Братья по крови

– Блин… А ведь и правда… когда? Я хотел сказать, что вчера. Но это было практически ещё сегодня.

– И что я сказал?

– А ты уже не помнишь? – Лёшка усмехнулся. – Ты сказал, что если шансов нет никаких, то и терять-то особенно нечего. А значит, и бояться нечего. Прорвёмся.

– А получится? – спросил его я.

– Не попробуем – не узнаем.

* * *

От метро в сторону интерната мы решили пойти другим путём. Потому что вдоль трамвайных рельс, а потом мимо Новоспасского монастыря да через пруд всё-таки далековато. А наискосок, дворами… Я же тут практически местный и все проходные дворы знаю.

Об одном я только забыл. Любимое развлечение местной шпаны – подкараулить тех, кто помоложе да послабее, чтобы потрясти из них мелочь. Могли побить, могли просто угрожать, чтобы добиться успеха.

В одном из дворов нас обступили сразу трое. И совсем не такие миролюбивые, как рыжий со товарищи. Эти были и постарше, и покрупнее. И, судя по всему, немного пьяные, а значит, на взводе и без тормозов.

– Денюшки есть? – спросил подошедший первым фиксатый парень с наколкой на руке. На костяшках правой хорошо читались буквы – «К О Л Я» – а на левой, тоже на костяшках, значились цифры «1 9 5?». Именно так. Вместо последней цифры был вопросительный знак.

Я не успел ничего ответить. Лёха меня опередил.

– Денюшки есть. Да не про вашу честь.

А после тупо зарядил фиксатому в пах и, когда того согнуло вперёд, снизу вверх пробил кулаком в челюсть. Фиксатого от удара аж подбросило, но лишь для того, чтобы приземлить на землю.

Раздумывать было некогда. Тому, что был слева от меня, я нанёс довольно-таки подлый удар ботинком под колено. Попал хорошо. Мой оппонент сразу же выбыл из потасовки. Ну а за то, что игра пошла не по правилам, я не переживал. Они нас ведь тоже не пряниками угощать собирались.

Между тем третий противник сцепился с Лёхой и смог его завалить на землю. Ещё немного, и он начнёт окучивать брата кулаками.

С разбегу бью чисто по-футбольному, пыром, в голову врага. Тот завалился на бок. Лёха, высвободившись из-под грузного тела, мигом вскочил на ноги, а потом стал пинать поверженного противника ногами.

Я оглядел поле боя. Фиксатый лежал, скрючившись, зажимая лицо руками. Из-под ладоней сочилась кровь.

Громче всех орал тот, что с разбитым коленом. Похоже, я ему ногу сломал. Я подошёл к нему и замахнулся кулаком, чтобы разбить ещё и лицо.

Неожиданно тот закрылся руками и довольно-таки жалобно проблеял:

– Н-н-не бей!

– Напомни мне! Чего вы там хотели?

– Н-н-ничего…

– Ну как же… Мне показалось, что твой друган поинтересовался у нас про какие-то деньги. Наверное, хотел нам деньгами помочь?

Я снова замахнулся.

– Д-д-да. Вот…

Он полез во внутренний карман своего потёртого пиджака и протянул мне несколько смятых купюр.

– Возьми!

А чего не взять? Я забрал деньги и сунул в боковой карман брюк.

– Ладно. Живи.

Обернувшись, я заметил, что Лёха шмонает одного из противников.

– Лёшка! Это уже грабёж называется.

– Это трофеи. Что с бою взято – то свято.

Движение сбоку замечаю только краем глаза.

– Лёха! Сзади!

Это вдруг оживший фиксатый внезапно рванулся в сторону Лёшки.

* * *

Время замедлилось. Кажется, что сейчас его можно было есть ложкой, как густой кисель. Но ложки не было. А был нож, который фиксатый сжимал в правой руке. Ему оставалось меньше метра до того момента, как он сможет воткнуть острое лезвие в спину моего друга. И не просто друга, а моего кровного брата.

Алексей уже начал двигаться. Но я не был уверен, что он успеет увернуться.

А время всё так же медленно текло на вселенских часах. Кажется, я что-то закричал. И прыгнул.

Я прыгнул. Прыгнул некрасиво, безо всякой подготовки, сразу двумя ногами вперёд. Сам не понимаю, как у меня это получилось.

И вдруг время, как собака, что сорвалась с цепи, резко рвануло вперёд. Я впечатался обеими ногами в бок фиксатого и сбил его с ног. Но при этом сам упал на спину, больно ударившись копчиком о землю. Аж весь дух из меня вышибло.

Когда я более-менее пришёл в себя, Лёха уже совсем затоптал фиксатого. Да похоже, что он уже и не фиксатый вовсе, а беззубый.

– Пора сваливать, брат!

– Валим.

Лёха прекратил избивать гопника, и мы скорым шагом, но не бегом, покинули этот дворик. Бежать нельзя. Слишком палевно со стороны. Но мы уходили, довольные собой. Поле боя осталось за нами.

* * *

Сразу в сторону интерната мы не пошли. Свернув налево, двинулись в обход монастыря. Снова мимо пруда. Там спустились к роднику и умылись. Мы изрядно испачкались в крови, но это была не наша кровь, а кровь врага кольчугу не пачкает.

– Лёха! Ты чего сразу в драку полез? У нас же денег было всего копеек тридцать, не более. Отдали бы и дальше пошли.

– Ненавижу я этих тварей! Ты не поверишь. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы никого из них там не убить.

– Да-а… Оставлять живых побитых врагов – плохая примета.

– Я просто почувствовал, что добром мы с ними не разойдёмся. И деньги у них были, и выпили они уже. Им покуражиться хотелось над нами. А тридцать копеек их явно не устроили бы.

– Сколько у нас теперь денег?

Лёшка пересчитал купюры.

– Двадцать семь рублей. И вот ещё что…

Он извлёк откуда-то сзади из-под ремня нож. Самодельная финка. Похоже, что зоновской выделки, с наборной ручкой из цветного оргстекла.

– Дай-ка глянуть.

Он передал мне финку. Протянул правильно. Рукояткой в мою сторону. Сразу видно, что человек умеет обращаться с холодным оружием.

Нож был типичной самоделкой. Возле рукояти были видны следы ржавчины. Кажется, что кто-то плохо почистил лезвие ножа после применения. А что с ним делали? Я не эксперт. Может, кому кровь пустили, а может, колбасу на закусь резали да консервные банки с тушёнкой вскрывали.

Я размахнулся и забросил ножик подальше в воду.

– На фига ты это сделал? – недовольно спросил Лёха.

– Палевно хранить у себя такую пику. Им, похоже, кого-то уже пырнули. Там возле рукояти следы крови были.

Я не обманывал. Я просто не говорил всю правду. Иногда так даже лучше.

– Да и деньги с собой лучше не брать. Или сопрут, или отберут.

– Кто?

– Какая разница. Спрячем где-нибудь здесь. Целее будут.

– Промокнут, – уже разумную мысль высказал Лёшка, но тут же сам себя опроверг. – Хотя…

Он отошел в сторону и притащил обрывок какого-то рубероида, или как там называется эта чёрная промасленная толстая бумага в рулонах. Из этой штуки от сделал что-то типа маленького конверта и, достав из кармана спички, начал запаивать конвертик.

– Ты откуда спички взял?

– У этого были… Ещё и папиросы есть. Будешь?

Он протянул мне мятую пачку «Беломора».

– Нет. Я завязал. И тебе не советую. Лучше давай спортом займёмся. Пока есть такая возможность. А то скоро уже и в армию заберут, года так через четыре. Ты не помнишь? Сколько сейчас служат? Два года или больше?

– Два в пехоте, три на флоте.

– Ну вот и ладно. Отслужим срочную, а там поглядим. И кстати, ты хочешь снова в Афган? Нас ведь в семьдесят восьмом призовут или в начале семьдесят девятого. Как раз именно тогда первые наши войска в Афган и вошли.

– Ну… Так-то особого желания нет. Но если пошлют, отказываться не буду.

– Могут не послать. Мы же теперь сироты.

– И детдомовских посылали.

– Ладно. Как говорила героиня одного американского фильма: «Я подумаю об этом завтра…»

Мы спрятали чёрный конвертик под корнями приметного дерева на склоне у монастыря и присыпали землёй, прикрыв сверху куском красного кирпича.

– Ну что, брат, – поинтересовался я. – Пошли в интернат?

– Знаешь, Саня… А я даже рад, что мы с тобою стали братьями!

– Не поверишь. Но я тоже этому рад. И ещё… Когда ты утонул, у меня было какое-то чувство, что мне кого-то не хватает. Похоже, что у близнецов более тесная связь, чем просто у обычных братьев.

– Я что-то читал такое в интернете.

– Там много чего писали. Знал бы, что мы сюда, в семидесятые годы, попадём, я бы побольше чего интересного нарыл про это время.

– Ну да. Ты же старый опер, рыть умеешь.

– Теперь мы снова на старте. И только от нас зависит, кем мы станем в этой жизни.

* * *

А на входе в интернат нас уже ждали…

Глава седьмая

– Леон! А жизнь всегда такое дерьмо или только в детстве?

– Всегда.

Из к/ф «Леон»

1974 год, 2 июня, воскресенье. Москва. Школа-интернат

– Явились, не запылились, голубчики! – визгливым голосом начала разговор с нами крупногабаритная тётка с высокой причёской на голове.

Возле тётки стоял ещё мужик в невзрачном костюме. Костюм явно знавал и лучшие годы, да и мужчинка тоже был потрёпанный жизнью. Усатый и небритый. На его лице читались скука и желание выпить. А глаза у него были мутными и блестящими. Так бывает у тех, кто уже пропил свои мозги процентов на пятьдесят или даже больше.

Рядом с ними стояли ещё два школьника, явно постарше нас. Но выглядели они как бы прилизанными, что ли. Такие все из себя правильные. Помню такой типаж из прошлой жизни. Активные комсомольцы, ага. Стукачи и жополизы.

– О чём это вы, Нелли Леонидовна? – тоном ничего не понимающего простачка начал Лёшка.

Я-то никого тут не знаю, а Лёшка уже всё и всех вспомнил. Это хорошо. Не придётся нам с ним разыгрывать тут полную амнезию.

– И он ещё меня спрашивает! Я тут больницы и морги уже обзваниваю. Милицию на ноги подняла. А они вот шляются неизвестно где.

– А зачем морги? Кто-то умер, Нелли Леонидовна?

Похоже, что Лёха просто троллит эту жирную дуру. Может, и мне вмешаться? Я хоть и не помню из них никого, но могу поддакивать брату, ежели чего.

– Что случилось, Нелли Леонидовна? – в унисон с братом интересуюсь я.

– Что случилось? А вы не знаете? Признавайтесь! Кто из вас утонул?

Мы с Лёхой недоуменно смотрим друг на друга.

– Кто утонул? – спрашивает Лёха.

– Кто? – переспрашивает тётка, глядя на нас оловянными глазами.

Похоже, что сейчас в её маленьком мозгу что-то происходит. Но её старый арифмометр не справляется с поставленной задачей.

Как сейчас помню, был такой счётный прибор. Назывался арифмометр «Феликс». Большой, железный, тяжёлый. Там ещё ручку надо было крутить, чтобы он цифры считал.

Крутанёшь один раз – считай, на два умножил. Сколько раз крутанёшь, на столько раз и умножишь. Так, кажется, он работал. Но врать не буду, точно не помню.

Так вот сейчас в голове у этой Нелли Леонидовны крутится примерно такой вот древний протопроцессор и решает странную задачку.

«Было: два мальчика четырнадцати лет. Братья-близнецы. Лёша и Саша.

Один из них утонул.

Кто из них утонул? Если перед ней стоят два одинаковых мальчика, но она не знает, кто из них Лёша, а кто из них Саша».

Наконец она соображает, что что-то пошло не так. Мне и так ясно, что у неё произошёл сбой в программе и началась перезагрузка процессора на другую задачу. А чтобы всем было весело, она решила сорвать свою злость и недопонимание происходящего на нас с братом.

– Почему у тебя на рубашке кровь? – спрашивает она у меня, ткнув в меня жирным пальцем с бордовым ногтем.

– Из носа кровь пошла.

– Дрался?

– Не у меня пошла, у брата, – киваю в сторону Лёшки.

– А почему кровь на твоей рубашке, если кровь пошла у него?

– Я ему помогал.

– Вы что? Подрались друг с другом?

– Да вы что, Нелли Леонидовна? Мы же братья! – вступает в перепалку Лёшка.

– Иванов! Пилипенко! – командует она своим комсомольцам-холуям. – Отведите этих к медсестре. Пусть осмотрит их на предмет… Пусть осмотрит. А потом на ужин.

Подхалимы кивают, и каждый из них берёт под локоток одного из нас. Я ещё не разобрался, кто из них Иванов, а кто Пилипенко, но это неважно.

– Я ещё вам покажу, где раки зимуют! – Это она уже нам угрожает неведомыми карами.

Я-то промолчал, а вот Лёха… Ну кто его всё время за язык тянет?

– Нелли Леонидовна! Раки зимуют в тех же водоёмах, в которых живут и летом. Только с наступлением холодов они опускаются на самое дно и ведут малоподвижный, сонный образ жизни в своих норах.

– Ты… Ты… – Лицо у тётки становится бордовым, под цвет лака на её ногтях. Кажется, что ещё чуть-чуть, и она умрёт от такого повышенного кровяного давления. Хотя, судя по её умственным способностям, инсульт головного мозга ей не грозит. Как в том анекдоте про чукчу: «Были бы мозги – было бы сотрясение».

– Моя фамилия Тихий, Нелли Леонидовна. – Лёха наклонил голову к левому плечу и улыбался так наивно, как могут улыбаться только психи с диагнозом «олигофрения в степени дебильности».

Ему бы ещё для усиления визуального эффекта пальцем в носу поковырять. Но нет. Уже перебор будет. Вот только я не понимаю, зачем он нарочно её провоцирует? Ладно… Потом спрошу у него наедине.

Красномордая тётка разворачивается и молча удаляется. Похоже, что она это сделала исключительно для того, чтобы окончательно не потерять своё красное лицо перед какими-то там… учениками. А нас, подталкивая, ведут куда-то двое активистов.

Но стоило нам свернуть за угол, как Лёшка выдернул свой локоть из руки сопровождающего.

– А ну, руки убрал! Быстро! – цедит он сквозь зубы, пристально глядя снизу вверх прямо в глаза своего конвоира.

Я следую его примеру и тоже освобождаюсь от захвата.

– Сами дойдём. Дорогу знаем… – бурчит Лёха и, взяв меня под руку, увлекает за собой.

* * *

– Чего ты эту даму провоцировал? И кстати, кто она такая?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Что? Где? Когда?» (лат.)

2

«Кто?» (лат.)