда наступит утро и сверху, через вентиляционное отверстие, снова пробьется дневной свет.

Глава 30. В аэропорт

Спал ли он, Майкл так и не понял, но в какой-то момент увидел, что отраженный солнечный свет проник в камеру. На часах было полдевятого. Люди в подвале лежали на своих местах, не подавая признаков жизни.

Лишь Борис сидел в кресле и курил сигарету.

– Хочешь кофе в постель? – спросил он, показывая на термос перед собой.

– Нет уж, лучше поем на воле! – сказал Майкл, мечтая о чистом душистом кафе.

– Ты знаешь, что скоро весь мир рухнет? – спросил профессор.

– Да, скоро, может быть, все мы будем без жилья.

– Возьми мою визитку с телефоном не всякий случай – предложил профессор-бомж.

– Мне уже мне пора! – напомнил Майкл, пряча визитку в карман, потом надел плащ, темные очки и, провожаемый Стравинским, поднялся по железной лестнице наверх, в пристройку со стенами, похожими на жалюзи, здесь по подсказке Бориса открыл низкую дверь–лаз и выскользнул через него на улицу.

– С богом! – пожелал Борис за его спиной, и дверь за Майклом захлопнулась. Он оказался, посреди небольшого, окруженного рекламными плакатами, газона в стадии рекультивации, перешагнул через клумбы, и найдя щель протиснулся на улицу, оказавшись в переулке, между невысоких зданий.

Направо шла дорожка, которая вела к главной улице, и Майкл двинулся по ней. На улице, было все как обычно, разве что прохожих было совсем немного, да, тут и там, прохаживались парами штатские в хорошо сшитых костюмах. На Майкла они косились, но его не останавливали.

Пройдя по подземному переходу, Майкл оказался на парковке у Праги, где стояло десятка два машин, только Владимира здесь видно не было.

До девяти, правда, оставалось еще четверть часа, и Майкл начал ходить между машин в ожидании, пока на него не стали обращать внимание – сначала швейцар, потом охранник.

Пришлось увеличить радиус прогулки, но теперь, на него косились все любопытные в округе – наверное, в белом плаще и черных очках на фоне людей в летних рубашках он выглядел белой вороной.

Скоро на него обратила внимание и залаяла бродячая собака.

А потом вдруг кто-то схватил его за локоть сзади так, что Майкл вздрогнул: – Сэр, вы не меня ждете? – слава богу, это был Владимир, потащивший его за собой в переулок.

– С трудом к тебе пробился, – объяснил водитель. – Ваша контора сегодня не работает, и до служебной машины я не добрался. Пришлось взять свой форд, а на него пропуска в Центр нет. Хорошо, что меня полиция в лицо знает, поэтому и проскочил.

Они оба сели в новенький форд Владимира, который стоял в переулке.

– Куда направляемся, шеф? – спросил Владимир.

– В аэропорт! Только быстрее! – ответил Майкл.

– Быстрее не бывает, – сказал шофер, форд снялся с места и вырвался из центра. Свежий ветерок из открытого окна приятно холодил лицо после душного подвала.

– Владимир, ты знаешь, что происходит в Москве? – спросил Майкл.

– Вчера по ТВ объявили, что террористы совершили теракт, взорвав троллейбус. Сейчас их ищут. Милиция центр перекрыла, офисы компаний сегодня не работают. Говорят от взрыва, три человека погиб и семь ранены.

Объявили всем выходной.

– Черта с два! – только если бы Майкл не видел своими глазами бойню на Кутузовском проспекте, он мог бы поверить в эту чушь.

– А где все наши? – спросил он Владимира.

– Сидят по домам. Кстати, тебя многие искали – мистер Ричард Хис, секретарша Сноу, а еще звонила Наталья Воронцова, просила передать, если ты объявишься, что приедет в аэропорт, встречать мисс Кондор.

– А где сейчас Тони Сноу?

– Да! Я сказать не успел: с ним совсем плохо. Ночью он спецрейсом вылетел в Тбилиси, но самолет пропал по пути в горах при сильном тумане.

– Так я и поверил в плохую погоду. Просто, переворот в Москве не удался, поэтому прячут свидетелей, – подумал Майкл, и спросил. – У меня мобильный не работает. А ты по своему сотовому сегодня звонил?

– Связи всю ночь не было, включили только что. Хочешь позвонить?

– Позвоню всем из аэропорта, – решил Майкл, вспомнив, что вчера, чуть не погиб, когда его телефон запеленговали.

Их форд вырвалась на эстакаду Ленинградского проспекта, и Майкл помчался навстречу своей судьбе. Машина пролетела через всю Москву, пересекла кольцевую дорогу и вскоре их стали нагонять самолеты, пикирующие на посадочную полосу.

– Шеф! Подъезжаем к Шереметьево, – сообщил Владимир: впереди показалась здание аэровокзала.

Сейчас, в справочной аэропорта нужно было узнать, села ли мать в самолет. Как Майкл помнил, ее самолет должен был прибыть через полчаса к терминалу Шереметьево-5. Однако там его могла ждать не только Наталья, но и люди, которые хотели его убить.

– Владимир, останови здесь, в Шереметьево -2, – попросил он.

Водитель вырулил на стоянку, и Майкл пробежал в здание аэропорта.

Его худшие предположения оправдались: в справочной сказали, что мисс Кондор на прибывающий рейс в Нью-Йорке не регистрировалась.

Оставался единственный выход – лететь за ней в Америку.

Майкл посмотрел на часы: до вылета суборбитального самолета в Нью–Йорк, на который он заранее забронировал билет, оставалось полтора часа, а регистрация заканчивалась всего через сорок минут. Он должен был обязательно успеть на этот рейс.

А еще нужно увидеться с Натальей. Майкл выскочил на улицу и бросился к машине: – Владимир, к пятому терминалу!

Водитель сорвал машину с места и через десять минут, они выехали на площадь, с которой по пандусу машины подъезжали к стеклянным дверям терминала Шереметьево-5, что бы высадить пассажиров.

– Вот и Наташа! – обрадовался Майкл, увидев Воронцову, прогуливающуюся у самого входа в здание.

Сегодня все словно сговорились с переодеваниями – Наталья была в затемненных очках, темных узких брюках, кофте и платке, скрывающей половину лица, а узнал ее Майкл, скорее по походке.

В руках у нее был букет цветов. Была она не одна – мимо нее прошла пара мужчин, которые перекинувшись с ней несколькими фразами.

Майклу хотелось выйти из машины и помчаться к ней, но что-то беспокоило его, а неизвестное чувство подсказывало: – Не подходи!

Вспомнилось, как разведчики проверяют – нет ли слежки, и Майкл попросил шофера: – Давай сделаем пару кругов по площади.

– Ищем кого-то?

– Меня, наверное, ищут, – сказал Майкл.

– Водитель недоуменно пожал плечами и завел мотор.

Форд Владимира медленно двинулся между сотен машин и автобусов, объезжая ряды и колонны, а Майкл через тонированное стекло рассматривал внутренности автомобилей.

Большинство машин были пустыми, лишь в нескольких находились водители, которые читали свежую прессу, или дремали в ожидании пассажиров. Никто и ничто не вызывало подозрения.

Лишь поодаль, за пределами стоянки, за оградой из металлической сетки, вблизи второстепенной дороги стоял микроавтобус с надписью «аварийная».

Возле него не было ни души, только у микроавтобуса почему-то работал двигатель – видно водитель не глушил мотор, что бы при необходимости сразу сорваться с места.

– Ты можешь подъехать к той машине? – спросил Майкл Владимира, показав на микроавтобус.

– Туда не проедешь, – там знак СТОП на дороге.

– Тогда жди меня здесь, – сказал Майкл.

Выйдя из форда, он пошел к микроавтобусу в обход, стараясь прятать в воротнике плаща свое лицо. По пути он перемахнул через металлический забор в кустах жимолости, прикинув, что со стороны его никто не увидит, и сделал ложный вираж, двинувшись сначала прочь от автобуса, и только отойдя подальше, вернулся к нему с другой стороны.

Подойдя к аварийной сзади, Майкл хотел распахнуть ее дверцу и, слава богу, что этого не сделал: сквозь щель он увидел мужчину, который сидел за пультом аппаратуры слежения и с кем–то переговаривался по радио.

На одном из экранов, словно фото робот на стене полицейского участка, неподвижно застыло его – Майкла лицо, это был увеличенный кадр с какого-то фотоснимка.

Майкл попятился назад, и заметил в сорока ядрах спереди еще двух типов, маскирующихся под дорожных рабочих. Они лежали в траве у забора.

В руках одного из них был бинокль, а другой держал в руках автоматическую винтовку с телескопическим прицелом. Еще одну пару стрелков Майкл разглядел в ста ярдах правее не крыше домика трансформаторной подстанции.

– Сейчас хрустнет ветка под ногой и мне конец! – обреченно подумал Майкл, продолжая пятиться. Осторожно ступая, он вернулся к забору и перемахнув через него, пошел к своей машине.

Дело было плохо – через вокзал ему не пройти, а если он попытается подойти к Наталье, то ее подставит. Да и в здании аэровокзала могли быть убийцы. Уходить надо было тихо и совсем другим путем.

Открыв дверь форда и сев в машину, Майкл признался Владимиру:

– Володя, мне нужно срочно попасть на самолет, который должен вылететь в Нью-Йорк. Только здесь, через терминал я не пройду – за мной следят.

Водитель посмотрел удивленно: – От кого скрываемся? Вы как шпион! Или с работы сбежали? – и то ли в шутку, то ли всерьез сказал: – Можно попасть в аэропорт через забор.

– Раз эта идея твоя, выполняй – ищи дыру в заборе, – распорядился Майкл от отчаянья: другого выхода он не нашел.

– Есть, сэр, – сказал, Владимир.

Их форд выехал с площади и двинулся по периметру аэродрома вдоль бетонной ограды. Сначала забор был высоким, а дорога бетонной и гладкой.

Потом ограда стала пониже, дорога грунтовой, с колдобинами и ямами. Желанную дыру они нашли только километра через два: под забор уходила траншея, которую прокопали ремонтники для замены сгоревшего кабеля.

На дне траншеи была грязь и мусор, и пролезть сквозь нее можно было лишь ползком, а времени на разговоры не оставалось.

– Прощай плащ, – сказал Майкл, снимая его, что бы бросить на дно ямы. – До свидания Владимир.

– Сначала я думал, что вы шутите шеф, – признался Владимир.

Пожав еще раз руку Владимиру, Майкл прыгнул в траншею.

– Когда увидимся, шеф? – закричал Владимир вслед.

– Встречай меня послезавтра в это же время.

Потом Кондор лег на дно траншеи и прополз на другую сторону забора – вот он уже был на аэродроме. Неподалеку находились склады и ангары с авиа-техникой. Возле ангаров ходили люди, одетые в униформу, и Майкла это навело на мысль.

Увидев, неподалеку, мусорный контейнер, с разным тряпьем, Майкл заглянул в него и обнаружил, то, что могло пригодиться – замасленный комбинезон с эмблемой авиакомпании на рукаве.

Его он напялил поверх своего костюма – комбинезон был на четыре размера больше и совсем не стеснял движений. Теперь Майкл мог идти вдоль рулежной дорожки, аэродрома, издалека принимаемый за техника.

Этот прием сработал: из двух десятков человек, которые попались навстречу, на него посмотрел лишь один – высокомерный тип, с такой же эмблемой на лацкане пиджака, как нашивка на рукаве у Майкла – видимо менеджер той же компании.

Он что-то спросил Майкла по-русски, из чего тому удалось уловить лишь слова ‘шляешься, твою мать…’ и ‘до обеда 2 часа’, на что Майкл недоуменно развел руками, показав на взлетающий с оглушающим ревом самолет, и поспешил дальше.

Свой самолет он нашел по огромному американскому флагу, нарисованному на фюзеляже. Майкл сверил серийный номер самолета с тем, что был заложен в памяти его компьютера: все совпадало – это был нужный ему рейс.

Самолет был суборбитальным, по форме напоминающий наконечник стрелы, не такой вместительный, как многоместные лайнеры, зато сверхскоростной, так что до Нью-Йорка должен был долететь за пару часов.

Оставалось теперь попасть к нему на борт. С ужасом Майкл заметил, что все трапы самолета подняты, а люки закрыты. Его элероны двигались вверх и вниз – это пилоты воздушного корабля перед взлетом проверяли его системы и механизмы.

– Сейчас улетят без меня, – ужаснулся Майкл и закричал изо всех сил: – Стойте! Никто не слышал его криков: к шасси самолета на джипе прикатили два техника, убрали тормозные башмаки и снова уехали.

В отчаянье, Майкл схватил кусок бордюрного камня, невесть как оказавшегося на полосе, и запустил им в кабину летчика.

Камень попал точно в стекло пилотской кабины, и если Майкла до сих пор никто не слышал, то не увидеть камень, попавший в стекло перед лицом пилота, было невозможно.

В окне пилотской кабины показалось чье -то лицо, потом открылась форточка, и пилот на ломанном русском закричал: – В чем дело товарищ?

Вспомнив, что он в комбинезоне русского техника, Майкл, расстегнув молнию на груди, быстро сбросил его, и закричал по-английски:

– Я гражданин США, у меня билет на этот рейс.

– Что? – переспросил пилота, у которого от удивления отвисла челюсть.

– Я гражданин США, Майкл Кондор, у меня билет на этот рейс, – повторил Майкл.

Пилот исчез на пару минут и вскоре появился в окне снова: – Мистер Кондор, ваше имя действительно есть в списках пассажиров, но вы не прошли пограничный контроль, по крайней мере, у меня нет сведений об этом от наземных служб.

– Спускай трап немедленно, я Избранный. Если ты не посадишь меня, то у тебя будут крупные неприятности, – заорал Майкл изо всех сил, и встал прямо на пути самолета, так, что бы самолет мог взлететь, только переехав через него.

Потом, научившийся у русских не стесняться в выражениях, Майкл, закричал, что он плевал на весь воздушный флот Америки, пригрозил, если самолет сейчас не вылетят с ним, то этот рейс будет для экипажа последним.