Два Царя

скачать книгу бесплатно


Дорогая моя Ксения,

Я не могу тебе описать те чувства, которые я испытываю здесь с начала Страстной; но могу тебя уверить, что теперь только я понял, что такое значит говеть. Аликс вполне разделяет мои чувства и это меня глубоко радует.

Мы ходим и утром, и вечером в разные церкви внутри теремов; службы в этих старых храмах производят чарующее впечатление.

Вчера мы ходили по стене Кремля и зашли в старинную церковь Благовещения (Нечаянной радости). Мы приложились поочередно к чудотворной иконе, окруженной массой лампадок, и, пока Элла прикладывалась, верхушка ее шляпы зацепилась за одну из лампадок. Она выделывала всевозможные повороты головы – ничего не помогало. Она краснела, нас разбирал смех, а помочь мы не могли, т. к. священник стоял между нами и ей и забалтывал нас объяснениями о церкви. После долгих усилий, наконец, Трепову удалось освободить её, а главное, удержать лампадку, которая грозила вылиться на нее, и Элла, вся красная, с шляпой на одном ухе и с растрепанными волосами, вышла с нами из церкви. Все стоящие там улыбались и низко кланялись.

Теперь прощай, моя дорогая Ксения. Крепко обнимаю тебя, Сандро и милых деток.

Христос Воскресе!

Сердечно тебя любящий старый брат

Ники

Вильгельм Второй – Николаю Второму (24 апреля, Берлин):

Дражайший Ники,

Спешу написать эти несколько строк, чтобы сердечно поблагодарить тебя за твое доброе, дорогое письмо, которое ты так любезно прислал мне с Костей. Я действительно прекрасно помню события, связанные с твоим совершеннолетием, и церемонии по этому поводу! Как храбро ты принес свою присягу и как глубоко тронут был твой дорогой отец, обняв тебя после этого! Как летит время! Теперь ты правитель Великой Империи, у тебя дети, а у меня

взрослый сын!

Всегда любящий тебя кузен и друг

Вилли

Из письма Александры Федоровны – Николаю Второму (23 июня, Петергоф):

Мой родной, драгоценный душка,

Ужасно было отпускать тебя одного, и, уезжая со станции, я чувствовала противный комок в горле и подозрительную влажность в глазах. Поэтому я поехала прямо в маленькую церковь и, помолившись за моего дорогого, почувствовала себя гораздо спокойнее. Служба продолжалась только три четверти часа.

Если бы ты был со мной, я думаю, что мы померли бы от смеха, потому что там пели только три человека – полагаю, еще садовник и фонарщик. Каждый пел сам по себе и в другом ключе. Это было невыносимо для ушей; а у тамошнего дьякона был невозможный голос, так что я не поняла ни слова из Библии, кроме «Марфа…» Ряса была слишком коротка священнику, и из-под нее торчали огромные черные сапоги – но и это меня не рассмешило. Я была настроена слишком серьезно и молилась за тебя от всего сердца.

На обратном пути я встретила детей, и мы вместе вернулись домой. О, мой любимый, как мне тебя не хватает, эти глаза-озера, куда они смотрят в эту минуту? «Я люблю тебя, люблю тебя» – вот все, что я могу сказать, а быть без тебя поистине ужасно, любовь моя, Ники! Одно мое утешение – наши драгоценные девочки.

Зашла в твою комнату посмотреть, не пришли ли какие-нибудь газеты, дверь была заперта, но ключ на месте.

Все выглядело ужасно уныло. Я велела им разобрать и принести туда все газеты и собираюсь аккуратно сложить их на стуле рядом с твоим письменным столом. Правильно? С большим трудом и морем слез я выдворила детей из комнаты, так как они хотели посмотреть, как дантист трудится над моими зубами, а Ольга хотела спать со мной. Но я должна отложить перо и бежать. Спокойной ночи, мой драгоценный, любимый муженек. Благослови и сохрани тебя Господь, и пусть ангелы охраняют тебя – осыпаю твое дорогое лицо поцелуями; лоб, глаза и рот, и остаюсь всегда нежно любящая тебя женушка

Аликс

*

В конце октября царь, находясь с семьей в Крыму, заболел. Поначалу лейб-хирург Гирш признал простуду и инфлуэнцу. Больной жалуется на сильные боли в затылке и в ногах, ломоту по всему телу.

Ближние встревожены и вызывают для консультации профессора Тихонова, он обнаруживает признаки тифа. Александре Федоровне также нездоровится, её тошнит (явные признаки новой беременности), но она облачается в халат сестры милосердия и исполняет роль сиделки. Прибывший профессор Попов настаивает, чтобы она спала в другой комнате.

К середине ноября наступает кризис: скачет температура. Консилиум врачей опасается кровоизлияния.

Диагноз вызывает переполох в правительственных кругах. Министр Двора Фредерикс уговорил Александру Федоровну напечатать бюллетени о состоянии здоровья царя, она соглашается.

Министр внутренних дел собирает тайное совещание в узком кругу. Первый вопрос: как поступать, если случится несчастье, и царь умрет. Витте твердо заявил:

– Не может быть никаких сомнений, наследником престола его величества назван великий князь Михаил Александрович и он должен немедленно вступить на престол.

– Императрица, как доносят, может быть в интересном положении, – заметил недовольно Сипягин. – Что, если родится сын, который будет также иметь право на престол?

– Законы престолонаследия такого случая не предвидят, – ответил Витте. – Если императрица и находится в интересном положении, то никоим образом нельзя предвидеть, какой будет конечный результат. Во всяком случае, по точному смыслу закона немедленно вступает на престол великий князь Михаил Александрович.

Тут поднялся седовласый великий князь Михаил Николаевич:

– Ну, а какое положение произойдет, если вдруг через несколько месяцев ее величество разрешится от бремени сыном?

– Мне кажется, насколько я знаю великого князя Михаила

Александровича, – произнес Витте. – Он настолько честный и

благородный человек, в высшем смысле этого слова, что, если он сочтет полезным и справедливым, сам откажется от престола в пользу племянника.

Наступила долгая пауза. Поднялся военный министр генерал Куропаткин и, ударив кулаком себя в грудь, патетически возгласил:

– Я свою императрицу в обиду не дам!

В конце ноября, когда состояние больного пошло явно на поправку, он вызвал к себе Витте. Вошедший вместе с ним Тихонов спросил: «Как вы себя чувствуете сегодня, ваше величество?»

– Явное облегчение, – ответил царь. – Голова совсем не болит, и ломота в теле прошла. Сергей Юльевич, как Миша управляется без меня с делами в Петербурге?

– Ваше величество, все министры и я потрясены его мудрыми действиями и указаниями, – ответил Витте, – Он проявил себя с самой лучшей стороны. Он достойная ваша замена. За время вашей болезни у правительства проблем не было.

*

Из письма Николая Второго – императрице Марии Федоровне (24 ноября, Ливадия):

Про мою дорогую женушку я могу только сказать, что она была моим ангелом-хранителем и смотрела за мной лучше, чем всякая сестра милосердия!

*

Великая княгиня Ксения Александровна вбегает в комнату мужа Сандро и выпаливает:

– Только что телефонировала Мама! Она получила телеграмму: скончалась королева Виктория! Какое горе для Англии и всей семьи!.. Она воплощала все лучшее, что было в Англии. Ее так любили за ее обаяние. Какое горе… И бедную Аликс ужасно жалко, она так любила бабушку.

*

Николай Второй – королю Эдуарду VII (16 января 1901 г., С – Петербург):

Дражайший дядя Берти,

Я не могу отпустить Мишу в Лондон, не написав тебе несколько строк, чтобы еще раз выразить вам свои искренние соболезнования в понесенной вами ужасной утрате. Я много думаю теперь о тебе и дорогой тете Аликс и хорошо понимаю, как тяжела должна быть эта перемена в вашей жизни, ибо сам пережил то же самое шесть лет назад. Я никогда не забуду вашей доброты и нежного сочувствия Мама и мне во время вашего пребывания тогда здесь.

Трудно осознать, что любимой бабушки уже нет на этом свете. Она так трогательно, с такой исключительной добротой отнеслась ко мне, когда я впервые увидел ее, приехав на свадьбу Джорджи и Мэй.

Я чувствовал себя как дома, когда жил у нее в Виндзоре и позднее в Шотландии, и нет нужды говорить, что я навеки сохраню ее в памяти. Я совершенно уверен, что с твоей помощью, дорогой дядя Берти, дружественные отношения между нашими двумя странами станут еще теснее, чем прежде, несмотря на случайные легкие расхождения на Дальнем Востоке. Пусть новое столетие будет благоприятным для взаимных интересов Англии и России и приведет к миру во всем мире. Передай, пожалуйста, мой нежный привет дорогой тете Аликс и кузенам и верь мне, дорогой дядя Берти, что я всегда преданный твой племянник и друг