Межгорье

Отыскав достаточно длинные джинсовые шорты, я одеваюсь, причесываюсь, беру полотенце и умывальные принадлежности и направляюсь в ванную.

Аромат свежеиспеченного хлеба заполняет мои ноздри.

Догадываюсь, что этим утром на кухне хозяйничал сын Боголюбова.

Запах такой аппетитный, что сразу хочется спуститься вниз и попробовать хотя бы кусочек, но сначала нужно умыться.

Услышав щелчок замка, я останавливаюсь прямо перед дверью ванной комнаты. И в этом момент она широко распахивается.

В пороге замирает высокий плечистый парень.

– Прости, – я шарахаюсь от него. – Я думала, в доме никого. Я… Вика.

– Мне показалось, ты старше, – говорит парень.

На нем только шорты цвета хаки и полотенце, перекинутое через плечо. На могучей мускулистой груди блестят капли воды.

Мое сердце замирает всего на миг, а затем я ощущаю, как внутри разливается волнующее ощущение. Я не ошиблась, когда предположила, что Боголюбов-младший несколько крупнее своего отца – это касается ширины плеч, мышц рук и бедер. На вид, ему лет двадцать – двадцать два, не больше.

И, мамочки, до чего же младший хорош собой.

– Ты Клим, верно? – спрашиваю его.

– А что? – хрипло отвечает парень.

Он задирает руку и упирается ладонью в дверной косяк, и я невольно замечаю темную поросль у него подмышками.

Взгляд его дивных серых глаз блуждает по моим рукам. Я инстинктивно пытаюсь натянуть рукава, но на мне лишь футболка. К тому же я без лифчика.

И Клим это тоже замечает, фокусируясь на моей груди. Кадык на его мощной шее медленно двигается.

Мои щеки вспыхивают, я прикрываюсь, скрещивая на груди руки.

А в голове вспышкой проносится лишь одна мысль.

Он видел мои синяки.

– Можно… зайти? – стараясь казаться невозмутимой, киваю в сторону ванной комнаты.

Парень опускает руку и молча выходит за порог.

Прижавшись к стене, я пропускаю Клима и вхожу в ванную, ругая себя последними словами.

А он не очень-то дружелюбный. Но да черт с ним.

Как я могла забыть надеть одежду с длинным рукавом?!

Интересно, Клим расскажет отцу о том, что видел?

И что значат его слова?

Мне показалось, ты старше…

Выходит, я не ошиблась. Клим все-таки наблюдал за мной прошлым вечером из своего домика на дереве.

При мысли о том, каким стал его взгляд, когда он заметил, что я без белья, лицо обдает горячей волной.

Точно так же на меня вчера смотрел Андрей…

Я вновь теряюсь в сомнениях.

А, может, бросить все, сесть в машину и уехать отсюда, пока не поздно?

С этими мужчинами явно что-то не так. Они живут, как отшельники, в лесной глуши, без нормальной связи. Без женщин… Андрей просил меня прислать свое фото в полный рост… Баснословная заработная плата… Комфорт… Откровенные мужские взгляды…

Все же так очевидно. Господи.

Меня словно током дергает. Сердце тревожно сжимается в груди, к горлу подкатывает ком. Запаниковав, я выскакиваю из ванной и бросаюсь в спальню, которую вчера нашла очень уютной, а сам дом – безопасным и надежным.

Глупо, как же глупо!

Ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке!

Уж мне ли этого не знать?

Мои руки дрожат. Пульс бешено стучит в ушах. Я должна убраться отсюда как можно скорее!

Наспех покидав в сумку одежду, я надеваю кофту, обуваюсь и сбегаю по лестнице. На первом этаже быстро осматриваюсь, нет ли кого, и пытаюсь найти брелок с ключами, так беспечно оставленный вчера на деревянной полочке-ключнице. Но, не найдя ключи, выхожу на террасу.

Сумка падает к ногам, и я холодею изнутри от какого-то удушающего липкого ощущения.

Моей машины нет на месте…

Только не это.

От страха и неопределенности у меня деревенеют ноги, на лбу выступает испарина. Тяжело дыша, я торопливо спускаюсь по ступеням, и тут меня окликает Андрей:

– Доброе утро!

– Где моя машина?! – набрасываюсь на него с ходу.

Мужчина хмурит темные брови.

– Клим ее отогнал в гараж. Мы же вчера договаривались.

– О чем?! – нетерпеливо рычу.

– О том, что он посмотрит коробку, – спокойным тоном объясняет Андрей. – Не переживай, мой парень знает, что делает. Мы загнали машину на яму и сняли коробку.

– Как… уже? – изумленно выдыхаю.

Мои плечи опускаются.

– Я же говорил, что мы встаем очень рано, – напоминает Андрей. – Дело – дрянь, Вик. Еще немного, и она бы полетела у тебя к чертям. Все удивляюсь, как ты столько на ней проехала, – поражается он.

Я медленно выдыхаю, стараясь успокоиться и не подавать вида, насколько я взвинчена. Тому же способствует доброжелательный взгляд Боголюбова и деловитый тон.

– И… когда вы закончите? – спрашиваю, вглядываясь в его глаза.

– Трудно сказать. Нужны новые запчасти. Я планировал ехать в город недели через две. Ну тебе же не горит?

– Нет. Конечно, – отвечаю не своим голосом.

– А в Сосновку я тебя свожу сегодня, как и обещал… Ты уже позавтракала? – заботливо интересуется мужчина.

Я качаю головой.

– Нет. Еще. Не успела.

– Иди поешь, свари себе кофе. Клим испек свежий хлеб. На столе есть вареные яйца, в холодильнике – бери, что нужно. А потом выходи, я буду в питомнике. Покажу тебе заимку.

Пока Андрей говорит, я прислушиваюсь к его интонации, внимательно наблюдаю за мимикой, пытаясь уловить хотя бы намек на всю ту грязь, которую уже успела нафантазировать о Боголюбове. Но мужчина совсем не производит впечатление лицемера.

Горловина его серо-синей футболки пропиталась потом, коричневые ботинки покрыты пылью, на руках и шее бугрятся жилы, подчеркивая, что этот мужчина трудился с самого раннего утра.

На смену панике приходит смущение.

– Хорошо, – я опускаю взгляд.

А щеки снова пылают.

– Забыл сказать, у нас баллонный газ. Тебе показать, как пользоваться плитой?

– Да. Но не сейчас, смотрю, ты занят. Обойдусь без кофе.

– Ну как скажешь.

Мы с Андреем расходимся в разные стороны. Я бегом поднимаюсь на террасу, хватаю сумку и затаскиваю ее в дом.

Не знаю, что на меня нашло. Какое-то безумие.

Может быть, и не было никаких взглядов, а мой разум просто издевается надо мной. Что до машины – ведь я прекрасно знала, что она ездит на честном слове. Да и некуда мне ехать. Некуда!

Успокаивая себя, я отношу сумку обратно в комнату, затем быстро принимаю душ. Завтракаю на ходу вареными яйцами, свежим, еще теплым, хлебом и сыром, и запиваю все стаканом воды. На кофе действительно нет времени. Я и так проспала почти до обеда.

После завтрака навожу порядок на столе, убираю крошки и переобуваюсь в кроссовки.

Солнце уже высоко и печет изо всех сил. Я стараюсь идти в тени сосен и берез. С правой стороны замечаю огороженный сеткой участок, на котором стоит несколько теплиц, видны ухоженные грядки. Слева территория тоже огорожена высоким забором, а за ним располагается довольно просторная площадка и сами загоны. Несколько молодых хасок резвятся на площадке.

Завидев меня, Андрей запирает крайний вольер, а затем выходит из питомника.

– Не заблудилась? – шутит он, снимая перчатки.

– Да уж. Территория у вас – будь здоров. Не мешало бы и тут поставить указатели.

– Значит так, Вик, – мужчина улыбается. – Завтракаем мы рано. Тебе нет необходимости подниматься в пять – шесть часов, – продолжает вполне будничным тоном. – Нам нужен горячий обед, желательно, первое блюдо. Свари нам какого-нибудь супа понажористее. Этого будет достаточно. Мы не привереды. Ну и вечером ужин, само собой, – мужчина проводит по лбу тыльной стороной ладони и поправляет бейсболку, пропитанную потом над козырьком. – Ну и жара сегодня. Так. Что еще? Посудомойки у нас нет, слишком уж энергозатратное удовольствие, так что посуду моем вручную, – сообщает он.

– Вручную – нормально, – подхватываю его замечание. – Я всю жизнь так мою.

Андрей кивает.

– Но стиральная машина, разумеется, есть.

– Отлично, – киваю в ответ. – Значит я готовлю обед и ужин? Мою посуду. Навожу порядок, – резюмирую я.

– Да, в основном доме.

– Стирка?

– Свои вещи мы стираем сами, – отвечает Андрей. – Привыкли уже. Но полотенца, постельное… Займешься этим?

– Конечно!

– Кур и собак мы тоже кормим сами, – продолжает Боголюбов. – Если хочешь, можешь собирать по утрам яйца.

– Договорились. А это что, огород? – я указываю большим пальцем в сторону парников. – Это вы там сами все выращиваете?

– Ну а кто еще? – усмехается Андрей.

– Можно я там что-нибудь тоже буду делать? Полоть и все такое, – прошу его.

Мужчина пожимает плечами.

– Если тебе нравится возиться с огородом – на здоровье.

– Мне очень нравится! – я прикусываю язык, едва не проболтавшись, что в детдоме у нас была теплица, где я несколько лет выращивала овощи.

– В общем, работы будет много. Но я не требую, чтобы ты строго выполняла все обязанности по часам, – говорит Андрей. – Горячая еда, чистая постель – мужчинам нужно не так много для комфортной жизни. Закупки мы делаем, примерно, раз в месяц-полтора. Хотелось бы реже, но всегда нужно пополнять запасы собачьего корма. Обычно, мы берем одно и то же. Но ты можешь дополнять список по своему усмотрению.

– Поняла.

– Оформлена ты будешь официально, со вчерашнего дня, у нас ИП, так что, все отчисления, как полагается. Ах, да, и в воскресенье у тебя выходной.

– Мне не нужен выходной.

– Вика, всем нужны выходные. Если дело в деньгах, у тебя оплачиваемый выходной.

– Нет. Дело не в деньгах. Но, хорошо, иногда я буду брать выходной.

– Договорились.

– Так значит вы здесь собак разводите? – киваю в сторону загонов.

Андрей разворачивается и подходит к сетке.

– Да. Мы разводим на продажу Акита-ину и Сибирских хаски. Зимой устраиваем для гостей бунгало катание на собачьих упряжках и на снегоходах. Летом просто сдаем бунгало и держим пасеку в километре отсюда. В общем, у нас тут такой, сезонный бизнес, – объясняет Андрей.

– Классно. Мне нравится, – говорю под впечатлением от увиденного и услышанного.

Мужчина поворачивается ко мне и пристально смотрит в глаза.

– Да? Тогда почему ты выходила из дома с сумкой?

Я медленно киваю.

– Увидел.

Мне становится стыдно.

– Вик, у тебя же нет проблем с законом?

Вопрос – так вопрос.

– Знаешь, ты очень своевременно этим интересуешься, – не могу удержаться от шпильки, но затем смягчаюсь. – Нет, Андрей. У меня нет проблем с законом, – технически это правда. – Мне просто нужна работа. Пусть ее будет много, пусть я буду уставать, пусть я буду копаться в грязи, мыть, готовить – мне неважно. Я просто хочу работать.

Склонив голову, Андрей осторожно спрашивает:

– Ты чего-то опасаешься? Я имею в виду… наше уединенное мужское общество?

– Извини, – качаю головой. – Не думай, что у меня паранойя, просто вакансия, которую ты открыл – так не бывает.

– Понимаю. Все логично. Нет, правда, можешь не извиняться. Послушай меня, – просит Боголюбов. – Я не знаю, что такого было в твоей жизни, но у меня есть основания полагать, что ты не просто здесь работу искала, потому что красивые молодые девушки не забираются в глухомань ради того, чтобы возиться на кухне и на огороде. – Я открываю рот, чтобы что-то возразить, но мужчина не дает мне вставить слово, говоря: – Нет-нет, ты не обязана мне ничего объяснять. Я хочу сказать одно – здесь ты в полной безопасности. Мы позаботимся о том, чтобы с тобой ничего плохого не случилось. Обещаю.

Прямо сейчас его взгляд не выражает абсолютно ничего, кроме искреннего участия.

– Хорошо.

– Тогда за работу, – Андрей посылает мне ободряющую улыбку. – Идем, разберемся с баллоном.

Мы вместе возвращаемся в дом. Андрей показывает мне, как правильно нужно пользоваться газовой плитой – в общем-то, все очень просто.

Когда Боголюбов оставляет меня на рабочем месте, я бросаю взгляд на настенные часы в виде совы.

Уже почти двенадцать, поэтому нужно поторопиться с обедом. Исследовав холодильник и две морозильные камеры, я готовлю рыбный суп, а затем выхожу из дома, чтобы позвать мужчин. Ведь со временем обеда мы с Андреем не определились.

– Ох, я как раз хотела позвать вас обедать, – на террасе натыкаюсь на Клима. – Твой отец освободился?

– Без понятия, – отвечает парень, вытирая тряпкой руки, перепачканные грязью и машинным маслом.

– А машина, совсем все плохо? – беспокоюсь я.

– Я видал корыта и похуже.

– Блин, я совсем ее запустила, да? – расстроенно спрашиваю. – Андрей сказал, нужно купить какие-то запчасти. Клим кивает. Я же озадаченно хмурюсь. – Ясно. Только… – чувствую себя скованно. – Клим, в общем, у меня пока с деньгами туго, поэтому придется отложить ремонт.

– Сколько тебе лет? – парень внезапно переводит тему.

Скрестив руки на груди, я нетерпеливо вздыхаю.

– Двадцать четыре. А что?

– Ты красивая, – заявляет Клим.

Я растерянно таращусь на него.

Он такой странный.

И реально какой-то дикарь.

– Ага, – я разворачиваюсь, чтобы вернуться в дом.

– Стой, – Клим меня окликает.

– Что? – бросаю через плечо.

– Нежарко? – загадочным тоном интересуется он, выразительно разглядывая мою кофту.

Я замираю. Конечно же он видел мои синяки, но, черт возьми, его это не касается.

Мне хочется развернуться и сказать наглому парню в лицо, чтобы он не лез не в свое дело, но я проглатываю злость и невозмутимо отвечаю:

– Нет. Боюсь сгореть на солнце.

– Ясно, – кивает Клим.

Мы оба знаем – это ложь, но уже плевать, что он обо мне подумает. В конце концов, не Клим меня нанял, а с Андреем мы все сегодня выяснили. Наверное…

Глава 4. Виктория

Сегодня четверг.

Завтра будет ровно неделя с тех пор, как я живу и работаю у Боголюбовых, где с каждым днем все больше и больше влюбляюсь в это место, а все мои страхи, сомнения и тревожные мысли потихоньку растворяются в предрассветных туманах и фиолетовой дымке заката, за привычными и такими простыми домашними занятиями.

Мое утро начинается около восьми. К этому времени мужчины уже давно расходятся по своим делам, а я умываюсь, варю себе кофе и отправляюсь в птичник за яйцами. Затем, если не очень жарко, ненадолго иду на огород или в теплицу, собираю огурцы, что-нибудь рыхлю и пропалываю. После чего готовлю обед и планирую меню на ужин.

Никогда не думала, что кастрюли и возня на грядках смогут доставить мне такое наслаждение. Но это так.

Здесь я отдыхаю несмотря на то, что весь день чем-то занимаюсь и порой присесть удается лишь к вечеру.

Вот что любопытно. Когда я успокоилась и осознала, что больше не нужно бояться, бежать и прятаться, я с жаждой набросилась на книги. Телефон, социальные сети – здесь это кажется чем-то лишним, даже нелепым. Я не жду звонков. У меня нет друзей, подруг, родственников, во всяком случае, тех, кому есть до меня дело. Я словно новый чистый лист, перевернутая страница, над которой только занесли кончик карандаша, думая, чтобы такого написать или нарисовать. Только я больше никому не позволю решать мою судьбу. Никому и никогда… А человеческое отношение моего нового босса, физический труд, потрясающая природа дают мне силы, чтобы окрепнуть и встать на ноги.

Обедаем и ужинаем мы, как правило, все вместе.

Поначалу было неловко есть в присутствии двух незнакомых мужчин, и я стеснялась взять лишний кусочек хлеба или добавки, однако Андрей быстро излечил меня от излишней скромности, заметив как-то, что я слишком худая, и не мешает меня откормить. Кроме того, отец и сын едят с таким волчьим аппетитом, что лишний раз доказывает, как много калорий они потеряли, занимаясь хозяйством. Поэтому я просто расслабилась и, кажется, даже набрала немного, что при моей комплекции идет мне только на пользу.

Также в мой первый рабочий день Андрей выплатил мне аванс – целых двадцать тысяч. За что я ему была очень благодарна, ведь дорога от Подмосковья до укромного места между гор сожрала почти все мои финансы. На прежнем месте мне так и не выдали расчет, хотя я передала свое заявление по собственному через Алену, мою сменщицу на кассе продуктового магазина. У директрисы и кадровички в тот день был выходной, а я больше не могла оставаться в Подольске.

Кирилл меня искал. Он пришел в магазин и расспрашивал кассиров и администратора. Могу себе представить, что теперь там про меня думают. Алена тоже выглядела настороженной, когда я просила ее передать заявление директору магазина. Это она рассказала, что мной интересовался мужчина в форме сотрудника полиции.

Но я и не надеялась, что мне заплатят. Однажды директриса списала недостачу на девочку-кассира, которая решила уволиться. А вот трудовую книжку правда жаль. Я все-таки с восемнадцати лет работаю. Только копить деньги так и не научилась, но теперь во что бы то ни стало я это сделаю. У меня появится своя денежная подушка безопасности, и я перестану зависеть от мужчин, даже таких щедрых и отзывчивых, как Андрей Боголюбов.

Я сдуваю со лба влажные пряди, похрустывая малосольным огурцом. Горячая пища совершенно не лезет в горло. А вот мужчины едят солянку с большим аппетитом.

Клим, как обычно, ест молча. Из одежды на нем снова только спортивные штаны. Он даже за стол садится с голым торсом.

Я перевожу взгляд на старшего.

От горячего супа на лице Андрея появилась испарина, а кожа слегка порозовела. На контрасте с брутальной щетиной и серой футболкой с потрепанной горловиной это выглядит так, словно мужчина только что занимался спортом. Или сексом.

Боже, о чем я только думаю.

– Как же сегодня жарко, – я слизываю с большого пальца пряный рассол.

Уже и не знаю, жара ли сейчас виновата или мои мысли.

– Если хочешь, можешь искупаться в речке, – предлагает Андрей, проводя ладонью по лицу.

Я бросаю взгляд на настенный квартальный календарь, пластиковый курсор которого скоро доберется до конца страницы.

– Уже двадцатое августа, – только сейчас понимаю, что лето почти закончилось. – Наверное, вода цветет вовсю.

– У нас горная река, быстрая, холодная, цветет там, ниже по течению, – сообщает Андрей. – Клим составит тебе компанию, – распоряжается мужчина.

Клим продолжает есть с безразличным видом, уставившись в одну точку.

Сначала я не знала, как воспринимать его прямолинейность и манеру общения, которую, мягко говоря, трудно назвать доброжелательной. Но спустя неделю уже начинаю привыкать к этому парню. Он не болтает лишнего, но, если уж что-то говорит, надо понимать, что разговор будет коротким, однако содержательным.

Представив, как погружаюсь в холодную прозрачную воду, я даже зажмуриваюсь.

– Я бы сходила. Только у меня нет купальника.

Прикусив губу, думаю о том, как выглядит сейчас моя кожа.

Судя по тому, что Андрей не задавал мне вопросов и сейчас спокойно ест свою солянку, Клим ему не проболтался о моих синяках.

Впрочем, их уже и почти не видно.

– Вик, кому в лесу нужен твой купальник? – посмеивается Андрей. – Могу дать тебе одну из своих старых футболок, – предлагает он. Только, мазнув взглядом по мне, снова усмехается: – Хотя они все огромные.

– Не беспокойся. Что-нибудь подыщу, – говорю ему. – А ты пойдешь?

Мужчина качает головой, уставившись в тарелку.

– Идите сами… Хочу освободить дровник. Там крыша подтекает.

– Помощь нужна? – встревает Клим.

– Нет, – Андрей опять качает головой. – Вы идите искупайтесь, я сам.

Клим пожимает плечами.

После обеда я убираю со стола и поднимаюсь наверх, чтобы переодеться. Особого выбора у меня нет, да и длинных футболок всего две – белая и черная. Конечно я надеваю черную, а также черные трусики-бразилиана с высокой посадкой. На них нет ни кружева, ни прозрачных вставок, думаю, они вполне сойдут за часть купальника. А вот лифчик я снимаю. Он у меня один, и портить его в речной воде было бы непрактично. Прихватив полотенце, я натягиваю шорты и надеваю на запястье резинку для волос.

На террасе меня уже поджидает Клим. На нем лишь солнцезащитные очки, все те же спортивные штаны и шлепанцы.

Закрывая дверь, на ходу надеваю вьетнамки.

Без лишних слов, засунув руки в карманы, Клим направляется к калитке.

Я предполагала, что мы будем купаться недалеко от дома, однако наш путь лежит через лес, за пределами частной территории. Две молодые хаски бегут рядом с нами.

В чаще прохладно, и хвойный запах здесь ощущается острее и глубже. Еле заметную тропинку, уходящую вверх, пересекают корни деревьев.

– Осторожнее, – Клим подхватывает меня, когда я запинаюсь.

Я висну на крепком бугристом предплечье парня, в то время как его другая рука обвивает мою талию.

Меня окутывает его запах, такой горячий, мужской, мускусный, что даже неловко становится.

– Ты не сказал, что мы пойдем через лес, – дернув рукой, освобождаюсь от его объятий. – Я бы надела кроссовки.

– Уже пришли, – бормочет Клим, проходя вперед.

И действительно, не проходит и минуты, как мы взбираемся на заросший ивами и орешником пригорок. Клим раздвигает кусты и протягивает мне руку, чтобы помочь спуститься с пригорка, за которым располагается что-то вроде лагуны.

Я опираюсь на его сильную руку и мелкими шагами спускаюсь вниз.

Мое сердце подпрыгивает от восхищения.

Мы находимся на пологом берегу, усыпанном мелкими камнями. Противоположный берег висит над нами скалой, на которой растут редкие сосны, мох и какие-то поздние желтые цветы.

– Здесь красиво! – выдыхаю я, крутя головой во все стороны.

Мне не терпится окунуться.

Не дожидаясь приглашения, я скидываю вьетнамки, стягиваю шорты и собираю волосы на макушке при помощи резинки.

Сначала пробую воду ступней.

Холодная, но терпимо.

Зато прозрачная и чистая.

– Видишь камни, дальше не заплывай, – Клим указывает на торчащие из воды булыжники, – там сильное течение. Да и вода ледяная, может ногу судорогой скрутить.

Я киваю, удивленная тем, как много слов за раз от него услышала, но парень уже отходит и раздевается, стягивая штаны вместе с бельем.

Вид его белой мускулистой задницы, выделяющейся на фоне загорелой спины, и мощных ног, покрытых светлыми волосками, приводит меня в замешательство.

Андрей огромный, как медведь, но Клим… Господи. Тело этого парня наводит меня на мысли о перемазанных автозагаром бодибилдерах. Мне никогда не нравились такие мужчины, я хочу сказать, такие накаченные и уделяющие столько времени своему телу. Но, глядя на Клима, я готова забрать свои слова обратно. У него роскошное тело с сильными руками, рельефным торсом, а проступающие вены на руках…

Я все еще говорю об этом, да?

Пока я продолжаю стоять как истукан, пялясь на парня, Клим в несколько широких шагов заходит на глубину и ныряет. Собаки бегут за ним.

Ладно.

Сглотнув, я тоже забегаю в воду. Иначе бы у меня просто не хватило духу зайти в нее. Тело приятно обжигает, дыхание сбивается, я даже визжу от резких ощущений и восторга.

Несколько минут мы с Климом плаваем на приличном расстоянии друг от друга. Один раз я замечаю его крепкие ягодицы, а когда парень переворачивается на спину, резко отворачиваюсь.

– В третьем классе нас всех вывозили в бассейн и учили плаванию, – вспоминаю я, подхватывая полотенце.

– Всех? – непонимающе хмурится Клим.

Парень раньше меня вышел на берег и уже успел одеться. Собаки снуют туда-сюда, отряхивают мокрую шесть.

– Одноклассников, – говорю я, садясь рядом на поваленное дерево. – Так вот, я люто ненавидела эти занятия. Тренером у нас была злая-презлая тетка со свистком на шее, от одного вида которой у меня в жилах кровь стыла. До сих пор ее вспоминаю… Я была в детстве очень худой и неспортивной. Надо мной вечно все смеялись. Нормативы на физ-ре сдавать – вообще было каторгой. Не то, что тебе, наверное? – намекаю на его атлетичное телосложение.

– Не знаю, – Клим пожимает плечами.

– Ты, разве, в школу не ходил? – усмехаюсь я.

– Нет, – отвечает парень.

– Как такое возможно? – не верю ему.

– Домашнее обучение, – объясняет Клим.

– Ясно. А теперь? Ты сейчас на каникулах или как?

– Или как.

Его ответ пробуждает интерес. Он не пошел учиться дальше?

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Я думала, ты старше, – замечаю не без иронии.

– Вода холодная, – совсем некстати заявляет Клим.

Он опускает взгляд на мою грудь, обтянутую мокрой футболкой.

Я смотрю туда же, куда и он.

Два острых бугорка предательски торчат.

Глаза парня темнеют, а воздух между нами словно сгущается.

– Ты сейчас, типа, со мной заигрываешь, да? – укоризненно смотрю на парня, прикрывая грудь руками.

– Нельзя? – Клим опускает со лба очки.

Но я чувствую, что он продолжает меня разглядывать.