скачать книгу бесплатно
С президентом Франции царская чета посещает Лувр, один из исторических центров мировой политики. По пути в Версаль – неразрывная череда приветствующих французов. Царь, выглядывая из
окна кареты, непрерывно прикладывал руку к фуражке в приветствии. В Версале тихо заметил Александре Федоровне: «Еще немного и у меня рука отсохла бы». Осматривая знаменитые фонтаны, сказал: «Да, действительно, похож на наш Петергоф, у нас золотистого цвета больше».
Дочь Ольга стала любимицей царской свиты в Царском Селе.
Проходя по коридору, весело здоровалась со всеми, среди ее друзей —
казаки из собственного полка Его величества, солдаты и даже арапы в белых чалмах и шитых платьях, по традиции еще от Екатерины Великой, дежурившие у парадных дверей. Свободно болтая по-английски, Ольга ставила в тупик взрослых дядей-друзей. Подражая маме, с любовью опекала младшую сестру Татьяну, карьими глазками весело поглядывавшую на мир.
С любовью смотревший на своих подрастающих дочурок, император не забывал изучать и карту мира.
*
Из письма брату Георгию (17 декабря, Царское Село):
Последние две недели были тревожные для меня по поводу событий в Китае – куда черт дернул немцев?
Поэтому мы должны были занять Порт-Артур, куда, я надеюсь, с Божией помощью упрется наша Сибирская железная дорога! Теперь самое главное, чтобы японцы не трогались, подталкиваемые Англией – они делаются очень опасными и сильными на Востоке.
*
В доме великого князя Константина Константиновича за чаепитием Сандро, поглядывая на жену Ксению, говорил:
– Я скорблю, государь слишком нерешителен. Все отмечают, что он подвержен, большей частью, находиться под впечатлением последнего сказанного ему слова. Дай Бог, чтобы время выработало в нем самостоятельность. Старшие дяди знают его слабость и во всю пользуются.
Константин Константинович покачал головой:
– Сандро, ты к нему несправедлив. Он принимает советы, которые совпадают с его мнением. И у него есть черты, которых нет ни у кого из наших.
– И какие?
– Например, спокойствие и выдержка в любой ситуации, он никогда не теряет головы и не поддается эмоциям. В его делах отсутствует какая-либо торопливость, решения всегда взвешены и продуманы.
–
В новогоднем послании немецкого императора прозвучала
важнейшая тема для любого правителя – мир.
Вильгельм II – Николаю Второму (4 января 1898, Потсдам):
Дорогой Ники,
Начался новый год, и старый год завершился. Но я не могу расстаться с ним, не упомянув о тех прекрасных и блистательных днях в августе, когда я смог обнять тебя и Аликс, и не поблагодарив тебя за твое доброе, великолепное, даже расточительное гостеприимство, с каким ты принимал Викторию и меня.
С глубокой благодарностью я вспоминаю приятные часы, которые мне удалось провести с тобой в беседах, показывающих, что мы одного мнения о принципах, которым следуем, исполняя задачу, возложенную на нас Господом. Каждый из нас стремиться сделать все лучшее для развития и благополучия своей страны, видя в этом свой долг! Но мы оба одинаково стараемся обеспечить нашим странам мир!
Теперь до свидания, дражайший Ники, сердечный привет Аликс и самые почтительные поздравления твоей дорогой Мама от вернейшего и преданнейшего друга и кузена
Вилли
*
Проходя по коридору военного артиллерийского училища, великий князь Михаил Александрович, младший брат государя, обратил внимание на троих курсантов, перешептывающихся у окна и посмеивающихся. Рыжеватый, с заметными конопушками, сквозь зубы процедил: «Царский выскочка…» Шедший следом за Михаилом Александровичем курсант, резко развернулся и шагнул к троице.
– Вы что-то сказали? – с гневом спросил он. – Повторите.
Рыжеватый быстро удалился за спины товарищей. Спросивший
покачал головой – и продолжил свой путь. В конце коридора его поджидал великий князь, заметивший эпизод. С дружеской улыбкой Михаил Александрович протянул руку:
– Благодарю. Михаил Романов.
Подошедший ответил твердым пожатием:
– Брайан Джонсон. Для Вас – Джонни.
– Для тебя – просто Миша, – и наложив на рукопожатие
левую руку. – На всю жизнь?
Джонсон, накладывая свою, подтвердил: «На всю».
*
Из письма Николая Второго – брату Георгию (29 марта, С-Петербург):
Я уверен, что ты обрадовался назначению 90 миллионов рублей на усиленное судостроение для нового Тихоокеанского флота. Очень пора нам стало сделаться сильными на море, а особенно теперь, когда пошла своего рода травля и погоня за китайскими портами. Слава Богу, что нам удалось занять Порт-Артур и Талянвань бескровно, спокойно и почти дружески!
[Порт-Артур был захвачен Японией у Китая в 1894 г., Россия заставила Японию отказаться от него и подписала с Китаем договор об аренде порта.]
Конечно, это было довольно рискованно, ну а прозевай мы эти гавани теперь, впоследствии, конечно, без войны нам бы не удалось вышибить засевших туда англичан или японцев! Да, смотреть надо зорко, там, на Тихом океане, почти вся будущность развития России, и, наконец, мы имеем вполне незамерзающий открытый порт; а железная дорого туда еще более укрепит наше положение.
Странно подумать, что Кирилл, плавающий на «России», близкий свидетель и участник всего происходящего на берегах Желтого моря!
[Великий князь Кирилл Владимирович, как представитель русского царя, на новом русском военном корабле приплыл в Китай, официально принял Порт-Артур у китайского губернатора, потом нанес официальный визит японскому императору Муцухито.]
Как тебе понравились статьи в английских газетах? Жадные
мерзавцы – всегда им всего мало! Черт с ними!
*
На аудиенции у царя – министр иностранных дел.
– Какова реакции на наше предложение о мирной конференции и по сокращению вооружений от 12 августа? – спросил царь.
Муравьев раскрыл папку, лежащую на письменном столе царя:
– Как и ожидалась – разная. Ведущие страны отмалчиваются.
В остальных – положительная.
– Причины?
– В планах Англии – господство на море. Германия и Франция активно соперничают за колонии в Африке и готовятся к морскому соперничеству на море. Зато Австро-Венгрия и Италия поддержали наши инициативы. В их столицах понимают, что гонку вооружений, которую навязывают ведущие страны, им не выдержать. И они желают, чтобы не отстать, вооружения сократить.
– — Нам нужно как можно более открыто разъяснять свою позицию. Современные вооружения становятся все смертоноснее. Дальнейшее движение по этому пути гибельно для мира.
Совершенно очевидно, что для абсолютного большинства людей на земле прочный мир – главное желание. И Христос говорил: блаженны миротворцы, ибо сынами божиими нарекутся. Будем твердо идти по этому пути.
В кратчайший срок, в согласовании с другими министерствами, нужно подготовить циркуляр с конкретной программой мирной конференции и разослать, как и первый, государственным послам. Для ускорения предложить место конференции. Ваше предложение по месту?
– Гаага. В Голландии у нас родственные связи и их правительство положительно отреагировало на нашу первую инициативу.
В конце августа газеты разнесли трагическую весть: в Австрии итальянский анархист ударом ножа в сердце убил императрицу Элизабет, жену императора Франца Иосифа. «Ужасное известие! – отозвался Николай Второй. – Бедный Франц Иосиф! Что за трагическая судьба у него».
*
Александра Федоровна – Николаю Второму (20 сентября, Ливадия):
Мой драгоценный, любимый душка!
Ты прочтешь эти строки, когда мерзкий поезд будет уносить тебя все дольше и дальше от бедной женушки. Первая наша разлука после свадьбы – мне страшно, я не могу вынести даже мысли о том,
что ты уезжаешь так далеко от меня. Но я не вправе ворчать, у Матушки такое горе, и она нуждается в твоем утешении, и бедному Апапа (датскому королю) ты тоже нужен – как приятно сознавать, что ты можешь быть полезен и помочь другим в печали (царь уехал в Данию на похороны своей бабушки, датской королевы Луизы, скончавшейся в возрасте восьмидесяти одного года). Я не на миг не перестану думать о тебе, и мои нежные молитвы будут всегда с тобой. Благослови и сохрани тебя Господь, мое сокровище, мой дорогой возлюбленный, и пусть его ангелы охраняют тебя.
Я не могу даже думать о том, что будет со мной без тебя – тебя, моего единственного, жизни моей. Я буду писать тебе каждый день, с тем чтобы, находясь среди других, ты хоть иногда слышал мой голос. Это напомнит тебе былые годы, только двух любимых существ уже нет – как тебе будет недоставать бедной Амама (скончавшаяся датская королева Луиза) – помоги и утешь тебя, Боже! Только бы они не задержали тебя надолго, хотя я понимаю, как бедная Матушка жаждет быть с тобой и излить свою душу. Нежно поцелуй ее от меня.
Как ужасно все покажется, так пусто и грустно – одинокие ночи – благослови меня, прежде чем заснешь, я всегда буду это делать для тебя – ветер донесет к тебе мое благословение. Береги себя, милый, любовь моя, и возвращайся сильным и благополучным.
Кажется, что у тебя никогда не будет ни покоя, ни отдыха, хотя ты так в этом нуждаешься. Я буду считать дни и часы, и пусть они пройдут так же быстро, как эти недели, хотя я в этом очень сомневаюсь. О, как я люблю тебя, мой родной, драгоценный, дорогой муженек, все глубже, сильнее, чище.
Я никогда не воображала, что наша семейная жизнь будет такой идеальной, твоя любовь дала мне полное счастье. Наши дорогие
девочки (в твое отсутствие), конечно, утешат меня.
О, Ники, мой муженек, наша разлука тяжела, а мне так хотелось, чтобы ты отдохнул, и мы жили спокойной жизнью, полной любви. Если бы я только знала, начинается у меня что-то или нет. Дай Бог, чтобы это было так, я жажду этого и, думаю, мой муженек тоже. Наша последняя ночь вместе, и потом одна-одинешенька на две долгие недели – но какая я эгоистка, все жалуюсь, а тебе от этого только хуже. Путешествие твое нелегкое, приезд будет ужасен – и меня не будет рядом, чтобы поцеловать, утешить тебя и заключить в свои объятия.
Я буду часто телеграфировать тебе по «Юникоду» и в дороге тоже, чтобы сказать тебе, как мы вернулись сюда, и ты тоже будешь иногда телеграфировать, правда? Письма я буду ежедневно отсылать в Бернсдорф, а потом, по пути домой, в Любаву, писать тебе, это утешение для меня, я так привыкла говорить с тобой о всяких пустяках, что теперь трудно без этого обойтись. Спать я буду в твоей каюте на «Штандарте», чувствуя себя ближе к твоему сердцу и твоим мыслям, мой обожаемый, любимый Ники.
О, мой душка, мне так грустно смотреть на твои большие печальные глаза – ах, отчего я не могу ехать с тобой – но я не могла поступить иначе, ведь Ирен (сестра Александры Федоровны) проделала такой большой путь, чтобы повидаться со мной перед отъездом на долгое время. О моем отсутствии так никто не будет сожалеть, так как я еще, в какой-то степени, им всем чужая – а они теперь хотят видеть только тех, к которым привыкли в окружении Амама. Теперь до свидания, мой ангел, моя радость, мой Ники, целую, целую тебя.
Твоя женушка навеки, навеки
Из письма Николая Второго – Александре Федоровне (22 сентября, в поезде):
Моя любимая, милая женушка,
Даже не могу сказать, как я благодарен тебе за твое нежное, милое длинное письмо, которое ты оставила для меня в поезде. Я прочел его, как только потерял из вида катер, уносивший тебя на яхту. Это было ужасно. Видела ли ты, как я махал тебе из окна шапкой? Я не мог отвести от тебя глаз, пока ты не взошла на борт, но
потом в темноте потерял из вида. Я как раз получил твою первую чудную телеграмму из Ливадии, утешительно было знать, что ты дома и все благополучно.
Бог даст, я смогу, по возможности, скоро встретиться там с тобой. Все же это долгая поездка. Как грустно не видеть твоего милого, любимого лица – не могу высказать. Это верно, мы так привыкли быть всегда вместе, что теперь, в разлуке, я чувствую себя потерянным. Нездоровится тебе или нет?..
Из письма (28 сентября, Копенгаген):
Когда я увидел всех других молодоженов, я почувствовал себя таким покинутым и неприкаянным. Но я уверен, что ни один из этих супругов не любит свою жену так сильно и преданно, как я люблю мою Аликс!
Твое имя здесь звучит постоянно (тетя Аликс и маленькая Аликс Кумберлендская) и это заставляет меня всякий раз вздрагивать и каждый раз приводит в волнение. Твой мальчик так грустит, что он один, что забывает о самом своем существовании. Он шлет почтение своей даме.
Кумберлендские кузины очень милы, и все три – высокие, красивые, обаятельные девушки. Миша (брат Ники), этот грешник, прекрасно подружился с ними; на прогулках две из них всегда виснут на нем!
Я не перестаю молиться за тебя и наших милых дочурок и каждый вечер, уже в постели, шлю вам троим мои нежные поцелуи и благословения.
Всегда твой истинно любящий тебя и страстно преданный старый Lausbub и муженек
Ники
Джорджи (герцог Йоркский, будущий король Англии, 11 октября, Бернсдорф) – Николаю Второму:
Мой дорогой Ники,
Мне очень недостает тебя здесь, дорогой Ники, и наших милых бесед, и курения; так приятно было повидаться с тобой снова после такой долгой разлуки. Ты был так добр, позволив мне сидеть у тебя и
одеваться к обеду. Теперь я живу в твоей комнате и пишу за твоим столом и всякий раз, когда я пишу Мэй (что я делаю каждый день), я думаю о том, как ты писал Алики.
Турецкие войска оставили, наконец, Крит, и я надеюсь, что этот трудный вопрос будет скоро решен и Джорджи (греческий) сможет поехать туда в качестве генерал-губернатора.
Всегда преданный тебе кузен и друг
Джорджи
Королева Виктория – Николаю Второму (1 марта 1899, Виндзор):
Дорогой Ники,
Мы уже давно не писали друг другу, но я уверена, что ты не забыл свою старую бабушку, которая так хотела бы снова увидеться с тобой и с дорогой Алики.
Но теперь я чувствую, что должна сообщить тебе кое-что, что, с одной стороны, тебе необходимо знать, а с другой, может быть, и не нужно.
Дело в том, что Вильгельм пользуется, к сожалению, каждым удобным случаем, чтобы убедить сэра Ф. Лешелла (британский посол в Берлине), будто Россия делает все возможное против нас с эмиром Афганистана! Нет нужды говорить, что я не верю ни одному слову из этого, так же как лорд Солсбери и сэр Ф. Лешелл.
Передай большой привет дорогой Алики и поцелуй за меня девочек, всегда преданная тебе бабушка.
В (иктория) К (оролева)
*
