Последний связной

Этого Майкл не выдержал – он взял руку седого под локоть и отвел ее в сторону. Наверное, это было сделано грубо: на стол из фужера пролилось вино, Гамлет дернулся, сверкнул зло глазами, и спросил у Воронцовой важно, показывая на Майкла пальцем: – Это, шеф? А ты переводишь?

Наталья не ответила, а только пожаловалась Майклу по-английски:

– Придурок! Ему то, какое дело? Почему все, кто украл немного денег, считают себя выше других по положению, и думают, что им можно все?

Гамлет, похоже, что–то понял из разговора. Зло улыбаясь, он снова поднял бокал и начал говорить бесконечно длинно, кивая пренебрежительно на Майкла.

– О чем он теперь? – спросил Майкл раздраженно.

– Рассказывает притчу о том, как один бедный рыбак рыбачил в реке, вытаскивая рыбу за рыбой, – неохотно переводила Наталья, а в ее глазах кипела холодная злость. – Вот только, крупную он отпускал, потому, что она была ему не по зубам, а мелкую складывал себе в сумку. Предлагает выпить за крупную рыбу и удачную рыбалку.

Похоже, выступление неприятного соседа было перефразированной пословицей «Не откусывай больше того, что ты в состоянии проглотить».

– Это намек на нас? – удивился Майкл. – Рыбка это ты, я бедный рыбак, а он что, мистер большой карман?

– В любом случае, постарайся с ними не связываться – нам сейчас не до них. Не знаю, кто они торгаши или криминал. Вот и этот манерами, не блещет, но хочет, похоже, купить пол Москвы.

– Только не нас! – сказал Майкл и признался: – Мне хочется двинуть ему в челюсть!

А Гамлет, повернувшись к Майклу, спросил у него громко, так, что бы слышал весь зал, показав жестами то, что имел в виду:

– Эта твоя женщина? Она хоть тебе дает? – после чего вся его компания дико загоготала. Только смеялись они ровно миг, а потом их смех оборвался, и в зале стало тихо. Оркестр оборвал музыку на полу-ноте, а над столом медленно пролетел бокал с красным вином, угодивший золотозубому точно в лоб, и сделала это Наталья.

Гамлета будто ужалила пчела, он вскочил, вытирая с лица вино, и перегнувшись через стол, попытался Нат схватить за руки.

Впервые в жизни Майкл ощутил бешенство. Он хотел найти взглядом людей из ФСБ сопровождавших его, но те, как назло, ушли курить в коридор.

Встать Майкл не смог, потому, что сзади на нем повис охранник, но левую руку освободить сумел. Тогда, дотянувшись рукой до стола, он взял со скатерти двузубую серебряную вилку с толстой литой ручкой и поставил ее, торчком вверх, под зад седого. Не сумев поймать руки Натальи, тот как раз в этот момент опускался в кресло, и серебряная вилка попала точно в цель.

Гамлет взвизгнул по-поросячьи, вскочил и упал на стол, перебив половину посуды, потом отшатнулся назад, и, потеряв равновесие, начал падать назад, перелетая через кресло.

Его, тренированно, подхватили телохранители, но охраннику, стоящему за Майклом, пришлось, сдвинуться к своему шефу – теперь он лишь придерживал Майкла за плечо.

У Майкла была только секунда свободы: почувствовав пустое пространство сзади, он резко оттолкнулся от стола, и упал назад вместе с креслом вдоль стены, отчего его ноги взметнулись вверх.

Увидев цель – лицо охранника, Майкл, вспомнив школьные тренировки, словно заколачивая мяч в ворота, изо всех сил нанес ему удар ногой в челюсть. После такого удара парню пора было пересчитывать зубы, и, тот отключился на пару секунд, прижав руки к лицу.

Следующим движением Майкл схватил упавшую на пол бутылку, вскочил и приготовился к обороне. Похоже, для охраны такие драки были не в новинку – второй телохранитель двумя мимолетными шагами переместился к Майклу и отбив удар, дернул его за локоть к себе. Он стер бы Майкла в порошок, но на это не было приказа. Охранник лишь держал Майкла, обхватив его сзади руками вокруг тела: железные руки сжимали его мощным прессом так, что у Майкла перехватило дыхание, а его широко раскрытый рот хватал воздух, не чувствуя его.

Единственным оружием в его руках была бутылка, гладкая, бесполезная, и Майкл в отчаянии разбил ее о бронзовое бра висящее на стене, а потом острым, как бритва, обломком полоснул телохранителя по руке, и, не замечая у того никакой реакции, еще и еще раз. Он видел, как расходится кожа на руке, обнажая плоть, и, наконец, не выдержав, телохранитель откинул от себя Майкла, а по руке у него обильно заструилась кровь.

Выругавшись, он размахнулся и с правой руки, вдогонку нанес прямой удар Майклу в голову. При попадании кулака в лицо, реанимация была бы неминуемой, но удар прошелся по касательной, обжигая щеку и висок. В голове все смешалось. Сквозь туман Майкл заметил нож, блеснувший в руках Гамлета, и стал отмахиваться от него разбитой бутылкой.

Краем глаза он заметил Наталью, которая, проскочив под столом, спешила ему на помощь. Она потеряла где-то одну туфлю, а второй, снятой с ноги, целясь острым каблуком, залепила со всего размаха Гамлету в лицо. Гамлет дернулся от боли, что спасло Майклу жизнь: лезвие ножа прошло в дюйме от шеи.

Наталью отодвинула толпа, и нож снова мелькнул у Майкла перед лицом.

– Прощай мама! – подумал он, и тут, как громовой раскат, прогремел выстрел, потом еще один – это люди из ФСБ стреляли в потолок.

Дальнейшее Майкл, помнил плохо. В памяти осталось только, как их с Нат оттеснили к стене и посадили на стулья. Посреди зала ходили с оружием люди из ФСБ и пинками загоняли пьяных посетителей на другую сторону зала туда, где стоял со своей свитой Гамлет, показывая Майклу жестами, как перерезает ему горло от уха до уха.

Через пару минут, в ресторан, будто дожидались драки в коридоре, вломились толпа полицейских. Они отобрали документы у людей, и осмотрели раненых, потом один из них, с четырьмя звездами на погонах, двинулся к Майклу, но пол дороге столкнувшись с Натальей:

– Капитан, я хочу объяснить: этот человек американец, он подвергся нападению и должен получить срочную медицинскую помощь. Все необходимые пояснения мы сможем дать завтра в присутствии адвоката, – заявила скороговоркой Наталья.

– Ты что, советы мне будешь давать мадам? Да кто ты есть? – нервно заржал капитан.

– Капитан, сбавьте тон – этот господин, официальное лицо, а я его переводчица.

– Нет уж, гражданка, извините, переводить будет мой человек. Сергей Иванович подойдите, пожалуйста, сюда!

Похоже, у русских уже был переводчик наготове: к капитану подошел, пожевывая жвачку, гражданский, лет пятидесяти, в строгом дорогом костюме, сшитом точно по фигуре. На переводчика он не походил, стараясь всеми командовать, и, судя по тому, что охрана Майкла шептались именно с ними, в ФСБ чужим он не был.

– Мадам, я позову тебя, когда понадобишься, а сейчас даю две секунды, что бы села на место, – приказал он Нат и дал команду капитану – Семенов, предъяви обвинения мистеру американцу.

– Я капитан Семенов, – представился капитан, через переводчика.

– Я должен провести оперативно–следственные действия в связи с нанесением телесных повреждений Гиви Надия, – показал он на телохранителя с замотанным полотенцем рукой. – У меня есть показания несколько свидетелей, которые, подтверждают, что Вы разбитой стеклянной бутылкой умышленно порезали руку Гиви. Если он истечет кровью, вас обвинят в убийстве.

Вид у Гиви действительно был неважным – белое полотно полотенца пропиталось кровью насквозь.

– Так отправьте его в больницу! – предложил Майкл.

– Он отказался от госпитализации и готов дать показания против Вас.

Дела были совсем плохи: свой золотой телефон Майкл оставил в отеле и обратиться за помощью, не мог. Самое неприятное, что оправдаться было нечем – ведь даже оскорбление посторонними людьми, с точки зрения закона, не давало Майклу право наносить телесные повреждения людям, а ведь он на самом деле ранил двоих.

– Эти люди меня насильно удерживали, – попробовал оправдаться Майкл.

– Это никто не подтверждает, ни персонал отеля, ни посетители. Все утверждают, что вы начали ссору, а Вас только пытались урезонить. У вас на теле нет никаких следов борьбы или насилия, – возразил капитан.

– И что вы собираетесь делать? – спросил Майкл.

– Мистер Кондор, мы разведем участников драки и допросим всех по отдельности. Я допрошу вас, а мои коллеги займутся пострадавшей стороной.

Глава 21. Допрос

Майкла отвели в кабинет администратора отеля и посадили к столу, направив ему в лицо яркую лампу. Начинался допрос, который ничего хорошего не сулил.

В кабинете их было трое: Майкл, капитан и переводчик.

– Не могли бы вы оба представиться – я хотел бы знать, с кем имею дело! – попросил Майкл.

– Это капитан Сергеев, следователь УВД – он, как комиссар полиции в Америке. А меня зовут Сергей Иванович – я перевожу, – объяснял переводчик. – Я буду задавать Вам вопросы, на которые вы должны отвечать.

– Задавайте ваши вопросы – согласился Майкл.

– Мистер Кондор, с какой целью вы приехали в Россию? – спросил переводчик.

– Я здесь по делам министерства энергетики США, – ответил Майкл и потребовал: – Как американский гражданин, я требую вызвать сюда американского консула.

– Разумеется, мистер Кондор, но всему свое время, – сказал переводчик.

– Я настаиваю! Вы должны сделать это немедленно! – не унимался Майкл.

– Хорошо, мистер Кондор. Я позвоню вашему консулу, – сказал переводчик, и, набрав несколько раз какой–то номер телефона, пожаловался:

– Ой, мистер Кондор! Ничего не поделаешь, номер консульства пока занят: эти секретарши, только и делают, что болтают по телефону.

– Семенов, узнай, как там, порезанный гражданин! – скомандовал он капитану. Семенов, выскочил из кабинета, а переводчик предложил:

– Мистер Кондор! Вы же умный человек – догадайтесь сами, как себя вести, чтобы у вас не возникло проблем.

– В Америке меня давно защищал бы адвокат! – заявил Майкл.

– В Америке, вы сейчас сидели бы в камере со скованными за спиной руками.

– Я Избранный, и в Америке меня бы не тронули! – хотел сказать Кондор, но прикусил на всякий случай язык.

В кабинет вернулся капитан и закричал восторженно: – Грузин с рукой концы отдает – дергается, как эпилептик; в коме, что ли? Американец то, его вроде как замочил!

– Значит, пострадавший находится в коме? – уточнил переводчик по-английски.

– Из него крови вытекло полведра – короче, все, что было. Ну, ты америкос, попал – зарезал уважаемого человека. Мы посадим тебя лет на 10!

Ты знаешь, что такое русская тюрьма? Из нее живыми не выходят – уголовники тебя там быстро пришьют! – заорал капитан.

Майкл знал из кино, что угрозы в полиции являются обычным делом, и нужно просто не обращать на них внимания, но нервы у него начали сдавать.

– Я не виноват. Они сами полезли! – попробовал оправдаться он.

– Мистер Кондор, давайте поищем аргументы в вашу пользу! Я вижу на Вашей руке браслет с компьютером. Он с камерой и диктофоном? – спросил переводчик.

– Да, – сказал Майкл.

– В таком случае, на нем могла сохраниться видео или аудио информация, подтверждающая вашу невиновность.

– Я его не включал и Вам запрещаю! – категорически заявил Майкл.

– Мистер Кондор, похоже, вы не понимаете. Мы вообще, можем изъять его у Вас, как вещественное доказательство.

– Хорошо, вы можете посмотреть аудио файлы в компьютере на моей руке, – предложил Майкл.

– Сергей Иванович, можно звать Дока? – спросил капитан, и, выйдя из комнаты, вернулся с парнем богемного вида, напоминающего студента, в потрепанных джинсах, с супермодной всклокоченной прической, с одной серьгой в ухе, с сумасшедшим взглядом и ноутбуком в руках.

Майкла не обманул, ни богемный вид парня, ни молодость, ведь все программисты похожи, как клоны.

– Коллега, – определил он.

Вместе с Доком вошли еще люди из ФСБ и встали за спиной у Майкла.

– Где комп? – спросил Док, и, взяв Майкла за руку, и определил:

– Этот антикварный, мы прочтем за полминуты!

Дока посадили слева от Майкла, да так неудобно, что ему все время приходилось, переносить взгляд – смотреть то на переводчика, то следить за действиями Дока.

– Эй, что ты делаешь? – запротестовал Майкл, увидев неожиданно, как Док, соединив компьютеры в сеть, пытался скопировать целиком всю память его браслета: – Так мы не договаривались!

Он попытался вырвать руку, но ее придерживал железной хваткой человек из ФСБ, а Док продолжал копаться в его компьютере, как у себя дома.

Этот парень был профи, но все же, ничего сделать не смог.

– Черт, программа взлома не работает. У него, защита уникальная, – сказал Док по-русски, но Майкл его прекрасно понял.

– Не на того напал! – подумал он – Поработай-ка с мое в Майкрософт.

– Раз файлы недоступны, то мы временно конфискуем компьютер, – решил Сергей Иванович, кивнув людям из ФСБ, а Майкл начал лихорадочно вспоминать, как легче обнулить всю его память.

Это можно было сделать, назвав его голосом 3 раза по-английски кодовую фразу: – Прощай дорогой компьютер!

Он уже произнес слово «Прощай», но тут в дверях раздался шум, и в кабинет ворвалась Воронцова:

– Капитан, останови допрос, а то останешься без погон!

– Откуда ты, мадам? На место! – рявкнул разъяренный полицейский, но Нат не смутилась.

– Сейчас тебе позвонят и дадут приказ! – предупредила она, а у капитана уже звонил телефон. Он представился, выслушал, чьи-то крики и передал телефон переводчику, а тот, вытянувшись по струнке, пытался сначала возразить, а потом сдался:

– Есть, отпустить!

– Мистер Кондор, похоже, у Вас сильные покровители, – сообщил он недовольно, положив трубку: – Вы свободны! К сожалению!

– А как же обвинения против меня?

– Пострадавшая сторона сняла обвинения: оказалось, этот Нодия порезался сам, – сказал переводчик.

– А как же другой пострадавший? – напомнил Майкл.

– Для вора в законе вилка в заднице – позор.

Бьюсь об заклад, что он попросит сохранить, происшествие в тайне и не будет предъявлять Вам официальных претензий. К тому же, пострадавшим не понравилось, когда мы захотели сделать запрос на их историческую родину, на предмет, все ли чисто у них с законом, и они слезно просили так не делать.

В придачу, мы нашли под столом кучу фальшивых долларов, от которых, все они, как один, отказались.

– Ну, ты доволен американец? – злобно прошипел капитан. – Только не успокаивайся, что пострадавшие забрали заявление – там предпочитают разбираться своими методами.

– Советую Вам выехать из отеля, мистер Кондор, – предупредил переводчик.

– Сейчас ты поедешь ко мне, – прошептала Майклу на ухо Наталья.

– Мистер Кондор, прошу без обид: каждый из нас выполняет свою работу. Поверьте, если бы кто-то из русских попал в такую ситуацию в Америке, из тюрьмы он так просто бы не вышел, – сказал переводчик.

Майклу вернули документы и его кредитную карту.

– Быстро уходим! – шепнула Наталья.

– А мои вещи в номере? – напомнил Майкл.

– Завтра заберем.

Под охраной людей из ФСБ они двинулись к лифту, и когда одна из дверей открылась, Наталья втащила Майкла за руку в кабину, не дав войти вслед за ними ФСБешникам. Затем она нажала кнопку минус первого этажа, и лифт двинулся вниз.

Через несколько секунд двери лифта снова открылись на минус первом уровне – это была подземная парковке. Тут стояли служебные машины отеля и машины обслуживания – из прачечной, химчистки, и доставки продуктов.

На парковку с улицы влетело желтое такси, из которого, расплатившись, вышел менеджер отеля.

На лобовом стекле такси загорелся зеленый огонек, подтверждающий, что машина свободна, и таксист тронул ее с места, собираясь уезжать, тогда Наталья кинулась наперерез и остановила машину, стукнув ладошкой в лобовое стекло.

– Сто долларов до Воробьевых гор, только уезжаем быстро, – предложила она голове в кепке, которая высунулась из бокового окна.

Голова, обрадовано кивнула, открыла двери салона, Майкл вместе с Нат сел на заднее сидение, а машина двинулась на выезд.

Они проехали до ворот парковки, тут Наталья опустив свою голову ниже, и зашептала Майклу: – «Пригнись»: на выезде из подземной парковки возле шлагбаума стоял один из тех, с кем была драка, и рассматривал пассажиров выезжающих автомобилей.

Майкл наклонился так низко, как мог, и его голова легла к Наталье на колени. Машина на скорости выскочила на улицу, и они, при слабом свете желтых ламп, похоже, остались незамеченными.

Дальше по Москве они и ехали, прижавшись друг к другу.

Шевелиться Майкл боялся, чтобы не беспокоить Наталью, а та все не решилась его прогнать. Наконец она все же спросила:

– Тебе так удобно? У меня коленки затекли.

– Извини, я не подумал, – сказал Майкл, находившийся в полном блаженстве, и принял нормальное положение.

– Давай не будем расслабляться! – предупредила Нат и сказала. – У тебя ссадина на левом виске, тебе не больно?

Только сейчас Майкл почувствовал боль в левом виске и вспомнил кулак охранника, который чуть не сорвал скальп с его головы и, по-видимому, перстнем рассек кожу. Кроме того, он заметил порез на запястье, будто кто-то, пытался срезать ремешок часов.

– Я в порядке, – ответил он, хотя его мутило, а висок сильно болел. Машина проехала Каменный мост и помчалась по освещенным улицам.

Сверху проплывали разноцветные огни рекламы, они миновали метромост, здание Университета, потом Наталья показала водителю нужный поворот, и они остановились возле высоких домов.

– Выходим, – предупредила Наталья. Она расплатилась с водителем, они вышли из машины, которая сразу уехала.

– Ты хромаешь? – заметил Майкл.

– Каблук сломала. Жалко туфли – они мои любимые. А у тебя пиджак разорван!

Майкл осмотрел одежду – на левом лацкане пиджака выделялся порез, сделанный ножом, а на левой коленке маячила дыра.

– Давай купим тебе джинсы! – предложила Наталья, показывая на супермаркет в первых этажах ближайшего дома.

– Не люблю ходить по магазинам, но с тобой я готов на все.

Наталья завела его в магазин, где купила себе туфли, которые, похоже, ей не понравились и были приобретены лишь целью, добраться до дома, а Майкл приобрел джинсовый костюм.

Старый, испачканный в ресторане, у него взяли в чистку, пообещав доставить костюм в Метрополь.

Глава 22. У Натальи

– А где твой дом? – спросил Майкл, рассматривая вокруг несколько небоскребов, когда они снова оказались на улице.

– Вот тот. На другой стороне.

– Ты живешь одна?

– Нет с кошкой. Ее зовут Машка.

Они перешли через дорогу, вошли в подъезд, и поднялись на последний этаж.

–Входи, чувствуй себя, как дома, – предложила Наталья и предупредила: – Только учти – у меня небольшая квартирка.

Майкл вошел в прихожую, с интересом заглядывая во все комнаты – в квартире была спальня, гостиная и кухня – все обставлено со вкусом.

– Тебя покормить? – спросила она.

– Нет, сегодня я уже отужинал.

– Тогда ложимся спать. Только сначала, я перевяжу тебе голову.

Наталья принесла бинты и завязала ему ободранный висок, потом уложила его и погасила свет. Он лежал в своей постели, а она на диване напротив.

Ему не спалось. В полумраке он рассматривал ее волосы, полуголые плечи в маечке на тонких бретельках цвета морской волны, немного фосфоресцирующей в темноте.

– Я вижу – ты не спишь, тебе плохо? – спросила Наталья, заметив, как он, облокотившись на подушку, смотрит в ее сторону.

Голова у Майкла уже не кружилась, но ему хотелось, что бы Наталья поправила повязку, которая сползла ему на шею, тогда бы он снова почувствовал на своем лице ее мягкие ручки.

– Голова еще болит, – начал врать Майкл, а Нат подошла к нему и села рядом: – Дай мне посмотреть! Ну вот, я вижу – припухлость на щеке сошла, так что повязку можно снять, а от головной боли у меня есть хорошее средство.

Она принесла в столовой ложке горькую микстуру и заставила Майкла ее выпить, потом положила свою ладонь ему на голову, проверяя – нет ли жара.

Прежде о нем никто так не заботился, разве что мать: все девушки, с которыми он когда–то был знаком, незаметно исчезали на время из жизни, пережидая его простуды и ушибы. Даже Лиз, если он себя чувствовал неважно, вызывала для него врача, а потом спокойно оставляла его болеть в одиночку.

– Ты что, собираешься возиться со мной всю ночь? – спросил Майкл, в глубине души страстно этого желавший.

– Ну, а кто еще тебе поможет? Ты ведь тоже не оставил меня сегодня в беде, рискуя жизнью? – напомнила Нат.

Она сидела на краю постели, а ее нога с едва загорелой ровной кожей была рядом – почти у его лица и Майкл, сделав вид, что все произошло случайно, прикоснулся к коленке губами.

Нат этому не удивилась, а только посмотрела на него с усмешкой: – Кто-то из нас мошенничает, представляясь больным.

– А разве я могу спокойно болеть, когда ты рядом? – спросил Майкл.

– Разве у нас есть выбор?

– Конечно. Давай отметим нашу победу в неравной схватке с врагами, – предложил Майкл.

– Да, ты хоть встать сумеешь? – спросила она.

– Сейчас оденусь, и буду бегать по квартире, – сказал Майкл, вставая с постели и натягивая свою рубашку.

– Бегать от меня? – лукаво поинтересовалась Нат.

– Скорее за тобой.

– Ты думаешь, я буду убегать? – спросила она, заставив Майкла задуматься, что же больше в этой фразе: привычки Нат играть словами или неприкрытый флирт.

– А тебе хочется спать? – спросил он, решив уточнить ее настроение.

– Нет, у меня сон прошел тоже, – призналась она. – Только вот, ты уже почти одет, а я еще нет.

– Нат! – взмолился Майкл, – не одевайся, как на прием в посольстве – тебе лучше в домашнем.

– Хорошо, будем на равных – ты в рубашке и я тоже.

Она вышла в другую комнату и вскоре вернулась: на ней была белая рубашка чуть выше колена с коротким рукавом и широким воротом, на шее нитка красных кораллов, а на ногах белые туфли с тонкими ремешками, высоким золотым каблуком и колготки, наличие которых Майкл определил по блеску, вроде электрического разряда, который сопровождал все ее движения, будоража воображение и вызывая непреодолимое желание прикоснуться к этим искрам.

– А что, она же гладила мне щеку, почему мне нельзя? – начал настраивать себя Майкл, но погладить Нат, так не отважился.

– Мы с тобой неплохо смотримся, – сказала она, глядя в зеркало.

– Особенно ты в тапочках на четыре размера меньше. Вот, только мне не хочется долго накрывать на стол в гостиной – пойдем на кухню: там вся еда и выпивка под рукой.

Они прошли на кухню, которая была таким же уютным уголком, как и все, что ее окружало: широкий стол, несколько мягких кресел, бар с винами и большой букет роз в вазе на подоконнике, при виде которого у Майкла зажегся в груди огонь ревности.

– Цветы всем нашим женщинам подарили на работе, – объяснила Нат, заметив его ревнивый взгляд, и распорядилась – накрывай на стол: бери все на свой вкус из холодильника, а я выберу вино.

И, пока Майкл выкладывал на стол, упаковки с рыбой, салатами и разогревал в микроволновке пиццу, Нат принесла бутылку вина: – Смотри это коллекционная, мне подарили ее на счастье. Она хранилась семьдесят лет в винном погребе, и еще пять лежала у меня в специальном контейнере.

Он разлил вино в бокалы, и они чокнулись просто так, без тоста, испытывая удовольствие оттого, что смотрят друг на друга, и это вино сразу ударило в голову.

Есть почти не хотелось, стало весело и хотелось говорить, а Нат притягивала его, как магнит.

– Неплохо мы повеселились вчера – такого экстрима в моей жизни еще не было – начала она вспоминать прошедший день.

– Я тоже впервые дрался на ножах, – признался Майкл, с тайным содроганием вспоминая блестящую сталь у своей шеи.

– Я тобой просто восторгаюсь – не каждый на твоем месте сохранил бы мужество! – призналась она, глядя на него с искреннем восхищением. – А ты хоть помнишь, как вскрывал огромного мужика стеклом от бутылки? У меня до сих пор мурашки по коже! Тебе что, захотелось посмотреть, что у него внутри?

– Да ты сама выскочила, как ведьма, из-под стола, и начала колотить их туфлей – я думал, они от страха попадают в обморок! – не слишком удачно пошутил Майкл.

– Так значит для тебя я ведьма? Ну, это тебе даром не пройдет: с помощью колдовства я превращу тебя в хомячка, и буду хранить в клетке.

– Ты обиделась? – спросил Майкл: удивительно, но женщины, все без исключения, не воспринимают шутки, если в ней, хоть немного, задевается их внешность.

– На людей с травмированной головой не обижаются, – сказала Нат.

Она включила телевизор, плоский экран, которого висел на стене в виде картины. Зазвучала музыка, какой–то неизвестной группы, тогда Майкл, вставая с кресла, пригласил Нат танцевать.

Она шагнула навстречу, они обнялись и начали двигаться в такт, но это был не танец, а жадное любопытство двух тел, когда каждому хотелось почувствовать ближе другое.